***
Когда Юлик вернулся в квартиру, Руслан сидел на кухне с палкой докторской колбасы у щеки и неопределённо смотрел в окно. — Опережая твой вопрос, спешу пояснить: в морозилке ничего нет, а кастрюлю с гречкой у лица держать неудобно. Полицейский в качестве ответа хмыкнул, и просто пошёл в ванную за небольшой аптечкой, которую привёз не так давно из своего дома. Вооружившись коробочкой с медикаментами, он подошёл к студенту, становясь перед ним на колени и убирая продукт питания в сторону. Мужчина ласково осмотрел ладони, с недовольством отмечая несколько ссадин из-за контакта с асфальтом на тыльной стороне, несколько счёсанных участков кожи на локте и всё-таки уже заметный синяк на щеке. — Юлик, мне нужно знать, — строго начал студент, с болью в глазах смотря на Онешко. — Но сначала пообещай быть со мной честным… горькая правда лучше сладкой лжи. — Эм-м, обещаю, — не понимая, к чему клонит парень, ответил Юлик, наливая перекись на ватный диск. — Парень, с которым мы дрались… между вами что-то есть? — Чего? — едва не свалившись с ног, переспросил мужчина. — Если это твой новый парень, я всё пойму! Мы вместе уже почти два месяца, а мы даже не переспали «нормально»! Со мной нельзя пойти погулять, я часто ухожу в себя, приношу проблемы, и я не стану осуждать тебя, если ты нашёл кого-то другого, кого-то, с кем не так сложно, как со мной… — Так, стоп! — прервал монолог Онешко. — С чего ты решил, что между мной и тем парнем что-то есть? — С тех пор, как он начал писать мне всякое говно в социальных сетях — и не пытайся говорить мне, что это не он, ибо я заходил на страницу и смотрел фото — ты ведёшь себя крайне странно: постоянно с кем-то переписываешься, а когда я подхожу к тебе, прячешь телефон! Ты больше не рассказываешь, как прошёл твой день, стал чаще задерживаться на работе… — Я хоть раз причинял тебе боль? Поднимал на тебя руку? — переплетя пальцы с Тушенцовым, спросил старший, всё ещё сидя перед ним на коленях и с нескрываемой теплотой смотря в глаза напротив. — А это здесь при чём? — Ответь, пожалуйста. — Нет, никогда такого не было. — Вот именно. А я ударил его, сначала скинул с тебя, а потом ударил. Сейчас я с тобой, стою весь такой мужественный и грозный на коленях, обдувая ранки, чтобы не так сильно щипало. Серьёзно думаешь, что мне нужен кто-то другой? Кареглазый растерялся, не зная, что и сказать, поэтому лишь устало выдохнул, сгребая мужчину в объятия. Горячие губы коснулись сначала виска, затем хаотично стали касаться щёк, неустанно повторяя слова извинения и любви. — Я снова пошёл на поводу у тревожных мыслей, прости, — прохрипел Тушенцов, опаляя своим дыханием шею следователя. — Ничего, я всё понимаю, Русь. Я знаю, что в последнее время веду себя странно и моё единственное и неизменное оправдание — моя работа. Я люблю тебя и обещаю, что скоро всё закончится… Вопрос был исчерпан. Приведя себя и свои мысли в порядок, парни всё же сходили за выпечкой и ближе к обеду, наконец, позавтракали. Запустили стирку, перебрали содержимое холодильника и, довольные собственной продуктивностью, легли на кровать. Мужчина как обычно — положив ноги младшего на свои — кружил пальцем по коленке, иногда переходя на икры, ведя непринуждённую беседу при просмотре телевизора. А Тушенцов наслаждался этим, время от времени кладя свою ладонь поверх чужой и улыбаясь уголком губ. Со стороны всё могло показаться отличным, вот только кипящая внутри Юлика злость значительно портила идиллию. Даже если Руслан не замечал резких движений и периодически сжимающихся кулаков. Поэтому после ещё одного часа, проведённого в горизонтальном положении, Онешко всё же разорвал телесный контакт. — Слушай, а как ты смотришь на то, чтобы разбавить наш досуг и по-особенному провести эту ночь? — То есть? — оживился младший, приподнимаясь на локтях. — Давай снова сбежим? — Каким образом? Егора и Макса убрали, и я сомневаюсь, что новые охранники позволят нам это сделать. — А кто сказал, что они узнают? — Неужели в твоей голове созрел очередной крейзи-мега план? — Мне срочно нужно встретиться с Равинским, пока он не уехал из участка, а потом я могу взять нам немного еды и мы поедем на дачу, где будем только ты и я, и никто нам не помешает внезапным визитом. — Звучит волшебно, но я до сих пор не понял, как быть с операми, — неловко выдохнул парень, широко улыбаясь радостной новости. — Я вернусь со встречи и у них на глазах зайду в дом, а потом мы с тобой через крышу пройдём до другого подъезда и выйдем из него не со стороны двора, а со стороны улицы. Всё равно они ни разу не приходили в твою квартиру, зная, что я с тобой. На всякий случай можем оставить здесь наши телефоны и зажжённую лампу, чтобы никто не подумал лишнего, а завтра к обеду благополучно вернуться. Обещаю, тебе ничего не грозит, пока ты со мной… У Руслана не было ни единого основания сомневаться в словах своего мужчины, поэтому, недолго думая, он согласился.***
