Останься со мной

      Есть множество вещей, которые заслужили быть ненавистными Ву, но первое место среди них абсолютно точно занимают до абсурда ранние подъёмы его парня. Ву не любит, когда Мако оставляет его одного — не любит открывать заспанные глаза и не видеть рядом самого дорогого в своей жизни человека, не любит ощущать обнаженной спиной холод простыней и не иметь возможности прижаться к надёжному и в каком-то смысле самому эффективному источнику тепла в лице одного угрюмого мага огня.       Дребезжание будильника с уверенностью можно считать тем самым звуком, который принцу следовало бы запретить первым же своим указом, но это, увы, невозможно даже при всём желании, а вот Мако, казалось, не чувствовал неудобств. Утро этого парня было едва ли не расписано поминутно — подъем, душ, завтрак (а частенько и без него), сборы в сопровождении нервных причитаний о возможном местонахождении какой-либо вероятно забытой вещи, быстрый поцелуй любимого в щеку и тихий хлопок двери. Наблюдать за отточенными за столько месяцев подобной жизни движениями с каждым разом становилось всё скучнее и даже в какой-то степени обиднее.       — Мако, — несколько сиплым после сна голосом тянет Ву, так и не желая выбираться из-под одеяла, напротив, кутаясь в нём с головой. — Может, останешься? Кому вообще в голову придёт уничтожить мир именно сегодня в шесть утра?       — Надеюсь, до чего-то такого не додумается никто, иначе с того времени работать я начну круглосуточно.       Покоритель огня устало усмехнулся, взъерошив и без того растрёпанные волосы. Стоя перед зеркалом в ванной с зубной щёткой в руке, он создавал непередаваемую атмосферу, наполненную каким-то домашним теплом, уютом, которую вряд ли можно было бы ощутить в стенах дворца. В такие моменты лучшим решением было бы до обеда оставаться в постели, не разрывая объятий и параллельно согревая одного не очень любящего холодное время года принца.       — Ты и так этих своих преступников ловишь чаще, чем отсыпаешься. Ещё и дежурства эти… Вот только попробуй сказать, что на рабочем месте спишь — в жизни не поверю, — и добавил, чуть надув губы: — и обижусь.       Вернувшийся в спальню за висевшим на спинке стула пиджаком, Мако был встречен крепкими объятиями — не желавший покидать своего тёплого укрытия, Ву с одеялом, держащимся на голове, встал на кровати на носочки и вцепился руками в плечи своего парня, вызывая у него лёгкую улыбку.       — Будь осторожен, ладно?       Ву с жадностью втянул носом воздух, чувствуя приятный аромат шампуня, что источали всё ещё несколько влажные тёмные волосы, и прикрыл глаза. Он и не понял, как случайно соскользнул ступнями с края кровати и буквально повис на Мако, вцепившись в него руками и ногами. Выше послышался рваный выдох его не ожидавшего подставы парня, тут же усадившего его обратно на кровать, укутав свалившимся на пол одеялом. Его тёплая ладонь легла на плечо Ву, а губы невесомо и всего на секунду прижались к губам напротив — всегда мягким и сладким благодаря фруктовому бальзаму.       — Я буду осторожен, как и всегда. А тебе бы лучше выспаться — нечего портить такое прекрасное личико чернотой под глазами, на меня ведь повесят.

***

      Мако в очередной раз задерживался на работе — Ву не мог найти себе места.       Мысли в голову забирались далеко не самые радужные, а суровая и совершенно не идеальная реальность лишь потакала им. Работа полицейским по праву могла считаться самой опасной в Республиканском городе — мало ли, чего могло в голову взбрести его готовым переступить через закон гражданам. Ву никогда бы и не подумал, что решит связать свою жизнь с представителем подобного небезопасного рода деятельности, а за последние несколько месяцев обзавелся привычкой в подобные моменты грызть ногти, совершенно не заморачиваясь по поводу начинающих кровоточить пальцев — ногти отрастут, боль пройдёт, а любимого человека не вернёшь.       Да с Мако могли сделать что угодно за эти несколько часов — отравить, избить, продать в рабство или и вовсе в ресторан по ча… Нет, это всего лишь фантазии. Всего лишь страхи, что никогда не станут реальностью, а Мако в данный момент скорее всего сидит под огромной горой бумажек и пытается упросить недавно ушедшую домой Лин помочь выбраться из-под них. Да, так и есть.       Скрипучий звук открывающейся двери казался неестественным, будто раздавшимся в измученном множеством догадок мозгу, но Ву тут же рывком поднялся с кровати, ринувшись к своему наконец-то вернувшемуся парню.       Усталая улыбка, тронувшая почему-то разбитые губы, казалась вымученной, совершенно ненастоящей, но нежно нашёптывающей на ухо всякие глупости и уверяющей в том, что всё в порядке. В такие моменты Мако всегда раскидывал руки в стороны, утягивая в объятия и осторожно раздувая в стороны упавшую на глаза своего любимого челку. Но сейчас всё было иначе — по всей видимости, сломанная правая рука поддерживалась недавно подаренным шарфом, а пиджак больше походил на лохмотья, чем на одну из самых приличных вещей в его гардеробе.       — Ты должен был быть в порядке, Мако, — голос дрожал, а сердце в груди стучало так, будто хотело вырваться наружу. Сейчас, когда его любимый человек в таком состоянии здесь, рядом с ним, тело вмиг перестало слушаться, а непривычно холодная ладонь легла на посиневшую скулу, хотелось лишь прижать его к себе, вцепившись всеми конечностями, и не отпускать никогда и никуда, чтоб не имел возможности снова вляпаться в неприятности. — Ты обещал быть в порядке, придурок!       Здоровая рука накрыла тонкое запястье Ву, притягивая за него ладонь к своим губам и целуя костяшки таких любимых пальцев.       — Извини, но, видимо, с осторожностью у меня туго, — хрипло заключил Мако, с нежностью вглядываясь в ставшее таким родным личико, на котором виднелось так несвоевременное ему взволнованное и даже какое-то испуганное выражение.       — Именно поэтому завтра ты ни в какой участок не идёшь. Тоже мне, искатель приключений на свой прекрасный зад.       — Как скажешь, Ву. Я никуда не иду ни завтра, ни послезавтра — как ты и хотел, парочка выходных для меня нашлась.

***

      Ву никогда не надоест наблюдать за своим парнем, и лёжа головой на его коленях, он казался самым милым созданием не то что на этом континенте — во всём мире. Тонкие пальцы скользили по темным волосам, перебирая прядки, будто уводя от всех ужасов реальности и стараясь передать всю ту нежность, что невозможно выразить с помощью слов. Этот парень ворвался в его мир так стремительно, что Ву и не заметил, как он стал его центром.       — Я люблю тебя, Мако, — произнесено тихо, будто Ву и не ждал ответа, будто и без него знал, каким был бы ответ. Ву хотел лишь быть рядом с ним. Всегда.       — Я тоже тебя люблю.