Любовь всей искры

***       Приятный солнечный день. Лидер с разведчиком просто спокойно едут по дороге и проверяют окрестности. Лучи солнца отражаются от золотистого металла и слегка ослепляют. Так как дождя давно не было, дорожная пыль поднималась вверх, создавая илюзью некой зановисы.       От вида всего этого искра лидера начала биться сильнее, а вентиляция работать чаще. Что же это за чувства? Оптимус совершенно ничего не понимал.       Но неожиданно картина впереди начала медленно размываться. Всё становилось бледным и тускрым. Местность вокруг начинала меняться. Всё кружилось и вертелось. От всего этого действия становилось очень плохо.       Когда всё прекратилось лидер смог всё разглядеть. Он стоял около дезактивированного корпуса своего разведчика. Оптимус понимал что с того момента прошло меньше трёх недель, но смириться с его потерей он всё ещё не мог.       Неожиданно картина вновь начала меняться. На этот раз это было поле боя. Оптимус видел как безжалостно убивал векихонов. Повсюду были огромные лужи энергона и отрезанные конечности. Большинство из векихонов все ещё были актив. Видя это, лидер автоботов просто подходил к ним и перерезал им шейные магистрали, заставляя их захлебываться собственным энергоном.       Перед оптикой сильно начало плыть. Картины постепенно исчезали, а на их место приходила темнота, которая засасывала всё на своем пути. ***       Оптимус резко открыл оптику. Быстро осмотрев помещение, лидер слегка успокоился. Он находится на базе. Лидер практически ничего не помнил. Он считал, что все что недавно произошло, просто дурной сон, но это не так.       Слегка приподнявшись, Прайм ощутил сильное головокружение и вновь лег на платформу. Что за чувство начало проявляться так внезапно? Нет, это не боль или что-то подобное. Это совершенно другое. Но что именно?       Когда процессор перестал кружиться, лидер вновь приподнялся. На этот раз ему удалось сесть. Сейчас мысли шли более осмысленней. Это чувство, почему оно так терзает? Провентилировав систему, лидер прикрыл оптику. Стало ещё тяжелее.       Медленно, но осознание начало приходить. Прайм понял, что это за чувство, которое терзает его… Он любил Бамблби… Но не как спарка, а гораздо больше. — Нет… Это не правильно… Я не могу… Мы не подходим друг другу, и его…       Оптимус промолчал, ему очень не приятно это говорить. Опустив шлем лидер схватился за голову. Он понял что с ним…но слишком поздно осознал.       Почему это осознание пришло так поздно. Если Оптимус понял это раньше, то Бамблби был сейчас жив… но прошлое нельзя вернуть. Исправить уже ничего нельзя.       С каждой секундой, лидер уходил в себя всё сильнее и сильнее. Почему? Просто почему всё так произошло? Это просто невыносимо, осознавать, что тот кого ты любил и хотел признаться сейчас мертв и всё из-за тебя, ведь ты не смог его защетить.       От осознания этого чувства, Оптимус пришел в себя. Открыв открыл окуляры и подняв шлем, он почувствовал ужасную боль. Каждый раз когда он пытается встать она усиливалась.       Неожиданно перед оптикой появилась картина, где лидер буквально рассекает плечо меха, похожего на Бамблби. Как тот стоит перед ним истекая энергоном. Как его хватает Балкхед и пытается вразумить. Как к нему подбегает медик и вырубает его.       Осознание всего произощедшего начало приходить. В первые за столько орнов, он боялся… Что с ним происходит? Как он мог опустить себя до такого состояния?       От мыслей и вопросов процессор вновь закружился. Лидер теперь не мог даже нормально пошевелиться или сфокусировать оптику.       В этот момент в отсек зашёл Рэтчет. Увидев Прайма в таком состоянии, он сразу подошёл к нему. Положив манипуляторы на его плечи, медик уложила лидера на платформу. — Лежи. Ты ещё не полностью восстановился. — сквозь боль, Оптимус сумел услышать своего друга, и он повернулся к нему. — Рэтчет… Почему у меня так всё болит? — сказал Оптимус пытаясь нормально разглядеть.       В оптике Рэтчета появилась беспокойство, и сострадание, это Оптимуса сильно смутило. Редко можно увидеть такого Рэтчета. Прайм стал делать диагностику системы, и понял что его двигательная система была заблокирована. Это обозначала что он не способен трансформироватся, как в тягач, так и оружие. Он слегка пошевелился и почувствовал на своих манипуляторах чужеродные обьекты, которых почему-то не чувствовал раньше. Подняв свои манипуляторы и посмотрев на них, лидер замер: на каждом из них был надет… Блокираторы. Оптимус с шоком в оптике посмотрел на Рэтчета. Тот глубоко провентилировался и посмотрел на друга. — Мне жаль… Но у меня просто не было другого выбора Оптимус. С этого дня, ты находишься на базе, пока полностью не восстановишь свою психическую дейтельность. И возражения не принимаются! — грозно сказал медик.       