По дороге в отдел, Онешко несколько раз ловил себя на том, что слишком сильно превышает скорость, рискуя не доехать до пункта назначения. Тушенцова, одного взгляда на которого хватало, чтобы взять себя в руки, рядом не было, и теперь злость, копившаяся в нём с самого утра, искала выхода. Руки неконтролируемо сжимались на руле, а нога то и дело придавливала педаль газа. Вдох-выдох. Он не может позволить себе потерять контроль. Он должен разобраться, по какой причине было предпринято решение о подвержении жизни Руслана опасности без его ведома и согласия на это. Шумно вдыхая и выдыхая воздух, мужчине всё же удалось взять эмоции под контроль. Он сохранял спокойствие, выходя из машины; был спокоен, здороваясь с коллегами; но оно закончилось, как только глаза увидели дверь нужного ему кабинета. — Срочная драка? Серьёзно? — едва не срывая деревянную поверхность с петель, но ещё сохраняя невозмутимость в голосе, спросил следователь. — А я-то думал, сколько ты ещё будешь терпеть, прежде чем начнёшь очередной скандал из-за своего мальчонки, — хмыкнул Равинский, отпивая из бутылки немного воды, с равнодушием во взгляде наблюдая за тем, как его подчинённый трясущимися руками закрывает за собой дверь. — Почему меня никто не поставил в известность? — Потому что ты отстранён, — медленно проговорил начальник, растягивая губы в улыбке. — Чего, блядь?! — не веря своим ушам, переспросил следователь. — Я веду это дело с первых часов его возбуждения, вы не можете просто так взять и отстранить меня! Для этого нужна веская причина! — Хм-м, с чего бы начать? С того, что ты трахаешь нашего главного свидетеля или с того, что ты всираешь это дело с самого начала? Я стойко терпел твою голубую задницу у себя в отделе, потому что мне плевать, с кем спят мои сотрудники, пока это никак не касается работы, но здесь ты превзошёл сам себя! Мало того, что с появлением этого щенка, ты начал хамить мне больше обычного, так ты ещё и дважды уводил его из-под надзора охраны! А это я знаю только о двух случаях! — теперь было не ясно, кто из присутствующих в кабинете злился больше. — Если тебе недостаточно этого, то я напомню, что у нас за три месяца есть семь трупов от одного убийцы, целая куча скорбящих родителей и начальство, которое мне уже плешь проело, потому что СМИ делают из этого какую-то кровавую баню, раздувая каждую мелочь до размера чёрной дыры! — Так происходит со всеми крупными делами, особенно со времён того, как в мире появились интернет и телевидение! Им неважно, насколько будет правдивый материал, главное — привлечь внимание! А кого я трахаю, уважаемый Михаил Алексеевич, вас волновать вообще не должно! Хочу — трахаю Руслана, захочу — трахну Пашу прямо на вашем столе, и вы с этим ничего не сможете сделать, — угрожающе низко прошептал Онешко, делая несколько шагов вперёд. — Либо ты сейчас успокаиваешься и уёбываешь с моих глаз, либо я вышвырну тебя из отдела с таким скандалом, что тебя после этого даже полы в общественный туалет мыть не возьмут! Ты кем себя вообще возомнил? Я как минимум старше тебя по званию, что уж говорить про возраст?! Я не позволю какому-то сопляку говорить со мной в таком тоне. Я и так слишком долго терпел твои выходки из уважения к твоим родителям и учитывая твои предыдущие успехи, но у всего есть предел! — мужчина встал, подходя почти вплотную к Юлику. — Я лучший в этом отделе и вы об этом прекрасно знаете… Я в первый же месяц своей работы здесь раскрыл два глухаря пятилетней давности. Кому вы собираетесь передать это дело? Павлу Денисовичу, который практически оглох после перестрелки? Хромому Мирзояну? Или моему братишке Паше, что у себя под носом преступников не видит? Кому? — Поверь, я найду того, для кого пара синяков на теле их очередной подстилки не будет стоить жизней ни в чём не повинных людей, — прорычал старший, подобно Онешко наклоняя голову в сторону. — Что же, очень жаль, но это моё дело, — слишком спокойно выдохнул Юлик, поднимая взгляд на своего начальника. — Я его начал, а значит, я его и закончу…***
Звонок от Юлика раздался так неожиданно, что Руслан едва успел вылезти из ванной и натянуть на себя бельё, прежде чем мужчина с пакетами наперевес вошёл в квартиру. — Ну что, ты готов? — с порога спросил он, улыбаясь во все тридцать два, смотря на раскрасневшегося после ванных процедур парня. — Да-а, только вещи надену, а так всё уже собрано! Почему не позвонил раньше? Мы ведь договаривались, — с другого конца студии спросил Тушенцов, застёгивая ширинку на джинсах, следом включая прикроватную лампу. — Прости, я забыл. Разговор с начальством вышел немного сложнее, чем я думал. — Что-то серьёзное? А то ты какой-то подавленный, — отметил кареглазый, накидывая рюкзак на плечо. — Нет, уже всё в порядке, не беспокойся, — мужчина успокаивающе улыбнулся. — Ты же помнишь, что телефон нужно оставить? — поинтересовался следом, кидая свой мобильный на тумбочку у входа. — Да, — ответил шатен, кладя свой смартфон рядом. — Эм-м, можем идти? — закусив в нетерпении губу, поинтересовался Руслан следом. — Можем. Заперев квартиру, пара направилась к лестнице — полицейский настоял на передвижении «пешком», чтобы по камерам в лифте никто не увидел их. Преодолев быстрым шагом несколько пролётов, они