Гори

      Кровь набатом стучит, пульсирует в голове. Сердце бешено колотится, а дыхания не хватает. Тога жадно вдыхает воздух ртом, бежит со всех ног, но Бакуго всё равно дышит ей в спину, нагоняет с каждой секундой. Он всё кричит «Сдохни! Сдохни!» и пытается взорвать её, а она улыбается. Обнажает в хищном оскале клыки и облизывается.       Давно она так не веселилась.       Мимо проносятся убогие тачки, фары которых предательски освещают ночной тротуар. Под подошвами то и дело скользят — мешают оторваться — обёртки и окурки, хрустят осколки бутылок. Ещё чуть-чуть и мальчишка точно её нагонит.       И что же будет?       Дышать уже тяжело — душит одышка — рукава свитера болтаются, бьют по бокам, но Тога бежит. Несётся, не глядя под ноги, торопится скрыться в тёмном проулке. Хватается за шершавый угол дома, поворачивает, а после стряхивает кирпичную крошку с пальцев.       Тьма окутывает, скрывает опасность, которую таит, но Тога знает — с ней здесь ничто не сравнится.       Она хватает всё, что попадается под руку, кидает так, чтобы точно сбить мальчишку. Мышцы ног уже горят, рвутся изнутри, но останавливаться нельзя.       Мусорные баки с грохотом летят на асфальт, выплёвывают содержимое. Один за другим они падают, создают препятствия для Бакуго, но этого мало. Тога нутром чует — он нагоняет. Волосы на теле становятся дыбом, а в крови кипит адреналин. И как же оторваться от него?       Она ведь просто хотела поиграть: взять немного крови, пока он дрался с Даби. Совсем чуть-чуть, на пробу — ей казалось, он вкусный — но он так взбесился, что бросил всё и кинулся вслед за ней.       Внезапная мысль поражает воспалённый разум Тоги — неужели, он тоже хочет поиграть? Уголки губ ползут вверх, и она хихикает. На языке уже чудится, расцветает солоноватый привкус крови, импульсами разносится по телу, возбуждая каждую нервную клеточку. Ох, вот это ей сегодня свезло.       За спиной грохочут взрывы, лязгает металл, врезаясь в стены высоток. Жар от причуды Бакуго опаляет оголённую кожу ног и шеи. Тога оборачивается и в последний момент видит, как искаженное злобой лицо нависает над ней. Она отпрыгивает, скользит, прячется за баками, уворачиваясь от слишком проворного противника. Но раз за разом его кулаки оказываются всё ближе и ближе к её лицу.       Задыхаясь, стягивает свитер и кидает его в Бакуго. На секунду это его задерживает: он рычит и с остервенением взрывает этот кусок ткани, но всё бесполезно. Он тут же вмиг сокращает расстояние и вновь наступает на пятки, вот только теперь Тогу больше ничто не защищает от жара, подступающего со всех сторон.       А, может, она просто горит изнутри.       Мысли путаются, становясь роковой ошибкой — Тога отвлекается, скользит на мусоре, путается в ногах, пытаясь развернуться, и летит прямиком в кирпичную стену. Удар приходится на затылок, и перед глазами плывёт.       — Больно, — обиженно выдыхает она и чувствует, как кровь стекает по шее.       Она не видит — скорее чувствует — Бакуго стоит перед ней. Тяжело дышит, почти хрипит, сплёвывает на землю и носком ботинка пинает Тогу в ногу.       — Вставай! Вздумала поддаться мне?! — зло кричит он.       Но боль в затылке не дает ей ответить, кинуться на Бакуго, попробовать его крови. Тога жалобно стонет и пытается открыть глаза, но дыхание вмиг перехватывает, когда мальчишка хватает её за горло и, прижимая к стене, поднимает над землёй. Тонкая рубашка не спасает от холода и острых выступов кирпичной кладки, а горячая ладонь на шее обжигает.       