***
В обычных домах была целая куча своих порядков, таких привычных и естественных, что люди забывали о них. В новых комнатах этого, очевидно, не было. Период адаптации занял некоторое время и был полон маленьких ошибок, которые мог совершить любой. Мина была первой: резко потянулась, перекатилась вбок и лицом впечаталась в стену. Каминари следующий: лежал на одном из диванов. Он скатился вниз, пытаясь быстро перевернуться, чтобы подняться на ноги в привычном движении. Вместо этого он ударился икрами о журнальный столик и упал на пол с тяжёлым хрипом. Токоями продолжал тянуть на себя двери, а не толкать. Урарака никак не могла свыкнуться с маленьким металлическим ключом и своей дверью. Серо четыре раза врезался в стены. Киришима выбил угол гипсокартонной стены, слишком много раз задев её плечом. Когда Хагакуре чересчур быстро забегала внутрь, коврик выскальзывал у неё из-под ног. Момо упала с барного стула, забыв, что у них нет спинок. Однажды Мидория оставил свою карточку в общежитии и провёл десять минут в немом непонимании возле запертой двери. Большинство ошибок были незначительными. Изменениями, над которыми они часто дразнили друг друга. Тоска по дому показала себя. Классные работы и задания накапливались, пока стресс не охватил всё остальное. И начали поступать просьбы.***
Служба безопасности кампуса ЮЭй требовала, что для того, чтобы студент покинул кампус, он должен предоставить точный бланк своему классному руководителю, а затем быть проверенным на предмет подозрительной деятельности или опасности. Это были вполне понятные требования безопасности, которые никто не смел оспаривать. Продовольствие было обеспечено, неограниченный доступ к школьным помещениям, любая прихоть была в пяти минутах ходьбы, но иногда невозможность сбегать за чем-то в город действительно мешала. Первой жертвой стал Каминари. Его зарядка, наконец, сломалась, крича от боли, прежде чем вспыхнуть искрами. Шнур оборвался у разъёма телефона, обнажив кусочки металла так, что даже опытный мастер не смог бы исправить. У Цую не осталось мыла. Учитывая, что её купание больше походит на долгое времяпрепровождение в бассейне, ей следовало привезти дополнительное. У Мидории закончились карандаши. Бедняжки исказились от жевания или заточились до такой степени, что стали бесполезными. За первым настоящим инцидентом стояла Мина.***
— Ребята, хватит, — простонала Мина, лёжа лицом вниз на своей кровати. Она стояла на ощутимом наклоне. Целых десять сантиметров разницы. — Это не смешно! Это не остановило истерический смех Киришимы и Каминари. — Чувак! — Серо хрипел от того, как сильно его трясло. — Ты растопила свою кровать! Мина перевернулась и закричала в подушку. — То есть, — Киришима едва мог дышать, его слова были невнятными, — всего-то десять сантиметров! Мина снова закричала, и Киришима наконец взял себя в руки, вытирая слезы. — Это… это не так уж и плохо, — он улыбнулся, весь красный от смеха. — Я имею ввиду, можешь украсть пару книг у Мистера Старосты! — Точно! Возьми пару словарей и всё! — добавил Серо, приседая на колени, чтобы оценить ущерб. — Ты её в хлам уничтожила, да? Мина вскинула голову, пыхтя и хмурясь. — Я же не специально это сделала! Такое просто случается, когда я сплю! Киришима понимающе кивнул. — О да! Ненавижу это! — Чёрт, — Серо поморщился и пожал плечами. — Моя причуда тоже иногда срабатывает, но совсем не как у вас, ребята. Каминари пожал плечами и почесал затылок: — У меня никогда не было такой проблемы. — Наверное, потому что твоя причуда — электричество, идиот. — Эй!***
(Три дня спустя пришлось заменить целый кухонный остров после того, как он упал с высоты в три метра, разбив каменную столешницу о землю. Урарака была в подозрительном ужасе).***
