«Чаще всего в Игры играют люди, потерявшие душевное равновесие; в целом можно сказать, что чем больше встревожен человек, тем упорнее он играет»
Эвр Холмс Зрелище было восхитительным. Несомненно, она надеялась на забавную вечеринку, но реальность превзошла самые смелые ожидания. Человек с задатками гения, годами, обвиняющий окружающих в идиотизме, оказался поразительным невеждой, когда дело касалось собственных чувств. Разумеется, первым звоночком стал Джон. Шагнув с крыши Бартса, Шерлок даже представить не мог силу эмоциональной привязанности своего друга и глубину страданий, на которые обрекает их обоих. Очевидно, Шерлок наивно предполагал, что спустя две недели после «похорон» Джон вернётся к мирской жизни, а он сам к спокойно отправится разбираться с преступной сетью Джеймса. Реальность обрушилась на бедняжку подобно лавине — осознание того, как он важен Джону, но что ещё забавнее — как важен Джон ему самому, едва не свело Шерлока с ума. Но доктор Ватсон всегда был лишь стартером, достойным начального уровня Игры, Эвр знала — должен быть кто-то ещё. Продравшись сквозь разрозненные кусочки информации о жизни Шерлока, дрейфовавшие на поверхности, она медленно, но верно проникла в глубины — туда, где хранилось самое ценное, настоящее, неприкосновенное. Изучив последние годы его жизни: поступки, реакции и список окружающих людей, она нашла наконец нужного человека. — Скажи это первым, давай. Скажи так, словно это правда, — негромко сказала Молли Хупер, и Эвр в нетерпении прильнула к экрану. С виду невзрачная тихоня Хупер (на самом деле обладающая стальным характером, уж это Эвр видит сразу) нанесла удар ниже пояса — на Шерлока нельзя было взглянуть без слёз и если бы Эвр умела плакать… Но за неё слезу пустил Джон, вероятно уверенный в том, что Шерлок не пройдёт тест и заранее оплакивающий жизнь подруги. Он всегда был недалёким в том, что касалось эмоций Шерлока, этот армейский доктор, а вот Майкрофт кажется начал понимать — на холёном лице медленно проступало осознание. — Не вижу причины, мешающей человеку с твоими актёрскими способностями, сказать это, Шерлок, — нежно пропела Эвр, наслаждаясь смятением на лице брата, — если только ты действительно не… Вот он — момент истины ради которого всё затевалось; момент, когда человек, годами отрицавший способность чувствовать, вынужден признаться в чувствах не только себе, но и произнести прокля́тые слова вслух и этим самым похоронить столь тщательно выпестованные идеалы. Раздражение на лице Майкрофта заставило её звонко рассмеяться. — Большой брат злится, что не догадался первым, ну же, Майкрофт, ревность тебе не к лицу, Шерлок, осталось тридцать секунд. Тик так. Тик так. Тик так. — Я… люблю тебя, — напряженно произнес он, а затем искры понимания вспыхнули в его глазах. Наконец-то. Было во всем этом нечто притягательное — наблюдать за тем, как нужные детали загадки вставали на место — выступив катализатором, признание вынудило Шерлока погрузиться в недра Чертогов разума и подвергнуть тщательному анализу каждое слово, каждый жест, каждый взгляд, что он когда-то подарил Молли Хупер. Разве это не чудесно? Именно Эвр стала той, что когда-то повредила хрупкие струны эмоциональной скрипки Шерлока, лишив его привязанностей на большую часть жизни; она же, спустя годы, починила свою любимую игрушку, так как судя по всему, никто другой на это оказался не способен. — Я тебя люблю, — неожиданно для самого себя повторил Шерлок. Эмоции, что длительное время игнорировались или подавлялись, выплеснулись наружу, облечённые в простые три слова. Сила запертых годами чувств обрушилась на неподготовленный чёрствый разум… и поглотила его, не ожидавшего такого подвоха от собственного сердца. Эвр упивалась страхом в его глазах, когда Хупер замолчала; мольбой в голосе, когда он просил её ответить; яростью, с которой он обрушил кулаки на маленький гроб, не в силах хотя бы на секунду допустить мысли, что его любимая патологоанатом окажется внутри. О, Шерлок, эту Игру тебе не удастся так просто стереть со своего жёсткого диска.***
«Процедуры могут быть успешными, ритуалы - эффективными, а развлечения - выгодными, но все они честны по определению; в них может присутствовать дух соревнования, но не конфликта, и финал может быть неожиданным, но не драматичным. Напротив, каждая Игра в основе своей нечестна, и финал зачастую бывает драматичным, а не просто захватывающим»
