Двадцать первый ученик

       С волосами наконец-то закончили, осталось самое главное — тело. Мацумото уже успела расстроится, что она плохая в сравнении со своими друзьями. Казалось, что она вот-вот снова заплачет. — Мацумото, может ты дальше сама? Мне как-то неудобно продолжать, — произнес Мидория, медленно поливая тело подруги. — Я как раз пока принесу сухие полотенца. — Я и так снова на грани, а ты уходишь? — спросила его девушка со слезами на глазах, а парень уже не знал куда ему деться. У него самого уже одежда была вся мокрая, а тут подруга начинала снова плакать. — Стой, Мацумото, не плачь, я же не навсегда ухожу, а на каких-то несколько секунд, — произнес парень, который с самого начала собирался использовать причуду, чтобы ускориться. — Давай ты сейчас закроешь глаза и будешь считать до пяти, за это время я принесу сухие полотенца. — Правда? — спросила его Мацумото, пока слезы уже снова скатывались по щекам. Парень лишь кивнул, пока девушка закрывала глаза, его уже не было в ванной.        Счет она вела размерено, но за этот момент Мидория схватил сухие полотенца с полки ее шкафа, а после уже бежал к ней обратно в ванную. Девушка открыла глаза, увидела парня с сухими полотенцами, он даже немного запыхался. — Ну, вот, я успел даже немного раньше, — сказал парень, снова присаживаясь на корточки, чтобы быть на одном уровне с подругой, которая тут же резко обняла его. — Ты уже справилась? — Я считала, пойдем так, я уже устала мыться, — сказала Казуэ, которая словно не собиралась отпускать друга. — Неси меня в комнату, — словно приказала Мацумото, но Мидория просто не мог ее взять, она же фактически голая. — Не стесняйся, бери на руки, чего ты там не видел, особенно в порнухе. — Мацумото! Я так не могу! Может и что-то видел, но не трогал же! И тем более нашла что сравнить: видео и реальность! — тараторил смущенный парень, отскочив от девушки. — Ладно, стой тут, я пошла за ширму, отдай мне уже эти полотенца, — сказала Казуэ, поднимаясь с табуреточки.        Она забрала полотенца, а Мидория тут же закрыл глаза, потому что спина была полностью открыта. Послышался легкий звук открывания двери, Мацумото уже самостоятельно пошагала к себе в комнату в летней пижаме. Казалось, что она затаила обиду. Мидория догнал ее возле лифта. — Ты почему так уходишь? У тебя же температура, давай без самовольства, ты можешь упасть в любой момент, — сказал Мидория, который хотел поддержать подругу за плечо, но она лишь ударила его по руке. — Сама могу, уже собрала себя в руки, не переживай так сильно, — сказала она, выходя на нужном этаже. Казуэ забралась на кровать, укрываясь кучей одеял, медленно подключая аппараты к руке. — Я покормлю тебя, все-таки не нужно перетруждаться раньше времени, — сказал Мидория, поспешно беря в руки тарелку с супом.        Казуэ нехотя ела свой обед, есть ей вовсе не хотелось, но этого требовали лекарства. Когда они перешли к каше, ей уже было плохо от еды. Парень уложил девушку окончательно в кровать, после приема лекарств, а так же повязки на лоб. Казуэ тут же надела маску на лицо после еды. — Можешь идти, я сейчас засну, может увидимся вечером, — сказала девушка, ожидая пока парень уйдет, чтобы спокойно заснуть. — Скажи честно, ты обиделась на то, что я отказался брать тебя обнаженную на руки? — спросил ее в лоб Мидория, хотя сам испытывал огромное смущение во время вопроса. — Не знаю, это так запутанно, я вроде бы устала, а ты не можешь сделать это потому что я девушка. Я конечно понимаю, что доставляю тебе дискомфорт такими репликами и действиями, но никто бы не зашел ко мне за ширму, кроме тебя из парней, может это они бы сделали, помыли бы мне голову, но не терпели так все спокойно, как ты. Ну, кроме Шото, но он бы укутал меня со всех сторон, — сказала Мацумото, шевеля ногами под одеялами. — Такое ощущение, что у тебя особая забота ко мне, которую я не могу понять. Даже когда у меня сжегся костюм, ты дал мне кофту, ты был все время рядом со мной в больнице, ты рассказал все своей маме, даже она пыталась мне помочь, а отплатить я ничем не могу. Ты слишком хороший для меня, я не достойна такого со стороны любого, особенно тебя, когда убила всех рядом, оставив на тот момент одного тебя в живых, — говорила Казуэ, снова заливаясь слезами. Она тут же подскочила, садясь на кровать, чтобы не задохнуться от забитого носа. — Прости, что опекаю тебя таким количеством заботы, но ты правда особенный человек для меня, — сказал Мидория, краснея еще больше. Казуэ захотелось провалиться под землю, ей казалось, что она только загубит такого солнечного парня, он все еще продолжал улыбаться, хотя случилось столько всего. — Лучше не надо, мы друзья, только друзья. Я так не могу, я не достойна тебя, совершила