Тога открывает глаза и видит его перекошенное от злости лицо, глаза налитые кровью и стиснутые до скрипа зубы. В голове срывает предохранители, и она блаженно выдыхает. Перед глазами вспыхивают образы-видения, а тело начинает дрожать от возбуждения.       — Ещё, — шепчет она, довольно щурясь.       — Че? Совсем долбанутая?!       Тога видит, читает на его лице ярость. Бакуго злится — нет, бесится — как никогда раньше, и ей это жутко нравится. Нравится настолько, что она тянется к нему всем телом и безумно хочет, чтобы хватка на шее стала сильнее. Чтобы он показал, что ему тоже нравится это. Нравится боль, которую он ей причиняет.       Разве не ради этого он гнался за ней от самой площади?       Вторая ладонь Бакуго искрит, слепит в темноте проулка, и он подносит её к лицу Тоги. Она знает, в её хитрых лисьих глазах отражается этот огонь, и, наверное, поэтому Бакуго вздрагивает и чуть ослабляет хватку на горле.       — Позволь уколоть тебя, — шепчет она дрожащим от возбуждения голосом.       Щёки покрывает нездоровый румянец, а в глазах появляется блеск. Она облизывается, задевая кончиком языка торчащие клыки, и едва сдерживается, чтобы не накинуться на Бакуго прямо сейчас.       — Чё?       — Дай мне своей крови. Позволь укусить.       — Больная!       — Уверена, ты вкусный, — продолжает нашёптывать она, а сама тянется к ножичку, спрятанному в подвязке под юбкой.       Бакуго перехватывает её руку и откидывает нож куда-то далеко — в конец проулка. Тот с лязгом падает на асфальт и эхом отдаёт в голове Тоги. Она была так близко.       Она вновь облизывается, и её острые, влажные клыки отражают его пламя. В его глазах она видит испуг — ему наверняка кажется, что клыки уже покрыты его кровью. Она извивается, трётся об него, прижимаясь, всем телом, но он не шевелится, застыв, как каменное изваяние.       Лишь крепче сжимает её горло.       Тога дрожит от переполняющих её ощущений. Она так хочет попробовать его. Крови или чего-то ещё. Она не знает определённо, но чувствует, что что-то из этого ей точно нужно, чтобы потушить пожар желания, разгорающийся внутри.       Под короткую юбку задувает ветер, покрывает кожу мурашками, но Тога дрожит не от этого. Тога дрожит от удовольствия, приходящего вместе со спазмами в передавленном горле. Она чувствует сладкую боль во всём теле и жарко шепчет:       — Сильнее.       — Чё?       — Сожми… сильнее.       В его глазах отражается недоумение. Она видит, как всего за секунду к нему приходит понимание, и мышцы в его теле напрягаются. Он вздрагивает. И Тога считает это приглашением.       Она проводит ладонью по его ноге вверх, надавливая всё сильнее, и останавливается возле ширинки. Бакуго не дышит. Он смотрит на неё во все глаза, а его и без того огромные зрачки теперь заполняют всю радужку. Тога тонет — тонет в этой бездне, что скрывается на дне его глаз. Перекладывает ладонь на его пах и облизывается.       Ей невыносимо жарко, мокро, там — внизу. Смазка уже течёт по её бедру, и всё пульсирует от прилившей в миг крови. Тога стонет, хнычет. Ей так нужно, чтобы чёртов мальчишка сделал хоть что-то. Коснулся её там хотя бы пальцем. Хоть на секунду.       Но он медлит. Сильнее прижимает её шею рукой к стене, а другой сам расстёгивает ширинку. Медленно приспускает штаны и вместе с ними трусы. Его член пульсирует, дёргается в такт каждому всхлипу-стону Тоги. Но он всё равно не спешит. В его зрачках, чернее ночи, пляшут искры, хоть в переулке уже давно совсем темно. Он облизывается, прямо как она до этого, и хрипло шепчет ей на ухо:       — Нравится, когда тебе делают больно?       