На пепле былого мира

Первый миг осознания предательства никогда не несёт гнева и боли. Первый миг осознания предательства несёт пустоту и безмолвный ужас. Гнев приходит позже. Гнев топит душу в огне, душит горло горечью, застилает глаза слезами. Сейчас Аллора чувствует пустоту. Чувствует, как незыблемая твердь королевской крепости становится неощутимой под ногами, сознаёт как то, что держало её крепко на земле, проваливается в небытие. До боли вжимается лопатками в холодный камень стен Цитадели, не смея моргнуть — глаза невольно щиплет, предательски скатывается от ресниц до подбородка слеза — наблюдает как отец предаёт их короля, их народ. Тот, кто всегда был её якорем и символом преданности государству, тот, кто учил её быть верной тому, что дорого. Рядом с ним юноша и лицо его, сейчас тускло освещённое в свете сторожевых факелов, легко узнаваемо. То был Исильдур, сын Элендиля — врага Короны. Аллора понимает зачем они здесь; солдаты Цитадели уже разжигают костры, Белое Древо уже пропитано маслом. Быть может девушка дрожащая у стены, переборола бы оцепенение. Быть может, она подняла бы тревогу, вспомнила о том, что она солдат Нуменора, сумела бы напомнить то и Норохиру. Помогла бы пленить и предать суду сына изменника. Сумела бы доказать, что отца её обманом вынудили идти за Верными. Что лорд Норохир предан Короне, предан Нуменору… Но она не успела. Вторженцы обнаружили себя. Стража поднимает тревогу, гвардейцы Цитадели не отпустят врагов живыми. Аллора понимает, что должна сделать. Что велит ей делать недавно принесённая воинская клятва чести. Ворам не справиться со стражей; десятеро против двоих. Ей нужно лишь отступить обратно в тень коридора, развернуться и уйти. Зайти к матери и сестре, рассказать о предательстве отца и о справедливой каре. А на утро предстать перед троном Ар-Фаразона Золотого, преклонить колено и заверить что чин отца она понесёт не свершая его ошибки, что она не оступится, что запятнанное предательством имя семьи она очистит. — Сложите оружие, именем короля! Юная девушка, которой пришлось повзрослеть слишком рано, знает как должна поступить. Но вот острый свист ознаменует вылет меча из ножен, вот бросается она вперёд и вот падает замертво один из стражей Древа и кровь его капает с лезвия её клинка. На одно тягучее мгновение все замирают, глядя на новую участницу битвы. И Аллора использует это мгновение, чтобы отбросить сомнения прочь. Пути назад нет, она не оставит отца. Ведь верность тем, кто дорог и правда то, ради чего стоит бороться. Она поступила как должно. Впервые она сражалась спиной к спине с отцом. Боевой азарт захватывает её, хотя сердце и замирает в ужасе с каждым упавшим солдатом Цитадели. Но рядом Норохир и девушка не смеет выказать страха пред смутным теперь будущим. Не могут противники одолеть северного лорда и воспитанную им дочь, не ровня они и сыну Элендиля, что сумел уже прорваться к Белому Древу… Но превосходит стража отступников числом. Аллора видит, как падает раненый Исильдур. Тогда же и её щека ощущает жгучую остроту вражеского клинка. Неравный бой… — Вы будете преданы огню, изменники! Праведной злобой звенят голоса стражей и не может Аллора обвинить их в этой злобе. Боль ослепляет её, боль заставляет оступиться и упасть. Кровь заливает побледневшую кожу, щиплет рану, отдаётся мучительной пыткой где-то в висках. Аллора тщетно силится подняться, или хотя бы отползти от надвигающегося на неё противника. Она не знает, что отец её уже смертельно ранен — лежит в нескольких метрах от неё. Нет, сейчас она лишь испуганная девчонка, впервые скрестившая мечи в реальном бою, впервые в нём раненная, разом позабывшая все учения. Сдирая ладони о каменную крошку выбитую неверными ударами мечей, Аллора упёрлась затылком об ограду фонтана и сердце её пропустило удар. — Король узнает о вашем гнусном предательстве, — шипел страж Цитадели, занося клинок над головой девушки, — твои сестра и мать будут отданы жертвенному огню Храма Мелькора! А вы с отцом-клятвопреступником… Договорить воину было не дано. Широкое лезвие, алое от его крови, пропороло грудь стража, задержалось на мгновение и вырвалось обратно под судорожный его хрип. Мужчина качнулся — кровь плеснулась из его губ. Медленно пал на колени последний страж Цитадели Королей, позволяя увидеть тяжело дышащего, но твёрдо стоящего на ногах Исильдура, застывшего за спиной убитого им противника. В одной, устало опущенной руке, держал принц меч, в другой, крепко сжимал заветные плоды священного Древа. Широко распахнутые глаза девушки неотрывно глядели на принца, а оцепенение продолжало сковывать тело страхом. — Спасибо… — наконец выдохнула Аллора одними губами, но он услышал и кивнул, глядя куда-то в сторону. Проследив взгляд юноши, ей показалось что вражеский меч всё же достиг сердца. Норохир лежал, распростёршись на залитом кровью полу и грудь его едва вздымалась. — Нет! Откуда почерпнула его дочь сил и на отчаянный крик, и