Я всегда буду любить твой сад

В тёмной воде озера почти не различимы силуэты деревьев, которые его окружают. Они почерневшие от огня, что здесь бушевал один день и две ночи, но ветки всё так же тянутся к воде, будто укрывают озеро и тех, кто рядом от опасности и захватчиков. Возле самой кромки воды проходит высокий мужчина, его фиолетовые одежды видны даже под покровом ночи. Весь в крови, грязи и местами порваными верхними одеяниями, он всё так же величественен. Слишком яркая для такой кровавой ночи луна неприятно режет глаз. Небо над ними удивительно чистое, ещё несколько часов назад его нельзя было разглядеть за клубами дыма и пылью которая, поднималась ввысь от ожесточённого боя. Холодный лунный свет едва пробивается сквозь листву, оставляя белые росчерки на поверхности воды. И Цзян Чэн проводит параллель с шрамами — это место, оно также запятнано уродливыми ранами как и он сам. И даже после многих лет починки и ухода они не исчезнут. Водная гладь жадна, она будто поедает весь свет и тепло, до которого может добраться. Прогнившие деревянные доски медленно движутся по воде. Пирс почти полностью обрушился, опорки на которых он держался, едва ли могут устоять, а верёвки прогнили. Взгляд Цзян Чэна скользит по знакомым витиеватым аркам чуть поодаль от места, где стоит он сам, раньше там цвели необычной красоты цветы, название которых он не помнил. Сейчас же там пепелище, и кажется сама земля больше непригодна для жизни растений, вся черная и рыхлая, мёртвая. Он смотрит вниз, прямо возле носка его сапога бесформеной кучей лежит знамя ордена Ци Шань Вэнь. Солнце, которое никогда не погаснет? Но сейчас их дорогое знамя у его ног, их армия разгромлена и жестоко убита. За ним же новое поколение, молодые адепты вложившие свои сердца и душу в его ладони. Но почему же при виде выжженой земли, которая пропитана кровью, он не чувствует триумфа? Лишь боль от воспоминаний, которые сами по себе возникают в голове. Ведь раньше здесь было совсем иначе. Те обгоревшие ветки возле деревьев - это в прошлом кусты гортензии, за которыми они с Вэй Ином часто пряталась от жары. Однажды, одним особенно жарким летним днём, пока все были на тренировке с Мадам Юй, двое мальчишек незаметно улизнули и пошли в сад, который находился за их цзиньши. Крупные нежно-фиолетовые бутоны скрывали их за собой от вездесущих слуг, которым было велено найти Цзян Чэна и Вэй Ина как можно скорее. Утопая в сладком запахе, они наслаждались прохладой от озера, которое находилось в нескольких метрах от них. Цзян Чэн почти не помнит, о чём они говорили - оно и не удивительно, им обоим тогда исполнилось не больше одиннадцати. Вроде о будущем. Оно казалось таким далёким, недосягаемым и покрытым туманом, что на тот момент ещё мальчишкам было сложно строить серьёзные планы. Оба мечтали о красивой спутнице жизни, о том, что станут известными заклинателями. И самым главным и заветным желанием было навсегда остаться вместе. Два героя Юнь Мэн Цзян! Великий глава, который повёл бы за собой армии и его верный помощник и друг. Цзян Чэн горько усмехнулся. Знали бы они тогда, что с ними произойдёт. Войны, реки крови, которая никогда не исчезнет с рук. Они мечтали истреблять тварей и речных гулей, но кто же знал, что их мечи будут направлены на людей. Но лучше оставить детские воспоминания всё такими же, чистыми и яркими, без пятен реальности и проблем взрослой жизни. Его взгляд зацепился за разрушенный пирс. Это воспоминание всегда была отчётливее остальных, оно единственное