Can you feel my heart?

      Его руки испачканы в крови. Сердце бьётся замедленно, словно вот-вот остановится, а внутри пустота. Кромешная тьма накрывает его мысли, и мужчина не в силах встать, отойти, убежать от всех проблем. Было невыносимо больно, и это та боль, которую не залечит ни время, ни другие люди.       Люцифер, скрючившись в три погибели, прижимался к твоему бездыханном телу, его спина часто вздымалась из-за нескончаемой истерики, бьющей по живому, вернее, добивающей остатки. Вокруг как назло витала тишина, лишь сильные порывы ветра, от которых демон старался крыльями укрыть тебя, свистели, ударяясь о руины разрушенной школы. Пространство вокруг было всё в пыли, тёмное, почти чёрное небо затянулось густыми тучами и не пропускало ни луча света. Казалось, что сами небеса не в силах стерпеть это отчаяние и разрывающую тоску по любимому человеку, которую держал в себе Люцифер.       Тяжёлый комок встал поперёк горла, создавалось впечатление, что мужчина совсем не дышал, но его выдавали короткие громкие всхлипы и звук, больше похожий на гортанный рык. Темноволосый сидел на холодной земле и со всей нежностью укачивал твоё тело в своих руках, прижимаясь щекой к твоей макушке и, изредка целуя волосы, что-то бормотал будто в припадке.       Спустя некоторое время демон с трудом, шатаясь, приподнялся, аккуратно уложив твой затылок на скомканный кусок ткани, который ухватил от погибшего на поле боя воина, замертво павшего неподалёку. Ноги едва держали, битва была поистине кровавой, остаться живым уже было победой, а остаться при этом невредимым — непозволительной роскошью. Где находились очаги боли Люцифер не смог бы назвать, даже если бы сосредоточился на чём-то, кроме мыслей о тебе, но то, что боль физическая была сжигающей отрицать он бы не смог в любом случае, однако обращать на это внимание он хотел в самую последнюю очередь.       Вскинув взгляд вверх, демон коротко ухмыльнулся, губы лишь слегка дрогнули в притворной улыбке. Люцифер приложил усилие, чтобы опуститься на колени. Он не присел, а скорее повалился наземь, чувствуя физическое и моральное измождение. Его колени с глухим стуком поочерёдно ударились о неровную поверхность пола недавно действующей школы, придерживаясь на руках, Люцифер распрямился в спине и с глухим рычанием чуть двинул крыльями, ощутив их тяжесть.       Мужчина всегда с открытой неприязнью относился к Создателю, отзываясь о нём лишь в плохом ключе, обвиняя о неравноправии сторон и предвзятости. А сейчас? Какая ирония! Сейчас сам сын Сатаны стоит на коленях и молится тому, в ком всегда видел только своего врага.       Его кровоточащие и всё ещё дрожащие руки сомкнулись для дальнейшего произнесения слов, которых он бы, если взглянуть в прошлое, никогда бы в своей жизни не сказал.       — Я знаю, что не имею права просить тебя о чём-то, — сохраняя по-прежнему пренебрежительный тон, начал он, — знаю, что всегда ненавидел тебя и твои взгляды на собственных детей, — его голос смягчился и чуть затих, но тут же вновь вспыхнул от волны ярости, всколыхнувшей всё внутри, — и сейчас ненавижу. Она не должна была!.. Это я должен быть на её месте! Я должен был принять удар на себя! Я, а не она! — его глаза загорелись алым пламенем, мужчина со всей ненавистью глянул вверх, а затем резко затих, склонившись к самой земле и крепче сжимая пальцы в мольбе. — Шепфа, я умоляю... Верни её к жизни. Верни ей возможность чувствовать, любить, огорчаться, плакать... Пусть даже по мне. Она переживёт, сильная девочка. А вот я без неё... никак. — Голос сбивался, уходил то в шёпот, то срывался на хриплый крик, — забери мою душу взамен её. Я прожил сполна, а она... Столько ещё не видела, не узнала. Она обязательно должна прочесть все книги в библиотеке школы, должна стать лучшей ученицей, должна... жить. — Минутное молчание оканчивается фразой: — Это не её путь.       Не все сказки заканчиваются счастливым концом. Жаль, что это была вовсе не сказка, хотя начало её было таким прекрасным...