pessimum amicus

      — Нурик, ты же мне лучший друг? — Щербаков садится на своей кровати и смотрит на Сабурова, пока тот, чувствуя, что сейчас Лëха вбросит что-то интересное, отвлекается от телефона и смотрит на блондина.       — Самый лучший друг, как и ты мой, в чëм дело? — Лëша мнется и отводит взгляд в пол, губу нижнюю закусив, — давай, говори. Я тебе всегда помогу, ты же знаешь. Касарь занять?       — Я должен тебе кое-что рассказать, всегда боялся, но сейчас готов, — Сабуров уже сам садится на своей односпальной, поскрипывая сеткой под матрасом и смотрит нахмурившись на своего соседа по комнате. Только сейчас он понял, что дело какое-то серьезное, — у меня в трусах не то, что у тебя.       — Конечно, не то, сантиметров на десять меньше, — казах пытается пошутить и даже усмехается, но Щербаков все еще серьёзен.       — Ага, Нурик, только внутрь, — Сабуров улыбается, но инфу обрабатывает и улыбка пропадает, он слышал об этом, но никогда бы не подумал, что Лёха из таких. Ловит флешбеки все, когда он отказывался с ним идти в сауну или что он даже в полотенце одном его никогда не видел. Не ссал с ним никогда, а Нур и не задумывался об этом.       — Серьезно? — спрашивает он, но рот так и не закрывает, чуть подвисая и задумываясь о том, что же скажут Лёхи друзья, когда об этом узнают?       — Думаешь, я так шутить буду? — на самом деле, вопрос спорный, но если это тупой розыгрыш, а Сабуров купился как малолетка, то кто-то получит чапалах.       Они оба учились в одном из обычных московских «не ПТУ, а колледжей» и жили в общежитии. В их шараге таких, каким оказался Лёха, не особо любят. Считают ошибкой природы, пидорами называют и вообще не подпускают близко к себе. Щербаков же всегда был душой компании как раз тех людей, которые каждому первому «бп» кричали, что он пидор и могли даже побить. Просто по Лëхе никто и никогда в жизни бы не понял, что он такой, вот и Нурик не понял, хотя его лучшим другом стал, пусть и не особо общался с его компанией. Лëша был единственным в мире быдлом, с которым Нурик был согласен дружить.       — Ахуеть, пиздец, — Сабуров немного в ахуенэзе, но он-то не был из тех, для кого важно наличие хуя, чтобы быть хорошим человеком. Щербаков же бледнеет и поднимается с кровати, смотря куда-то в пол.       — Я могу сейчас сходить и попросить коменданта, чтобы она переселила меня в другую комнату, не переживай, Нур, я понимаю, — казах хмурится еще больше и не понимает, зачем тому это делать.       — Щербаков, ты ахуел? Ты никуда не будешь переселяться, — брюнет подскакивает с койки и загребает того в объятия. Для них тактильность — это нормально. Сначала Нурику не особо нравилось, что Щербаков вешается на нем постоянно и Лëха, будто догадавшись, пусть и не сразу, перестал это делать. Тогда Нур понял, что ему еще больше категорически не нравится, когда Щербаков не виснет на нем или вообще обнимает кого-то другого при нём. Тогда и Сабуров начал таскать на руках Лëху в подходящие моменты, чтобы это выглядело больше забавно, чем как-то иначе.       — Ты остаешься моим другом и мне насрать, что у тебя там в трусах, слышишь? Я никому не скажу и сам не буду заострять на этом внимание, все будет как всегда, завязывай.       — Лëëëëх.       — Да?       — А у тебя там, прямо, ну..       — Показать тебе или что?       — Да. В смысле, нет! Я просто спрашиваю.       — А ты, что, девственник? Не видел никогда?       — Кто? Я?! Да я вообще-то давно уже нет! А ты?       — Я девственник и типа, я даже не знаю, тут у меня точно ничего ни с кем не получится, потому-что, если кто-нибудь узнает, то мне хана. Закончу и может найду себе кого-нибудь, — Лëша плечами пожимает, а Нурик хмыкает в ответ, снова отвлекаясь на телефон, будто ничего такого и не произошло.       — Тебе совсем не хочется? Восемнадцать лет уже или ты.. Ну.       — Дрочишь?       — Да.       — Нет, я не умею. — Лëша заметно смущается и краснеет даже кончиками ушей, а Нурлану это слишком нравится, чтобы он перестал об этом говорить.       — Совсем? Порно же есть, там бы научился.       — Мне не нравится, там хуйня какая-то. А ты умеешь, в смысле, не себе, а там?..       — Ты меня только что попросил тебе подрочить? — Нур брови приподнимает, а Лëша приоткрывает рот, чтобы ответить, но в итоге они оба прыскают от смеха и закрывают эту тему.       Со временем Нур все равно не может ужиться с мыслью о том, что Лëша не совсем такой, как все. Ему это не мешает, но интерес с каждым днем бешеней и он, даже, как-то поймал себя на том, что начал дрочить на Светку с первого курса, а закончил на Лëху. Стало стремно, но у него же вагина? Значит, что Нур не совсем гей. Он думал так.       В стране объявили пандемию и занятия перенесли на дистанционку, а в течение недели все студенты должны были покинуть общежитие. В честь карантинных каникул второй курс решил закатить вечеринку в общей комнате общежития, договорившись заранее с комендантом. Лëша не пил вообще, а вот Сабуров накидался и даже уговорил вскоре Щербакова выпить немного дешевого винища из коробки. Оно было сладким и Лëша разогнался, не чувствуя почти вкуса спирта, а потом его накрыло так, что Нурлану пришлось тащить его домой.       — Всё, блять, Щербаков, ты больше не пьёшь, — тот мог только кивать и мычать, вися на плече казаха и утыкаясь носом в его шею, пока Нур осторожно нес друга и поглаживал успокаивающе по спине ладонью, — только не блевани на меня, ради Бога. Нур уложил того на кровать и начал раздевать, чтобы не укладывать на постельное белье в верхней одежде.       Когда Лëша остался в одном белье, Сабуров неохотно задержал взгляд на паху того и заметил небольшое пятно.       — Лëх, ты в туалет что-ли хочешь? Могу отнести.       — Что? В смысле?       — Ну, у тебя пятно, тут, — Лëша смотрит туда, куда показывает Нурлан и усмехается.       — Это не моча, идиот.       — Хочешь сказать, что ты...?       — Кажется, да.       — Извини за то, что я такой горячий и даже тебе приходится от этого страдать, — Щербаков смеется и утыкается лицом в подушку, — слушай, Лëша, а может, я тебе помогу всë таки? Я же твой лучший друг? Кто, если не я?       — Сабуров, ты меня выебать собрался?       — Что? Нет! Я бы, может, пальцами..?       — Ты пьян.       — И что? Ты тоже, так и отмажемся перед друг-другом утром, — Сабуров раздевается до футболки и белья, залезает коленями на кровать к Лëше, — двигайся давай, Доктор Нурлан должен тебя посмотреть.       — Ого, первый раз и сразу ролевые игры, отлично, — Лëша бурчит, но двигается к стене, а Нур ложится полубоком, опираясь на локоть.       — Спустишь трусы? — Сабуров говорит почти шёпотом, но Лëша его прекрасно слышит.       — Да, сейчас, — Щербаков послушно стягивает белье на бедра и глубоко вздыхает. Ему кажется, что это все сон и он проснется, обязательно сейчас проснется. Нур кладет большую теплую ладонь на низ живота Лëши и тот понимает, что это нихуя не сон и надо бы прямо сейчас остановиться, но алкоголь в крови и комок возбуждения внизу живота ему очень мешают. Казах ведет рукой вниз и закусывает губу нервно, но действует уверено.       — Ого, ты такой гладкий, я думал...       — Что у меня там заросли, как у тебя? Хах, нет, Нур, я брею, ибо мне пиздец не нравится с волосами там, — Лëша спокойно отвечает и пожимает плечами, будто он сейчас не со своим лучшим другом обсуждал волосы на своем лобке. Точнее, их отсутствие. Нурлан повторял действия заученные у мужиков в порнухе с бп, которую он смотрел в огромном количестве в последнее время, а облажаться перед Лëшей не хотелось.       