дарило тепло и не оставляло горечи разочарования на языке. Это произошло в начале осени, прямо перед их отъездом в Гу Су на обучение. Вода в озере была слишком холодной для купания, но они весь день были на ногах, от чего кожа будто горела. Какие-то мелкие поручения матери перед отъездом, не давали им присесть и на пол минуты. И ближе к вечеру, снова постыдно сбежав из-под её зоркого глаза, они спрятались в саду. Усевшись на деревянный пирс, они стянули кожаные сапоги, казалось ещё немного, и они сами расплавяться от температуры. Цзян Чэн и Вэй Ин почти одновременно опустили ноги в воду по щиколотку, она приятно обволакивала прохладой. Мелкие камешки на дне врезались в огрубевшую от долгих тренировок кожу. Цзян Чэн до сих пор помнит запах отцветающей гортензии, который витал в воздухе щекоча нос, и то, как сильно билось его сердце, когда он, набравшись смелости, обернулся к своему шиди. А затем тёплые руки Вэй Ина, которые он сжимает в своих. Горячий шёпот лишь для него, о том, как он любит. Любит ямочки на его щеках, когда тот улыбается, и мелкие шрамы на кончиках пальцев от тетивы лука. О том, что хочет совершенствоваться лишь с ним, разделить с ним всё, что имеет. И тот тихий ужас в груди он тоже помнит, когда казалось, что сейчас самый близкий человек в отвращении отбросит его ладони и убежит. Но получил лишь такой же смущеный шёпот в ответ. Потом, горячие и сухие губы на его собственных. Неумело, и с какой-то дрожью внутри они отдавались друг другу в поцелуе, переплетая пальцы. Чуть позже Цзян Чэн будет вытаскивать занозы из его нежных ладоней всё на том же пирсе. Цзян Чэн задумчиво покрутил Цзыдян на пальце, случайно зацепившись взглядом за небольшой шрам на мизинце. Такие обычно остаются после шипов от невероятно красивых, но таких эгоистичных цветов. Самое последнее, и самое яркое воспоминание об этом месте было наполнено целым букетом эмоций. Боль, скорбь, любовь и обещание. До нападения на Пристань Лотоса оставалось всего пару дней. Тогда с самого утра по коридорам не утихали крики его матери. Она проклинала Вэй Ина на чём свет стоит, а Цзян Чэн безуспешно старался оправдать его. В итоге они разругались в пух и прах, а Цзян Фэнмянь как назло уехал за пределы ордена и не мог примирить мать и сына. Он помнит, как в порыве злости громко захлопнул хлипкую бамбуковую дверь и ушёл прочь, не желая слушать упрёки матери о недостойным для будущего главы поведении. Сад за их совместной с Вэй Ином цзиньши встретил привычной тишиной, лишь листья деревьев и лепестки цветов слегка покачивались на ветру. Цзян Чэну было уже не одиннадцать, он был взрослым юношей, которому было непозволительно прятаться в пышных кустах гортензии и зло сжимать кулаки до кровавых полумесяцев на нежной коже. Но ведь если он здесь один, то можно и дать слабину. Пока он был в покоях матери, казалось, будто внутри что-то ломается, с каждым её острым словом, с каждым упрёком, она будто вбивала длинные гвозди в его голову. Все конечности будто окаменели и не могли подняться с холодной земли. Цзян Чэн чувствовал усталость, всепоглощающая, она заполняла его изнутри, вытесняя всё светлое. За последнее время им с его шиди пришлось пережить слишком многое. Пещера Черепахи-губительницы. Ужасное обучение в Ци Шань Вэне. Всего этого было слишком много, он боялся потерять Вэй Ина в любой момент. Во время боя, или же какого-то несчастного случая по вине Вэней. Он чувствовал как предательские слёзы просятся на глаза, из-за собственной беспомощности. Цзян Чэну