Майкрофт Холмс Для человека, держащего под контролем практически целое государство, Майкрофт определённо находился не в лучшей форме, но перед глазами до сих пор крутился образ убитого охранника, а на языке застыл привкус желчи. В глубине души он всегда знал — рано или поздно Эвр овладеет Шерринфордом в качестве очередной из своих забав, просто не ожидал, что за Игру гениальной сестрицы придётся заплатить… такую цену. Шерлок. Все дороги, так или иначе, вели к нему, но если раньше младший брат с удовольствием впутывался в рискованные истории, после двух лет охоты за приспешниками Мориарти и осознания собственной эмоциональной уязвимости на примере доктора Ватсона, Шерлок, кажется, перестал испытывать пиетет перед гениальными преступниками. Крохотный гроб в центре комнаты не вызвал никакого энтузиазма, более того, чем дальше продвигался в дедукции младший брат, тем больше тревоги слышалось в его голосе. Кто же может быть настолько важен, если драгоценный Джон Ватсон здесь, и в любом случае не поместился бы в столь миниатюрную деревянную коробку? — Молли Хупер, — глухо произнёс Шерлок и кажется, что на его плечах уютно расположилась тяжеленная бетонная плита. Когда мисс Хупер не ответила на телефонный звонок, в голосе брата появилась паника, кажется впервые в жизни продемонстрированная столь открыто. — Ты никогда не отвечаешь на звонки, — справедливо заметил Джон. — Это же Я звоню, — напряжённо парировал Шерлок. А потом мисс Хупер начала говорить, и в воздухе почти осязаемо растеклось предчувствие беды. Майкрофт вдруг понял, что на этот раз она не собирается беспрекословно выполнять прихоти Шерлока и тому стоило бы придумать какой-то хитроумный план, чтобы заставить её произнести эти три слова без ущерба их отношениям. Это же Шерлок — мастер морочить головы и гениальный лжец, он мог бы придумать всё что угодно, но… — Скажи это первым, давай. Скажи так, словно это правда, — произнесла мисс Хупер. Эвр, с выражением ликования на обычно апатичном лице, подалась вперёд. И, к собственному стыду, лишь в этот момент Майкрофт понял, что происходит на самом деле. Он не знал, что чувствует — восхищение талантами Эвр, которая сидя в четырёх стенах разгадала главный секрет Шерлока Холмса (возможно, тот и сам до сих пор не понимал характера своих чувств), или ужас от того, что сокрушительная сила любви к Молли Хупер разрушит все стены, неосознанно возведённые братом после первой детской потери. И что случится с этим новым, эмоционально уязвимым Шерлоком, предсказать невозможно. Эвр свела его с ума. Снова. Майкрофт сжал кулаки. — Большой брат злится, что не догадался первым, ну же, Майкрофт, ревность тебе не к лицу, Шерлок, осталось тридцать секунд. — Я… люблю тебя. Майкрофт кожей ощущал, как меняется атмосфера вокруг, словно тяжкий груз сомнений медленно спадает с плеч младшего брата (и его собственных), и с облегчением вздохнул, услышав уверенный тон, которым Шерлок произнёс признание во второй раз. Любовь дурного мужчины к хорошей женщине способна его исцелить, так, кажется, говорилось? Кто бы мог подумать. Он так долго искал сердце своего брата, в то время как оно всегда находилось у всех на виду — в хрупких маленьких ладонях Молли Хупер.***
«Люди выбирают себе друзей, партнеров и близких людей чаще всего из числа тех, кто играет в те же Игры»
Джон Ватсон Наконец, жестокая Игра очередного преступного гения подошла к концу. Убедившись, что Джон в порядке и раздражённо отмахнувшись от офицеров полиции, Шерлок растворился в толпе, и, вероятно, впервые в жизни Джон точно мог сказать, куда отправится друг по возвращении в Лондон. «Я люблю тебя». Три простых слова для Молли Хупер, меняющих целую картину мира. Джон был знаком с Шерлоком Холмсом много лет, считал его лучшим другом, убивал ради него, терял ради него, но, как оказалось, никогда не знал этого человека по-настоящему, и винить в этом, разумеется, можно только себя. «Ты смотришь, но не наблюдаешь». Лучше и не скажешь. Иначе как бы он упустил такое? Сейчас, понимая, куда смотреть, Джон видел всё, однако, то, что он узнал об этом лишь благодаря Эвр, оставляло на душе мерзкий горький осадок. «Последний человек, о котором ты подумаешь»… Шерлок Холмс вовсе не машина, и хоть его любовь отдалённо не напоминала чувства обычных людей, это не умаляло её значимости. … оказался самым ценным из всех. Надёжно укрытая от чужих глаз под покровом напускного равнодушия и циничных комментариев Шерлока, Молли Хупер всегда была в счёт. Ему очень хотелось, чтобы у этой истории случился счастливый конец. Вздохнув, Джон покрепче укутался в шерстяное одеяло и отправился на поиски Майкрофта, ему стоило вернуться домой и покрепче прижать к себе Рози.***