Слишком мокро, приятно и горячо. Нур проскальзывает указательным пальцем между половых губ и мягко касается клитора, ожидая реакции. Щербаков напрягается и вытягивает ноги, но Сабуров продолжает мягко водить кончиком пальца по набухшему заветному местечку, пока не выбивает из того первый, но очень тихий и короткий стон. Ему нравится, а значит нужно продолжать, он ведет пальцем вниз до узкого отверстия, но даже не пытается войти внутрь, лишь обходит мягко и возвращается в самое начало.       — Блять, Нурлан, — Лëша сначала просто морщится и приоткрывает рот в немом стоне, но вскоре закрывает ладонями лицо, будто это сможет его спасти от длинных юрких пальцев казаха.       — Что? Неприятно? Больно? Я могу перестать.       — Нет! Попробуй еще… — Сабуров пробует, добавляет второй палец и мягко сжимает клитор между ними. Лëша разводит ноги пошире и Нур понимает, что у него встал.       — Лëш, а можно, ну, — он мнется и закусывает щëку изнутри. Щербаков может его сейчас нахуй послать и перестать общаться, Нурик этого бы не хотел, но блондин невнятно угукает и кивает, на что Нур забывает, что нужно дышать вообще, — я осторожно, если будет больно или ты захочешь, чтобы я остановился, то просто сожми мою ладонь. Казах берет за руку Лëшу и сплетает пальцы. Казалось бы, слишком интимно для лучших друзей, но вторая рука в чужих трусах, так что хуже не будет.       Брюнет снова обводит отверстие и вводит внутрь указательный палец по первую фалангу, стараясь не сильно нажимать на стенки мышц.       — Больно? — Лëша не сжал чужую ладонь, но его рука заметно напряглась, как и все тело.       — Нет, продолжай, — Сабуров продолжает. Мягко проникает все глубже и отпускает руку Лëши, откидывая в ноги того одеяло и устраиваясь между бедер блондина, — ты чего?       — Тише, закрой глаза и получай удовольствие, — Лëша не особо понимает, что собирается делать Нур, но ему максимально стремно. Сабуров же не знает, как подступиться к Щербакову, так что просто широко проводит языком меж половых губ и слышит чужой стон. Чуть раздвинув пальцами половые губы, Нурлан задерживает взгляд на набухшем клиторе, который выглядел очень аккуратным при сравнении с девушками или бп, которых он видел в той же порнухе.       Руками Сабуров раздвигает ноги Лëши и придерживает за бедра, чтобы открыть вид получше. Юркает внутрь языком и двигается, сначала медленно, но ускоряется, когда Щербаков сам подставляется и стонет. Проводит широко языком и посасывает курок, двигаясь указательным пальцем внутри Лëши.       — Нур, я не могу больше, — Сабуров отстраняется и чувствует пальцем внутри, что стало слишком мокро. Он целует Лëшу в бедро и тяжело вздыхает, согревая дыханием кожу.       — Фух, все хорошо? — Нур поднимается и нависает над блондином, даже протрезвев, — я пошел к себе, пожалуй, извини.       — Нет! Останься, полежи тут, — Сабуров закусывает щёку изнутри, но укладывается рядом и укрывает обоих одеялом, — может, я тебе тоже помогу?       Стояк Нурлана и правда пережимала резинка белья и он твердо упирался в бедро Лëши. Брюнет не успел ничего ответить, чужая рука накрыла его член через боксеры и он выдохнул. Казах открывает рот, чтобы сказать что-то против, но не успевает.       — Тише, я просто попробую сделать тебе приятно, — Нур сдается, а блондин запускает руку в его бельë, обхватив чужой член у основания и мягко двигает ладонью, распределяя естественную смазку по члену.       — Блять, Лëха, — Сабуров стонет, поддаваясь и толкаясь самостоятельно в чужую ладонь. Когда Лëша привыкает и ускоряется, Нур скулит и спускает ему в руку, мягко кусая друга за шею.       — Я что-то не так сделал?       — Нет, все хорошо, Лëш, давай спать? — Сабуров поднимается и из своей тумбочки влажные салфетки забирает, вытирает Лëше руки и бедра, свой член, да укладывается рядышком, утыкаясь носом тому в висок и прикрывая глаза, — засыпай, все будет хорошо.       Весь следующий день парни чувствовали себя максимально неловко и старались даже не смотреть друг на друга. Завтра они разъезжаются и неизвестно сколько времени еще не увидятся. Было бы глупо вот так динамить весь день Лëшу, поэтому Нурлан вступает первый:       — Лëх, ты в Зелик? — сам прекрасно знает, что да. У Лëши там родители и дом, а Сабурову сейчас лучше бы вернуться в Казахстан, пока все пути не перекрыли и он не остался в Москве бомжевать.       — Да, — на выдохе отвечает Щербаков и все так же старается не смотреть на Сабурова, хотя тот своими масштабами занимает много места в маленькой комнате.       — Все хорошо? Мы кореша? — наконец казах смотрит блондину в лицо и губы поджимает, ожидая ответа.       — Да, Нурик, все заебись, не парься, — Лëша улыбается и Сабуров выдыхает с облегчением, — хочешь, провожу тебя на самолëт?       — Можешь просто до метро, я доеду, ты к своим двигай. Надеюсь, что это все быстро закончится и вернется на круги своя, — Сабурову максимально стыдно за то, что он вчера вбросил, но время вспять не вернуть, да и не особо хочется. Лëха забил, значит и ему нужно.       Они попрощались в переходе и пообещали друг-другу звонить почти каждый день. Нурик же зарекся, что никакого другого лучшего друга у него не будет, кроме Лëхи. Обещание детское, но это Лëха попросил, а для него — что угодно.       — С Адилем там своим совсем про меня забудешь и когда приедем, будем как очень старые натянутые знакомые, которых связывают только воспоминания.       — Лëх, не драматизируй и так тошно, никаких Адилей, я только твой лучший друг. Ты там сам со своим Комаром мне не изменяй, а то я все узнаю и хобот ему оторву, — Лëха смеется и Сабуров понимает, что будет сильно скучать.       Они обнимаются и расходятся по разным поездам, слишком сопливо. Сабуров садится на свободное место в вагоне и ждет, когда поезд тронется. Метро ему никогда не нравилось, поэтому он копил на тачку. Стук в окно. Поезд трогается.       — Лëх, ты долбоеб? — Лëха не слышит, но прочитал по губам несложную реакцию. Щербаков бежит за поездом метро и машет Нурлану рукой с таким лицом, будто он в Афганистан служить едет. Сабуров ржëт и пишет Лëше, чтобы он обязательно дождался его, вступил во все паблики в ВК «Девушка солдата» и скачал приложение, чтобы считать дни до дембеля.       Поезд, тем временем, заехал в тоннель и стало как-то пусто.       Они созванивались каждый день по Зуму и иногда забывали подключаться к учебным конференциям, но Нурик корешил со старостой, так что пропусков у них почти не было. Иногда Лëша просыпал занятия из-за того, что они болтали до поздна и тогда Сабуров очень волновался, хотя сам понимал, что причины особо и нет.       — Алексей, почему я не видел вас на занятиях? Вы хотите, чтобы я вызвал ваших родителей к себе в Зум?       — Нурлан Алибекович, извините, я всю ночь думал о вас и не мог уснуть, а утром не смог во время проснуться, — Сабуров зависает, улыбается, а потом видит, что Лëша сам от себя такого вброса не ожидал.       — Первый и последний раз, Щербаков, — строго говорит Нурлан и они переводят тему на занятие, которое пропустил Лëша.       — Кстати, я случайно увёз твою футболку и я в ахуе с того, что она мне как раз, ибо ты же обычно ходишь только в тех, через которые отлично видно твои огромные сиськи, но она крутая и я ее ношу, оставлю себе, — Сабуров поглаживает мягкую ткань на себе, представляя Щербакову, насколько как раз ему его тишка.       — Я её из-за этого и не носил, тебе идет, оставляй. Тем более, что я тоже случайно увез твою толстовку. Мама как-то пиздецово ее постирала и она мне теперь как раз, извини, — они оба смеются и Лëша не говорит о том, что даже после стирки она им пахнет.       — Нурлан, курить будешь?       — Да, прямо у себя под окнами, конечно, закуривай Жалелов. Ты дебил?       — Давай отойдем, заебал.       — Идем.       — Вчера познакомился с девкой, а оказалось, что это парень с вагиной, пиздец, — Сабуров смеется и выдыхает серый дым в сторону.       — С кем не бывает? Лëха вон живет и ничего.       — Чего? Какой Лëха?       — А, блять, ты его не знаешь.       — Я уже подумал, что Щербаков с щелкой ходит.       — Кто? — Нур прыскает и отводит взгляд, — не смеши меня. Сам аж побледнел, а в горле пересохло.       — Ладно, я пошел, нужно родителям помочь.       — С чем?       — Что, с чем?       — Помочь.       — А, да мне не сказали еще.       — Ну, давай-давай. Звони, если что.       К сентябрю месяцу все встало на круги своя и парни вернулись в общагу. Прошло слишком много времени, чтобы между ними все еще была какая-то неловкость из-за той ситуации.       — Лëх, ты все лето со мной по скайпу только разговаривал? — Нурлан разбирал шмотки и раскладывал в шкафу, пока Лëха возился со своим рюкзачком, в котором три футболки и двое штанов.       — Нет, почему? Купаться ездили, на рыбалку и в лес. Ты же у меня не единственный друг, да и я у тебя, зачем спрашиваешь? — Лëша непонимающе сводит брови и вставляет вилку от зарядки в розетку, чтобы не проебать её, как обычно это делает.       — Мы почти каждый день созванивались, вот и подумал, — он плечами пожимает и подходит к Щербакову сзади, укладывая голову тому на плечо, для чего приходится согнуться в три прогибели, — скучал я, вот что.       — Есть планы на сегодня? — почти шёпотом спрашивает Лëша, ибо прекрасно понимает, что его слышат и так.       — Там бухалова намечается в честь того, что мы живы остались. Я думал, что ты пойдешь, — Сабуров выпрямляется и отходит, — со мной.       — Идём, только я пить не буду, — Леха разворачивается, чтобы видеть брюнета.       — Ой, да ты блять в прошлый раз тоже самое говорил, а потом «Нурлаааан, я сейчас блевану». Помним, любим, больше не пьём, — флешбеками появляются и следующие события этого вечера, одновременно у обоих и вот теперь снова немного неловко. Каждый из них не понимает, что с этим делать, но каждый засыпая в дохуя километров друг от друга понимал, что ужасно скучает и не просто, как по другу.       — Нурик, ты сказал, что не будешь пить, — Лëша говорит это тогда, когда в Сабурове пропадает уже полтора литра пива. Он пьяный, видимо, хуево тренировал печень этим летом.       — А ты блять телка моя что ли, чтобы отчитывать меня?       — Нет, — на Лëху резкой прямой волной накрывает злость, обида и что-то еще, чего он не может пока объяснить, Сабуров это замечает и становится самому тошно, но он забивает, ведь это же Лëха, он простит и поймет. Только спустя пару минут разговора с чуваками за столом он замечает, что Щербакова и след простыл. Этой ночью он в комнату и не возвращается.       Учебный год начался «отлично».       Сабуров пытался помириться с Лëшей. Ну, как? Просто вëл себя, как всегда. Разговаривал, но в ответ вместо доебов и остроумно-тупого бредка получал только «ага» и иногда «прикол». Они встречались в комнате, но редко, ибо Лëха приходил поздно и рано уходил даже, когда у них были общие пары. Сидел с Рустамом, чтобы, видимо, Сабуров не сел с Лëшей сам.       