— Окей… — Каминари замолчал, прищурившись, смотря на диван. — Я не могу представить себе никого, кто мог бы это сделать. Мина помолчала, а затем очень громко рассмеялась. Диваны, некогда обитые плюшем и мягкой красной кожей, теперь были безнадёжно разрушены. Полоски ткани висели свободно, высококачественная набивка вываливалась комками. Большие дыры разрывали любые относительно невредимые участки, оставляя их довольно испорченными. Каминари почесал подбородок. — У нас не живёт собака, а? Вместо того кролика? Мина закашлялась, хлопнув по спинке дивана. Она выглядела так, словно вот-вот упадёт на землю. — Даже не знаю, чел, — Серо с опаской оглядел беспорядок. — Не думаю, что это можно исправить с помощью скотча. Киришима издал тихий страдальческий звук, взглянув на внушительный кусок скотча у него в руках. — …Ты уверен? Серо пожал плечами: — Ну, я могу попытаться. Что ты вообще делал? Киришима покраснел, тревожно оглядываясь. — Я… э-э-э… тут шло одно из… эм… телешоу об охоте на призраков. Мина вскинула голову, слишком обрадованная. — А ты насмерть перепугался? Каминари засиял: — Каламбур! Это был каламбур! — Я ничего не могу поделать! Эта дичь страшная! — Тебя напугал buzzfeed unsolved*, господи Боже. — Нет! — защищался Киришима, отчаянно размахивая руками. Кусочек красной кожи приклеился к его локтю, доказывая использование причуды. — Покойся с миром, диван, — хихикнула Мина, весело похлопывая спинку. — Лучше вам придумать, как это исправить, пока Айзава не прознал и нам всем не влетело. Каминари вздрогнул и покачал головой: — О Боже. — Нет-нет! — закричал Киришима. — Мы всё исправим! Если Урарака починила кухню так, что Айзава не узнал, то и у нас получится! Серо почесал затылок. — Разве она не попросила Мидорию помочь? И Момо сделала тот клей. Мина наклонила голову и пробормотала: — Я немного умею шить. Никто не делает юбки, которые я хотела, поэтому я шила их сама. Но у меня нет иголок. Серо посмотрел на диван и задумчиво замычал: — Я думаю, что смогу склеить это. Каминари ткнул кусок обивки с забавным звуком. — Да, чувак, не то чтобы ты ел набивку, просто… э-э-э… тут всё снаружи, а не внутри. — Уверена, мы можем вскрыть подушки для набивки, — взволнованно прощебетала Мина. — Это будет весело! Давайте приступим! (Час спустя диван превратился в чудовище из искусственной кожи странного цвета, топорных швов и комковатой набивки. Все в общежитии просто накинули на него одеяло и решили, что этого достаточно).***
Иида порвал ковёр, лежащий в коридоре прямо перед лифтом. Слишком быстрое торможение разрушило волокна, оставив ожог, а пол под ним стал чёрным и обгоревшим. В коридоре несколько дней пахло раскалённым пластиком. Они не могли починить его легко, не выпотрошив весь остальной ковер и не переделав его досконально. Пол был жёстким и шуршащим там, где растаял пластик, полиэфирные нити слиплись в неприятный чёрный ком. Джиро взялась за это в защитном шлеме и другими инструментами, которые больше напоминали снаряжение безумного учёного. Никто не усомнился в необходимости паяльников и более четырнадцати видов щипчиков. Джиро работала профессионально, покачивая головой в такт агрессивной панк-музыке, пока занималась полом. В конце концов, в коридоре лежал небольшой коврик, скрывающий пятно. По крайней мере, он не шумел и не разваливался.***
Тодороки заболел. Он чихнул, и внезапное колебание температуры от огня и льда разорвало окно на осколки размером с зёрнышки риса. Все молчали, глядя на пустоту, где раньше было стекло. Тодороки вздохнул, опустил голову и тихо вышел из комнаты. (Потребовались совместные усилия, чтобы исправить катастрофу. Сато должен был поддерживать Момо целый час, чтобы она создала стекло от своего плеча до ноги. Он опускал её очень медленно, пока она набивала фастфуд себе в рот. Это было ужасно).***
Шоджи открыл шкаф и случайно оторвал дверцу. Он пару минут смотрел на неё, пытаясь нежно вставить её в сломанные петли. Момо получит до смешного дорогой подарок на Рождество в этом году.***
Каминари подрался с сушилкой. Очевидно, он воспринял удар током как личное оскорбление. Сушилка победила.***