«Никто из нас не подозревает, какое огромное, поразительное, почти бесконечное количество диалогов заключено в сумрачных извилинах нашего мозга. Там содержатся полные ответы на вопросы, которых мы даже не в силах вообразить. Но если нажать на нужную кнопку, они прольются чистейшей поэзией»
Шерлок Холмс «Я тебе сердце выжгу». Слова Мориарти эхом отозвались у него в голове, пока он стоял среди бетонных мрачных стен напротив крохотного гроба, предназначенного Молли Хупер. Незнакомое болезненное чувство зародилось где-то в груди и разлилось по венам, в считаные секунды достигая отдалённых уголков тела полностью беря его под контроль. Молли Хупер была чем-то большим, чем безликая деревянная коробка размером в пять футов. Молли Хупер была невероятным сочетанием солнечной улыбки со способностью провести полноценное вскрытие трупа за семнадцать с половиной минут. Острым аналитическим умом, скрытым под толстым слоем нелепых шуток и вязаных свитеров с аляповатым рисунком. Жёсткой рукой, способной на хлёсткую пощёчину, и мягким сердцем, способным отогреть после. Удивительной силой воли и умением лгать в экстренных ситуациях, захороненными под налётом очаровательной застенчивости. Его Молли Хупер не должна была никогда стать предметом Игры и, казалось, Шерлок сделал всё, чтобы её защитить, но… — Она находится в относительной безопасности, квартира взлетит на воздух приблизительно через три минуты, — донеслись до него слова Эвр. Следовало взять себя в руки и включить наконец знаменитый шерлоковский разум, но вид белоснежной атласной подкладки нервировал, отчего всё в разговоре с Молли пошло не так. — Ты не эксперимент! Ты мой друг, мы друзья, просто… скажи для меня эти слова! Реагируя на его эмоциональность, Эвр тут же любезно напомнила о себе. — Спокойнее, Шерлок, или я покончу с ней прямо сейчас! Нужно как можно скорее отрешиться от эмоций, пусть даже это будет означать жестокость, он уже делал подобное прежде. Когда Шерлок шагнул с крыши Бартса на глазах у Джона, то осознавал, что причинил ему страдания, но такова была цена спасения жизни. Сейчас необходимо лишь сделать то же самое, но… Молли не Джон. С ней всё иначе, и Шерлок говорит какую-то ерунду, услышав которую Молли едва не повесила трубку. — Скажи это первым, давай, — прошептала она и боль с новой силой сжала его сердце. — Скажи так, словно это правда. Шерлок словно застыл на краю отвесной скалы, где ветер, дующий прямо в лицо, создавал иллюзию хрупкого равновесия, но стоило потоку сменить направление… — Не вижу причины, мешающей человеку с твоими актёрскими способностями, сказать это, Шерлок, — пропела Эвр, — если только ты действительно не… … и ветер переменился. Шерлок сорвался, рухнул в ледяное море и стремительно пошёл ко дну, неспособный бороться с мощью бушующей стихии. Боль в груди стала нестерпимой, он не мог дышать, тело полностью вышло из повиновения. Что это такое? «Мориарти ошибся, думая, что ты ничего не значишь для меня, в то время как ты всегда значила больше всех». — Я… «Не вижу причины, мешающей человеку с твоими актёрскими способностями, сказать это, если только ты действительно не…». — … люблю… «Ты всегда была в счёт и я всегда доверял тебе». — …тебя. Это вырвалось на свободу и снесло все барьеры, что он так тщательно возводил вокруг себя, сделав его чудовищно уязвимым, но в то же время неожиданно цельным. Дышать стало легче. — Я тебя люблю. А потом он понял, что таймер всё ещё включён, а значит Молли до сих пор не ответила… — Молли, пожалуйста! — Я люблю тебя, — едва слышно прошептала она и незнакомое ощущение, бушующее внутри, усилилось, из болезненного превратившись в… приятное? Эвр продолжала говорить, но он не мог оторвать взгляда от деревянной коробки, и беспомощный гнев оттого, что нечто настолько сокровенное стало разменной монетой в глупой игре, наконец нашёл свой выход, когда кулаки Шерлока обрушились на гроб, чтобы разнести его в щепки.