Прайм почувствовал себя ужасно. Неужели он настолько себя довел, что Рэтчет принимает такую меру? Лидер отвёл взгляд, чтобы медик не смог прочитать его эмоции. — Рэтчет… А тот мех… С ним всё в порядке? — спросил лидер, на что Рэтчет глубоко вздохнул, но грустно улыбнулся. — Ему Мегатрон может позавидовать. Он очень быстро восстановиться, даже не смотря на такие повреждения. — сказал Рэтчет.       Оптимус с облегчением провентилировал систему «Не убил», это то что сейчас промелькнула в мыслях Оптимуса. Он до сих пор не мог поверить в то, что он чуть не сделал. Медик с лёгкостью мог понять что Оптимус винил себя в этой ситуации, а Рэтчет себя, за то что проглядел такие всплески эмоций у друга.       Наконец-то Оптимус повернулся и посмотрел на медика. — Я могу идти? — спросил Оптимус.       Рэтчет внимательно посмотрел на датопад, и понял что всё работает хорошо. Провентилировав систему, медик поднял взгляд на лидера. — Можешь, но запомни. С этого момента ты находишься на базе. Когда ты полностью придёшь в себя, то я сниму с тебя блокираторы — сказал медик.       Оптимус кивнул, и слегка привстал. Голова ещё болела, но не так сильно как первеночально. Поднявшись на сервоприводы, лидер смог спокойно пойти в сторону глав зал.       Когда Оптимус зашёл в главный зал, то встретился с счастливыми автоботами и детьми, а рядом с ними был Скайбим. Он что-то рассказывал, при этом размахивая манипуляторами. Сейчас на оптике меха был визр, которого не было раньше.       Но как только автоботы увидели своего лидера, то в глав зале повисла тишина. Оптимус почувствовал на себе взгляды и это очень не удобно. Он чувствовал вину за произошедшее и очень сильно винил себя за это. Первым кто пришёл в себя был Скай. — Сэр, вы в порядке? — спросил он.       Оптимус на мгновение растерялся. Он говорит это, словно ничего не случилось. Хотя повязка говорила об обратном. — Я в порядке… Как твоё самочувствие? — спросил он, на что Скайбим стал слегка шевелить плечом. — Всё в порядке. Рэтчет чудесный доктор, моему брату… очень повезло с ним. — сказал он и с его фейса пропала улыбка.       Все со чувствием посмотрели на него. Но это грусть у него быстро прошла и уже через несколько секунд он вновь улыбался, хотя на его оптике была влажная плена. — Но он бы не хотел видеть нас грустными… Надо помнить о нём всё хорошее, а уж поверьте, у нас было много разных приключений в бетстве. — сказал он, и широко улыбнулся. — А кстати! Можешь рассказать, про себя? — спросила Мико, при этом на её лице была лёгкая улыбка. — И ещё, про то, как попал в капсулу десептиконского происхождения? — сказала Арси, зло посмотрев на него. — Конечно. Совсем забыл рассказать. Ну… Мы с Бамблби родные братья близнецы, как вы заметили. Я чуть старше его, но иногда…мне кажется что Би был гораздо старше меня. Ведь я очень… Пугливый и даже можно сказать слабый… Он постоянно защищал меня, а я не мог… И мне из-за этого было очень обидно. — на этих словах голос меха стал слегка веселее, но затем стал тише. — Как и мой брат я был разведчиком, но к сожелению мы попали в разные отряды. Когда искра Бамблби погасла я это почувствовал, ведь наши искры были связаны. Как только это произошло, то сразу понял, что должен его найти, ведь мой брат очень живучий, и если он умер то это был очень плохой знак… Я подслушал десептиконов, которые остались на Кибертроне, что Мегатрон находится на планете, под названием — Земля. Я понял что если где-то Мегатрон, то значит там мой брат, ведь он с самого бетства был смельчаком и всегда выбирался даже из самых сложных… Дождавшись нужного момента, я забрался на их корабль и принялся ждать. Когда мы покинули орбиту Кибертрона, то я уничтожил десептиконов, а сам принялся вести корабль. Я не знаю сколько летел, но в один момент, я попал в пояс астероидов. Мне пришлось использовать капсулу, ведь корабль был практически разрушен. Как только я оказался в капсуле, то меня вырубило в стазис. Потом я почувствовал сильный удар, и оказался здесь — закончил свой рассказ Скайби.       