***
На Луаньцзан творился настоящий переполох. Перепуганные Вэни собрали женщин и детей в одном из дальних домиков, в то время как мужчины, во главе с Четвёртым Дядюшкой, пытались сдерживать внезапно поднявшегося Вэнь Нина и не давали ему сбежать с холма в город, где он натворил бы просто неописуемых бед. Энергия затаённой злобы окружала и заплеталась кольцами вокруг Вэнь Нина. Он кидался на живых людей, рвал верёвки и цепи, подобно обезумевшему животному. Над Луаньцан поднимался его страшный крик. И вновь – ни капли сознания. Ни единого проблеска. Он вёл себя как обычный лютый мертвец, одержимый злобой и местью. Вэй Усянь спрыгнул с Бичэня и бегом направился к Вэнь Нину, который как раз в этот момент с силой оттолкнул от себя Четвёртого Дядюшку, и человек отлетел в заросли травы, подобно лёгкой соломенной кукле. Вэй Усянь с трудом успокоил сердце и поднёс Чэньцин к губам. Тихая мелодия взвилась над Луаньцзан, усмиряя взбесившегося мертвеца. С первым же звуком Вэнь Нин переключил всё своё внимание на Вэй Усяня. Шаг за шагом он стал медленно приближаться к тёмному заклинателю, следуя за Песней Усмирения, которую наигрывал Вэй Усянь. Он медленно отходил в сторону пещеры Фумо, увлекая за собой Вэнь Нина. Мертвец вперил белёсые глаза на заклинателя. Исполняя Песнь Усмирения, Вэй Усянь мысленно подсчитывал количество талисманов, что находились на одеждах Вэнь Нина. Одного не хватало. Тихий звук гуциня вдруг переплёлся с мелодией флейты. Лань Ванцзи пришёл на помощь очень вовремя. Вэнь Нин остановился, прислушиваясь к песне струн. Это дало возможность для действий. Вэй Усянь отнял флейту от губ и подбежал к зачарованному Вэнь Нину. Он быстро начертал необходимый талисман и почти прикрепил его на затылок Вэнь Нина, но лютый мертвец поднял руку и со всей силы оттолкнул Вэй Усяня от себя. Вэй Ин отлетел почти на пару чжанов и упал среди груды камней, чудом не ушибив голову. – Вэй Ин! – обеспокоенно крикнул Лань Ванцзи и заиграл другую мелодию. Она звучала громко, резко и хлёстко, сочетая диссонансы в затейливое кружево. Мелодия Подчинения заставляла лютого мертвеца преклонить колени. Он выглядел так, будто каждая нота вонзалась в тело раскалённой иглой и кричал, словно его хлещут плетью. – Лань Чжань! Я в порядке! – простонал Вэй Усянь, потирая ушибленную поясницу, – прекрати, не мучай его, пожалуйста! Играй дальше «Покой»! Мелодия гуциня в тот же момент сменилась на другую. Спокойная, чарующая, дарующая успокоение встревоженной душе, музыка разливалась над Луаньцзан, подобная живительному дождю. Вэй Усянь доковылял обратно к стоящему неподвижно Вэнь Нину и быстро прикрепил ему на затылок ещё один сдерживающий талисман. В ту же минуту глаза лютого мертвеца закатились, и он повалился прямиком в объятия Вэй Усяня, совершенно обездвиженный. Гуцинь замолк. Наступившая тишина казалась осязаемой. Вэй Усянь уложил Вэнь Нина на землю, устраивая его голову у себя на коленях. Он внимательно изучил каждый талисман и движение волн некротической энергии, что поддерживала тело Вэнь Нина в надлежащем состоянии. Всё это было крайне подозрительно. – Кто-нибудь объяснит мне, что, во имя небес, здесь случилось?! – выкрикнул Вэй Усянь, когда перепуганные Вэни один за одним стали выходить из укрытий. Трое помогали подняться Четвёртому Дядюшке, который едва держался на ногах и зажимал ладонью ушибленный затылок. – Вэй Усянь, боюсь, это моя вина, – проронила подошедшая Вэнь Цин. – Утром я пошла к Вэнь Нину и увидела, что один из талисманов еле держится. Я хотела его поправить. Но талисман открепился и упал. В тот же момент Вэнь Нин поднялся. – Так не должно было случиться. Вокруг стояло несколько