Чёрный зонтик

      Месяц май… Он всегда такой. Тёплый, солнечный, полный весенней свежести и какой-то особенной нежной теплоты. Так что даже грусть в мае особенная — светлая и тёплая. Вот и на душе Вероники — двадцатидвухлетней студентки — было светло и тепло. И виноват в этом был не только май, но парень с её курса Артём. Вчера Артём пришёл к ней рано утром и молча протянул бумажный пакет.       — Что это? — удивилась Вероника.       — Посмотри — увидишь, — улыбнулся Артём.       Вероника взяла в руки пакет. Пакет был хоть и большим, но нечто, лежавшее внутри, было совсем лёгкое. «Что бы это было?» — отчаянное любопытство охватило девушку. Тем более, что Артём уже давно завоевал репутацию выдумщика и шутника с необузданной и непредсказуемой фантазией.       — Ну, смелее… — Артём с усмешкой смотрел на девушку.       Вероника раскрыла пакет. Внутри сидел большой плюшевый мышонок. С хитрой мордочкой юного проказника, длинным плюшевым хвостом и красным галстучком в виде банта с подвешенным к нему красным сердечком со сделанной красивым курсивом надписью «Love».       — Лав, значит? — Вероника насмешливо взглянула на парня. Она осторожно раскрыла медальончик. Внутри оказалось тонкое серебристое колечко с зелёным глазком.       — И что сие значит? — Вероника, наклонив к плечу голову, снова пристально взглянула на Артёма.       — Серебро… Изумруд… — невозмутимо ответил Артём.       — Так уж и изумруд?       — Ну… фианит. Если тебе так уж интересно, будущий геолог.       — Так… Подумаем логически. Вот ты. Вот — мышь.       — Это не просто мышь. Это моё альтер эго! — ответил Артём — его забавляла игра Вероники.       — Хм… Любопытно. Но не суть… Итак, мышь. Сердечко из красного пластика. И Перстень из серебра с искусственным изумрудом. К чему бы это? Уж не предлагает ли ваше сиятельство мне, скромному и незаметному будущему светилу отечественной горной науки разделить с ним место в семейной ладье, так сказать?       — О, да, милейшая! После столь упорных и изумительных по своей проницательности размышлений вы, наконец, пришли к верному выводу. А посему спешу получить ответ на сию депешу: соблаговолит ли ваша милость разделить со мной стол и кров, и скрасить своим присутствие серую пелену будней?       — Только будней? А выходных?       — И даже отгулов и отпусков!       — Артемий Сергеевич, ну разве так объясняются в любви прекраснейшей из дам? Вы должны были преклонить колено и сняв украшенный плюмажем из страусовых перьев и кровью врагов шлем, с трепетом душевным произнести: «О, луноликая госпожа моя! Не одарите ли вы величайшей милостью осветить своим присутствием ничтожную жизнь бедного рыцаря, волею судьбы и небес ослеплённого вашей неземной красотой, сравнится с которой не способны даже богини Олимпа!»       — Ладно придуриваться, Ник. Ты согласна?       — Ну, если это не шутка — учитывая вашу репутацию, Артём Сергеевич — то я, пожалуй… — Вероника выдержала театральную паузу. — Пожалуй, я подумаю… Подумаю… Совсем немного… Чуть-чуть подумаю… Тёмка, я согласна!!! — Вероника порывисто обняла Артёма.       — Фу, пронесло! А то я боялся, что ты меня пинками с лестницы спустишь!       — Тём, хорош прикалываться! Ты даже о серьёзных вещах не можешь говорить без своих шуточек!       — Зато со мной весело! — Артём беззаботно рассмеялся. — В субботу у нас небольшой вечер и я хочу, наконец, познакомить тебя с родителями. А то они тебя только по фото и моим россказням знают. Так что я за тобой зайду!       — Ладно, заходи. Так уж и быть.       Вот и сейчас Вероника шла по двору, погружённая в приятные мысли. А потому и не заметила вышедшую из подъезда напротив «Чёрную Зэ». «Чёрной Зэ» эту странную и хмурую девчонку — ровесницу Вероники — прозвали местные мальчишки. Расшифровывали эту кличку по-разному: Чёрная Злыдня, Чёрная Зараза и так далее в том же духе. Хотя, на самом деле, всё было проще — юную готическую барышню звали Зойкой. Она считала себя принадлежащей к довольно странному и непонятному для непосвящённых к сообществу готов. А поэтому имела соответствующий этому прикид: всегда одевалась во всё чёрное, добавляя к образу чёрный лак на ногтях и макияж в чёрно-белых тонах. Но главной её отличительной чертой был большой чёрный зонтик (их обычно называют «семейными», потому что под таким зонтом можно запросто укрыться двоим). Этот весьма потрёпанного вида зонтик многие считали причиной прозвища юной готки, потому что «Чёрная Зэ» можно было интерпретировать и как «Чёрный Зонтик».       