казалось что он слаб, не сможет защитить то что ему дорого, даже если очень постарается. И когда он был готов тихо разрыдаться в зарослях гортензии, к нему подошли со спины, положив тёплые руки на плечи. Они как обычно успокаивали и отгоняли плохие мысли. Вэй Ин всегда умел появляться вовремя, наверное, это можно назвать его особенностью. Он опустился рядом, молча положив голову на плечо Цзян Чэна. Не нужно было слов, он прекрасно слышал что происходило в покоях Мадам Юй. — Цзян Чэн, – первым заговорил Вэй Ин. Он говорил тихо, успокаивающе. — Да? – голос Цзян Чэна был хриплым и каким-то отстранённым. — Я знаю о чём ты думаешь, — он ласково сжал его ладони в своих. – О том, что слишком слаб и не сможешь быть достойным главой. Не смотри на меня так! Я слишком хорошо тебя знаю, у тебя всё на лбу написано. — Даже если и так! Что с того? Или ты думаешь что мои мысли беспочвенны? — он был слишком резок. Вырвал руки из плена горячих и любящих ладоней Вэй Ина и уставился в противоположную от него сторону. Внутри бушевала гроза, будто молнии Цзыдяна хлестали его изнутри. Хотелось заламывать пальцы до боли, лишь бы избавиться от зудящего гнева и обиды. Но нежно обнимающие руки на собственной талии неожиданно смогли отогнать бурю внутри. — Цзян Чэн. – Вэй Ин сжимал его в уютных и любящих объятиях— Давай, как в детстве, поклянёмся на мизинцах? Поклянёмся всегда быть опорой и поддержкой друг для друга. И ни какие Мадам Юй и Вэни между нами не встанут! — Вэй Ин протянул к Цзян Чэну ладонь с оттопыреным мизинцем. — Что за глупости, Вэй Усянь. – несмотря на саркастическую усмешку, Цзян Чэн ответил таким же жестом и они переплели мизинцы, давая клятву на всю жизнь. — Я всегда буду любить твой сад, Цзян Чэн. – совсем тихо сказал Вэй Ин. — Даже если в нём не останется цветов? — Даже если в нём не останется цветов. Затем по неакуратности он сжал стебли, роз которые росли недалеко. Отсюда и шрам на мизинце, единственный который не заставляет вспоминать поле боя и крики умирающих. Предавшись воспоминаниям он не заметил, как его плечи накрыли ещё одной накидкой, чёрного цвета с красными полосами. Затем руки, намного грубее чем прежде, холодные, но при этом всё ещё умеющие согревать, обняли со спины. — Тебя долго не было. Я начал волноваться. – его руки привычно легли на талию Цзян Чэна. Он оглаживал кончиками пальцев витиеватые узоры на одеждах. Вэй Ин так же был весь в крови и грязи, уставший и измученый. Но чувствуя, как спокойно вздымается грудь Цзян Чэна, он и сам стал успокаиваться после боя. Они победили. И оба остались живы. — Вэй Ин. — Да? — Ты ведь помнишь, тот день? За пару дней до осады Пристани. – Цзян Чэн снова неосознанно стал прокручивать цзыдян, но без намерения чему-нибудь навредить, а как напоминание о матери. — Конечно помню. И я знаю что ты хочешь сказать – Вэй Ин встал перед ним, любуясь его лицом, уставшим, немного злым, но всё таким же красивым. Прохладные ладони обняли за шею. Он приблизился ещё ближе, настолько что их носы соприкасались — Здесь уже нет цветов, и мы уже не те. Но мои чувства остались прежними. Цветы вырастут вновь. И я по-прежнему буду любить твой сад. Неожиданно даже для самого себя Цзян Чэн улыбнулся. Не так как прежде, широко и по-ребячески, а лишь слегка приподнял уголки рта. На душе стало чуточку теплее. Они всё же смогли отвоевать свой дом обратно, теперь предстоит тяжёлый путь восстановления ордена, завоевание статуса среди остальных глав. Но вместе они справятся. Два героя Юнь Мэн Цзян.