защитных полей. Кто ещё заходил в пещеру? Кто приближался к ней? Вэй Усянь провёл пальцами по чёрным тонким волосам Вэнь Нина, а потом открыл по очереди сначала один его глаз, потом – другой, внимательно изучая. Никаких изменений он не заметил. Глаза оставались всё такими же белёсыми и беспросветными, как осенние туманы над Луаньцзан. Через собравшуюся толпу встревоженных Вэней пробрался малыш Вэнь Юань. Он уставился на Вэнь Нина огромными удивлёнными глазами. – Сянь-гэгэ! Что с дядей Нином? – Ах, А-Юань, я хотел бы это знать. – Вэй Усянь заметил, что ладошка малыша оказалась перевязана тряпицей, понемногу пропитавшейся кровью. – А-Юань, подойди-ка. Ты поранился? Как это произошло? – спросил Вэй Усянь, когда малыш подошёл чуть поближе. А-Юань поднял пораненную руку и указал пальчиком в сторону пещеры Фумо. – Я пошёл к дяде Нину, потому что бабуля и тётя готовили обед. Мне стало скучно. Но дядя Нин опять спал. – Ты там поранился? У дяди Нина? – Вэй Усянь участливо посмотрел на малыша. – Да. Дядя Нин спал. Я хотел пойти к бабуле. И упал. Я упал ладошкой на что-то острое и пошла кровь, – по щекам малыша потекли слёзки, – Сянь-гэгэ, больно! – А-Юань, не плачь. А то я тоже заплачу. – Вэй Усянь хлопнул себя ладонью по лбу. – Ну, конечно! Сдерживающее поле повязано не только моей, но и вэньской кровью. А Вэнь Юань приходится Вэнь Нину родственником. Нескольких капель оказалось достаточно, чтобы поле если и не рухнуло, то достаточно ослабло. А потом талисман остался в руках Вэнь Цин из-за нарушения в целостности других сдерживающих заклятий! Бабуля Вэнь взяла А-Юаня за руку и увела в один из дальних домиков, ворча что-то себе под нос. – Я много раз тебе говорила, – вмешалась Вэнь Цин, – чтобы ты поставил щит перед Фумо! Туда может даже ребёнок войти! Вэй Усянь, ты в своём уме? Ребёнок рядом с Вэнь Нином! Ты сам не знаешь, что с братом происходит! Прошу тебя, поставь щит! Недалёк тот день, когда ты вернешься из города и обнаружишь здесь одни трупы! – Да, господин Вэй, – поддержал её старик Вэнь Ян, – сестрица Цин права. Для нашего общего спокойствия, закройте вход в пещеру. Остальные Вэни согласно закивали. – Да. Хорошо. Простите меня. Из-за меня чуть не пострадали все. Простите.– Вэй Усянь корил себя за непредусмотрительность. – Я полагаю, имела место роковая случайность, – выступил Лань Ванцзи в защиту, – обычных сдерживающих заклятий бывает достаточно для удержания одной тёмной сущности. – Лань Чжань! Вэнь Нин – не тёмная сущность! Он – человек! – Вэй Усянь проводил пальцами по острым скулам и впалым щекам Вэнь Нина, путал пальцы в его волосах, – он жив. Просто спит. Я хочу его разбудить. Он проснётся! Обязательно! Вэй Усянь аккуратно уложил голову Вэнь Нина на землю, потом встал на колено и взвалил обездвиженного мертвеца себе на спину. Несколько мужчин Вэнь, и даже Лань Ванцзи тут же ринулись помочь, но Вэй Усянь остановил их жестом руки. – Вэй Ин, ты ранен. Я могу отнести его. – Я в порядке, Лань Чжань. Спасибо тебе за помощь. Оставайся на ужин, пожалуйста. Я постараюсь скоро к вам присоединиться. – С этими словами он медленно побрёл к Фумо, неся на себе тело Вэнь Нина, которое казалось необычно лёгким. Лань Ванцзи провожал Вэй Усяня нечитаемым взглядом, пока черный зияющий зев пещеры не поглотил тёмного заклинателя целиком. Потом совершил поклон и вновь вскочил на Бичэнь. Никто и слова не успел сказать, как Лань Ванцзи взмыл в небеса с необычайной скоростью. Уже через пару минут он превратился в едва заметную точку на фоне алого заходящего Солнца. Сердце гнало Лань Ванцзи прочь из Илина. Чтобы облик тёмного заклинателя более не тревожил струн его души, не лишал сна. Чтобы голос Вэй Ина не мерещился ему в тишине медитации. Лань Ванцзи пытался сбежать от самого себя. Он желал стать ветром, чтобы более ничего не тревожило его душу. Он желал стать лёгким бризом над озером Билин, желал летать незримо над Ляньхуа У и целовать лепестки молодых белых лотосов, заполонивших пруд. А может, однажды, вернувшись ветром в Илин, он смог бы прикоснуться прохладной невидимой рукой к губам спящего Вэй Ина.***