на рывок к отцу, не смогла бы ответить и она сама. Дрожащими руками поднимая его голову и укладывая её на колени, безнадёжно зажимая исходящую кровью рану, Аллора до боли закусила губу, удерживая в себе рыдания. Отец не терпел её слёз. — Дай мне обещание, дочь, — с трудом прохрипел Норохир — время отпущенное ему, уходило, — клянись что оставишь ложный путь… — Отец, как же ты… — девушка чувствует что Исильдур опускается рядом, но всё внимание занимает лишь Норохир, умирающий на её руках. — Мы были слепы, Аллора. Мы не понимали, что служим вовсе не правой стороне и угасание Нуменорцев лежит виной на нас самих. Но ещё не поздно сойти с пути во тьму. Ты поймёшь, — Норохир крепко сжал пальцы мотающей головой дочери, — однажды, ты сама всё поймёшь… Голос отца затихал, а голова клонилась к плечу. — Что мне делать отец? — отчаянно выкрикнула девушка, — скажи, и я выполню… — Будь верной, моя девочка. Это единственный и вечный твой долг. Будь верной… Ладонь его, обхватывающая руку дочери ослабела и скользнув, упала на хладные плиты Цитадели. Судорожный всхлип вырвался из губ девушки. Сын Элендиля сидящий на коленях возле неё, опустил голову. До конца дней будет Аллора терзаться мыслью: просил отец тогда о присоединении к числу Верных? Или то было лишь напоминанием дочери о той истине, которой учил он её с малолетства? — Мне жаль, — тихо произнёс Исильдур глядя на девушку и слова его были правдой. Аллора подавила желание выхватить меч и прирезать виновника гибели отца на месте. Спасённая им, её жизнь, обещание данное умирающему, благоразумие; девушка отвернулась, жмуря глаза, лишь бы не видеть его лица, не выдать своей злости. — Скажи мне одно. Поклянись! — она почти кричала, но крик её терялся в глухих коридорах, а трупы недавних соратников не могли уже позвать подмогу, — поклянись, что всё это стоило его жизни! Исильдур некоторое время молчал. Юноша, немногим старше её, а быть может, и младше. Тот, кто в отличии от неё уже не раз проливал кровь, кто уже видел смерть и умел её принимать. Аллоре даже казалось, что он не ответит. — Битва за веру всегда требует самой большой жертвы. И всегда будет казаться, что она того не стоит. Голос принца был тихим, прохладным. Этот голос на время сумел остудить ярость, разъедающую сердце Аллоры. — Уходи. Исильдур медлил и Аллора добавила, вмешивая сталь в срывающийся голос, всё так же баюкая тело отца на коленях. — Ты получил то, зачем пришёл! Уходи, пока тебя не схватили и смерть моего отца не стала бессмысленной! Сын Элендиля тяжело поднялся на ноги, но всё ещё колебался бежать прочь из столицы. — Тебя казнят… — Я найду выход. Иди! Внезапно, его ладонь легла на плечо вздрогнувшей прикосновению девушки. — Андустар будет открыт для тебя. Земли Верных и наш оплот. Аллора продолжала молчать и Исильдур отнял руку от её плеча. — Мы будем ждать. Шаги беглеца стихли вдали и лишь тогда позволила себе Аллора разрыдаться. Стража менялась на рассвете, а значит никто, до самого утра, не мог бы узнать о произошедшем в Цитадели Древа. И потому у несчастной девушки было время просто оплакивать здесь отца, разбитые постулаты и клятвы, судьбы матери, сестры, свою. Небо начинало светлеть. Аллора, застывшая над телом отца, медленно поднялась. Слёзы оставили дорожки на щеках, перепачканных кровью и пылью. Маска боли прочно укрепилась на лице дочери сереврного лорда и сейчас, серебро её волос лишь подчёркивало скорбный образ. Детство её кончилось здесь, сегодня. Беззаботная жизнь которой она жила до этой роковой ночи, уже казалась далёким сном. Девушка тряхнула головой и утёрла щёки; пора было действовать. Она не хотела присоединения к Верным, она не верила в покровительство мифических Валар. Но обещание данное отцу она не нарушит никогда и его слова: «однажды, ты сама всё поймёшь», глубоко запали в душу. Трепетно касаясь губами холодного лба Норохира, дочь бережно опустила его голову на плиты пола. Часом позднее она, преклонённая пред разъярённым Ар-Фаразоном, без тени сомнения лгала о том, что Верные ворвались в Цитадель, перебили стражу, сразили в бою её отца и ранили её саму. По окончанию доклада, Аллора качала в объятиях безутешных мать и сестру. Их слёзы рвали сердце, но лицо нуменорки оставалось безэмоциональной восковой маской. Все слёзы на которые была способна она сама - девушка уже выплакала. Теперь она, как преемница воинского чина отца, была главой семьи, на её плечи легла забота о родных и выказать слабость она больше не имела права. Аллора лишь до боли жмурится и молчит, молчит, качая в руках мать-вдову, обнимая хнычущую Мэву. Однажды, она расскажет им как лорд Норохир погиб. Однажды, донесёт до них его правду. Когда сама в неё поверит. Сейчас же она стояла пред вратами чертогов Верных и хмуро наблюдала как выходит навстречу Элендиль Высокий, а по правую его руку идёт Исильдур, слабо кивает гостье. Их взгляды пересекаются. Однажды, она разделит их правду. Когда сама в неё поверит.