слишком много ужасного, не понимая цену всему. Я тень, которая не должна закрыть такое яркое солнце как ты, — сказала Казуэ, смотря в зеленые глаза. Она видела в них сколько всего он пережил, после ее слов, они даже слегка потухли. — А что если я сам хочу окунуться в эту тень? С головой, полностью, навсегда тонуть в ней, — спросил ее Мидория, заставляя Казуэ краснеть на глаза еще больше. Бледность болезни пропала, покрывая щеки румянцем. — Я же говорю, что боюсь погубить тебя! Боюсь сделать тебе больно еще больше! Я же теперь не могу жить без лекарств! Кто захочет связать со мной свою жизнь, если любое ослабление иммунитета, и я могу умереть от того, что причуды начнут вырываться из моего тела! Банально могу умереть, если захочу ребенка, мне опасно рожать! Какая может быть тогда семья и отношения?! Если за мной нужно будет следить каждый раз! — высказывалась девушка о слабостях своего тела и тяготах ее мыслей. — Я бы хотела стать героем, стать любимой девушкой, женой, мамой, но боюсь, что умру в неподходящий момент! Да, сражения никак не влияют, но мне нужно будет следить за циклом, потому что в это время я уязвима, много нервов приведут к высвобождению причуд. Это только обычный цикл! Каждый месяц! А я заболела, чем сделала только хуже! Но простуду на корню сразу не присечешь! Я не хочу навредить любимому человеку! Тем более детям! — говорила девушка, постепенно вытирая свои слезы. — Обычно жить с таким телом и причудами не получиться! Не получиться! Максимум, что я могу, это стать героем, но боюсь, что через лет десять-пятнадцать моя карьера закончиться, потому что мое здоровье закончиться! — уже кричала Мацумото, понимая, что ее жизнь не будет такой долгой. — Казуэ… — назвал в конце концов парень подругу по имени, чтобы привлечь к себе особое внимание. — Я не знаю, будешь ли ты это помнить все потом, когда пройдет твоя температура, но знай, я не боюсь. Если ты захочешь связать со мной свою жизнь, даже если не захочешь, я буду рядом. Ни за что тебя не брошу, ты дорога мне, очень сильно, пусть ты и отталкиваешь меня сейчас, может потом все измениться. Когда ты будешь болеть, буду всегда рядом, твои причуды не страшны мне. Буду лечить тебя, следить за тобой, в каком бы состоянии ты не была, даже каждый месяц, — говорил Мидория, который словно знал все про нее лучше даже, чем сама обладательница тела. — Изуку, зачем? Для чего тебе это все? Раньше я боялась показывать свои шрамы, но сейчас они еще ужасней, Исикава пытался сделать все аккуратно, как и хирурги, но шрамы от операций остались. Я подтянула свое тело тренировками, даже снова пресс стал вырисовываться, но как и говорил Шинсо, я и правда потолстела, потому что много ем, мои ноги толстые, даже немного руки, пресс пропадет, если я пропущу малость свои тренировки, — говорила судорожно Казуэ, видя в своем теле одни недостатки. — Когда любишь человека, ты готов провести с ним всю свою жизнь, быть с ним всегда рядом в любом состоянии, даже если он не может ответить взаимностью и делает больно, все равно пытаешься помочь издалека, если так сильно любишь. Шинсо — дурак, он просто не знает как правильно делать комплименты. Ты прекрасна, у тебя есть формы, эти руки и ноги, животик, как ты говоришь, мелочи, я люблю тебя любой. Я видел тебя в состоянии скелета, но ты была прекрасна для меня. Люблю тебя любой, с любым телом, шрамы — это вообще мелочи, учитывая, что мы герои, это обычное дело, посмотри, — произнес Мидория, поднимая футболку. Его левая сторона от бедра до грудины была покрыта отдельным оттенком кожи, шрам слегка выделялся из всей структуры кожи. — Мои руки усыпаны шрамами, как и ноги, а ведь я только учусь в академии, что же будет дальше. Это суровая профессия героя, да, большинство у тебя появились вовсе не от этого, но это не изменяет того, что ты и так прекрасна, — говорил парень, поправляя алые волосы. — Почему ты не замечаешь своих прекрасных сторон? Эти прекрасные мягкие длинные волосы, длинные ресницы, пухловатые губы и щечки, выраженная талия, ровная спина и гордо поставленные плечи, ярко выраженные формы, ноги хочется съесть, тем более они выглядят еще лучше когда ты носишь туфли на каблуке, они не длинные, но их форма показывает твое величие, — говорил парень сплошные комплименты, смотря прямо в глаза Казуэ, но и в тот же момент слегка касаясь руками всех достоинств, кроме интимных. — Твой характер не из легких, но он мне тоже нравится. Да, что это все говорить, я люблю тебя, — сказал он, не выдержав такого давления на его чувства. — Будет достаточно эгоистично, но скажи это еще раз, — сказала Мацумото, словно заставляя Мидорию признаваться в чувствах раз за разом. Парень уже сел слегка сверху, опираясь на руки, чтобы смотреть на девушку. Его правая рука залезла под маску, а большой палец поглаживал щеку. — Я люблю тебя, не смог разлюбить даже когда произошла битва, а потом и в больнице, просто я не мог отпустить эти чувства, пусть ты и бросила меня так давно, — говорил парень, медленно приближаясь к лицу подруги. — Я люблю тебя, — сказал он, пока его глаза стали закрываться, касаясь губ через маску.        