Вэй Усянь осторожно уложил Вэнь Нина на прежнее место и сотворил несколько новых защитных полей. Он омыл лицо Вэнь Нина от грязи и пыли кусочком махровой тряпицы, после чего отёр его руки и сложил их на поясе одну над одной. Теперь снова казалось, что Вэнь Нин спит в приличествующей позе, пусть и увешанный пёстрыми талисманами с сияющими символами. Всё же, эти талисманы как-то оживляли общую картину. Вэй Усянь вновь поднёс к губам Чэньцин. В приступе отчаяния он решил спросить совета у той, что давно пребывала в мире мёртвых, у своей призрачной помощницы Су Ланьи*. Ноты звучали призывно, завлекая из-за незримой занавеси иного мира верную спутницу-демоницу. Повеяло могильным холодом, пришедшим из ниоткуда. Девушка материализовалась совсем рядом с Вэй Усянем, словно сотканная из лунного сияния и древнего праха. Чёрные волосы развевались ветром, который могла чувствовать только сама Су Ланьи. Алое платье приоткрывало одно иссиня-серое плечо, иссеченное сеткой чёрных вен. Она подняла пустующие глазницы на Вэй Усяня, а потом преклонила колени перед своим господином и склонилась в приветствии. – Чем Су Ланьи может быть полезна вам, мой хозяин? – прошипела она. – Здравствуй, Ланьи. Что ты видишь? Скажи мне, – он указал пальцем на лежащего рядом недвижимого Вэнь Нина. То же мгновение призрак неслышно подплыл к каменному ложу. В полной тишине девушка внимательно "вглядывалась" в лицо Вэнь Нина, прикасалась к его запястьям, водила руками вдоль его туловища, замирая на точках, где когда-то концентрировалась Ци. Су Ланьи положила полупрозрачные кисти рук на дантян Вэнь Нина и немного надавила. Вэй Усянь внимательно следил за каждым её движением и удивлялся, что несмотря на большое количество защитных талисманов и полей, демоница могла прикасаться к Вэнь Нину совершенно беспрепятственно. Ничто не жгло ей руки и не отпугивало. А даже наоборот. Её плавные движения замирали у талисманов каждый раз, когда она проводила над ними руками. – Мой господин. Это тело в прекрасном состоянии. Дух его находится в целостности, но полон затаённой злобы и глубоко спит. – Можно ли пробудить его сознание? Как это сделать? Она подняла на Вэй Усяня пустые глаза. – Нужно слияние с дыханием жизни. Много дыхания жизни. – Где его взять? – Дыхание жизни есть в светлой Ци и в живом сердце, мой господин. Только там. И ему нужно это дыхание. Поторопитесь, господин, если не хотите потерять этого человека. Дух спит, но дух слаб. А потому – поторопитесь. – Ты можешь с ним поговорить? – Нет, господин. Его сон глубок, а дух слаб. Дыхание жизни, только так, господин Вэй. Вэй Усянь надкусил палец и протянул руку к Су Ланьи. Демоница плавно переместилась ближе к тёмному заклинателю и вновь преклонила колени. Он очертил окровавленным пальцем линию её губ и позволил ей слизнуть ещё одну выступившую кровавую каплю. А потом махнул призрачной флейтой. Качнулись алые кисточки, украшавшие нефритовую подвеску, и демоница растаяла в промозглом воздухе пещеры, обратившись дуновением прохладного ветра. Дыхание жизни в живом сердце и в светлой Ци. Второй вариант можно было отсеять сразу, никто из заклинателей в здравом уме, даже если был бы ближайшим другом Вэй Усяня или Вэнь Нина, не