Ест ли Джоли торт на ужин?

Сценическое пространство ограничено застиранными белыми драпировками и представляет собой маленькую неаккуратную кухню с раскиданными коробками с вещами, с чемоданами. Кое-где на полу лежит косметика. Слева виден холодильник с разнообразными фотографиями и магнитами из путешествий, он повернут к залу боком; справа – кухонные тумбы, на одной из которых – большой торт, на остальных – разнообразные экзотичные сувениры вроде пузатого Будды. На заднике в центре –фотография какой-нибудь знаменитой актрисы или постер фильма из проката; словом, что-либо пошлое, связанное с популярным кинематографом. Около авансцены стоящий особняком столик и два стула. На столе – графин с водой, стакан и потрепанного вида с закладками книги, в отличие от чемоданов, уложенные педантичной стопочкой. Возле торта стоит ДЕВУШКА в пальто. Она выглядит безучастной, глядит на торт с равнодушием. Пауза. Наконец ДЕВУШКА оживает, барабанит пальцами по тумбе. Снимает пальто и кидает его прямо на пол. Под пальто – однотонное классическое платье, скрывающее тело. ДЕВУШКА бросается к столу, но пальто ей мешает, она в нём путается. Отбрасывает пальто носком блестящей туфли, усаживается на стул. Выражение её теперь – упрямое и настойчивое. Она будет говорить либо сидя, либо стоя, либо опираясь на тумбу, либо останавливаясь у холодильника, пока не заберется под стол вместе с тортом и не скукожится там как подбитая собака. ДЕВУШКА немного шепелявит. Актрисе следует избегать плаксивых интонаций, к которым прибегают люди, погрязшие в жалости к самим себе. Героиня – того типа человек, который всячески нетерпим к собственным недостаткам. Её расстройство должно передаваться через хаотичные, рваные, солдафонские движения, через спотыкания о коробки, через всё более громкий голос, будто бы та старается перекричать неуверенность. Автор бы хотел, чтобы к концу пьесы сложилось впечатление, будто бы героиню сжала в тиски обстановка, будто бы её удушили расставленные кругом чужие вещи и собственные воспоминания. Свет должен постепенно приглушаться, чтобы в конце осталось одно тусклое пятно возле героини.

***

Не тот, товарищи, товарищу товарищ, кто при торавищах… Не тот, товарищи, товарищу товарищ, кто при товарварищах…Не тот, товарищи, товарищу товарищ, кто при товарищах товарищу товарищ, а тот, товарищ… товарищ… Надо бы записать на диктофон. Когда у меня получится, буду переслушивать и улыбаться. В брекетахходила целый год не зря… Год прошёл? Два года? Нет, год прошёл. А Еся всегда улыбается, между прочим. Я ничем не хуже. Смогу. Брекеты ей никогда не нужны были, а носила… …А тот, товарищи, товарищу торави… Не тот, товарищи, товарищу товарищ, кто при товарищах товарищу това… Да что же это такое? Дети малые с этим справляются. Я эту скороговорку сейчас!.. Не тот, товарищи, товарищу товарищ, кто при товарищах товарищу товарищ, а тот, кто… Заменить бы это товарищ словом «друг», язык заплетается. Надо собраться. Гимнастику для губ сделать. Поцокать лошадкой. И нужно тут убраться – коробки на голове стоят, поскорее бы от них избавиться. Цокает несколько раз, шипит, снова цокает. Товарищи. Товарищу товарищ. Кто при товарищах товарищ, то не товарищ. Не тот, товарищи, товарищу торав… товарищ, кто при товарищ-щ-щах товарищ, а тот, товра… У неё сразу получилось. Все на репетиции удивились. Преподаватель даже похлопал, помню. А как она импровизирует!.. Несколько минут молча постоит, а потом как судорога пробегает – и сразу вживается. Я так рада за неё. Горжусь ей. Глаза, как у Бемби, в курилке про неё даже никто не сплетничает. Когда болела, кажется, тогда только Ритка пожалела, что не с кем теперь кофе бегать через дорогу покупать. Со мной отказалась. Ну эту Ритку! А ходит