Нрава «Чёрная Зэ» была весьма дурного и скандального. Скандалила она часто, умело и с большим удовольствием. Поэтому основная масса населения микрорайона, воспитанная в духе мистических воззрений 90х, воспетых в многочисленных «научных» публикациях о экстрасенсах, ясновидящих, целителях и прочей паранормальной ерунде, относилась к «Чёрной Зэ» весьма настороженно и старалась лишний раз на конфликты не нарываться.       Хотя Зойка, иногда пребывая в хорошем расположении духа, была не прочь поговорить о своей драгоценной персоне. И про чёрный зонт говорила, что тот якобы достался ей от бабки-колдуньи. Правда это была или нет, никто в их микрорайоне не знал, но дворовые бабки, особенно толстая сплетница Коваленко из соседнего дома, дни напролёт сидевшая у подъезда и, лузгая семечки, обсуждавшая биографию каждого, кто попадал в её поле зрения, говорили, что не только бабка, но и прабабка Зойки была «ого-го ведьмой!», которую боялась вся округа. Правда где была эта округа, и откуда взялась сама Зойка, никто во дворе не знал. Даже «дворовый Интернет» в лице вездесущих пенсионерок.       Ещё одной странностью «Чёрной Зэ» было то, что зонтик она раскрывала не только во время дождя. Собственно говоря, Зойка вообще редко появлялась на улице во время дождя. И поэтому чаще всего чёрный купол знаменитого на весь двор зонтика раскрывался при весьма неподходящей для этого погоде. На удивлённые вопросы Зойка мрачно отвечала, что зонт помогает ей познать истинную сущность тьмы, потому что похож на чёрное полночное небо.       Вот и сейчас, Зойка, остановившись на минуту и, взглянув на гревшегося у клумбы кота Черныша, раскрыла свой зонт, намереваясь, видимо, начать очередной сеанс познания тёмных готических истин. Кстати, о Черныше. Черныш тоже был местной достопримечательностью. Жил он на чердаке, причём жил весьма неплохо, подкармливаемый всем двором, был горд собой, но при этом весьма умён и хитёр. И вёл себя, как настоящий король двора — чужим котам вход сюда был им категорически запрещён раз и навсегда. А если кто-то из них и осмеливался забыть о запрете, Черныш быстро напоминал о нём тяжёлой когтистой лапой. Поэтому таких смельчаков среди окрестной усато-полосатой братии не находилось. Впрочем, не рисковали сюда соваться даже и собаки. Кроме всего прочего, Черныш был абсолютно чёрным котом. И имея весьма крупные размеры и шикарную косматую шерсть, очень бы неплохо смотрелся на плече какой-нибудь ведьмы или, на худой конец, Бабы-Яги, если бы не был не только отчаянно смелым котярой, но и совершенно добродушным, несмотря на мрачный окрас, созданием. По идее, такие создания, как Черныш и «Чёрная Зэ» должны были бы жить душа в душу, но… Видимо, как раз по причине добродушия Черныш отчаянно невзлюбил юную готку с самого её появления во дворе. И при появлении Зойки непременно изгибался дугой и шипел, как раскалённая сковорода, которую поставили под ледяную воду. Но сейчас разомлевший на солнце котяра лишь лениво взглянул на девицу через приоткрытые щёлки сонных зелёных глаз и, видимо на всякий случай, глухо, но внушительно проворчав про себя, снова предался путешествию в кошачье сонное царство.       Вероника, погружённая в радужные мысли, уже подошла к выходу со двора, как из-за кустов внезапно появилась «Чёрная Зэ». Разминуться было уже невозможно, и старый чёрный зонт больно врезался спицами в плечо Вероники. Раздался треск и пара спиц безжизненно повисли…       — Ты чего сделала, тварь?! — визгливо заорала Зойка. — Да ты знаешь, что это за зонтик?! Ты знаешь сколько он стоит?! Это раритет!!! Смотреть надо куда идёшь!!! И вообще, где я теперь мастера найду, отремонтировать?! Ты мне теперь должна за этот зонтик, дура слепая!!!       — Сколько? — чисто механически ответила Вероника, оглушённая визгливым потоком слов Зойки.       — Пять тыщ!!! Вот сколько! А не заплатишь, я тебя со свету сживу, дрянь!!! Ты у меня проклянёшь тот день, когда родилась!!!       И гордо взмахнув головой, «Чёрная Зэ» удалилась вглубь улицы, неся над собой будто знамя, обвисший чёрный зонтик. Вероника, ещё не переварившая обрушившийся на неё поток сознания юной готки, молча смотрела ей вслед, пытаясь понять, как ей поступить. Только Черныш молча подошёл к ней и потёрся пушистой чёрной мордочкой о ногу, промурлыкав при этом, будто говоря: «Да наплюй ты на эту дуру! Вот я — настоящий страшный чёрный кот, а она просто крашеное в чёрный цвет недоразумение, возомнившее о себе чёрте что!»