согласился бы влить в лютого мертвеца свою Ци. Оставалось только сердце. Призраки и демоны часто говорят загадками. Зная Ланьи, она не солгала бы и ответила самыми доступными для неё словами. Большего Вэй Усянь и не ожидал. Он был благодарен ей за помощь, хотя её слова встревожили заклинателя. Как он и предполагал, тело и дух Вэнь Нина могли оставаться в целости в таком законсервированном состоянии не такое уж и долгое время. Ланьи только подтвердила его догадку. Время утекало сквозь пальцы. Хрупкий дух Вэнь Нина не пробуждался. Вэй Усянь вздохнул, вернулся к столу и положил Чэньцин под руку на ровную плиту рядом с раскрытым фолиантом, где в несчётном количестве пестрили его собственные записи и наблюдения о состоянии Вэнь Нина. Уже достаточно стемнело, и он зажёг свечу, чтобы лучше различать написанное. Он пролистал несколько страниц назад, пробежал глазами последние записи о созданных заклятиях пробуждения. В сердце глубоко зародилось чувство, что ключ к пробуждению Вэнь Нина лежит буквально на поверхности. Не хватает только самой малости. Какой-то жалкой капли. Капли?.. У Вэй Усяня пересохло в горле, когда вдруг на него снизошло озарение. Ну, конечно же! Дыхание жизни в сердце. Кровь! Он бросился к сундучку, где лежали осколки Тёмного железа, оставшиеся после изготовления Тигриной Печати. Все они оказались совсем крошечными, за исключением одного, чуть продолговатого. Вэй Усянь заточил осколок, придав ему остроту бритвенного лезвия. Он преклонил колени у ложа Вэнь Нина и зажал в ладони его безжизненную кисть. Он аккуратно сделал надрез Тёмным лезвием на пальце Вэнь Нина и поймал в белую маленькую чашу несколько выступивших капель. Совершенно чёрная, как жидкий морок, кровь Вэнь Нина не имела никакого запаха и не отражала тусклый свет, что едва проникал в Фумо. Тёмный заклинатель сделал на своём пальце точно такой же надрез тем же лезвием, и когда выступила кровь, он позволил каплям стечь в ту же чашу. Яркая алая кровь Вэй Усяня создавала чарующий контраст с угольно-чёрной кровью Вэнь Нина. Он смешал эти капли осколком Тёмного железа и стал ждать. Но вновь ничего не происходило. Кровь разделилась на две контрастные фракции, не желая смешиваться в единую субстанцию, несмотря на то, что и в крови Вэнь Нина, и в крови Вэй Усяня была примешана тёмная Ци. Вэй Усянь начертал талисман «Слияния» и поджёг его над чашей. Тонкая жёлтая бумага вспыхнула лазурным пламенем. И в тот же момент вся кровь, что находилась в чаше, слилась в единый поток, бросила серебристый отблеск на стену пещеры и погасла, не нарушив тишину ни единым звуком. Оставшаяся в чаше смесь имела однородный мутно-синий цвет и на ощупь оказалась тёплой, что говорило об удачном слиянии. Вэй Усянь подбежал к ложу Вэнь Нина. Судя по его расчётам, теперь Цюнлиню для Слияния требовалось не менее девяти гэ* крови. А может, и целый шэн*. – Цюнлинь, – Вэй Усянь склонился к его ложу. Он ласково проводил пальцами по его волосам, прикасался к безжизненному обескровленному лицу и губам. Вэй Усянь сжал между пальцев прядь волос Вэнь Нина и приник к ним поцелуем. – У нас с тобой остался один единственный шанс на встречу. Что же, это либо сработает, либо нет. Надеюсь моих сил хватит на то, чтобы совершить Слияние. Если же нет, – он горько усмехнулся, – надеюсь, мы встретимся с тобой в новой жизни, где не будет стольких бед. Вэй Усянь провёл Тёмным лезвием вдоль запястья, разрезая вену. В тот же момент боль пронзила всё его тело. Но Вэй Усянь не проронил ни звука, когда алая сила жизни стала стремительно покидать его. Ему ли привыкать к боли? Свободной рукой Старейшина Илина приоткрыл рот Вэнь Нина и приложил к его губам