открыли дверь на крышу, выходя на прохладную вечернюю улицу. Юлик даже позволил Тушенцову минутку насладиться пейзажами вечернего Питера. Июньский ветер приятно щекотал кожу, отвлекая от мыслей о высоте и общем риске в данной ситуации. Сердце шатена забилось быстрее и ему вдруг захотелось смеяться. В который раз он нарушал правила, рискуя собственной жизнью, чтобы провести время со своим любимым. Эта любовь превращала его в одержимого, совершенно не думающего о последствиях человека. Только смотря в глаза Онешко, он уже готов был согласиться на самые дикие и необузданные поступки, лишь бы мужчина только был рядом с ним. Разорвав на секунду их сцепленные ладони, парень едва ли не сбил следователя с ног, увлекая его в поцелуй. Он целовал его жадно, до боли сжимая чужое лицо в своих ладонях и кусая пухлые губы, стараясь в который раз показать свои чувства, ничего при этом не говоря. — Спасибо, — разорвав поцелуй, но так и не открыв глаза, в самые губы прошептал шатен. — Если бы в моей жизни не было тебя, я бы уже с ума сошёл! Спасибо за то, что ты рядом и помогаешь пережить это ужасное время… Мужчина заметно растерялся, не зная, что и сказать. Простояв ещё несколько секунд в молчании, он в качестве ответа оставил на губах напротив лёгкий, но не менее чувственный поцелуй, и потянул студента за руку, дабы не стоять на крыше и не светиться лишний раз на такой открытой местности. Как хорошо, что идти им было немного, и вскоре они уже бежали вниз по лестнице в чужом подъезде. Из-за вырывающегося наружу смеха, им пришлось несколько раз останавливаться в пролётах, чтобы перевести дыхание. Когда перед глазами показалась консьержка, Онешко схватил любимого за руку и они вместе направились к выходу, где стояла машина следователя, но не привычная для всех гранта, а красная хонда. — Ты когда её пригнал сюда? — пристёгиваясь и пытаясь восстановить сбившееся к чертям дыхание, спросил Руслан. — Она тут с момента моего переезда к тебе. Я когда на ней, когда на ладе на работу езжу, — пояснил мужчина, заводя машину и выезжая на проезжую часть. В течение всего пути, который продлился не больше получаса, младший не сводил глаз с Юлика. Внутри трепетало. После их утреннего разговора он решил, что сегодня сделает всё, чтобы доказать и показать всю свою любовь старшему. Он отдаст ему всего себя. Практически весь последний месяц он готовился к этой ночи, не зная её точной даты. Растягивал себя, готовился морально. Он специально не ел сегодня ничего, кроме завтрака, и едва успел закончить промывание до прихода Онешко. Руслан знал, что даже если земля разверзнется под ними, он не позволит помешать им. Студент абсолютно точно решил, что настала его очередь дать что-то своему партнёру. Вскоре машина затормозила у самого обычного домика, ничуть не отличающегося от соседних дач. Следователь вышел из машины, чтобы открыть ворота и загнать автомобиль, попросив Руслана оставаться в салоне. Понимая, что это делается для его же безопасности, юноша решил не спорить и просто терпеливо ждал. Двор не отличался чем-то особенным: насыпная дорожка из камня, ведущая в гараж; слегка заросшая клумба перед домом и небольшая беседка с мангалом посередине. Самая обычная дача. Дом, хоть и был двухэтажный, не выглядел огромным, что подтвердилось, когда они вошли внутрь. На первом этаже были кухня, совмещённая со столовой зоной, зал со старым диваном и «пузатым» телевизором и ванная комната в конце коридора. На втором этаже располагались две спальни, в одну из которых Тушенцов отнёс их вещи и по-хозяйски зажёг гирлянду, висящую на тёмных вельветовых шторах. — Юль, я там огоньки зажёг, ты не против? — перепрыгивая ступеньки, спросил парень, спускаясь. — Нет, развлекайся. Ужинать будешь? Я купил тут всякого, — кивая на стол, спросил следователь. Подойдя ближе, Руслан осмотрел покупки. На деревянной поверхности лежало всё: начиная от конфет и фруктов, заканчивая запечённой курицей. — Мы сюда на неделю приехали? — Я просто был голодный, когда зашёл в магазин, поэтому меня немного понесло. — А, ну тогда позволь мне за тобой немного поухаживать! Сходи пока руки помой, а я разогрею мясо с картофелем и открою все… три салата, что ты купил! Мужчина удалился в ванную, а Руслан мелко засуетился по кухне, интуитивно ища необходимые ему приборы. Сориентироваться вышло очень быстро, и к возвращению Юлика он уже ставил на стол горячую еду. — Стой! — вскрикнул полицейский, когда Тушенцов собирался нарезать фрукты. — Это нож не для еды, — пояснил он, забирая прибор из чужих рук. — А для чего? Он ведь лежал с остальными! — Я его использую в хозяйстве, возьми вот этот, — подавая нож с керамическим лезвием, ответил Онешко, убирая ножик в шкаф. — Такие не подходят для твёрдой пищи, я могу напороться на косточку в яблоке и сломать его, — поспешил пояснить младший, неуверенно держа рукоятку. — Я им чего только не резал, всё будет нормально! А если сломаешь, то фиг с ним. — Хорошо, — Руслан ненадолго замолк, раскладывая дольки на тарелку, но вскоре заговорил: — И как много твоих любовников было здесь? — С чего ты