Оджиро помял стену и пробил её насквозь, оставив после себя дыру и завесу белой пыли. В конечном счёте, он вытирал белый порошок со своего хвоста в раковине на кухне. Дверь Тодороки всё время деформировалась от перепадов температур. Было много попыток, пока дерево наконец не приняло правильную форму. По крайней мере, трещину было видно только внутри. Серо приклеил свой скотч к стене и отодрал его… вместе с краской одним лёгким движением. Каким-то образом Цую сломала люстру, но так и не дала объяснений. Мидория разбил асфальт на улице. Он поднимал гири и так испугался пролетавшей мимо птицы, что перекинул их через балкон. Те упали вниз и раздробили бетон. Токоями сломал ручку пожарного выхода после того, как он споткнулся на первой ступеньке, Тёмная Тень вырвалась и разбила перила. В общем и целом, все были сплочены духом товарищества, пока общежитие медленно, но верно разваливалось. Они сдерживали это тяжёлым трудом, совместными усилиями и невероятным количеством скотча.***
На самом деле они проделали огромную работу. Однако была одна оплошность, которая случайно превратила общежития в бомбу замедленного действия. Оказалось, что в стиральной машине не хватает надлежащих химических нейтрализаторов для распада нитроглицерина в более безопасное соединение. Нитроглицерин был взрывоопасен, конечно, но только от искры или другого физического воздействия. Однако нитроглицерин со временем менялся. Он становился всё более нестабильным, превращаясь из прозрачной маслянистой жидкости во что-то почти красноватое. Он выпускал в воздух пары. Очень легковоспламеняющиеся пары, которые держались относительно близко к земле. Более того, чем более нестабильным становился нитроглицерин, тем больше росла вероятность того, что он самопроизвольно воспламенится от чего-то столь незначительного, как, например, трение. Поскольку студентам не разрешалось покидать кампус, чтобы приобрести необходимые химикаты для решения проблемы, а Момо не была уверена, что создаст химический реагент, не испортив ни одну молекулу, — одна из пустых спален была взломана и стала местом с бомбой замедленного действия. Никто не говорил об этой комнате, но все знали об её существовании. Все понимали, что рано или поздно кому-то придётся рассказать учителям о стремительно увеличивающейся куче буквальной взрывчатки. Но до тех пор, никто не хотел лишний раз упоминать об этом. Не считая испуганных взглядов после особо тяжёлой тренировки, которая оставляла за собой ещё одну футболку, пропитавшуюся нитроглицерином. Конечно, когда-нибудь всё тайное становится явным, но только не сегодня, и поэтому плохо хранимая тайна становилась ещё большей тайной.***
Каминари запретили вход на последний этаж. Электричество и взрывчатка не должны соприкасаться ни при каких обстоятельствах.***
— Может, заставить Минету рассказать им? Если они возьмутся за дело, то извращенец хотя бы помрёт первым.***
— Ребята, Боже, у нас буквально, блин, бомба в общежитии.***
— А если… если Тодороки заморозит… — Лед запустит реакцию, и всё взорвётся. — …Чёрт возьми.***
Мидория сломался, когда все сидели за кухонным столом, спустя неделю. По крайней мере, он был достаточно вменяем, чтобы выразить, насколько нелепой была эта проблема. Из всех людей в общежитии единственные, кто мог бы пережить взрыв такого масштаба, были Киришима и Бакуго. Возможно, Мидория, если бы у него было достаточно времени, чтобы восстановиться или использовать полное покрытие, но все остальные, скорее всего, были бы подорваны. Но рассказать Айзаве? Уж лучше они умрут, чем будут исключены.***
Логика была немного дурацкой, но, учитывая, сколько ЮЭй значила для них всех, никто не хотел признаваться.***