она как! Никогда обувь не пачкает, белые кеды белыми и остаются. Даже тогда, в дождь… С белыми так и вернулась. Только коробки бы поскорее убрала. Смотреть на них уже не могу. Так. Товарищи. Товарищу товарищ. Не тот, товарищи, товарищу товарищ, кто при товарище товарищ, а тот товарищ… Хороший она товарищ. Ко всем. Что-то не так. Если бы… Если бы я была внимательнее… Да, это я упустила. Может быть, я её обидела? Нужно извиниться. Нужно тренироваться. Собраться. Иначе не пройду. Не тот, товарищи, товарищу товарищ, кто при товарищах товарищу товарищ. А тот, товарищи, товарищу товарищ, кто без товарищей торище!.. Практически получилось! Ещё раз… Не тот, товарищи, товарищу товарищ, кто при товарищах товарищу товарищ. А тот, товарищи, товарищу товарищ, кто без товарищей товарриващи… Товарищ… Товарищ. Наливает стакан воды, медленно выпивает. Попробовать другую? На дворе трава, на траве дрова. Не руби дрова на траве двора. Вот! Без проблем! А что с товарищами? Мне говорили, что я чересчур загоняюсь, что у меня всё отлично. Но я-то вижу! Столько работы – а воз всё там же. Соседи возмущаются, когда я по утрам в зеркало таращусь и повторяю. Но что они знают? Не тот, товарищи, товарищу товащи… товарищ, кто при щира… товарищах товарищу товарищ, а тот, товарис-с… Товалиси… Товарищи! То-ва-ри-щи! Какое мне дело до них? Клерки бесхребетные. И дети у них противные. Шумят не меньше. Поругаться бы с ними, так Еся всегда останавливает. Я глаза закатываю: «они не поймут без повышенных тонов», она расслабленно: «будь терпеливее», я напрягаюсь: «а толку от терпения? Тебе не надоели их стуки по батареям?», она осаждает: «ты ведь хорошая, я знаю». Не тот, товарищи, товарищу товарищ, кто при товарищах товарищу товарищ, а тот, товащили, товалищутовалис, кто щез товарище… Живот болит что-то… Но я ведь действительно хорошая. Улыбаться стараюсь. Это ведь не хвастовство, зубами, пускай и белыми и ровными, только лошади хвастаются. Посуду мою и за собой, и за Есей. Маме звоню. Донором раньше была, когда вес позволял… И все-таки что-то сильно болит, вода не туда пошла… Я молодец, от сладкого отказалась. Вечером только воду пью. Уже от яблок по утрам, но давно надо было. Не отвлекаться. Я сильная. Я самая сильная. Ритка позеленеет от зависти. Пауза. Хватается за живот с улыбкой. Единственный минус гастрита – зеленеешь сам раньше, чем окружающие. Поднимается, держась за живот, и опять спотыкается о коробку. Приседает на корточки, начинает перебирать вещи. Те – в беспорядке, но она попутно складывает их в ровную стопочку рядом с коробкой. Останавливается на чёрных джинсах. Эти я помню! Покупали в Zaraв июле, когда распродажа была. У меня такие же были – другого размера… Выкинула, складками браться стали. Почему просто не перекроила? Много денег у меня? Ах. Эти даже не S. XS. А Еське бедра подчеркивали. Бедёр у неё совсем нет… Но тютелька в тютельку садились, особенно на фотографиях. Но я не видела, чтобы она хоть раз их надела… Интересно, это поэтому у неё столько коробок? Совсем не изменилась со школы. Как мы будем стаскивать вниз? На это уйдёт час, не меньше. Спортзал не выходя из подъезда. Но вкуса у неё не отнимешь, жаль, что не надела, этот фасон месяц спустя светился во всех видео бьюти-гуру на ютубе. А теперь уже поздно. Но Еська умница – как только успевает опережать моду? У неё чуйка. Крутит джинсы в руках, вслух зачитывает состав ткани на этикетке. Небрежно, в отличие от одежды Есении, скидывает свои туфли, швыряет их к холодильнику. Влазит в джинсы прямо в платье. Подпрыгивает. Хлопает себя по карманам, по талии. Я… Действительно похудела? Дышать тяжело, на рёбра давят… Я действительно в них влезла? Я… Красавица? Мне стоит сделать фотографию для инстаграма. Так