взял, что я привозил сюда хоть кого-то? — Меня же ты привёз. — Ты особенный. Всё, что касается тебя — это другое. — Онешко, я и так твой, можешь не ссать мне в уши, чтобы понравиться! — Я серьёзно. Это дом моих родителей. Дача, которую отец строил своими руками, где всё отделывала мама по своему собственному вкусу. Я бы не привёл сюда мальчишку, с которым познакомился только чтобы потрахаться. — Товарищ следователь, такими словами вы заставляете моё эго расти в геометрической прогрессии! Смотрите, чтобы потом жалеть не пришлось, что создали такого самовлюблённого монстра, — игриво промурчал Руслан, чмокая мужчину в губы. — Садитесь за стол, мистер Грей, будем ужинать! — Мистер Грей? Почему? — До появления в его жизни Анастейши, тот тоже был крутой холостяк, не впускающий никого в свои личные границы. — Ну хорошо, мисс Стил, тогда предлагаю вам тоже перестать носиться по кухне и сесть за стол. Открыв так удачно завалявшуюся в мини-баре бутылку красного полусладкого, пара начала трапезу. Руслан, в отличие от Юлика, целенаправленно не ел много. Он съел несколько кусочков картофеля, маленький кусок куриной грудки и пару долек яблока, отмахнувшись тем, что поел перед выходом. Теперь, сидя перед Онешко и понимая, что время неумолимо подходит к кульминационной части их романтического вечера, студент начал немного нервничать. Вида он, конечно, не подавал: то отпивая вино, то поддерживая их любимые диалоги ни о чём, пока внутри него медленно затягивался нервный узел. Одно дело читать статьи и смотреть порно, совершенно другое — заниматься этим самому, прекрасно зная, что его ждёт. Когда с ужином было покончено, Тушенцов, не в силах терпеть очередную дорожку липкого пота, скатывающуюся по его спине, решил удалиться в ванную. Там, умывшись холодной водой, он решил отдышаться. Так слепо поддаваться панике — не в его стиле, поэтому, справив естественную нужду и ещё раз окатив лицо водой, парень покинул уборную. — В этот раз с нами нет никакого Егора? — низким шёпотом поинтересовался Руслан, подойдя вплотную к шатену и медленно запуская ладони под его кофту, прямо как в их первый раз у него в квартире. — Нет… здесь только ты и я, — ответил Юлик, выключая кран и вытирая влажные руки бумажной салфеткой. — Отлично, — вновь прошептал младший, поворачивая Онешко к себе лицом и чересчур внимательно осматривая каждый его миллиметр. — Я хочу, чтобы ты перестал так сильно оберегать меня, — низко хрипит, опаляя мочку горячим дыханием, — я хочу тебя… — Ох, у меня дежавю… — Заткнись, — потребовал Тушенцов, накрывая своей ладонью чужие губы. Онешко явно недооценил влияние двенадцати градусного напитка на него. — Я готов. Я использовал твой подарок практически каждый день после нашего примирения. Я подготовился от и до! Чтобы ты понимал: после твоего звонка я так спешил, что даже не успел прикрутить головку душа на место, и я с полной уверенностью заявляю, что хочу, чтобы сегодня мы сделали это! Я хочу, чтобы мы занялись сексом! В карих глазах следователя за доли секунды промелькнул весь спектр эмоций, подвластных человеку, а рот открылся в удивлении. Взгляд метнулся к глазам напротив, потом к губам, а потом очень медленно опустился к слегка натянутой ткани джинс. — Смотри, сколько власти у тебя надо мной, — студент убрал руку ото рта и обхватил запястье Юлика, положив его ладонь на свой оживающий член. — Мне достаточно только представить в своей голове нас, а я уже твёрдый… — Скажи мне, что ты уверен в своём желании, — нашёлся Юлик, сжимая пальцы на твердеющей плоти, с особым обожанием отмечая дёрнувшийся кадык любимого. — Я уверен как никогда! — выдохнул Руслан с тихим полустоном из-за лёгкого поглаживания в области ширинки. Полицейский сделал над собой усилие, чтобы убрать руку с чужого возбуждения. В последний раз глубоко заглянув в обожаемые коньячные омуты, он переплёл их пальцы и повёл на второй этаж в спальню. У Руслана же начало плыть перед глазами от собственной смелости, пока они поднимались по скрипучим деревянным ступенькам, устланным исконно-русским красным ковром с чёрными вензелями. Плыло от осознания того, что он наконец отдаст Юлику что-то в ответ на его любовь. Плыло от одной мысли о том, что всего несколько месяцев назад он и представить себя не мог в подобной ситуации, от скуки на парах представляя, как раздевает однокурсниц, а теперь он добровольно собирается отдаться столь сексуальному и красивому мужчине. Как такое вообще возможно? Руслан — самый обычный парень, которых в любом городе до кучи. Да, природа наградила его достаточно красивым лицом, глазами цвета тёмного шоколада, пухлыми губами, высоким ростом и непозволительно длинными и изящными ногами. Но если вокруг него поставить ещё десяток парней, то он не будет особо выделяться. Сейчас, куда не глянь, каждый второй будет выглядеть выигрышнее него! Чего нельзя было сказать об Онешко… Густые тёмные волосы, широкие плечи, массивная шея, цепляющая взгляд борода — пусть она и являлась непостоянным «украшением» — высокий рост, ничуть не уступающий самому Руслану, глубокий взгляд, бархатный