На самом деле, учеников 1-Б раскрыли первыми, или, скорее, они пролили свет на проблемы адаптации к жизни в кампусе. Айзава появился в одно утро, ясное и раннее, когда никто особо не хотел его видеть. Выходные были уникальной штукой, так как половина класса следовала своему расписанию, а другая игнорировала в пользу дополнительных часов сна. Нечасто можно было увидеть некоторых людей их коллектива (а именно: Каминари, Урараку и Токоями) до полудня. С другой стороны, Бакуго почти всегда вставал до рассвета. Мидория за ним. Остальные ученики неспешно выходили в случайное время. Десять утра — вполне подходящее время, чтобы вытряхнуть всех из своих комнат и заставить собраться в главной гостиной. Все очень старательно не смотрели на растерзанный диван. — Ладно, — начал Айзава, слегка склонив голову набок. Его глаза были налиты кровью больше, чем обычно, мешки под глазами достигли критического уровня фиолетового цвета. Очевидно, он не хотел тратить свои выходные на чтение лекции кучке школьников. — До сведения персонала дошло, что пребывание здесь, в общежитии, возможно, не было удовлетворительным, учитывая разнообразие причуд. Никто ничего не сказал. Различные дефекты в здании казались очевидными и явными в то утро. Солнечный свет, просачивающийся сквозь отремонтированное окно, был чуть более тусклым, чем остальные. Телевизор имел испорченный HD штекер и фактически больше не работал. (Джиро было любопытно, но закончилось это не очень хорошо). Никто не смотрел вверх, где от люстры, которую им пришлось вынуть, осталось маленькое круглое отверстие. Спасибо, что Бакуго и Мидория были на пробежке, иначе кто-нибудь из них сорвал бы их прикрытие. Айзава лениво оглядел их всех, а потом вздохнул и почесал щёку. — Слушайте, я не хочу быть здесь в свой выходной. В другом общежитии электрическая система была сломана из-за весов в стене. Признавайтесь, или все вы будете наказаны. Урарака резко выдохнула. Момо была в ужасе. Иида опустил голову, почти дрожа от разочарованного взгляда своего учителя. Все напряглись, готовые бежать в тот же момент, когда староста класса очень медленно поднял руку. Мина прикусила губу. Минета буквально задёргался от напряжения. — Ашидо растопила свою кровать! — чуть ли не закричал Каминари, заставив всех в комнате подпрыгнуть от удивления. Мина покраснела, свирепо глядя на него, и начала выплёвывать оскорбления, сжав кулаки от злости. Айзава медленно, но твёрдо посмотрел на них. Каминари закашлялся и замолчал. — Ясно, — вздохнул Айзава в свой шарф. — Я попрошу опору, устойчивую к твоей причуде. Что ещё? Все удивлённо заморгали, ожидая наказания. Айзава выглядел ещё более истощённым. — Мы как персонал не смогли учесть все нюансы ваших причуд. Вполне естественно ожидать ущерба из-за нашего недосмотра. Если ни одно из повреждений не было преднамеренным, то это не ваша вина. Цую моргнула и легко подняла руку. Она совсем не выглядела напуганной или неуверенной. — Я сломала люстру. Я хотела вытянуть свой язык, но нам нельзя использовать причуды без присмотра на улице. Взгляд Айзавы метнулся вверх, к единственному отверстию в потолке. — Можешь делать это во дворе. Цую подумала и кивнула. Было непонятно, насколько она была довольна новой свободой. — Сенсей, я… — начала Урарака, сморщив лицо от смущения. — Я… сломала кухонный островок и уронила его… но мы с Момо попытались его исправить, и всё не так уж и плохо! Она крепко зажмурилась, ожидая чего-то ужасного за свои действия. Айзава вздохнул и провёл рукой по лицу, дёргая нижнюю губу. — Как это случилось? - Я заснула за уроками... — нижняя губа Урараки дрожала, а в уголках глаз начали собираться слёзы. — Мне очень жаль! Я не знала, что причуда активировалась, пока я не проснулась и не отменила её! Айзава со свистом выдохнул через нос. — Сколько… — Айзава сделал паузу, обдумывая следующие слова. — У скольких из вас были случаи поломок из-за использования причуд? Иида удручённо опустил голову. Он поднял одну руку, держа голову в наклоне. Мина медленно повторила жест друга, покусывая нижнюю губу. Киришима тоже поднял руку, чувствуя себя так же неловко, как и Каминари, который старался не смотреть в сторону сушилки. Токоями вздохнул и присоединился к ним. — Хорошо, — Айзава выглядел скорее усталым, чем рассерженным из-за сложившейся ситуации. — И вы пытались исправить это самостоятельно? — Сенсей! — вмешалась Момо. Она выглядела смущённой, но решительной. — Большая часть ущерба была незначительной! Шоджи-сану нужны были новые петли для шкафов, Токоями-сану - помощь в установке новых перил! Мы не хотели Вас беспокоить! — Большая часть? — Тодороки взорвал