порез. Поток свободно струился, насыщая измождённое бесконечными попытками оживления тело. Вэй Усянь стоял на коленях у ложа, поглаживая Вэнь Нина по волосам. А потом зажёг заготовленный талисман Слияния. Из последних сил он направил поток Тёмной Ци в талисман. Бумага вспыхнула ярким алым огнём, переливаясь в иссиня-зелёный. Единственная горевшая на столике свеча тоже изменила свой цвет пламени с рыжего на изумрудный, подчиняясь выпущенной духовной силе. В глазах Вэй Усяня потемнело, и он упал без сознания на лежащее подле него тело Вэнь Нина. Последнее, что успел он проронить, прежде чем темнота поглотила его, было короткое: «Цюнлинь, проснись…». В абсолютной тишине было слышно, как падают на пол рубиновые капельки и глухо разбиваются об пол. Кап-кап-кап…***
Мягкие прикосновения вернули Вэй Усяня в мир. Кто-то ласково гладил его по волосам, и рука, что дарила касания, была ему явно знакома. Заклинатель открыл глаза и обнаружил, что находится в Фумо на своём ложе. Кто-то перенёс его и укутал в тёплое одеяло. Он с трудом поднял израненную кисть и разглядел бинты поверх обескровленного белого запястья. Кто-то обработал и закрыл его рану. После беспроглядной тьмы мир казался непривычно ярким. Вэй Усянь поднял взгляд на того, кто гладил его по волосам, и не поверил своим глазам. Пробуждённый Вэнь Нин сидел у изголовья на его ложе. – Цюнлинь, – прошептал он, узнавая, – я умер, да? Мы с тобой в Небесном Царстве или Диюе? – Г-господин Вэй, вы проснулись, – донёсся до его слуха знакомый до боли голос. Такой родной, казавшийся потерянным, – мы в Илине, на Луаньцзан. – Ты вернулся, Цюнлинь. Ты так долго спал. Не делай так больше, – Вэй Усянь поднял руку, и Вэнь Нин поймал его кисть, переплетая пальцы. Вэнь Нин склонился и прикоснулся губами к его руке, покрывая каждый цунь кожи поцелуями. Глаза Вэй Усяня нещадно болели даже от едва проникающего в пещеру света, и он закрыл их, отдаваясь всецело ощущениям и прикосновениям, что дарил Вэнь Нин. – Я думал, что потерял тебя навсегда. Слияние… – Т-тише, – Вэнь Нин приложил палец поверх его губ, – не разговаривайте. Вам нужн-но отдохнуть. – В-вы совсем без сил. Вы потеряли много крови. Открыв вновь глаза, Вэй Усянь заметил алый иссохший подтёк своей крови на губах Цюнлиня. Этот след создавал яркий контраст с иссиня-бледной кожей, испещрённой чёрными полосами вен. Вэй Усянь провёл по нему пальцем вверх до уголка губ Вэнь Нина. И пробужденный в ответ вобрал его палец в рот, лаская языком тёплую кожу. Вэй Усянь положил ладонь ему на шею и, собрав последние силы, притянул к себе. Он приник губами к губам Вэнь Нина в отчаянном поцелуе, в который вкладывал все свои чувства, боль, радость, нетерпение... Слёзы катились драгоценными каплями хрусталя по его вискам. А в сердце Вэй Усяня словно заново зарождалось Золотое Ядро. И Вэнь Нин отвечал ему осторожно, боясь поранить или причинить боль, с трудом управляясь с пока ещё плохо слушавшимся телом. Вэй Усянь чувствовал собственную кровь на его губах, разделяя вкус жизни и смерти. Металлический солоноватый привкус сводил их обоих с ума. Вэй Усянь углубил поцелуй, проникая языком в рот Вэнь Нина, сплетаясь с ним языком, не отпуская его от себя ни на фэнь. Он дрожащей рукой держал Вэнь Нина за волосы, не позволяя ему отстраниться. Вэнь Нин не дышал. Он разделял живое дыхание с Вэй Усянем. Он положил прохладную ладонь на подбородок Вэй Усяня, безмолвно успокаивая заклинателя, которого било мелкой дрожью. И это единственное прикосновение действительно лишало тревог, позволяя Вэй Усяню продолжать и продолжать поцелуй, словно у них впереди была целая вечность. И эта вечность у них действительно была.