вот почему они брались складками… После проб отправлюсь по магазинам – гардероб хочет кушать. Я смогу себе позволить рубашки в обтяжку? Хочу белую, как крахмал, и чтобы шуршала, как накрахмаленная, и с кармашком для ручки на груди, и галстучек! Хочу оставить себе эти скинни… Еська даже не заметит. А когда заметит – будет поздно. Или я могу сказать, что это мои… Они подойдут под рубашечку, но придётся купить кардиган, тоже в обтяжку, клетчатый, чтобы на преппи быть похожей. Громко дышит, пытается спрятать улыбку в кулаке. Хлопает в ладоши, крутится на месте несколько раз. Затем опирается на стол ладонью. Голова закружилась. Тошнит… Нужно спрятать торт в холодильник. Этой сладкой ржавчиной уже на всю квартиру несёт. Мерзопакостные розочки. Наверняка бисквитный внутри… Зубы сводит. Подходит к торту и гипнотизирует его. Водит мизинцем в воздухе над кремом. …Не тот, товарищи, товарищу товарищ, кто при товарищах товарищу товарищ. А тот, товарищи, товарищу товарищ, кто без товали...Не тот, товарищи, товарищу товарищ, кто при товарищах товалису... Не тот, товарищи! Товарищу товарищ! Кто при товарищах товарищу! Товарищ! А тот, товалиси-товалищу-товарис-товарищей! Товарищу! Товарищ! Щ-щ-щ-щ! Только слабаки едят сладкое. Тут калорий больше, чем в бикмаке. Зачем ты его купила? Что ты хотела этим сказать? У нас соглашение, мы не едим сахар! Ни эклеры, ни пончики, ни милку, ни стратачеллу, только яблоки по утрам до моей пробежки… Этот торт похож на голодного волка. Розочки у него голодные. Лососевого оттенка, нет, клубничного. Нет, это точно жвачка. Хуба-буба, я скучаю по большим пузырям, которые прилипают к носу. Жевать-жевать-жевать-жевать… Передергивается, идет и пьет ещё один стакан воды. На этот раз – большими глотками. На дворе трава, на траве дрова. Не руби дрова на траве двора.Карл у Клары украл кораллы, Клара у Карла украла кларнет. Клара строго карала Карла за кражу коралла.На мели мы лениво налима ловили, меняли налима вы мне на линя.Не тот, товарищи, товарищу товарищ, кто при товарищах товарищу товарищ, а тот, товарищи, товари… Не тот, товарищи, товарищу товарищ, кто при товарищах товарищу товарищ, а тот, товарищи, това... товарищ… товарищ… На дворе трава, на траве дрова. На траве двора, на дровах трава. Клара украла у товарища кораллы, кларнет строго карал налима на линя. Товарищ. Товарищ… Не лениться. Чем труднее словить налима, тем веселее будет играть на украденном кларнете. Чем труднее нарубить дрова, тем зеленее потом трава и вкуснее торт к чаю. К чёрту торт! Не лениться. Нужно собраться. Завтра пробы. Кто меня будет испытывать? Сколько человек? Три, пять, или только режиссер? Пробы на телесериал – кто бы мог подумать, что я решусь. Они хотели сорок килограмм – они их получат. Но сколько у меня будет конкуренток? Тридцать, пятьдесят, или только Есения? Нет, нет, Еська мне не соперница. У меня ведь есть что-то другое? Я ведь талантливая. Я ведь хорошая. Я ведь умница. Еська тоже талантливая, хорошая, умница, но… У неё всегда всё получается просто так. Она идеальная. Идеальная, только вещи за собой не складывает и посуду не моет. Ей и не нужно. Проносное не моет посуду, проносное занимается тем, что вымывает из людей все дерьмо. Останавливается возле холодильника, рассматривает фотографии. Одну из них срывает, прочищает горло, мурлычет мотив. Я дерьмо вымывать не умею, но я умею петь. Интересно, кто-нибудь узнает меня теперь? Кто-нибудь с того песенного фестиваля? Хотела бы я плюнуть им в лица сейчас. Фыркают: «недостойна первого места», губы поджимают: «а где Есения?». А Еська их дурь за гаражами курила, пока я на конкурсе прикрывала её задницу. Не хотела бы возвращаться в то время. Коленки до сих пор дрожат. Я на кусок сала была