вон то окно, — Киришима указал пальцем через плечо на стекло. — Нам потребовался целый день, чтобы починить его. Момо сделала всю тяжёлую работу. Айзава резко повернул голову к Тодороки, который стоял один, чуть поодаль от группы. Чувствуя себя неловко, он поёрзал под пристальным взглядом и признался: — Я чихнул. Был составлен список необходимых ремонтных работ. Мина получила перчатки для причуд, связанных с опасными выделениями или жидкостями. У неё были свои, но она забыла их дома и не могла вернуться за ними. Урарака получила перчатки со съёмными кончиками, которые было труднее достать, но дизайн был схож для всех причуд с активацией пальцами. Также запросили огнеупорные одеяла с усиленным кевларовым покрытием. Дверная и оконная рамы Тодороки будут заменены на алюминиевые, более устойчивые к перепадам температур и деформациям. Промышленный растворитель для ленты Серо, материалы для починки гипсокартона от хвоста Оджиро. Вскоре поставят новую люстру. Резиновые коврики, предусмотренные для двигателей Ииды и причуды Каминари, будут установлены на входе перед дверьми и лифтами. Цементосс починит асфальт, который разбил Мидория. Повреждения в общежитии 1-Б были ещё хуже, поэтому это займёт какое-то время. Сушилку убрали, отдали ученикам факультета поддержки, вероятно, для деталей. В ближайшее время привезут новую, а до тех пор всем придётся довольствоваться просушкой на улице. — Что-то ещё? — спросил ещё более расстроенный и раздражённый Айзава ближе к полудню. Никто не хотел говорить о слоне в посудной лавке (точнее, в комнате на четвёртом этаже). Дверь открылась, и в комнату ввалился Мидория, покрытый грязью, и (подозрительно чистый) Бакуго. Последний нахмурился при виде всех столпившихся, резкий запах жжёного сахара преследовал его, как кухонную катастрофу. — А-Айзава-сенсей! — встревоженно вскочил Мидория, кланяясь. Комок грязи из пота и пыли на лице мальчика капнул на ботинок Айзавы. — Прекрасно, — невозмутимо сказал Айзава. — Что ты сломал, мой проблемный ребёнок? Мидория побледнел, прежде чем попятился назад, подняв обе руки и заикаясь, произнося фразы, которые невозможно было понять. Скорость его заикания возрастала, пока она не достигла критической. Это было действительно вдохновляющее зрелище. Бакуго цокнул языком, облокачиваясь о дверной косяк. Он был потным, волосы влажными и слипшимися. Его дыхание прерывалось, а взгляд подозрительно бегал по сторонам. — Айзава-сенсей заменит всю сломанную мебель! — воскликнула Ашидо, хлопая в ладоши. — Разве не здорово? Бакуго фыркнул и, не говоря ни слова, прошёл мимо Мидории. Он побрёл на кухню. Вытащив стакан, он указал большим пальцем на группу. — И что за несчастный ублюдок рассказал ему о бомбе? Каминари тихо зашипел. Серо закрыл лицо руками. Айзава спокойно молчал, а затем его шарф начал левитировать, глаза яростно покраснели. — Бомбе?***
Все из ЮЭй стояли на улице, сдерживаемые толстой огнеупорной лентой. Это не очень помогло бы при настоящем взрыве, но помогало ученикам, которые не могли сдерживать свои причуды. На ней было напечатано стандартное «Осторожно!». Вспыхнули красные и синие огни, пронзительный вой сирен оборвался всего полчаса назад. Тихое бормотание персонала ЮЭй и учеников были для Айзавы сродни ударом кирпича по голове. Он жалел, что не мог остаться дома. Почему он должен заниматься этим в свой выходной? — Эй! — его друг, Сущий Мик, в полном геройском костюме (его вызвали с патруля) засмеялся и опёрся на Айзаву. Тот пошатнулся под его весом и чуть не упал. — Не каждый день ты не исключаешь учеников за бомбу в общежитии! Айзава тихо зашипел от ярости. Сущий Мик засмеялся, шум усилился динамиком вокруг его горла. — О, да ладно! Дай им бонус за креативность! Эта штука, по-видимому, могла уничтожить четверть кампуса! — Ты не помогаешь. — Гордись их скрытностью! Их талантом! Фактом того, что они чуть не поубивали всех и тебе пришлось вызывать сапёров, чтобы обезвредить кучку грязных носков! Айзава застонал и наконец повалился на землю, ещё раз проклиная ужасный класс 1-А.