Сломанный

Эмоциональное выгорание – это состояние нарастающего эмоционального, мотивационного, а также физического истощения, которое сопровождается чувством опустошённости и беспомощности, циничным отношением к работе и другим людям.

***

      В Конохе в последнее время стало по-настоящему тихо. Мир наконец-то сменил вечную войну, раскрывая все прелести детства, юношества и молодости новому поколению. Дети радостно бегут на занятия, ведь быть шиноби так весело, а все эти дзюцу такие захватывающие и интересные. Никто не винит детей за их беззаботность, ведь ради этого они и сражались всем альянсом: светлое будущие и долгожданное спокойствие.       Но для Наруто все кажется таким эфемерным и ненастоящим, что он уже задумывался, а не попал ли он в цукиеми. Точнее так было первое время...       Целью всей жизни был недостижимый Олимп, щекочущее чувство счастья и простое признание его силы и способностей. Все это оказалось в руках нашего героя, но всю радость разбила жестокая реальность. Как там говорится? Розовые очки бьются линзами внутрь? Когда Узумаки услышал это в детстве, ему казалось это странной взрослой шуткой, сейчас он понимал, что ослеп.       Когда все твои мечты воплощаются в реальность, в твою голову приходят разные мысли, сначала, конечно, самые светлые и радостные. Все твоё существо празднует, а мир вокруг приобретает новые краски. После может придти тьма и тревога, принося все более странные мысли. А иногда даже пугающие: «А достоин ли я всего этого?», «А что делать теперь?», «Что дальше?».       А правда, что дальше? Мир достигнут, он взошёл на пост хокаге, у него есть жена и дети. Достигнутый успех казался финишем, но что за ним парень никогда не задумывался. Новый старт? Счастливая жизнь? Таковой её можно назвать с натяжкой, если честно. Вдруг вспыхнувшее тёплое чувство в груди, когда он смог спасти Хинату, оказалось не долгосрочным. После свадьбы и рождения Боруто, каждое новое утро перестало быть особенным. Искры и костёр быстро сменились запахом гари, а бабочки в животе кажется сдохли. Видя в глазах жены счастье, он не смог оставить её, да и какой из него хокаге, если они разведутся.       Потом родилась Химавари, почему-то нашему герою думалось, что это исправит ситуацию. Но те самые розовые очки дали трещину, когда Узумаки взял в руки небольшой свёрток. Он смотрел в светлые глаза дочери и ощущал тяжелый груз внутри, который тянул его все ниже. Он заплакал. Разрыдался, как маленький ребёнок. Тогда Хината успокаивала его, приговаривая, что теперь в их семье будет ещё одно маленькое счастье. Наруто разбился.       Спустя несколько лет, когда все нужные знания были получены, он таки стал хокаге. В этом он видел спасение, новый этап жизни: исполнение детской мечты, что стала целью. Первые две недели все и правда налаживалось: дети и семье становились ближе, вся деревня рукоплескала, а на его плечах красовался плащ, о котором он так долго грезил. Но дальше наступила пустота, если хотите пропасть.       В то время Наруто вообще полюбил поэтичные сравнение. Это и заметил Шикамару, когда начал беспокоится за друга: — Ты счастлив?       Вопрос был таким простым и ясным. Главное задан так прямо, что хотелось огрызнутся в ответ, мол, да смотри, так счастлив, что сейчас выпрыгну из трусов, но Наруто по старой привычке улыбнулся и ответил: — Глупый вопрос, конечно.       Спустя год на посту хокаге, Узумаки научился скрывать своё отвращение и грусть за усталостью, а желание сбежать от семьи за невероятной занятостью. Он все-таки глава деревни, а не какой-то неудачник!       Его власть была ограничена: как бы не хотел сам парень, идти против старейшин было просто невозможно. Даже те реформы, что он смог провести, как будто не помогали вовсе, делая все лишь хуже, отягощая граждан и его самого. Попытка принести счастье и процветание рушились на глаза, все падало прямо к ногам Наруто, поднимая пыль, забивая легкие, не давая даже вдоха сделать.       На самом деле, тогда он ещё был способен найти выход и спастись, но когда он понял, что собственный сын нуждается в нем, а он просто уходит, именно тогда Узумаки возненавидел себя. Ведь сам прожил всю жизнь сиротой, но сам так трусливо спрятался от детей и жены, от собственного сына.       Тогда на подмогу пришёл Саске, он всегда понимал в парне больше, чем остальные, может за время просто выучил, а может на подсознательном уровне понимал, о чем тот думал. Именно поэтому не задавал вопросов, а лишь аккуратно помогая ему, смог переубедить младшего Узумаки.       В голове все чаще проскальзывали мысли о побеге или оставление поста. Он хотел взять перерыв, остановить время и просто подумать. Дать себе возможность выдохнуть и оглядеться. Ведь пока он просто бежал вперёд, закрывая глаза, но все равно ощущая тень, что следует за ним с того самого дня.       И однажды это почти исполнилось. Когда Саске должен был снова уйти на задание, что казалось непосильным даже для него, Узумаки все же смог найти внятное оправдание и ушёл вместе с ним. Пока они были вне деревни её охраняли АНБУ.       Именно там, когда выпала возможность сразится вместе с Учихой, он ощутил свободу, пропало то режущее чувство меж рёбер, а мрачные мысли ушли на второй план. После боя он не чувствовал усталость, казалось он мог горы свернуть, лишь бы забыться, лишь бы ещё немного побыть настоящим собой, а не блеклой копией с фальшивой улыбкой.       После они решил сделать небольшой привал, да они могли бы просто использовать риненган, но оба нуждались в обычном разговоре. — Когда ты спас меня, я почувствовал, что ты стал для меня всем, — Саске говорил, стоя спиной к парню, разглядывая звездное небо, — и это не громкие слова для драматизма, я бы правда разбился и погиб без тебя. Возможно прозвучит, как бред сумасшедшего, но я ощущаю эту связь, кажется будто каждая твоя эмоция проходит и через меня. Так что, нет смысла скрывать от меня что-то, я уже понял, что ты тоже сломался.       Наруто так и не смог ответить, просто прижимаясь к спине Учихи, жмурясь и вдыхая через раз. — А ты любишь Сакуру? — слетело с губ, прежде, чем подумалось, — в смысле, я.. эм — Не уверен, — все также спокойно и тихо, — я правда ценю её чувства, но после всего, просто не позволил бы себе полюбить её. Наверно, я последний эгоист, и она заслужила кого-то лучше, а я лишь привязал её к себе ребёнком и браком. — Я чувствую тоже, когда вижу Хинату, — Узумаки хрипло смеётся, а Саске разворачивается в его руках.       Их объятья длились пару минут, но обоим казалось, что прошла вечность. Время просто остановилось, даря двум душам перерыв и отдых, в которых оба неисправимо нуждались.       Эта ночь особенно засела в памяти героя, он прокручивал её у себя в голове каждый раз, когда был на грани срыва. Все что держало его на плаву это пара минут объятий и крепкие узы, что прошли через многое и теперь казались неразрывными. Он все также строил великого героя, но каждый раз тянуло упасть на колени и плакать, плакать, плакать, пока не станет легче, пока на его минутную слабость не придёт Саске и не обнимет, да по сильнее, чтобы рёбра захрустели. Ведь так хотелось ощутить хоть что-то, кроме безграничного холода.       И Узумаки знал, что являлся таким же спасательным кругом для Учихи, что скитался по миру, защищая деревню. Он также ощущал его переживания и страхи. Они разделили этот холод на двоих, как тогда, в далеком детстве, лишь иногда пересекаясь, но зная, что все равно рядом.