Она тает, течёт от тона его голоса ещё сильнее. В голове мутнеет от недостатка кислорода, но это всё ерунда. Ерунда по сравнению с пожаром, полыхающим меж её ног. Проклятый мальчишка слишком долго играет.       — Да, — хрипит она и подаётся вперёд, чтобы прижаться к его огромному, пульсирующему члену.       — Не так быстро, — шипит он в ответ.       Свободной рукой отталкивает её. Прижимает к холодной стене. Задирает юбку до талии и грубо стягивает трусы. Они комкаются, застревают. Бакуго злится и дёргает их на себя. Они горят в его ладони. И Тога чуть не кончает от этого безумного, дикого взгляда, что успевает заметить в секундной вспышке.       Тога сжимает ноги и ерзает бёдрами. Ей нужно хоть что-то, иначе она сгорит, сойдёт с ума от возбуждения, лавой разливающееся внизу живота. Но Бакуго лишь рычит и разводит ей ноги.       — Даже не думай, — зло выплёвывает он.       Его голос дрожит: то ли от злости, то ли от возбуждения. Тоге плевать. Её волнует лишь его член, к которому она всё тянет свои ладони. Ещё немного… Но нет — он успевает первым. Грубо перекидывает её руки себе на плечи, а сам подвигается ближе.       Между ними почти не остаётся пространства, воздуха не хватает — тьма вокруг озаряется сотнями мелких вспышек перед глазами. Холодный кирпич царапает спину до крови — до боли под кожей. И Тога падает в бездну своих желаний.       Она дёргается из последних сил — подпрыгивает — закидывает ноги Бакуго за спину. Его член упирается ей в промежность, и она стонет от удовольствия. Она трется, стараясь подняться чуть выше, чтобы почувствовать его уже внутри, но Бакуго держит её крепко, не давая этому произойти.       — Нет, — рычит он. — Я сам.       Он обхватывает его своей ладонью и водит — вверх-вниз. Разносит смазку по всей промежности. Задевает набухший до предела клитор, входит на жалких несколько дюймов. Она хрипит — не может больше стонать — внутри всё плавится, в голове не осталось ни капли рассудка. Весь мир сжался до размеров члена Бакуго. Она хочет его даже больше, чем крови. Больше чем поиграть с ним лезвием, спрятанным в одном из пучков на голове.       Не в силах больше терпеть, она впивается ногтями в его спину. Рвёт его жалкий костюм, оставляя кровавые дорожки на коже. Он злится — резко насаживает её на всю длину, так что искры сыплются из глаз.       Они выдыхают синхронно — в ушах звенит от оглушающего блаженства. Он кусает её за плечо — до крови — и чуть ослабляет хватку на шее. Перед глазами плывет, проулок освещают тысячи реальных-нереальных вспышек, и Тога больше не Тога. Она — нерв, напряжённый до предела. Капля крови на языке после долгой «диеты». Она дышит так часто, что теряет себя на вечность — или пару минут — не важно.       Он двигается грубо, ритмично, с громким хлюпающим звуком, который возбуждает её даже сильнее его ладони на горле. Мир взрывается, и она кончает с криком, который тонет в шершавой ладони Бакуго. Он дышит громко — через рот. Его движения становятся рваными, хаотичными. В последний миг он выходит, и струя горячей спермы бьёт по её бедру.       Он тяжело дышит, теряет контроль всего на мгновенье, и Тога решает — сейчас. Ловко вытаскивает лезвие — полосует им по щеке Бакуго — вырывается, слизывая на ходу ароматную кровь. Сбегает, по пути поправляя одежду.       Все происходит так быстро — всего за пару секунд — что Бакуго не успевает одуматься. Тога оборачивается, видит, что он так и стоит со спущенными штанами, прижимая пальцы к ране на щеке. Она довольно скалится и кричит, скрываясь в ночи:       — Надеюсь, ещё поиграем!