На выход

Дверь библиотеки в очередной раз скрипнула, и Женя была готова в который уже раз проклясть создателя этого чёртового лагеря – да всего бесконечного их множества – за такую злую шутку с ржавыми петлями. Будто всего остального было ему мало! Разумнее всего было бы перестать злиться и продолжить спать, но надежда – глупый и подлый червь, терзающий сердце, – не давала. И действительно, в дверях показался знакомый до боли образ. Тот, кого здесь быть не могло. Потому что Лагерь против. Потому что ещё только первый день. Потому что у него ещё не может быть пионерской формы. Потому что… Семён уверенным шагом прошествовал до стола Жени. – Добрый день, девушка, – игриво обратился парень. – Обоснуй! – библиотекарша поправила очки и опёрлась подбородком на руку. Семён усмехнулся и кивнул. – Небось плохо сидеть целую смену в библиотеке… одна-одинёшенька… Она прищурилась и прошипела: – И пустые разговоры нисколько не делают день лучше. – …смену за сменой. – Значит, ты Пионер, хм, – пробурчала Женя. – Впрочем, кто ещё сюда придёт? Лена, Алиса, Электроник. – Вздох. – Так зачем пожаловал? – спросила она устало. Парень смотрел с нежной улыбкой. – Я по вопросу выхода из лагеря, товарищ Давыдова. Девушка закашлялась, и глаза расширились от удивления, правда, за толстыми очками они всё равно остались крошечными. – Ч-чё? – И тут же осадила себя. – Впрочем, какая разница… Тебе нужна информация, как выйти? Хорошо: делать мне всё равно нечего, так что… Семён усмехнулся и покачал головой, после чего бесцеремонно отошёл за вторым стулом и наконец уселся напротив. – Нет, я не новенький, чтобы обсуждать что да как, чтобы спрашивать, как уехать. – Парень сделал знак молчать, и Женя недовольно закрыла рот. – Можно сказать, что у меня есть больше ответов, чем у тебя – интересующих тебя вопросов. Библиотекарша фыркнула. – Даже если ты знаешь, для чего я здесь, какой в этом смысл? – Потому что только по достижении цели – можно выйти. – Семён с нахальной улыбкой щёлкнул пальцами, будто объяснял простые, но в то же время гениальные вещи. – Получив терапию, выписаться из лечебницы. Не раньше. – Парень сделал движение, будто поправляет очки, и это ещё больше разозлило библиотекаршу. Девушка вскочила и в бессилии сжала кулаки. Что – в конце концов – она могла сделать Семёну? Только вилкой из стола погрозить. И что с того? Лишь вздохнула и бессильно опустилась на прежнее место. – Чего ты добиваешься? – Я? Ничего! Ты мне не хочешь ничего дать, практически ничего – не можешь. В то же время я пришёл разрешить твои проблемы и поговорить с умным человеком напоследок. – Он наклонил голову и ухмыльнулся. – «Совёнок» не создан для счастья, точнее – для счастья внутри, он должен подготовить для счастья за его пределами. Ваша ошибка – думать иначе. Кстати, как думаешь: насколько нравственно оставлять человека страдать, если он с одной стороны не желает и не должен больше страдать, а с другой – не желает оставлять местного узника, не искупившего грехи? И кто виноват? Узник? Конечно. Палач? Возможно. Узница… – Хватит! Все вы считаете себя джокерами в колоде бытия и философами, а на деле вы клоуны и софисты. Парень аж просиял. – Женя-Женечка-Женюсь! – с улыбкой выпалил Семён. – Не женишься, – холодно осадила его библиотекарша. Тот лишь рассмеялся. – Ну, согласен: не женюсь, иначе ты будешь двоемуж… двоемужница? Двоемужица? Ме-е… Пофиг… – Парень махнул рукой. – Но теперь я знаю, почему в тебя влюбился тот. – Я «милая тварь»? – уже зло спросила Женя. Кивок. – Вы все на одно лицо и говорите почти одними словами. Дальше что? Ты пришёл издеваться? Он быстро покачал головой, а потом уже начал объяснять. – Вообще, Пионеры, зная о твоей проблеме, действительно могут прийти только в двух случаях – поиздеваться и попробовать воспользоваться ситуацией. Но я не Пионер. – И мне стоит тебе верить? Это смешно. Семён ухмыльнулся. – Так смейся! Ну же! Он развёл руки в стороны. – Ты мерзкий тип! – выпалила Женя с раздражением. Парень покачал пальцем. – Не так: тип у меня нормальный, даже приятный тебе, а вот что я та ещё скотина – это правда. И всё же… Хоть времени у нас сколько угодно, я бы предпочёл его лишний раз не тратить: я по делу. Женя поаплодировала. – Отличный пассаж. Только вот какое дело может быть в откатывающемся безвременье? Особенно если ты нарочно нарушаешь сценарий. – В сценарии нет вожатых других отрядов, а я – перед тобой. – Один из тех Пионеров, что думают, что обладают некой властью над лагерем… Парень усмехнулся. – Я существую в единственном числе. И да… – Он грустно вздохнул, а потом рассмеялся. – Существую. А тебе предлагаю жить: он вспомнил тебя, он понял, насколько и в чём был неправ, – мрачно продолжил Вожатый. Женя обхватила своё лицо ладонями от удивления. Мечта – то, на что хотелось надеяться, особенно в начале, что всё больше таяло вместе с личностью с каждым новым бесполезным витком. По щекам потекли слёзы. – Свободна! Свободен! Он ждёт тебя! – торжественно объявил Семён. Гром не грянул, но Женя и так стояла поражённая. – С вещами – на выход. Сначала – буквально: из здания. Выходи. Закрой за собой библиотеку: обещаю – ты больше сюда не вернёшься. Сомкни веки, развернись и шагни. Ты окажешься в нужном цикле на остановке. С чувством радости и боли Вожатый смотрел, как рассеянно мечется Женя, как торопится, путается, запинается и наконец чуть ли не выпархивает на улицу. Все уйдут, а я останусь. Врачеватель лично болен. Все умны, а я отсталый. Не достоин вольной воли. Все уйдут своей дорогой, Я за датчиком останусь. Справедливый рок суровый Принят мною словно данность. Все уйдут, а я останусь. Ну, а вам какое дело, Как поток дней окаянных Я заполню неумело? Все уйдут, а я останусь. Словно призрак за штурвалом. Чтобы проявить гуманность – Счастья всем почти задаром. Все уйдут. Я помогу им. Лучше я, чем кто-то ценный. Все уйдут. Ведь очень нужно Осень привести за летом.