голос… Мужчина притягивал взгляды обоих полов, но не обращал на них внимания, так как отдавал всего себя работе и своему парню. — Юль, почему я? — сбивчиво спросил студент, спотыкаясь о собственные ноги и кусая от волнения губы. — Потому что ты особенный, Русь, — ни секунды не тратя на размышления, в который раз повторил следователь, толкая парня к кровати. — Погоди, — резко опомнился он, хватаясь за чужие плечи. — В моём портфеле лежат презервативы и смазка. Возьми сразу, чтобы мы потом не отвлекались на это. Кивнув в знак согласия, Онешко оглядел комнату, освещаемую лишь белой гирляндой на окне, ища чёрный рюкзак. Расстегнув большой карман, он сразу же увидел лежащий на домашней футболке пакетик из секс-шопа. Потянув тот за ручки, он обернулся к Руслану, что уже стоял наполовину обнажённый и собирался раздеваться дальше. — Нет, — остановил порыв Юлик, растягивая губы в улыбке. — Позволь мне насладиться процессом… Мужчина кинул на кровать чёрный тюбик и контрацептивы, следом опускаясь на колени перед партнёром. Положив ладони на округлые полушария, он оставил на дрожащем животике лёгкий укус. Реакция младшего буквально заводила мужчину с пол-оборота. — Мне нравится то, как дрожат мышцы твоего живота. Мне нравится быть причиной этого, — Онешко поймал взгляд возлюбленного и провёл широкую дорожку языком от линии джинс до пупка. От одного такого действия, казалось, можно было спустить в штаны, но Тушенцов старался держаться. Они не первый раз будут заниматься любовью. Они и раньше видели друг друга голыми. Юлик не первый раз касается его в самых интимных и чувствительных местах, проворачивая свои грязные манипуляции, но почему же сегодня всё кажется столь нереальным и волнительным? — Эй, малыш, будь со мной, — мягко произнёс старший, расстёгивая ширинку. — Ты в любой момент сможешь меня остановить. В случае чего мы можем просто сделать всё как обычно и… — Нет, Юль, сегодня мы сделаем это! — воодушевлённо запротестовал студент, двигая бёдрами, чтобы было проще снять с него штаны. — Хорошо, тогда будь добр, контролируй процесс вместе со мной… — усмехнулся, отрезвляюще сжав чужую ягодицу. Когда с джинсами было покончено, и Тушенцов остался только в трусах и носках, его аккуратно усадили на кровать. Оставляя линию из коротких поцелуев от нижней границы боксеров до колена, Онешко сначала снял с юноши один носок, а потом другой, при этом повторяя на второй ноге аналогичный «маршрут». — Мне не нравится, что на мне остались только трусы, а ты полностью одет! — возмутился кареглазый. — Можешь раздеть меня, — хмыкнул мужчина, разводя руки в стороны. Ответной реакции долго ждать не пришлось. В эту же секунду — опьянённый подаренной властью — студент встал на ноги и их глаза оказались на одном уровне. По излюбленной ими традиции парень медленно начал снимать со следователя его кофту, нарочно, но почти незаметно царапая при этом молочную кожу. По приземлению ткани на пол, проворные пальцы расправились с пуговицей на брюках и поспешили стянуть их. Из-за волнения выходило немного неловко, но никто не акцентировал на этом внимания. — Доволен? — задал вопрос следователь, когда они оба стояли лишь в боксерах. Он игриво качнул бёдрами, позволяя их членам соприкоснуться через ткань белья. — Буду, когда ты выполнишь обещание и покажешь мне того самого властного Юлия, а пока я только в предвкушении! Онешко низко рассмеялся, толкая юношу на кровать, следом залезая на него сверху и сразу же целуя его. Находясь в такой близости друг к другу, они прекрасно чувствовали их возбуждение, но Руслан не хотел спешить, а Юлик не хотел давить, прекрасно понимая, что если не дать партнёру до конца расслабиться — дискомфортно будет обоим. Поцелуи старшего опустились к шее, оставляя припухшие от ласк губы в покое. Язык очертил каждую родинку, обвёл контур татуировки, постепенно опускаясь к ключицам. Тушенцов в это время рвано дышал, то и дело сжимая пальцы на чужой шевелюре и комкая постельное бельё ногами. Онешко знал, что Руслан не особый фанат ласк груди, поэтому едва коснувшись языком вставших пиков, опустился ещё ниже, ведя кривую из невинных поцелуев к резинке трусов, на которых уже виднелось выразительное влажное пятнышко смазки. Хорошо, очень хорошо. Потемневшие омуты некогда карих глаз встретились в полумраке комнаты. Они оба были на таком уровне вожделения, что зрачок заполнил всю область радужки, делая их взгляды поистине одержимыми. Онешко, не найдя в чужих глазах страха или сомнения, зацепил ткань и потянул её вниз, освобождая наконец налитую кровью плоть. Когда орган ударился о живот, студент на секунду зажмурился, порываясь свести ноги, но чужая рука, коснувшаяся внутренней стороны бедра, не дала этого сделать. Младший тихо хныкнул. — Дыши и будь со мной, Руслан, — мягко повторил мужчина, потянувшись за тюбиком, что лежал сбоку любовника. — Я купил такую же смазку, что и ты, но только с анестетиком, — наблюдая за действиями возлюбленного, пояснил юноша. — Правильное решение. Скажи, ты использовал пробки всех размеров? — Да, — выдохнул нетерпеливо, слыша звук