похожа. Поющий кусок сала. С медалькой как клеймом через шею. Но пела я хорошо. Пою я хорошо. У меня ведь поставленный альт, спасибо, мама, за лучшее детство, надо поблагодарить при случае. Только… Для роли петь не нужно. Я ведь не на мюзикл иду пробоваться. Тут нужно как лебедица-школьница выглядеть и слёзы лить и… четко изъясняться. Товарищи… Еся, как ты смог-ла меня?.. Снимает с себя штаны, обнимает их, качает их, как ребенка. Ты поэтому переезжаешь? Знала, что правда рано или поздно выплывет? Когда ты собиралась мне сказать? Почему я должна узнавать всё от Ритки… Ритка же тебя не любит. Почему ты переезжаешь именно к ней? Потому, что она живёт на своей квартире, и потому, что у неё квартира лучше? Конечно, такой маленькой кухни там не будет. Я не хотела верить – но эти восторженные шепотки… Про твои пробы, кажется, знают все, кроме меня. Твоей лучшей подруги. Неужели наше общее детство, ночные вылазки за пивом в лагере значат меньше, чем эта роль? Даже если меньше, ты могла бы сказать, а не так, чтобы я узнала за день до проб и в заплеванной гримерке. Я ошиблась. Где-то ошиблась. Нужно исправиться. Если у меня будет новый друг – новая подруга – нужно быть внимательной, внимательной, как ищейка, как такса. А пока… Ты слишком идеальная. Ты ведь придёшь на пробы, ведь так? Но мы ещё на это посмотрим. Осматривает кухню. Пинает коробки, швыряет штаны к пальто. Молчание. Ищет телефон. Ты же не сможешь прийти, если будешь в другом городе. Хватит. Хватит. Перестань. Берет телефон в руки, что-то яростно набирает. Твоя мама заедет за тобой. Ты уже не дуешь наркотики… И не балуешься СПИДами. И траву не куришь. Но небольшая ложь – это ведь на благо? Нашла у тебя заначку под матрасом… Целый пакетик… Ты будешь идеальнее. Снова безупречной. Тогда твое молчание будто бы не существовало. Потому что на пробы ты не придёшь. Не тот, товарищи, товарищу товарищ, кто при товарищах товарищу товарищ. Усаживается за стол и перебирает стопку книг. Нет… Нет. Хватит. Что это? Стикер? «Ты сможешь»? А этот? «Гедду надо играть чуточку злее?» Ну конечно, мы уже много раз тренировали эту Габлер. Ты мне сама посоветовала эту пьесу. А толку, если она у меня не получается? Злее – это насколько злее? Настолько, что хочется оттаскать за волосы или достаточно стакана холодной воды? Живот… Воды нужно ещё выпить. Не лезет. Когда ты успела эти заметки мне подложить? Зачем? … «Только этого и недоставало! За что я ни схвачусь, куда ни обернусь, всюду так и следует за мной по пятам смешное и пошлое, как проклятье какое-то!» Смешное… Пошлое… Не тот, товарищи, товарищу товарищ, кто при товарищах товарищ… Срывает записки. Спасибо. Продолжает срывать. Спасибо тебе. Спасибо. Спасибо! Спасибо, дорогая! Обожаю тебя! Не переставай быть такой же заботливой! Только… Только… Всё хорошо ведь вчера было. И сегодня должно было быть хорошо. Повторили бы ещё раз монологи. Ты бы ещё раз меня поправила. Наставила. Заправила прядь волос за ухо. Забрала бы у меня таблетки. Я бы приобняла тебя – чуть выше талии – корсет из рёбер бы прощупала, прохрустела бы ими. Ты бы пригласила меня шепотком за стол – я бы смотрела, как ты ложка за ложкой поглощаешь торт, и розовые розочки исчезают за розовыми губами, и практически бы ощутила сахар на зубах. Практически что сама ешь. Но тебе надо было стать мне конкуренткой – подставь другую щеку, если обидели? Нет. Если для меня завтра не станет задуманным завтра, то и задуманного послезавтра не будет… Гудит телефон. Читает сообщение. Пауза. Хватит. Нет. Хватит. Ты мне лжешь, Есения. Берёт торт. Забирается под стол. Ты всегда… Твои извинения… Говоришь, не идёшь на пробы… Как я могла не догадаться. Ест торт пальцами. Поворачивается к плакату. Хватит. Чего смотришь?