About my lover, Oh, friend.

В глазах помутнело не из-за быстрого бега. Тэхён в самом начале знал, что просто так алкоголь бы им не дали. Там подмешан, чёрт возьми, наркотик. Та же дрянь, что и эти амбалы минуту назад принимали. — Чёрт, — Лишь выдаёт Тэхён. Хочется кричать, но смысла нет. Он думал, что они очень быстро бегут и уже скрылись за сотнями деревьев, что ушли от этих мразей, но Тэ лишь так думал. Юноши пробежали от силы пять метров, только вот они не бежали, а шли или вообще на месте стояли, изображая бег. Наркотик вызвал сильные галлюцинации. — Я же сказал, чтобы вы и не пытались убежать. А зря вы не слушаетесь меня. Очень зря, — Голос Валеры вновь режет уши. Хочется рыдать. Биться в конвульсиях, но эйфория, что сейчас охватывает юнош, не даёт ничего сделать. Валера приближается к Чонгуку, что сидит на коленях, и тащит его, хватая под подмышки, волоча ноги по земле. Тэхён корит сейчас себя за всё, что происходит. Винит и истерически смеётся. Разрывается в ужасной улыбке и просто смеётся. Этот смех пробирает до косточек своим безумием, да так сильно, что Чонгука, кажется, отпустило даже. — Слушай, мальчик, а ты у нас омега оказывается? — тянет Валера, растягивая уголки губ ещё шире, почти до ушей. Он садит Чонгука обратно, на своё место и тянется к Тэхёну. Теперь парни сидят порознь, но это юнош даже не напрягает. — Какой нахрен омега? Он чистокровный альфа! Только попробуй дотронуться до него, — Начинает орать Ким, вообще не контролируя себя. Хочется просто упасть на землю, и как лялька, ножками судорожно махать в знак недовольства. — А по тебе и не скажешь, крольчонок, — Продолжает Валера. Гук вообще в отключке, он ничего не понимает и слышит как под водой, отдалённо и невнятно, а мозг отказывается воспринимать что-либо. Парень никогда не пробовал наркотики, оно и ясно почему Чонгук начинает содрогаться, как труп, которому забыли перерезать сухожилия. — Убери свои грязные руки! — Тэ уже начинает орать не в себя, более он ничего делать не может. Тело не слушается, видимо доза для первого принятия была слишком большая, организм не справляется с новым для него веществом в организме. Тэхён может видеть, но с огромными разноцветными пятнами, что красит предметы в не свои цвета. И лучше бы он и вовсе не видел. Перед его глазами ужасная картина, от которой хочется застрелиться. Валера тянется к его Чонгуку своими грязными, пошлыми лапами, а мужики которые всё так же сидят за столом просто ржут. И как тут не свихнуться? Валера расстегивает рубашку, которую только и успел переодеть Гук для побега. С обычными штанами она странно, конечно, смотрится, но речь вообще не об этом. Мужчина по пуговке оголяет невинное, совсем беззащитное тело младшего. Просто хочется убиться. Тэ не может спокойно смотреть на эту картину. — Я же говорил не убегать. Теперь тебе придётся смотреть на то, как я буду расплачиваться с твоим другом. Думаю, что тебе и этого зрелища будет достаточно для расчёта, — Говорит Валера своим басовым голосом, от которого хочется рвать. Чёрт, тут от всего хочется блевать не одумываясь. От происходящего, даже просто от мысли о том, что сейчас творится. Чона продолжают раздевать, уже оголив его торс. Юноша лишь пытается дёргаться, чуть придя в сознание. Валера начинает трогать голое тело Чонгука, проходясь своими грязными, извращёнными пальцами по выпирающим рёбрам и кубикам пресса. И Гук плачет. Он не выдерживает и плачет. Слёзы предательски скатываются по щекам, оставляя мокрые и жгучие полоски после себя. Он не этого хотел, вовсе не этого. Чонгук плачет бесшумно, лишь слёзы предательски выдают, а Тэ смотрит на него с расширенными зрачками и не может смотреть на него. Он не может ничем помочь ему. Тело не слушается, он еле дистальными фалангами шевелит, какая речь о руках и ногах может идти? Тэхён впервые видит слёзы юноши за столь долгое время. Парень не плакал при нём даже в садике. Никогда. Единственный раз Чонгук поддался своим чувствам, когда Хосок обидел его, предложив перемирие, а потом бросив. В тот день Тэхён разбился на части, на такие маленькие крупинки. Ему самому пришлось себя собирать по пылинкам, да ещё потом и Гука склеивать. Тот день до сих пор ему снится только в самых страшных кошмарах. — Чёрт. Ублюдок, — Тэхён шипит, он не знает, что делать. Не знает и всё. Валера пробирается своими грязными ручищами к животу и ниже. Начинает поглаживать пах Чонгука, вовсе никого не стесняясь. Тэ больше не может. К нему