открывающейся крышечки. — Отлично. Тогда ты понимаешь, что с твоей подготовкой не будет так больно, а я просто немного растяну мышцы перед входом… Онешко коснулся костяшками гладко выбритого лобка, поднимая опьянённый взгляд на по-щенячьи преданного ему Руслана, что подобно болванчику кивал в ответ на его слова, и в его груди что-то оборвалось. — Русь, это было необязательно… У тебя ведь завтра раздражение будет, — стараясь разрядить обстановку, констатировал Юлик. — Не важно. Это будет завтра. Следователь не смог сдержать улыбки и желания поцеловать нежную кожу. Наклонившись, он играючи провёл бородой по лобку, намеренно задевая головку, и наслаждаясь чужим шипением в ответ на эту ласку. — Ты даже представить себе не можешь, насколько ты сейчас красив, — опаляя как никогда чувствительную плоть своим дыханием, выразил своё восхищение мужчина. — Возбуждённый и такой открытый… Опуская голову ещё ниже, Онешко сильно кусает внутреннюю сторону бедра, заставляя чужие ноги в моменте сжать его голову. Выждав несколько секунд, чтобы волна боли успела дойти до члена, а ноги расслабиться, он начинает зализывать место укуса, втягивая при этом в рот травмированную ранее кожу, посылая новые импульсы жжения, не прекращая смотреть в любимые глаза. Повторив сие действие ещё несколько раз, с чарующим удовольствием отмечая несколько созревающих синячков, Юлик развёл чужие ноги в стороны и наконец обратил внимание на тюбик смазки, что всё это время ждал своего часа у него в руке. Не отводя своих глаз от чужих, полицейский полноценно лёг между разведённых ног, выдавливая на пальцы большое количество геля. — Смотри, — начал он, раскатывая субстанцию меж указательного и среднего пальцев, — я взял больше, чем надо. Я осторожно введу сначала один, а через время введу и второй палец. С этим проблем возникнуть не должно. Если я почувствую, что ты хорошо себя растянул, то мы закончим с этим как можно скорее, потому что я понимаю, что это не всегда приятно. — Х-хорошо, — согласился Тушенцов, разводя ноги ещё шире. — Умничка, а теперь возьми одну из подушек и подложи себе под копчик, чтобы нам было удобнее. Дождавшись исполнения команды, Юлик пальцами одной руки развёл полусферы ягодиц в стороны, поднося пальцы другой к сжимающемуся анусу. Влажная фаланга коснулась сфинктера, не спеша смазывая и массируя вход. Почувствовав, что со временем парень перестал сжиматься, актив ввёл палец практически наполовину. Разработанные ранее мышцы особо не сопротивлялись, а обильное количество лубриканта только улучшило эффект. Онешко осторожно протолкнул палец до костяшек. Сильного сопротивления также не почувствовалось. — Ты как? — Всё в порядке, продолжай, — ответил парень, в который раз облизывая от волнения пересохшие губы. Получив удовлетворительный ответ, мужчина начал двигать пальцем вперёд-назад, через раз сгибая тот на выходе и давя большим на простату с внешней стороны через промежность. В тишине комнаты, нарушаемой только их вздохами, раздался тихий стон. Хорошо, очень хорошо. Достав без предупреждения конечность, Юлик кончиком языка лизнул выпуклую венку на члене парня, следом подставляя ко входу уже оба пальца и вновь надавливая на него. Они вошли труднее, но судя по тому, что кроме сжатых Тушенцовым простыней, иной реакции не последовало, то особого дискомфорта он не испытал, а наоборот, даже инстинктивно двинул бёдрами навстречу. — Ты можешь действовать решительнее, я не сломаюсь… — поспешил пояснить Руслан, закусив нижнюю губу и покрывшись румянцем. Актив лишь хмыкнул, вводя пальцы по костяшки, с наслаждением наблюдая, как студент запрокинул голову. Начав двигать пальцами, он положил свободную руку на ожидающий ласк член, несколько раз сжимая и разжимая на стволе ладонь. Жалобное хныканье сверху не могло не баловать слух. Найти простату опытному в анальном сексе полицейскому не составило особого труда, поэтому он с особым восторгом отнёсся к протяжному стону нижнего, когда он коснулся железы. — Блядь! — послышался вскрик. — Пожалуйста! — зарывшись руками в волосы Онешко, умолял Тушенцов. Решив не сбавлять градуса удовольствия для пассива, он вобрал головку в рот и сильно всосал её, не прекращая при этом массажа. Со стороны послышались то ли проклятия, то ли молитвы — понять было сложно. Шёпот был настолько несвязный и тихий, что шатен не мог разобрать ни слова, но ему этого и не требовалось, ведь судя по тому, как его сжимали внутри себя — его манипуляциями были более чем довольны. Выпустив изо рта влажный от слюны и естественной смазки член, мужчина вновь провёл по органу бородой, на этот раз двигаясь от основания. В этот же момент фаланги снова надавили на чувствительную точку, и тело нижнего пробило дрожью. Юлик с животным удовольствием отследил миллионы мурашек, возникающих на чужой коже у него на глазах. Хорошо, очень хорошо. Следователь высунул самый кончик языка и повторил им путь своей бороды, оставляя в конце маршрута — на уздечке — невинный поцелуй, едва ли не сатанея от того, как член Руслана поднялся вслед его отдаляющимся губам. Мужчина невольно зарычал. Тушенцов