№7

      Войдя в полупустую залу, служившей лобби и остановившись не секунду, седая женщина тихо прикрыла за собой дверь. Она одна, вечер, все разошлись. Она смотрит в зеркало и видит, она такая же, как и в прошлую встречу. Подмигивает себе и серый туман охватывает ее. Стук в дверь. — Мистер Хайсек, добрый вечер! — Серебристые волосы и низкий рост. Маленькая девочка вошла в кабинет, отворив дверь, а мужчина лет шестидесяти, который только что бодрым и живым голосом пригласил ее войти не мог оторвать глаз от нее и сидел бледнее бумаг на своём вычурно дорогом столе.       Когда теряют контроль над эмоциями, человека в первую очередь выдают глаза. Душа человека отражается в них. Они выдают все, страх и боль, принятие и гнев, но это уже другая история.       В этой же людям всегда мало всего. Всегда надо больше. Больше власти, денег, силы. Возможностей. Больше-больше-больше! И еще. — Айнц, ты не ждал меня? — откидывая длинные волосы назад спрашивает малышка встав напротив стола, — И даже не поприветствуешь меня, как своего давнего друга? - поправляя невидимые складки на платьице, цвета розовый пепел, говорит дитя не поднимая голову на мужчину. — Не играй со мной, Пандора. — мужчина достает из стола давно готовые бумаги и подписывает их. Откинув ручку складывает руки в замок. Неинтересно. Неинтересно, когда они готовы что их заберут, вот с Ленью и Сладострастием было веселей. Все такой же бледный, мужчина напряженно чего-то ждёт. "Не показывай слабость!" — крутилось в его голове. Но Пандора смотрела не на физическое, а в душу через глаза. Тело как оболочка умеет подстраиваться и его даже можно приручить к определенной реакции. — Появись! — не выдерживает Хайсек. В кабинете какое-то время зависает тишина, девочка резко поднимает голову на Айнца и густой дым обволакивает её. На время в кабинете не видно ничего под густыми серыми клубами и вот на её месте появляется взрослая женщина. Её янтарные, почти оранжевые, глаза следят за человеком напротив с насмешкой. А он видит в них пламя и искры, что заждались по нему и Отец Роззарио, добрый пастырь, что всегда желал ему блага, не смог ему ничем помочь…              Он помнит как исчезал стыд, просить помощи неизвестного человека для него внезапно перестало казаться смущающим, а сознание нашептывало ему "Да...Давай! Попроси её...Ну же!"       Айнц, молодой, но уже битый жизнью предприниматель. Его еще небольшое предприятие не хотели принимать укоренившиеся в нем акулы бизнеса, считая его мальчишкой играючи насылая на него то одно, то другое, проверяя его. О, как он отчаянно просил её о помощи не желая слушать об условиях получения желаемого, как в наваждении.       После 2 бокалов крепкой в не лучшем баре под безвкусным названием "Соблазн", под грузом ответственности за рабочих, их семьи и перед своей семьей он по началу выговаривался бармену, а после какой-то женщине. Подумаешь, кто так не делала?! Кто не изливался в баре первым встречным и наутро забывал об этом? Вот и он такой же, и как же он обрадовался, когда невероятная красотка в чудеснейших мехах предложила помощь. Как он не заметил подвоха и то, что помощь так просто ни с того, ни с сего не прилетает с самого начала? И ведь была же возможность уберечься и ухватиться за вечер с разгульной женщиной, что искала мужчину на одну ночь, но нет решил что дама в мехах будет самое то хотя бы помнить о такой позже!       Как и положено, он поиграл в настороженность и отказался от помощи, но не отсел и продолжал слушать её, что-то внутри, похожее на интуицию или высшие силы, так и толкали его на то, чтобы он соглашался. Это для благой цели, кричало в нем!       С каждой просьбой и сказанного глубоким бархатным "Сделаем." завораживающая женщина в его глазах становилась близка к образу едва ли не божества наполняясь силой и властью, которые могли исполнить все его прихоти. В тот вечер, что он помнил так четко, хоть и выпил огромное количество алкоголя, вместе с изменением внешности женщины росли и его желания. Он не успевал рассказать ей о них, желания путались в его голове, но он продолжал просить, захлебываться в желаниях и вариациях своих просьб. За рабочих и их семьи, что приходили в его голову, за компаньона, бедный Дэйв, поверил и вложился в его бизнес, в его идею. За себя! Это были и его, последние деньги, деньги его жены, за своих четверых детей и жену. Фиа сняла срочный депозит и отдала ему свои последние, подаренные еще родителями деньги.       