от страха, кажется, вернулись силы и он, как с цепи срывается, и набрасывается на мужчину. А Валера берёт бутылку, рядом стоящую из-под алкоголя и разбивает себе об голову, подставляя большой осколок к горлу Чона. Всё. Неужели это конец? — Прошу. Пожалуйста. Я сделаю всё, что угодно, да хоть стекло сожру, но прошу, отпустите его. Я умоляю, — У Тэхёна предательски дрожит голос. Он правда готов на что угодно пойти, лишь бы младшего отпустили. На это зрелище невозможно смотреть. — Нуу… Я согласен, паренька жалко, он даже не дрыгался в моих руках. А со стеклом ты отлично придумал, кстати, — Валера сразу отрывает свои руки от тела студента и поворачивается лицом к Тэ. А Ким рад. Он неимоверно счастлив, что смог помочь младшему, чёрт возьми. — Видишь осколки? Жри. Давай. Тебя никто ждать не будет, — Валера откидывает тело Чонгука подальше, показывая, что трогать он юношу больше не будет. А Гук уже успел прийти в себя. Его собирались изнасиловать на глазах Тэхёна. Что он наделал. Зачем предложил вновь сбежать из академии. Им что, одного хача того не хватило что ли? Чонгук такой дебил. Что он наделал. Тэхён смотрит со счастливым лицом на младшего и кивает ему, он искренен сейчас, как никогда. Тэ правда счастлив, что смог помочь Чонгуку. А Чон предпочёл бы, чтобы его изнасиловали. Они хотя бы так выжили. Оба. Тэ на коленях ползёт к осколками, потому что на ногах он попросту не может стоять. Подползает и ест. Чёрт возьми, жрёт это. Ему больно. Слёзы начинают стекать по щекам, обжигая их. Ким не контролирует слёзные железы, из них сами капли стекают, оставляя мокрые дорожки. Жжёт. Больно. Очень. Осколки впиваются в язык и режут его вместе с небом. Больно, чёрт возьми, но он терпит. Тэхён сильный, не так ли? Он очень… сильный. Ким слышит всхлипы. Это Чонгук. Чёрт, только не сейчас, — Проносится в голове у Тэ. Он же делает это всё для него, что не так опять? Он жуёт с хрустом стекло и сглатывает вместе с кровавыми слюнями. Неприятный привкус железа даёт знать о себе. Больно, черт возьми, но Тэхён потерпит для Гук~и, не так ли? Осколки режут горло изнутри, вскрывают его. Внутри всё неимоверно жжется, а изо рта стекают струйки крови. К Тэхёну подходят мужчины и хватают его за волосы, смотря на него сверху вниз. А Тэ и не противится, он заслужил своё. Не надо было соглашаться с Чонгуком идти в лес, у него должна была быть своя голова на плечах. И младшего надо было сразу уберечь от опасности, но у него не получилось. Ким искренне считает, что виноват только он сам, и больше никто. — Малыш, ты свободен. Можешь идти, мы тут с ним сами разберёмся. Покажем ему один урок и отпустим. Не бойся, он останется живым, а если не уйдёшь, то увы нет. Выбор за тобой, — Мужчина давит на Чонгука. Очень сильно. Безысходность сжимает грудную клетку. Он задыхается. Что ему делать? Тэхен же возненавидит его. — И ещё. Попробуешь вызвать полицию или рассказать кому-нибудь о том, что ты нас видел, то я убью его, как только услышу чужие шаги, поэтому будь хорошим мальчиком. Иди, — Мужчина смотрит на него в ожидании и кивает подбородком в сторону, жестом показывая уходить. А Чонгук не может. — Иди, солнышко. Я обещаю вернуться живым, — Тэ смотрит на младшего так искренне. Он вкладывает в свои слова всю нежность и доброту, что у него есть. А Чон просто смотрит на него с сожалением и грустью. На Чонгука неимоверно больно смотреть. Тэхён не выдерживает. — БЕГИ! — Голос Тэхёна был негромким, вовсе не громким, а очень громким - ОГЛУШАЮЩИМ, но не громким. Слово, которое мысленно рисовалось ему написанным крупными красными буквами, каждую из которых обвивали ядовитые шипящие змеи. Этот дикий вопль, который издал Тэ, будет сниться в самых страшных снах Чонгука, он уверен. И Гук не посмел медлить. Он бежал захлёбываясь в слезах. Чон не мог ослушаться. Как же больно. Что-то внутри жжёт грудь, сдавливает её не давая дышать. Больно. Младший падает на землю, спотыкаясь о корень дерева. Он уже далеко убежал от этих палаток и только теперь понимает, что наделал. Какой же он дурак. Что ему теперь делать? Оставить Кима одного? Чонгук распластавшись по мягкой земле с кучей листьев думает. — БЕГИ! — Эти слова звучали у него в голове снова и снова, подобно однообразному тошнотворному аккорду на расстроенном пианино, замыкая гневную цепь в мозгу. У Гука поехала крыша. Точно. Голос проносится в мыслях, не давая успокоиться. Чонгук орёт истерически. Кричит что есть силы. Он так не может. Чон