был так отзывчив на его ласки, так открыт, что у него плыло перед глазами. А мысль о том, что он у него первый, что никто и никогда не трогал его так, как трогает сейчас его он; что ничей член не был в нём — стирала все остатки разума и терпения начисто. Юлик снова и снова оставлял дорожку поцелуев на горячей плоти, вновь и вновь наслаждаясь тем, как орган поднимается навстречу его губам. Видя напряжённые мышцы живота и дрожащие от малейшего движения веки партнёра, ему захотелось коснуться его отяжелевших яичек, чтобы добить и заставить кончить, но как только его рука коснулась мошонки, то юноша задёргался. — Нет, нет, нет, — простонал Руслан, двигая бёдрами, — я хочу кончить с тобой внутри, пожалуйста, не сейчас! На доли секунды Онешко впал в ступор, ведь его — если ему не изменяет память — впервые умоляли остановиться, а не продолжать. — Юлик! — отозвался нервно Тушенцов, бедром ударяя по чужим плечам. Он ещё никогда не видел, чтобы кто-то во время секса так стопорился. Голос любимого отрезвил следователя. Он вытащил пальцы и потянулся к младшему за поцелуем. Они целовались нетерпеливо, можно даже сказать грязно, соскальзывая с губ друг друга и что-то несвязно мыча, посылая при этом вибрации, уходящие прямо в их естество. Возбуждение Юлика уже ощутимо начинало ныть при каждом соприкосновении с телом Руслана, сдавливаемое плотной тканью трусов, что совсем не были для этого адаптированы. Но он стойко терпел, игнорируя дискомфортные ощущения, понимая, что ему нужно оставаться внимательным и чутким по отношению к своей второй половине. Быть первым — брать на себя большую ответственность. И Онешко начал переживать не из-за просьбы парня остановиться, а из-за того, что он осознал, что после этой ночи в их отношениях начнётся новый этап. Он не может позволить себе причинить боль или предать то доверие, которое ему сейчас всецело оказывали. На окне гирлянда перешла на новый режим, то погружая комнату в кромешную темноту, то снова полностью освещая её. Рука актива уверенно взяла смазку и презерватив, пока Руслан, не моргая, наблюдал за его действиями. — Можно мне…? — нерешительно попросил юноша, кивая на латексное изделие в руках любовника. — Мне так будет легче… — Да… если ты так хочешь, — ответил полицейский, помогая Тушенцову принять сидячее положение и кладя в его влажные ладони контрацептивы. Комната снова погрузилась во мрак, и звук проглатывания слюны со стороны Руслана показался оглушающим. Его пальцы коснулись белья партнёра, помогая избавиться от ненужной преграды. Снова тяжело сглотнув, младший взял в руки чужой член и, несколько раз проведя по стволу рукой, — подобно Юлику наслаждаясь чужим шипением от прикосновения — медленно, но уверенно раскатал презерватив. Пути назад нет. Вернувшись в лежачее положение, пассив развёл ноги в стороны, позволяя следователю встать между ними. Мужчина не торопясь выдавил смазку на презерватив и равномерно распределил её по эрекции. На удивление обоих — никто больше не нервничал, понимая, что ничего столь критичного не происходит и в случае чего можно будет в любой момент взять паузу и начать заново. Руслан готов принять Юлика, а Юлик знает, что надо делать. Режим у гирлянды снова изменился, начав бить по глазам яркими вспышками света, отвлекая внимание от покачивающегося между ног члена. Онешко, поставив обе руки по бокам от головы бывшего второкурсника, внимательно всмотрелся в чужое лицо. Вдруг, чужие ладони ласково легли на его щёки, любовно поглаживая бороду и ободряюще улыбаясь. В хаотичных сияниях сотни лампочек, всё казалось каким-то сказочным и сюрреалистичным. Всё ощущалось будто во сне… и лишь касания Руслана не давали терять ниточку с реальностью, безмолвно доказывая, что это не какая-то фантазия или сон, а самая настоящая действительность. — Давай! — одними губами произнёс Тушенцов, медленно опуская одну руку между их тел и направляя горячий член к сжимающемуся — на этот раз уже от возбуждения — сфинктеру. В момент, когда головка упёрлась во вход, до парня окончательно дошло, что спасануть точно нельзя. Он реально теряет девственность — мать его анальную — с настоящим полицейским, который не раз спасал его жизнь. Прямо-таки идеальный сюжет для мелодрамы на «Домашнем»! И будто в подтверждение его мыслей, следователь двинул бёдрами, на треть входя в столь желанное в последние месяцы его жизни тело. Искра боли на несколько секунд пронзила задницу младшего, распространяясь огненными нитями до позвоночника, заставив холодный пот в который раз потечь по спине. Веки сильно сжались и на уголках глаз выступили слёзы. В голове зародилось желание остановиться и убежать, но потом член Юлика попал по простате, и новая, никогда не ощущаемая ранее волна удовольствия прошлась по телу ещё более горячими нитями. Спустя несколько размеренных толчков, боль отступила, и юноша смог открыть глаза и начать дышать полной грудью, не чувствуя при этом адского жжения в причинном месте. Ища успокоения, он нашёл испуганный взгляд Юлика, что прекратил свои движения, и ласково погладил по голове, двигая бёдрами