Главное просить побольше... Алчность поднималась в нем, росла, расправляя плечи и просила больше, больше, ещё! Пьяный от возможности, он не видел безумного торжествующего блеска в глазах своей спасительницы. Не видел того, как вокруг всё стихает и в светло-сером дыму исчезает, вот и нет вокруг ни бара, ни посетителей, только кружатся шесть разноцветных клубков вокруг и поглаживают его, приглядываются.       И вот уже забылось то благое, ради чего, он хотел быть богатым и иметь власть. У него есть все — огромный бизнес, идеальная семья, все его желания исполняются по мановению руки. Уже нет желания помогать и вершить правосудие, благое дело, действовать по совести! Я сделаю это лучше, чем они, Я справлюсь лучше! А нутро шептало ему "Да, ты сможешь. Ты лучше, чем они!"       Какие люди?! Это я, должен этим простолюдинам что-то? Я?! Дать им, делиться?! А выгода, а моё, где моё? Нет. Всё моё и мне, а потом может и детям, и внукам, может родным, да...только им. Дааа. Отнять у них, тех что ставят подножки, нашлись святоши. Как я сказа так и правильно, так и должно быть. Я ведь прав?.. - тихо спрашивал его внутренний голос, и другой голос, убежденный в правильности нагло и жестко твердил и если надо давил на тихий голос, что так же оставался не уверен, — Прав. Так и есть. Бери больше... — Был ли ты счастлив от всего твоего богатства? Власть пьянит не так ли? — Еще как. И такое счастье, увы, не вечно. — удивлено поднятые брови позабавили его. Придали уверенности. — Я больше не в твоей власти, Пандора. Я знаю кто ты и четко понимаю какие грехи, ты поселила во мне. Я покаялся. Трезво вижу, что ты сделала со мной! Тебе ничего не получить от меня, — его прерывает смешок, женщины. Уверенность в правоте пьянит и он уйдет из мира знающим все свои грехи. - Ты за расплатой? Вот он я, а по условиям сделки моя семья и родные будут в безопасности, ничего не лишатся. — Угу. — хмыкает Пандора, — Ты прав, прав — тянет женщина сверкнув глазами. Она наклоняется и заглядывая в бумаги, с легким интересом смотря в них. — Ты сам догадался, что в тебе рос и креп грех или тебе помогли? Один из самых людимых и адаптивных грехов. Как думаешь какой был в тебе Алчность или Чревоугодие?- женщина зная о невозможности выхода Хайсека решила растянуть его время, дать мнимую веру, что он отвертится, давая ему мнимый выбор. А может он смог понять и покаяться, такие же были. Кто знает что задумала Судьба... Она замолчала смотря на Айнца, на его душу. Он был счастлив, что все, что он заработал, отнял, забрал, получил обманом и правдой несмотря ни на что его. Не имеет значения, что его владения грязные, нелегальные, кровавые иногда без этого не обойтись. Все останется в его семье и для его родных, он не будет делиться, не он. Хайсек ликовал, что сможет сейчас обвести эту Пандору и в итоге от сделки она не получит то "самое дорогое для тебя, важное и нужное для меня". Все важные документы он переписал на родных, счета закрыты доступ только жены и взрослых детей. Они частично знают про его обмен с Пандорой и итоге его пути. Никто ничего у него не отберёт! А если говорить о душе и обмене его души на влияние, что у него были и есть, то он и тут подстраховался. Он знает о том какие грехи жили и росли в нем. Торжество переполняло его всего. Он смог, смог несмотря на то, что его предупреждали другие, перехитрил её. Первый кто выйдет из сделки живым! Он единственный выживет от этой сделки и ничего не потеряет! Его мысли прерывает звонкий смех над головой. Пандора внезапно хлопает его по плечу, развеивая его мыслей. — Покайся же, Хайсек Айнц, — холод и торжество в её голосе его не пугают. — Никогда. — отвечает ей мужчина, а ее улыбка становится все более и более хищной, черты лица текут и меняются в более острые и угловатые, становясь не такими нежными и красивыми. — Во мне только два греха - это Алчность и Гордыня... — Он не договаривает его горло сжимают невидимые тиски на глаза будто давит что-то с невероятной силой. Его тело начинает цепенеть и единственное, что он может — это слышать как она выдыхает воздух будто сожалея. Как едва слышно шелестит платье, в которое она всё еще была облачена. — Что там с Завистью, — нараспев произносит голос, — а как же Ненасытность? — это было последнее, что он слышал. "Отец, я грешен. Я всегда завидую и хочу больше, больше чем у Розье, лучше, чем у Спарсов. Став лучшим, я понял что это не то, что я хотел. Чего же я желаю, Отец? Помоги мне, Отец" - еще молодой мужчина сидел в конфессионарии, смотрел на пастыря, а за ним клубились и ждали своего дня четыре разных греха, часть из них еще не разрослись до размера, что были нужны Пандоре они только овладевали этим человеком и не охватили всей души Айнца Хайсека, но и этот день придет.