***

      Прошла неделя. Наверное, самая кошмарная для Вероники. «Чёрная Зэ» звонила ей каждый день (где узнала телефон?!) и вежливо осведомлялась, не забыла ли Ника про должок? А иначе… И дальше следовал призыв на Никину голову всех кар небесных и земных. И обещание проклясть её всеми демонами земли и подземелий. Конечно, можно было и не обращать внимание на Зойкины выходки. Но Ника в нежном подростковом возрасте увлекалась всяческой мистикой и экстрасенсорикой, и теперь уже не могла проигнорировать в общем-то совершенно пустые угрозы глупой девчонки. Да и, как назло, на этой неделе у Вероники приключилось несколько мелких, но обидных неприятностей: сломался ключ от двери; в супермаркете кто-то в толпе стянул у неё часы (а может просто потерялись — замок браслета давно барахлил); ворона обгадила любимую кофточку, пока Ника выносила мусор; сломалась серёжка (хорошо хоть, что не потерялась). И в конце концов, видимо для полного счастья, сломался каблук. И всё это богатая фантазия Ники отнесла к проискам юной готки.       Если бы знала Ника, что на самом деле задумала Зойка! Наверняка, тогда она долго бы смеялась над непреодолимой глупостью человеческой. Сегодня Вероника с друзьями с утра отправилась в кафе. Ленка, лучшая Никина подруга и младшая сестра Артёма, успешно сдала на права и решила отметить это знаменательное событие, пригласив Нику и своего парня Юрку. Артём, к сожалению, был занят на сборах — занимался парусным спортом — и присоединиться к ним не смог.       Июньское утро был солнечным и тёплым, предвещая дневную жару. Впрочем, Ника жару любила, и поэтому сегодняшнее утро наконец-то улучшило её настроение, несколько подпорченное последними событиями. Вот только уже в кафе, когда Ника весело беседовала с приятелями, настроение несколько подпортилось, потому что в толпе посетителей мелькнуло знакомое чёрное платье. «Этой твари ещё не хватало!» — мрачно подумала девушка.       — Ник, ты чего? — Ленка посмотрела на подругу.       — Да так…       Тут наконец принесли заказ, и тревога Ники постепенно улетучилась. Она уже почти забыла про случившееся, когда молодой и сладкоголосый официант («Он случаем, не того… с ориентацией не в ту часть света?» — хихикнула Ленка, глядя на его ужимки) подошёл к Лене и передал ей записку.       — От кого?! — опешила девушка.       — От одной посетительницы, она просила сохранить инкогнито, — официант улыбнулся тщательно отрепетированной голливудской улыбкой.       — Надо же, какие ты умные слова знаешь, — хмыкнула Ленка, разворачивая бумажку.       — И чего там? — Юрка сунул любопытный нос в записку.       — Это про нас! — хихикнула Ленка. — Некая доброжелательница доносит до моего сведения, что мне надо опасаться свою подругу, которая задумала совершить великое зло!       — Нагадить тебе в тапки?       — Юрка, балда! Вы с Тёмкой — два сапога на одну ногу! С своими шуточками. Она решила…       — Доброжелательница?       — Юр, сейчас вот эта вазочка из-под мороженого полетит кому-то в лоб!       — Молчу, молчу!       — Так вот, эта доброжелательница по секрету и доброте душевной доверительно сообщает, что моя верная подруга решила отбить у меня парня. Моего любимого Юрочку. Чисто из спортивного интереса. Сечёшь, подруга? — Ленка выразительно посмотрела на Нику. Через минуту обе расхохотались. Во-первых, потому что Ленка прекрасно знала о романе брата с Никой, а во-вторых, потому что Юрка приходился Нике двоюродным братом — был сыном старшего брата Никиной матери. Собственно, Ника, приехав из своего родного Питера в Москву учиться и остановилась у родственников потому, что и дядя, и тётя были категорически против того, чтобы Ника жила в общежитии. «Нечего там делать молодой девушке, — категорически заявила тётя Ники. — Тем более, что у тебя в Москве есть родственники. Будешь жить у нас и никаких возражений!» К тому же, Артём и Юрка были приятелями ещё с раннего детства, и именно Юрка и познакомил Нику с Артёмом.       — Так… Мне только интересно, что за … (Прямая и острая на язык Ленка добавила весьма нелицеприятное определение доброжелательнице) это написала?       — Как это кто? — усмехнулся Юрка. — Чёрный Зонтик. Она только что из кафе вышла. А перед этим мурлыкала с этим сладеньким официантиком.       — Значит с ориентацией у него всё в порядке. Это радует… — хмыкнула Ленка. — А Зойке надо будет лайк поставить. Прямо на её готскую рожу.       — Фи, Елена Виталиевна, какие у вас грубые манеры. Никакого девичьего изящества! — притворно скривился Юрка.       Наверно, Ника бы и забыла после этого про «Чёрную Зэ», если бы не одно происшествие, случившееся через пару дней и окончательно поставившее жирную точку во всей этой истории.       В этот день Артём пригласил друзей в гости — он и Лена решили, наконец, представить своих друзей пред родительские очи. Ника и Лена возились на кухне, когда зазвонил лежавший на столе смартфон Юрки. Ника машинально взглянула на экран и чуть не поперхнулась: на экране появилось фото Зойки. Вид юной готки — правда на фото Зойка была вполне мирского вида без своего готского макияжа — вызвал в Нике приступ бешенства. Девушка схватила смартфон в руку и уже собиралась размозжить ни в чём не повинный гаджет о стену, как тут в кухню влетел Юрка.       — Эй, сестрёнка, ты что, спятила ненароком? Так ведь ещё не полнолуние! — Юра мягко обхватив Нику, вынул из её руки аппарат. — В чём дело, Ник?       — Эта… тварь… чтоб её… — дальше Ника разразилась весьма эмоциональной речью, не подобающей в приличном обществе, но весьма красноречиво передавшей душевное состояние девушки.       — Стоп, стоп, стоп! — Юрка властно перекрыл поток сознания сестры. — Давай-ка, сестрёнка, с самого начала: диспозиция, введение и предисловие.       Ника, подавив наконец в себе желание мгновенно прикончить «готическую дрянь по имени Зоя», рассказала Юрке о случае с зонтом.       — Так вот, значит, почему Чёрный Зонтик так об моём счастье озаботилась! — хмыкнула Ленка. — Поиграться в интриги французского двора решила!       — Интересно девки пляшут! — никто не заметил, как в кухню вошёл Артём. — И ты, Ник, поверила этой юной стервочке?       — Юр, а ты-то её откуда знаешь? — успокоившись, спросила Ника.       — Так я с ней в одном классе учился! Даже сидел с ней за одной партой. И был в неё влюблён в седьмом классе! Гы-ы-ы! — хохотнул Юрка.       — Чего?! Это в кого это ты был влюблён? — Ленка, усмехаясь, приняла позу, уперев в бока руки с зажатой в них поварёшкой. — Кому-то я сейчас романтическую дурь-то из башки повыколочу! Я конкурентов не потерплю!       — Да ладно тебе! Зойка — это весьма интересный экземпляр гомо сапиенса. Балбеск! Хвастунк! И вообще, просто пустобрехк… — ответил Юрка, пародируя товарища Саахова из известного фильма. Юрка вообще обожал старое советское кино и любил, и к месту и не к месту щегольнуть цитатами из любимых фильмов. — Это ж балда! И трусиха! Лет до четырнадцати в Чёрную Руку и другие страшилки верила и темноты боялась.       — А то, что у неё бабка — ведьма, правда? — заинтересовалась Ника.       — Ник, ты где этой ерунды наслушалась? От бабки Коваленко, что ли? Так она и не такое сочинит — ей бы писателем-фантастом быть! — усмехнулся Артём.       — Родители у неё — потомственные интеллигенты. Отец — инженер, доктор технических наук, преподаёт в «бауманке». Мать — там же, профессор философии. Дед у неё — инженер, работал на ЗИЛе. А дед по матери — какой-то железнодорожный начальник. Бывший… Сняли — проворовался. Её предки в Чертаново живут, в дедовой квартире.       — А как она здесь у нас оказалась?       — А как и мы — переехала! — ответил Юрка, присев на край стола и жуя схваченный со стола бутерброд.       — Кого это она переехала?! — шутливо удивилась Ленка.       — Лена, ну что за мысли! От напряга скисли! — Юра с иронией посмотрел на подругу. — Решила девушка хлебнуть самостийности. И уехала на другой конец Москвы — сняла комнату у бабки Коваленко.       — Это у этой толстой хохлушки, что каждый день семечки лузгает у второго подъезда? — Ленка вытерла руки о фартук.       — Ага. И которая каждому встречному коммент оставляет, вместе в лайком. Как приехала по лимиту откуда-то из-под Херсона, так все свои колхозные привычки и оставила. Как и ты.       — Я?! Это что это у меня за колхозные привычки?!       — А масляные руки мыть надо, а не вытирать о новый фартук, деревня! — усмехнулся Тёма. — Тем более, если ты атлантическую сельдь разделывала.       — Во-первых, тихоокеанскую, а не атлантическую. А во-вторых с твоей любимой селёдочкой Ника возится — я её терпеть не могу!       — Нику?       — Селёдку, балда! — Ленка шутливо стукнула брата по макушке.       — А её знаменитый чёрный зонтик… — Юрка ухмыльнулся. — Она его за пятьсот рублей купила на барахолке у одного мужика.       — А ты этого мужика знаешь, что ли? — недоверчиво посмотрела на него Ника.       — Конечно. Только не я, а мой дед, не наш общий, а который по матери. Этот мужик — художник. Правда, от слова «худо», но не суть. Так вот, в молодости этот художник побывал с какой-то культурной делегацией в капстране, Какой, не помню, точнее — не знаю. И там он и купил этот зонт в каком-то модном бутике. И везде с ним таскался, вроде трости — мол, атрибут настоящего творческого интеллигента. И вот теперь Зойка стала с ним таскаться, когда связалась с этими готами. Как она только на эти их «могильники» ходит…       — Куда ходит?!       — Ну, на их тусовки — не знаю, как они у них там называются. Она ж с детства боится на кладбища ходить.       — Значит, Чёрный Зонтик решила с тебя бабла срубить, — усмехнулся Артём. — Надо будет провести с ней воспитательный сеанс…       — Тём, ты чего задумал? — насторожилась Ленка.       — Спокойно! Работают профессионалы. Кстати, там, по-моему, родители пришли.       Артём вышел в прихожую. И вскоре оттуда послышался его голос: «Пап, можешь мне на пару минут машину одолжить? Тут такое дело…» Артём ещё некоторое время о чём-то договаривался с отцом, а затем вернулся в комнату, сияя, как начищенный пятак.       — Итак, операция «Чёрный Зонтик» начинается! Прошу всех во двор. Как раз у бати машина чёрная. И он её сегодня слегка поцарапал, неудачно приласкавшись к столбику на стоянке. Ждите, а я сейчас спущусь. Зойка как раз в это время обычно на прогулку выходит — тьму познавать на полуденном солнце.       Юрка и девушки спустились во двор и, ожидая Артёма, остановились у чёрной «дэу» Тёмкиного отца.       — Здорово он её поцарапал, — Юрка потрогал свежие царапины на заднем крыле машины.       — Ерунда, — махнула рукой Ленка. — Затрёт мастикой. Папка у нас на все руки мастер. О! Явился! — оглянулась она в сторону подъезда.       