навстречу, побуждая его к действиям. Чувствуя внутри себя налитый кровью член, Тушенцов мысленно кричал самому себе благодарности за то, как долго и упорно он готовился к этой ночи. Он десятки раз называл себя ненормальным, проталкивая сквозь протестующий анус инородные предметы, но теперь он понимал, что всё было не зря! Читая на форумах и в разных пабликах с геями истории о том, как прошёл первый раз у других парней, он переживал, что ему тоже будет больно, поэтому отсрочивал этот момент до последнего, держа от своего парня в тайне то, что его подарок не лежит без дела, а «работает» на их благо. И сейчас он не страдал от неопытности партнёра, не страдал от дискомфорта и боли до искр из глаз, отнюдь! Парень потихоньку начал наслаждаться процессом, стараясь подмахивать тазом навстречу, купаясь при этом в чужом обожании. Сейчас Юлик смотрел на Руслана так, как не смотрел никогда раньше! Ничем не прикрытое восхищение вперемешку с животной похотью в глазах. На секунду студенту даже стало страшно от такого коктейля, но потом он понял, что это лучшее, что можно видеть во время секса со своим любимым человеком. Этот взгляд принадлежит ему! Руслану, мать его, Тушенцову! Не какому-то идиоту, пишущему ему гадости в интернете, а потом нападающему у подъезда; не Кашину, к которому он его ревновал сначала; не красивому актёру из молодёжного сериала, не Мисс Мира, а только ему! Чего уж тут греха таить, Юлик сам всецело принадлежал ему. Мужчина неожиданно вышел, оставляя внутри пустоту, моментально отдающую ноющей болью, но потом вошёл снова, заставляя Руслана чуть ли не вскрикнуть от резкого ощущения наполненности. Ладони неконтролируемо легли на плечи напротив, прижимая сильное тело к себе, чувствуя чужое лихорадочное сердцебиение и сбитое в хлам дыхание. Руслану захотелось полностью слиться с Юликом. Стать единым целым намного больше, чем они есть сейчас. Он начал покрывать бесконечно строгое лицо хаотичными поцелуями, гладя при этом массивную спину, переходя на шею, шепча при этом несвязно: — Люблю… Мой… Спасибо… А мужчина в ответ на ласки отчаянно простонал, не прекращая фрикций, теряясь в ощущениях от того, как ловко его мальчик поймал с ним одну волну. Это самый удивительный секс в его жизни, без прикрас и гиперболизации. Чувственно и по-настоящему. Тушенцов под ним стонал так грязно и несвойственно ему, что тот не верил собственным ушам, в какой-то момент думая, что с ними в комнате есть кто-то третий. Кто-то, кто сидит в углу и издаёт столь вульгарные, но столь прекрасные звуки. Но иначе у него просто не получалось. С каждым проникновением мужчина проезжал по простате, а в голове у студента как будто что-то взрывалось, провоцируя его на новые стоны. Взгляд Юлика был до ужаса хищным, и Руслан не нашёл в своей ватной голове ничего лучше очередной провокации: он оторвал руку от скомканного постельного белья, двумя пальцами — указательным и средним — проходясь по всей длине своего члена и ловя выступившую капельку предэякулята на кончике, а затем направил их прямо в рот, старательно обсасывая и смотря Онешко прямо в глаза. Следователь снова зарычал, несильно сжимая пальцами чувствительную кожу под коленками. — Ты же понимаешь, что я не смогу тебя ни с кем делить, — пропыхтел мужчина, буквально вгрызаясь в чужие губы после такой шалости. — Ты мой или ничей… — просипел Онешко, упираясь своим лбом в лоб Руслана и входя при этом в его тело с особым остервенением. — Как будто я готов делиться, — расставил все точки над «i» младший, обхватывая чужие бёдра с такой силой, что захрустели кости. Подставляя шею под поцелуи, Руслан отвернулся в сторону окна, на котором огни окончательно перестали двигаться, освещая практически всю комнату единым потоком света. И тут его взгляд дошёл до огромного косметического столика. Кареглазый чуть не кончил от увиденного… То, как Онешко выглядел на нём; то, как напрягались его мышцы от каждого движения; то, как правильно Руслан выглядел под ним… было слишком! Миллион маленьких иголочек будто пронзил каждый миллиметр кожи, мышцы будто налились свинцом, дышать стало сложно. Все чувства притупились, все, кроме всепоглощающей любви к следователю и удовольствия, просто перестали существовать в этой реальности. Инстинктивно найдя чужой взгляд, Тушенцов увидел там то, что чувствовал сам. Он понял, что они сейчас на совершенно новом уровне существования и всё, что было до — просто неважно, ровно как и то, что будет после. Хорошо, очень хорошо. — Я люблю тебя, — простонал младший, обильно изливаясь на живот и закатывая глаза в сладкой истоме. — Русла-ан, — в это же мгновение выкрикнул полицейский, дрожа всем телом. Они кончили одновременно, издавая стоны практически в унисон. Кончили, как в самом ванильном романе для девочек-подростков, как в самом избитом сюжете для порно. Выдохнули в один момент, обессиленно закрывая глаза, не желая выпускать из-под век красочные фейерверки.«Спать с тобой — это самоубийство, Самый быстрый способ покончить с жизнью. Ты мне в самых страшных кошмарах снился, В общем, спать с тобой — самоубийство…»