Однажды наступил момент, когда они по биологии проходили мельком «бп» и Адиль вбросил криком на весь кабинет хуйню в стиле «Лëх, а расскажи про строение вагины у парней поподробнее, мне интересно». У Сабурова тогда открылось второе дыхание и третье тоже, Лëха побледнел и догадался, что спизданул ему это Нурлан. Он крепко сжал в руке карандаш, а Нурлан видел, как напрягались с каждой долей секунды всё больше мышцы у Лëши на лице.       — Блять, — прошептал Сабуров и понял, что это начало конца. На перемене же он узнал, что Жалелов растрещал это всем.       После всех занятий Сабуров стоял за забором и курил с одногруппником Азаматом и Тамби. Он дожидался Лëху, который специально затягивал. Им нужно было поговорить, пока Лëша не вбросил какую-нибудь обидчево-неадекватную хуйню.       Лëха вышел, а после него компания, с которой Сабуров близко общался и Адиль был в их числе. Нур видит, как Щербакова зовет кто-то из толпы и он подходит. Пока со стороны словесная перепалка выглядит не так угрожающе, Сабуров подходит к ним.       — А тебя ебёт вообще, что у меня под ширинкой? Завидно или недотрах?       — Слушай, Лëха, я не посмотрю, что ты девчонка на половину и с моим корешем мутишь, — Адиль кивает на Нурлана позади Щербакова, которого Лëха до этого не видел и блондин становится еще злее.       — Да пошел ты нахуй, — орет Лëха и толкает того назад. Адиль был для Нурлана кем-то вроде старшака, если так до сих пор говорят. Он его уважал и всегда прислушивался, но не сейчас. Сейчас Нурлан был готов впороть ему и он не понимал, откуда эта злость.       — Воу, — Сабуров встает между ними и начинает очень громко орать что-то на казахском. Адиль старше, но Нурлан выше и выглядит более устрашающе тем более, когда орет тому в лицо, видимо, что-то неприятное.       Для Лëши со стороны это выглядело как «взазадплеьцзыхвзв Я ТЕБЕ БЛЯТЬ ахахыаьуь пзрзедпд цдвдувд СУКА И НЕ НАДО ТУТ НАХУЙ ыхзввзвз рзржржпжпж цщущщабржпжрз». Было страшно, настолько злого Сабурова не видел, наверное, никто.       — Не трогай его нахуй, он родился такой, виноват блять что ли в этом? Он как человек тебе не нравится? Ну так доебывайся до него, как до человека, а не только из-за этого, как конч ебаный себя ведешь, — тут у Нурлана переключается транслейт на русский и он разворачивается на месте, — Лëх, блять, идем, че встал? Я тебя нахуй час тут жду.       Он даже голос не понижает, все так же орет, а Щербаков тупо кивает и идет в сторону выхода с территории уника, пока Нурлан идёт сзади.       — Ебать ты бешеный, конечно, — Щербакова пробивает на ржач и он смеется, пока Сабуров сам медленно отходит и успокаивается, посмеиваясь тихо, — я думал, что он твой друг и ты будешь за него.       — Я тебе шестёрка что ли, чтобы из-за такого глаза на всё закрывать, ты мой лучший друг, я же говорил.       — Говорил.       Они не разговаривали до вечера, но обстановка уже была не такая напряженная. Сабуров втыкал в телефон, лëжа поперек кровати на подушке, которую он поставил у стенки. Лëха подкрался незаметно и уселся рядом, укладываясь головой тому на грудь. Нурлан завис и даже перестал дышать на пару долгих секунд, после перекинул руку через того и притянул к себе поближе.       — Лëх, мне нужно тебе кое-что сказать, — Сабуров утыкается носом в чужие отросшие волосы и прикрывает глаза.       — Ну, так говори, — как сбивается чужое дыхание из-за него - Лëша слышит, но как у него самого руки дрожат - показывать не хочет.       — Я дрочил на тебя всё лето, — Лëха прыскает смехом тому в воротник футболки и поднимает голову, чтобы видеть чужое лицо, но Нурлан наклонился и оказалось, что он слишком близко.       — А я так и не научился дрочить, — Лëша плечами пожимает и замирает, ибо Нурлан очень медленно наклоняется ниже, пока не накрывает его губы своими, а когда понимает, что Щербаков не против поцелуя, углубляет и проводит языком по чужой нижней губе, закусывает ее и отягивает слабо. Лëша опускает руку на чужую ширинку и проводит ладонью по стояку через ткань черных джинс.       — Зачем ты трогаешь там?       — Хочу.       — Так я тоже хочу, — Нурлан расстёгивает чужие джинсы и чуть спускает их, совсем не думая о том, что в комнату может кто-то завалиться или их услышат соседи. Он не перестает целовать и оттягивать своими губами чужие, сплетать языки и щекотать кончиком нëбо Лëши.       — Сабуров, выеби меня уже, — Лëха шепчет, когда отрывается от губ Нурлана, чтобы отдышаться.       — Ни слова больше, — оба смеются, но самим стремно немного. Сабуров нависает сверху и Лёха чувствует приятную тяжесть чужого тела. —       Ты, типа, ну, уже спал же с кем-то, так что разница не особо большая должна быть.       — Да не спал я блять ни с кем, как-то случая не было нормального, по пьяни не хотелось и так-то вообще особо не хотелось. До тебя. Тебя хочу, — Щербаков в ахуе, ибо он то думал, что Сабуров профи, а тут получается, что и Лëха у него первый будет, — ты точно уверен?       — Да, буду твоей первой телочкой, можешь потом ходить и хвастаться.       — И сиськи у тебя размера одного с моими одногруппницами, нормально, — оба отсмеиваются и Нурлан снова целует, пока стягивает с того штаны. Он проводит большим пальцем по заветному месту через белье и понимает, что Щербаков течёт.       — Блять, какой же ты мокрый, — Сабуров не дурак в целом и смотрел много порнухи, так что должен разобраться.       Белье обоих летит на пол и Нурлан проводит рукой по половым губам, двумя пальцами по первую фалангу входя сразу внутрь и медленно растягивая мягкие стенки мышц. Указательным он водит по набухшему клитору, затыкая стоны Лëхи своими губами. Особо терпения у него нет, тем более, что три месяца прошлых он дрочил именно на эту картину. Пальцы он вставляет глубже и медленно двигает ими внутри, ускоряясь постепенно. Лëша сильно течёт и громко стонет, шире раздвигая ноги и выгибаясь слабо в спине. Нур свободной рукой распределяет смазку по своему члену и думает, что лучше сделает это неожиданно, чтобы Лëха ничего не успел понять и было не так больно. Лëха же напрягается сразу, как только чувствует тяжелую головку между своих ног, но Сабуров входит без стука и Лëша вскрикивает от неожиданности.       — Блять, предупреждать не пробовал? Можно войти, там? Постучать, нет?       — Лëх, не смеши, а то упадет, — Сабуров отсмеивается и толкается глубже, наполовину, позволяет привыкнуть, не двигаясь и покрывает поцелуями чужую шею, где-то оттягивая губами кожу и оставляя синяки, — как там узко и горячо.       — Где?       — В пизде, Лëш.       — Аа, ну ты так и говори.       — Идиот.       Нурлан начинает двигаться быстрее и Лëша больше не говорит ничего, кусает губы и выгибается в спине, навстречу Нурлану. Сабуров кончает неожиданно для себя, когда толкается до упора и упирается головкой в матку, но успевает сразу вытащить.       — Бля, извини, я не хотел так быстро.       — Я кончил еще тогда, когда ты вставил пальцы. Все нормально. На кровати остались следы спермы и Сабуров смотрел на Щербакова с выражением лица «ты уверен, что стоит это отдавать в прачечную?»       — Сегодня спим у меня, — воодушевленно говорит Лëха и утягивает Сабурова на свою кровать.       — А завтра блять сдвинем их и устроим райское гейское гнездышко.       — Попизди тут, — перед тем, как Лëха уснул у Нурлана на животе, пока тот гладил его по волосам, Сабуров накормил того обезболивающим и тихо прошептал, что очень любит его и он его лучший друг.