Случайный поезд к нужной станции

Рана от удара Максима зажила, оставив после себя тонкий шрам. Темные артефакты даже в руках Светлого инквизитора всегда оставляют следы. — Как ты понимаешь, все обвинения против тебя сняты, — сухо и по-деловому обрисовал ситуацию Гесер, одергивая идеально сидящий костюм. И с непонятной иронией добавил: — Хотя кое-кто все равно отчаянно пытался состряпать тебе алиби. Антон кивнул, не столько слушая, сколько пытаясь определить, как скоро можно будет уйти, не показавшись обиженным. Света порывалась ему что-то сказать, но Антон отговорился усталостью и сбежал. Он чувствовал себя неловко. А еще к неловкости примешивалось легкое чувство вины, которое он пока не мог объяснить словами. В свою квартиру он поднимался в одиночестве. При его появлении тень на лестничной клетке шевельнулась. Антон остановился с ключами в руках и обернулся. Костя смотрел на него, замерев, как умеют только вампиры. Антон как-то жалко улыбнулся. В следующую секунду Костя стремительно бросился к нему и крепко обнял. — Ты что, пытался соврать Инквизиции? — шепотом спросил Антон. Костя не размыкая объятья, кивнул ему в шею. Костя был чуть выше Антона, и ему, должно быть, не очень удобно было так стоять. — Спасибо, — сказал Антон. И с чувством произнес. — Никогда больше так не делай. Костя коротко засмеялся и отпустил его. В квартиру они зашли вместе. Антон так и не забрал у Кости приглашение войти. Шаг, слово, поворот ключей и прикосновение к руке. И Антон рассказал ему всё. Возможно, потому что больше никому бы не пришло в голову попытаться сфальсифицировать Антону алиби. — Тебя подставило собственное руководство? Костя щурился и чуть кривил губы. Они будто опять спорили. Антон встряхнул головой, прогоняя воспоминания. «Что тебе мечты вампира?» — Так было нужно, — пожал плечами Антон, когда пауза затянулась. — Я же Темный, — хмыкнул Костя. — Передо мной можно не делать вид, что тебя это всё не задело. Сил хватило только на то, чтобы раздеться и лечь на кровать лицом в подушку. Скрипнул матрас. Костя, присев рядом, бессмысленно водил пальцами по коротким волосам на затылке у Антона и вытягивал дурные мысли — темное к Темному. — Это было нужно Ночному Дозору, — Антон повернул голову на бок, чтобы ответить, и с запозданием добавил. — И Светлане. Я ее люблю. — Не любишь, — на удивление спокойно и без обвинения озвучил Костя. Как любопытный казус, строчку из журнала в разделе «необычные факты». Хотелось не то оправдаться, не то объясниться. Но больше всего хотелось спать и ни о чем не думать. — Ты не понимаешь, — пробормотал Антон. — Это как обещание. Любовь, про которую ты знаешь заранее, которую тебе подарили и сказали — она точно будет правильной… Костя на миг перестал гладить его по голове. — Не понимаю, — расслышал Антон его мягкий смешок, уже проваливаясь в сон. — Но, наверное, это и к лучшему. Утром его разбудил звонок в дверь. Кости рядом не было, но Антон слышал, как шумела в ванной вода. — Ща, — глубокомысленно произнес Антон, как будто за дверью его могли услышать. — Я штаны найду. Звонок зазвенел еще раз, коротко и интеллигентно. Антон вздохнул и пошел к двери. Одеваться пока горит спичка он не умел. На пороге стоял Игнат и жизнерадостно улыбался. — Не хотелось бы тебя трогать пару дней, но шеф просил занести распоряжение Инквизиции о признании твоих действий самообороной, — Игнат протянул ему картонную папку, от которой сквозило магией. — А также свои извинения и наказ отдыхать и не появляться на работе как минимум до следующей недели. Антон приподнял брови. За спиной послышалось какое-то движение. Игнат перевел взгляд ему за плечо. — О, вампирчик, — озвучил он легким тоном. — Это не вампир, это Костя, — со всем достоинством человека без штанов ответил Антон. Игнат только рассмеялся и попрощался. Когда дверь за ним закрылась, Костя неуверенно улыбнулся. «Забудем?» Забудем.