Сначала легкий поцелуй, слегка углубленный, было неприятно делать это через шершавую маску, но Казуэ все еще была больна. Девушка руками взялась за плечи парня, придвигая его ближе к себе, словно собиралась стянуть с него футболку. Школьная рубашка уже давно была в стирке после ванной. Парню дали разрешение не возвращаться в школу, если Казуэ будет слишком плохо, и она попросит остаться, ну почти попросила. Ее руки касались уже голых плеч, ощущая рельеф мышц. — Изуку, — произнесла она его имя в перерывах поцелуев, пока его рука уже настырно полезла под надоедливую майку.        В маске и так было сложно дышать, а эти поцелуи вообще сводили с ума. Белья на девушке соответственно не оказалось, Мидория уже вовсю сжимал праву грудь Казуэ, заставляя ее постанывать в поцелуях. Его указательный палец слегка напирал на сосок, ему уже тоже хотелось избавиться от надоедающей одежды на верхней части тела. — Подними руки, — сказал Деку, а Казуэ послушно это сделала. Майка тут же слетела с ее тела, освобождая обзор на грудь, ключицы его уже соблазняли до этого момента.        Изуку не до конца покидал губы Казуэ, но уже был больше сосредоточен на груди. Его язык прокручивался возле соска, слегка посасывая его, он боялся слегка прикусывать, ему не хотелось делать больно, руки трогали еще горячее тело. Парень понимал, что сейчас признаваться в чувствах и переходить к большему не лучший вариант, потому что боялся, что Казуэ ничего потом не вспомнит. — Слишком приятно, — добавила свой комментарий Казуэ, а Мидория тут же набрался смелости слегка прикусить ее сосок. Боль была такой легкой, но приятной, тут же уходя в небытие, пока Мацумото пыталась вернуться в чувства.        Рука спустилась по туловищу, медленно касаясь живота, пальцы уже настигли резинку спальных шорт, неуверенно заползая под нее. Мидория даже на несколько секунд растерялся, как все разговоры привели к такому исходу. Его пальцы уже раздвигали большие половые губы, проходясь средним по клитору, вызывал легкую дрожь. Мацумото стонала от его прикосновений, хотя его пальцы еще не вошли в нее. Смазка выделялась достаточно быстро, но Изуку достал руку из-под одеяла. Парень скинул все одеяла, чтобы они не мешали ему.        Девушка слегка приподняла бедра, чтобы спокойно избавиться от шортов. Парень облизнул средний и безымянный палец, соединив их перед этим, медленно вторгаясь в промежность. Казуэ слегка вскрикнула, но ничего не делала, лишь позволяла делать с ней все что угодно. — Изуку, может не нужно заходить настолько далеко? — спросила его Казуэ, как Мидория опустился ниже. — Просто что-то у меня голова кружиться. — Нет, — твердо произнес Изуку, касаясь языком клитора.        Его прикосновения языком вызывали еще больше мурашек. Язык медленно проходил между больших половых губ, пока рука повторяла одно и тоже движение, добавляя третий палец. Исподлобья парень посмотрел на Казуэ, правой рукой она держалась за постель, левой рукой дотронулась до лба, словно пыталась успокоить жар. Уже было так сложно дышать, что она спустила маску на подбородок. — Я на пределе, — высказалась Мацумото, пытаясь не откинуться на кровати от столь приятных ощущений и горящего чувства внутри.        Мидория решил ускорить движения пальцами, как через несколько таких толчков, он увидел как дернулись ноги девушки. Она пыталась восстановить дыхание, кидая легкий взгляд на Деку, который только достал пальцы из нее. Казуэ положила голову на подушку, а ее глаза закрывались без ее контроля. — Казуэ, ты там как? — спросил ее парень, натягивая футболку обратно. Когда он слегка поднялся, парень увидел, что девушка заснула. — Я перестарался что ли, — произнес неловко Деку, замечая, что Мацумото еще и снова вспотела.        Парень долго не сидел на одном месте, он принес полотенце и миску с водой, чтобы обтереть тело девушки. После снова натянул на нее летнюю пижаму, укрывая ее слоем из трех одеял. Поменял повязку на лбу, стянул маску с лица. Он уже хотел уходить, но его позвали во сне. — Изуку, ты же обещал всегда прийти на помощь, когда позову, — сказала сквозь сон Казуэ, скорее всего она была еще под впечатлением недавних событий. — Обещал, — ответил ей Мидория, садясь рядом с кроватью. Его рука крепко сплелась с рукой Мацумото, даже во сне она немного сжала ее, продолжая спать, пока сам парень любовался ее лицом, медленно засыпая.