Та ещё тварь.

       Венди лежала, бездумно разглядывая потолок палаты, знакомый до самой последней трещинки. «Два месяца, если повезет то три» – она вспомнила слова только что ушедшего доктора. Скорее всего, скажи ей такое док месяц-другой назад, она бы сорвалась в истерику, пошла бы в бар, напилась, потом с кем-нибудь зацепилась языками и подралась, после сняла бы мужичка или симпатичную девочку. Чтобы бурно завершить день, а с утра взять очередной заказ и уйти, красиво хлопнув дверью на прощание. Если бы узнала об опухоли мозга, когда ещё могла ходить. Сейчас же у неё нет сил и желания, даже на то, чтобы паниковать.        Она уже перестала злиться на ту девчонку, что подобрала её на улице и вызвала скорую. Ох, как она орала на неё, очнувшись. Большие карие и недоумевающие глаза девушки так и остались в памяти Уилсон. Но Лотта, так она представилась, все равно регулярно приходила к ней в больницу, принося то апельсины, которые потом и полетели в неё же, то дурацкую мягкую игрушку-медвежонка, которому Венди открутила голову на виду у девчонки. Та молча закатывала глаза и все равно приходила снова и снова, выслушивая матерщину и истеричные вопли Венди, когда та срывалась. — Ты что в меня влюбилась? Учти я больше по мужикам. — грубо сказала она Лотте, в очередной раз пришедшей её навестить. — Или ты из этих, с душной христианской моралью, которые по воскресеньям ходят всей семьей в церковь, участвуют в волонтёрских акциях и благотворительных аукционах и любят всем проповедовать с постными лицами про добро и взаимопомощь, а сами за шторами творят непотребное с животными и детьми? — Я просто хочу помочь. Просто так. — А мне не надо помогать или жалеть! Страховка у меня платиновая PPO, так что больница расстарается, а в добрых людей я не верю с яслей, тем более не нужна мне твоя жалость! — Ну да, помнится одна старушка так и говорила: Кто людям помогает – тот тратит время зря. Хорошими делами прославиться нельзя. — улыбнулась Петра. — Ты прямо вылитая она, осталось только крысу ручную завести. — А и не надо заводить, есть уже. – Венди выразительно посмотрела на девушку, и гадко ухмыльнулась.        Этого девушка не выдержала, молча развернулась и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. И больше не приходила. Почему-то это сначала обидело наемницу, а потом она начала корить себя за грубость. Даже всплакнула ночью, прижимая к себе того самого медвежонка с криво пришитой головой. Прошел день, второй, а Лотты так не было. Венди уже почти созрела, чтобы расспросить медсестер про своего посетителя, но ей стало не до того.        На третий день после последнего визита Лотты пришли совсем другие гости. И сделали ей то самое предложение, от которого нельзя отказаться, будучи смертельно больной. Она с трудом вытащила из-под подушки одноразовый мобильник и позвонила по единственному номеру, забитому в его память. — Да? — после первого же гудка ей ответили. — Я согласна, забирайте меня из этой богадельни.