***

— Это отвратительно, — озвучил Антон. — У меня будто нет выбора. Понимаешь? Ни у кого из нас нет. — Свобода, выбор, — Семен глубоко затянулся. — Ты сейчас говоришь как Темный. Между ними стояла бутылка водки. Из открытого окна доносился смех. Антон мог бы сейчас спуститься к Свете. Перестать ставить преграды, провести с ней ночь. Любить ее, как она хотела. Как он хотел? Если бы он хотел. Вместо этого Антон налил себе еще одну рюмку. — Тебя что-то гложет, — обронил Семен. — И дело не только в узле судьбы. «Да, — хотелось согласиться Антону, — Меня что-то гложет, меня что-то убивает. Я не хочу своего будущего». Но он ничего не сказал. И продолжил пить. Утром Семен довез его до дома. Посмотрел наверх, безошибочно находя взглядом его квартиру, открыл рот, будто собираясь что-то сказать, но промолчал. Антон врал, что у него давно не было предвидений. Стоя перед собственной дверью, он мучился странным чувством неправильности происходящего. Защита не была потревожена, но в квартире определенно кто-то был. Антон догадывался, кто. В конце концов, не так много людей имели допуск в его дом. И не людей тоже. — Здравствуй, Костя. Костя сидел в кресле у окна, поджав под себя босые ноги. Вампиры тоже умели смотреть вероятности, особенно, когда дело касалось тех, кого они знали лично. А за Антоном сейчас плыл такой шлейф из разных вариантов будущего, что его чувствовали даже незнакомцы. — Привет, Антон. Ветер колыхал занавески на окне. Костя пристально рассматривал его. Антон отвел глаза. С той ночи после облавы они ни разу не поговорили. Желание действовать, что горело под кожей и привело его в Москву, медленно гасло. — Завулон приходил, — нарушил молчание Костя. — Что ему было нужно? — с ровным любопытством отозвался Антон. И сам удивился тому, как мало взволновало его это известие. Полгода назад он бы уже прикидывал, нужно ли связаться с дозорными. — Он хотел с тобой поговорить, — тихо произнес Костя и передернул плечами, будто от холода. — Но увидел меня и сказал, что так, пожалуй, даже лучше. Антон неопределенно хмыкнул и опустился на ковер рядом с креслом. Двум Темным, один из которых был главой Дневного Дозора, что-то было от него нужно, а он не чувствовал ни тревоги, ни негодования. Интересно, так и становятся предателями? Костя сполз с кресла и опустился рядом с ним на колени. — Я ничего не стану тебе говорить, — негромко сказал Костя и посмотрел на него темными больными глазами, без примеси красного. А потом положил руки Антону на колени и наклонился к его губам. Поцелуй не был неприятен, не вызывал отторжения. И Антон ответил, сам не зная, зачем. Костя ведь тоже пытался его остановить. Помочь. Как умел. «Не вмешивайся», — читалось между строк в каждой фразе Ольги. «Будь осторожен», — попросила Света. Может, что-то ему хотел сказать и Завулон в своей любимой манере — абсолютно правдивое и ни на йоту не приближающее к правде. Вот только Антон не привык слушать других. Антон целовал Костю в ответ. Занавески все так же трепал ветер, когда Костя ушел. Антон бессмысленно крутил в руках телефон. Короткая вибрация оповестила его о пришедшем СМС с неизвестного номера. На экране высветились два слова: «Мел судьбы». Темным не верь никогда. Верно?