Все были поражены отваги своего нового союзника. Он один уничтожил всех десов на корабле. — Скайбим, ты должен просканировать земной транспорт. И тебе нужен человеческий напарник. — сказал Оптимус, без эмоциональным голосом. — Пусть это будет Раф! Ведь Бамблби был его напарником. — сказал Мико.       Скай обратил на них внимание, и он подошёл к нему. — Ты был напарником моего брата? — спросил Скайбим. — Да. — сказал Раф, и посмотрел в визор.       Скай ласково улыбнулся и подхватил малыша на манипулятор. Слегка пододвинув манипуляторик фейсу, мех более лучше рассмотрел Рафа. — Я это уже понял. Ты ведь такой славный. — сказал он, на что Раф покраснел. — Я пойду с вами, на всякий случай. — сказала Арси. — Ничего, втроём веселее. Пошли. — сказал мех, сажая Рафаэля к себе на плечо.       Скайбим пошёл вперед, а Арси пошла за ним. Оставшиеся автоботы вернулись к своим занятиям. А Оптимус принялся за расшифровку базы данных Иакона, совершенно не обращайся ни на кого внимания. — А что на запястьях Оптимуса? — спросила тихо Мико.       Балкхед сразу посмотрел на Прайма и тоже их заметил. Эго оптика слегка округлилась. Он не мог в это поверить. — Это похоже на блокиратор… — тихо сказал Балкхед. — Что? А для чего они используются? — спросила Мико. — Лучше не знать. — с болью сказал Балкхед.       Мико поняла, что это не хорошо спрашивать, но любопытство было сильнее. Она вновь хотела спросить, но напряжонный фейс рекера заставил её забыть об этой идее. ***       Крыша базы. Прайм стоит около кучи камней. Он смотрел на них с горечью и с пониманием что уже ничего нельзя изменить. — Прости меня… Если бы не я, то бы ты выжил. — сказал лидер с полной грустью в голосе.       Он уже хотел уйти, но его прервал звук. Лидер резко развернулся и посмотрел на камни. — «Оптимус…» — это была внутренняя связь.       С ним связался… Бамблби. Оптимус замер, и не мог пошевелиться. — Бамблби? — спросил он.       Он отчетливо слышал чью-то вентилиционную систему. Прайм быстро подошёл к камням и стал их убирать. Один за другим. Его оптика выражала непонятные эмоции.       Когда камни наконец-то били убраны, Оптимус то увидел живого разведчика. Лидер в этот миг упал на колени, рядом с корпусом разведчика. — Бамблби! — выкрикнул он, и подняв золотистый корпус, прижал его к себе — Прости меня… Я больше не допущу это ошибку. — сказал он обнимая разведчика.       Золотистый сначала ничего не говорил и практически не шевелится. Но затем тихо прошептал. — /Почему ты это сделал? / — спросил разведчик посмотрев на Оптимуса, который ничего не понимал. — О чём ты Бамблби? — спросил Прайм, прижимая к себе золотистого. — /Зачем ты вернул меня? / — спросил он.       Прайм ничего не понимал. Но когда он наконец-то отстран от себя золотистый корпус разведчика он замер: его браня…она была вся тёмного цвета, а из ран тек тёмный энергон. Оптимус тут же отталкнув от себя корпус разведчика и поднявшись на приводы отошёл от него, пока тот смотрел на него своей фиолетовой оптикой. — /Зачем ты сделал это со мной?/ — спросил Би.       Лидер не хотел воспринимать это за правду. Просто не хотел. Но когда он посмотрел на свой корпус, то в оптике появился страх. Его манипуляторы были покрыты тёмным энергонам, броня стала темнее, а из оптики лился темный энергон. Оптимус очень сильно затрясло. Почему это произошло?        Неожиданно из-под земли его схватил чей-то манипулятор. Прайм повернулся и увидел лицо Юникрона. — Рад что ты стал моим учеником… Прайм — сказал он, схватив его за корпус — Отныне, твое новое имя Немезис Прайм — проговорив это, Юникрон потащил лидера автоботоа вниз.       Прайм пытался закричать, но выдавить из себя какой-либо звук было невозможно. Все звуки были похожи на жалкое хрипение. Перед оптикой становилось темнее, а в приёмнике появился противный вкус энергона.       С каждой секундой становилось всё темнее и темнее. Как только стало темно, лидер ощутил на себе мощный электрический заряд, полностью вырубающий системы. ***       Прайм резко пришёл в себя. Его вентиляция была очень частой и тяжёлой. — «Что это сейчас было?» — спросил Прайм сам у себя.       Если это кошмар, то почему он настолько показался реальным? Прайм этого не понимал. Хотя лидер автоботов четко осознавал, что с его процессором совсем плохо. Но нельзя показывать этого команде. Нельзя, чтобы они об всём догадались.       Провентилировав систему, Прайм слегка успокоился, но мылси о привидевшемся кошмаре, не давали покоя.