Артём был одет во всё чёрное: брюки, майка с какой-то «крутой» рокерской надписью, пиджак, туфли, модные очки. Лишь кручёная золотая цепочка в воротнике майки сверкала на солнце ярким пятном. Впрочем, образ у Артёма получился весьма элегантным — этакий явившийся в мир демон-соблазнитель.       — Ну, прям браток из 90х! Даже цепочку не забыл! — усмехнулся Юрка.       — Златая цепь на дубе том! — со смехом продекларировала Ленка.       — И этот дуб сейчас пошумит, — зловеще ухмыльнулся Артём. — В нашем деле главное, что? — обернулся он, открывая дверцу машины.       — В нашем деле главное — вовремя смыться! — ответила Ленка       — В нашем деле главное — этот самый реализьм! — возразил ей Юрка, вновь пародируя старого киногероя.       — Во! Золотые слова. А я тебе говорил, сестрёнка, бери пример со своего Юрочки и смотри старое советское кино вместо современного сопливо-зубодробительного многосерия! Советское кино плохому не научит! В отличие от меня… — усмехнулся он, садясь в машину. — А теперь барабанная дробь, дамы и господа! Ибо вы увидите смертельный номер! Но от вас мне потребуется небольшое соучастие…       Зойка вышла из подъезда, открывая свой знаменитый зонт. Спицы видимо починили, но зонт всё равно не пожелал открыться сразу, и Зойка опустила его вниз, возясь с замком. И тут услышала шум машины и резкий визг тормозов.       — Ты чё, герла, глаза забыла?! — из машины выскочил спортивного сложения парень и зло глянул на Зойку. — Ты чё, не видишь, в натуре, что я еду?       Парень обошёл машину и пригляделся к левому крылу.       — Ты чё сделала, шкирла? Ты мне тачку покарябала, дура!!! Я её только из покраски пригнал?! Ты ваще, в натуре, нормальная?!       Зойка пыталась сообразить, что происходит. Парня она уже, кажется здесь видела — вроде он недавно провожал Веронику из соседнего дома.       — Чего ты на меня таращишься? Ты мне теперь пятёру должна за материальный ущерб!!!       Юрка с подругами наблюдали за сценой из-за угла дома.       — Во даёт! — ахнула Ленка.       — Артист!!! Больших и малых театров! Ник, твой выход.       — Ага… — Ника вытащила из кармана смартфон и набрала номер.       — Але, — Артём развязно-щеголеватым движением вынул из кармана смартфон. — А это ты, Ника. Салют! Как твои тёмные делишки? А чё так? Чё, опять эта ненормальная с зонтиком звонила? Про должок спрашивала? — Артём подозрительно покосился на чёрный зонтик Зойки (и одобрительно хмыкнул про себя, заметив беспокойство, мелькнувшее в глазах «Чёрной Зэ»). — Ладно, не заморачивайся. Поговорю с пацанами, чтоб разобрались. Да у меня тут дело срочное образовалось — одна шкирла мне пять рублей задолжала за порчу тачки. Давай!       Артём сунул смартфон в карман и с сочувствием поглядел на Зойку.       — Расклад такой, герла. Влетела ты на бабло. Гони мне пять кусков и поладим по мирному. А то смотри… — Артём сел за руль и вывел машину из двора.

***

      Рано утром Юрка и Ника наблюдали в окно любопытную картину: Зойка, озираясь по сторонам, вышла из дома таща в одной руке свой чёрный зонт, а в другой здоровенный ярко-малиновый чемодан. Впрочем, от её «готического» прикида тоже ничего не осталось: на бывшей «Чёрной Зэ» были вполне обычные голубые джинсы и розовая кофточка. Оглянувшись, Зойка быстрыми шагали направилась к выходу со двора, по дороге забежав на мусорную площадку и выкинув в контейнер знаменитый зонтик. А затем, гордо вскинув голову, быстро зашагала в сторону метро.       — Ну, вот собственно и всё, — Юрка глянул на сестру. — Чёрный Зонтик намылилась обратно к предкам.       — Она теперь не Чёрный Зонтик, а Розовая Кофточка, — улыбнулась Ника и насмешливо помахала ей вслед рукой. — Счастливого пути, исследовательница тьмы.