***

В парабаре было светло и по-своему уютно. Антон чувствовал себя чужим не из-за того, что никогда не прыгал с парашютом. Алишер смотрел на него без неодобрения. Но что-то в его взгляде подсказывало Антону: они в полушаге от того, чтобы считать друг друга врагами. — Неправильно играть чужими судьбами, — Антон в упор посмотрел на Гесера. — Но Светлана этого и не сделает, верно? Единственный, чья судьба решится сегодня ночью, кроме Великой Волшебницы — сам Антон. — Хочешь для нее хорошего, любишь ее — не вмешивайся, — почти не размыкая губ, ответил Гесер. — Люблю, — медленно повторил Антон. И озвучил, эхом к словам, сказанным ему когда-то Костей. — А если не люблю? — Мой дорогой, — Гесер раздраженно дернул плечом. — Я сильнейший иной Москвы, или как минимум один из двух сильнейших. Я твой шеф и учитель. Но не господь бог. Не пытайся просить у меня индульгенций. Антон встал и молча поклонился. Озвучивать отказ от ученичества он посчитал лишним. Гесер и так его понял. «Но если любишь не её — тогда тем более не вмешивайся», — прилетело ему в спину, когда он вышел из бара. Старый Арбат жил своей жизнью. Антон сидел на парапете, наблюдая за людьми, пока не стемнело. А потом вызвал такси и поехал на ВДНХ. Вмешательство второго уровня силы. Два часа назад мир плясал перед глазами, а сумрак дышал в затылок. Алиса Донникова собирала силу посреди людной улицы, и Антону как никогда хотелось отыграться. Не за то, что она обставила его в тот вечер на крыше. А за то, что ей хватило для этого одной только правды. — Это трибунал, Алиса, — повторял Антон затихающей ведьме. Но Завулон пришел. И отдал ему право на вмешательство. Второй уровень. Возможность бесконтрольно дарить добро. Таксист, немолодой мужчина в карикатурной кожаной кепке, радовался чему-то искренне и по-детски. Антон мысленно потянулся к силе — и не взял. Не чувствовал себя в праве оплатить свою правду чужим счастьем. Его неслучившаяся любовь собиралась нести людям добро и справедливость. Костя целовал его, сидя на полу. Гесер хотел добра всем, даже Антону, что так идиотски пытался идти против людей намного умнее, чем он сам. Заклятье реморализации кололо кожу и рвалось с пальцев этически безупречным выбором. Антон закрыл глаза и уронил руки на сидение. Никакая магия не сможет сказать ему, что правильно, а что нет.

***

— Ты можешь остановить ураган, — сказал Гесер. В любой другой день Антону бы не хватило силы, но сейчас вокруг Останкинской башни бушевало столько энергии, что можно было брать ее из воздуха. Остановить ураган. Или остановить Светлану. Смешно и просто. Антон посмотрел на неровно сломанный мел в ее руках и засмеялся. Света отшатнулась как от удара. — Антон, — начала Светлана, но осеклась. Умоляюще посмотрела на него, будто он мог дать ей ответы на все вопросы. Ветер развевал ее волосы. А Антон стоял перед ней, слабый и уставший, и неловко улыбался. Среди тысячи вариантов того, что могло произойти сегодня, другой Антон — возможно, лучше и правильней — пришел сюда накаченным силой под завязку, пришел за женщиной, которую еще не полюбил, но скоро полюбит. И остался с ней. Никогда еще Антон так четко не видел будущее — не смутные вероятности, проценты, возможности. Это было настоящее предвидение в первоначальном его понимании. В том будущем Светлана каждый день встречала Антона с работы, целовала по утрам, но никогда не говорила с ним по ночам. В том будущем Костя делал шаг в портал, и что-то внутри Антона корчилось и умирало при взгляде на его гаснущий след. Ткань вселенной рвалась, принимая его выбор. Антон с нежностью улыбнулся Свете — в последний раз. Он больше не обращал внимания на напряжённо замершего Гесера, на прищурившегося Завулона. Антон поднял руки к небу. И остановил ураган. Максим, застывший у края смотровой площадки, посмотрел на него с чем-то, похожим на одобрение. Эмоция на обычно равнодушном лице смотрелась странно. Когда Антон прошел мимо него, оставляя Великих у себя за спиной, он негромко произнес: — Приятно знать, что хоть кто-то из вас не обладает завышенным уровнем притязаний. Ветер перестал завывать. С неба лил дождь, простой и неопасный. Антон кивнул Максиму и направился к лестнице. У подножия Останкинской башни его ждал Костя.