встаёт и бежит, но не на выход из леса, а наоборот вглубь, туда, откуда недавно убежал. Пробегает небольшое расстояние в сторону и только потом бежит изо всех сил вперёд. Он рыдает, но уже безмолвно и бежит. Из-за слез перед глазами предметы плывут, а разум, как затуманенный, отказывается думать. Чонгук просто бежит изо всех сил. Наконец-то. Прибежал. Он стоит за палатками и раздумывает свои следующие действия, нервно глотая воздух. Совсем рядом с ним слышны чужие всхлипы и заглушенные пинки. Стоп… Его избивают? Чёрт. Чон, конечно, думал, что эти альфа-недоноски будут что-то подобное с его Тэхёном вытворять, но он всерьёз не задумывался об этом. Как четыре здоровых амбала могут покушаться на совсем ещё молодого студента. У них и вправду крышу снесло, надо их проучить, да хорошенько. Кажется, действия от наркотика улетучились в воздух, потому что сейчас Гука заполняет только злость и адреналин. Нет времени просто стоять и просто слушать крики и сдавленные всхлипы из родных уст. Чонгук взглядом пробегается по окрестности и видит кучу разных предметов. — Отлично, — Лишь губами говорит Чон. Это именно то, что ему нужно. Он берет биту, что валяется на земле. Его сейчас не интересует, что делает за палатками эта хрень и зачем эти придурки притащили её в лес, Чонгука волнует только жизнь своего лучшего друга. Поэтому он резко выскакивает из-за палаток, бежит буквально два шага и валит по очереди мужиков, которые от неожиданности ничего не успевают сделать. Первый удар. Положил. Второй удар. Отлично. Третий удар. Много крови. Четвертый удар. Чонгук, ты — умница. Перебив четыре макушки, из которых сейчас кровь хлыстает на землю, Чон всё же решается посмотреть на своего друга. — О нет. Тэхён! Черт! Я щас! — Юноша судорожно достаёт телефон из кармана и набирает номер больницы, что находится прямо напротив академии. Гудок… Тут нет связи. — Чёрт, — Гудок… Есть связь. Чонгук готов богам молиться за то, что они позволили спасти умирающего друга. — Гук~ии, — Родной голос хрипло тянет имя, а младший вот-вот и разревётся который раз за день. Студенту больно смотреть на своего валяющегося в грязи друга. Это очень больно. Трубку берут. Гук тысячу раз говорит в голове «спасибо, Боженька», этот день самый ужасный и в тоже время удачный в его жизни. Как же он боится. — Да-да. Прошу скорее, — Чонгук кладёт трубку после звонка в больницу и становится на колени перед Тэхёном, опуская голову вниз. Что же с ним сделали эти черти. Чон будет каждую ночь желать смерти этим ублюдкам, потому что таких тварей земля не должна носить. Тэхён… Он… Всё его лицо в крови. Изо лба красная жидкость течёт четырьмя струйками, ополаскивая лицо юноши. Тэ лежит на земле весь в грязи и крови. Вся его светлая майка пропиталась в кровавый цвет смешанный с коричневым. На него очень больно смотреть. Ким лежит и не может нормально дышать. Вместо того, чтобы вдыхать воздух он хрипит, захлебываясь в своей крови. Чонгук подхватывает его на руки закидывая аккуратно на плечо и очень осторожно похлопывает по спине, а Тэ в свою очередь наконец-то отхаркивает всю кровь что у него скопилась во рту. Теперь красные струйки стекают не изо лба, а рта. Этих сахарных уст, что так мечтает поцеловать Чонгук. Он плачет. Бежит со старшим на плече и плачет. Ему больно. Очень. Ким захлёбывается в своей крови, а Чонгук в слезах и безысходности. Огромное цунами в несколько километров, состоящей не из воды, а смеси паники и страха накрывает Гука, и он тонет, не может всплыть, и тонет, лишь тело само судорожно пытается выкарабкаться. И ноги младшего сами бегут, быстро сменяясь. Не этого он хотел, когда предлагал сбежать из академии. Не этого. Чонгук бежит изо всех сил не жалея себя. Он должен успеть прибежать к дороге до тех пор, пока скорая не появится, иначе она уедет искать их в другую сторону. Адреналин зашкаливает. Пульс бьет в виски. Давление давно перескочило свою норму. Тяжело. Чон устал, но всё равно бежит. Ноги сами передвигаются и с каждым разом с новой дикой болью в мышцах. — Спасибо, Боженька, — Лишь одними губами говорит Чонгук. Он валится на колени и не может отдышаться. Гук успел и это самое важное. Чонгук кривится в доброй улыбке и валится на землю, когда врачи подбегают к нему с Тэхёном. Чон счастлив. Он успел. В глазах правда помутнело, а потом и вовсе ничего не было видно. И ещё боль по телу в один миг пронеслась, а потом и вовсе как будто организм отключили. Но это ничего, главное, что успел.