Но у жизни были свои планы
***
Ши Цинсюань сидел в какой-то подворотне и смотрел на небо. Желудок ныл от нехватки еды, а голова болела. Хотелось увидеть брата и может быть даже Мин-сюна... Хотя теперь уже Хэ Сюаня. Бывший повелитель ветра старался не вспоминать моменты, когда взгляд Мин-сюна изменился, а хватка усилилась; когда руки в цепях начинали неметь и почти не ощущались; когда отчаяние заполняло все тело, а надежды не осталось, остались лишь текшие ручьями слезы; когда раздались последние крики брата; когда Хэ Сюань смотрел на него с истинным презрением в глазах; когда хотелось умереть любой ценой. Но очень часто не думать не удавалось. В такие моменты оставалось только тихо сидеть с грустным лицом и надеяться, что какому-нибудь прохожему станет его жалко и ему кинут пару монет на еду. Так же было и сейчас. Солнце палило, от того обгоревшее лицо ныло, находиться на улице было ещё мучительнее, а треснутые душа и сердце болели сильнее. Но нельзя было показывать виду, что хотелось захлебнуться в слезах, иначе его новые друзья могли снова начать переживать и отдавать и так последние деньги.***
Хэ Сюаню казалось, что он медленно умирает во второй раз. Есть хотелось в три раза больше обычного, а вечно-грустное настроение стало до жути мучительным. От мести не было так хорошо, как предполагалось, а воспоминания о Ши Цинсюане, который кричал охрипшим голосом, что хочет умереть, заставляли что-то внутри надламываться и сдавливать горло. Повелителю черных вод до тошноты хотелось вернуть старые времена, когда Щи Цинсюань лез к нему обниматься и ласково звал: "Мин-сюююн~" Но уже ничего не вернуть Иногда Хэ Сюань менял облик на бедняка, прохожего или животного и наблюдал за Ши Цинсюанем. Было больно смотреть на потухшие глаза, но когда он снова улыбался, вроде как в те времена, и без того небьющееся сердце останавливалось во второй раз. Уже ничего не вернуть. Его улыбка уже не была той-самой улыбкой, которую он дарил всем небесам и особенно Хэ Сюаню. Хотелось показаться, вернуться, самому обнять Ши Цинсюаня и сказать, что все будет хорошо. Но хорошо уже не будет. Он сам все разрушил. И Хэ Сюань понимал. Понимал, что не сможет показаться даже спустя пять столетий. И становилось только тяжелее.***
А Ши Цинсюань винил себя. Винил, что не знал о том, что его судьба вовсе не принадлежит ему, что его вознесения не должно было быть вообще, и что Хэ Сюань так страдал из-за него и Ши Уду. Иногда из-за голода ему казалось, что видит в прохожих, знакомых и даже животных Хэ Сюаня. В такие моменты слезы начинали литься сами, но он мог их сдерживать и выдавливать улыбку. Ши Цинсюань очень хотел снова увидеть Хэ Сюаня, но боялся.***
Новый день. Такой же, как и все остальные. Ши Цинсюань давно перестал считать дни, да и месяца тоже. Ветер игрался с его спутанными кудрями темно-каштанновых волос. Когда он был небожителем, то обожал украшать их всякими заколками и ленточками, а Мин-сюн всегда только фыркал на этот счет. Этого не хватало. Сейчас он сидел и слушал рассказ своего приятеля подшофе. Ну скорее делал вид, что слушал, на самом деле витая в своих мыслях, не забывая иногда посмеиваться и кивать. Впринципе он уже привык и даже доволен своей новой жизнью. У местных он пользуется уважением и даже некоторой популярностью. Его часто подкармливают щедрые работники таверн, могут даже дать выпивку. Особенно добрые, хоть и не богатые люди, пускали к себе ночевать. И все ничего, но ужас как хотелось хоть раз увидеть Хэ Сюаня. Ши Цинсюань очень давно понял, что испытывает чувство больше дружбы по отношению к Мин-сюну. Всегда делал намеки, флиртовал, в женском обличие даже надевал более откровенные наряды, а Мин-сюну все равно. Было обидно, но он не сдавался. А когда оказалось, что он повелитель чёрных вод, который ненавидит его, мир в глазах рухнул, а сердце расколось на мелкие кусочки и ноги не держали. Но время лечит, и Ши Цинсюань все еще любил Хэ Сюаня. Ночью, когда он не валился с ног от усталости, то плакал. Плакал, что больше никогда его не увидит, не посмотрит в золотые глаза, такие прекрасные и вселяющие страх одноверемннно. И что Хэ Сюань его ненавидит всей душой. И ему было стыдно.***
А Хэ Сюань больше не мог ждать у моря погоды. Время его лечить не собиралось и не планировало. С каждым днем становилось только хуже, и мертвое сердце болело лишь сильней. Так больше не может продолжаться. Раньше он не понимал, что любил Ши Цинсюаня. Когда каждую ночь на небесах он испытывал желание вновь увидеть это ветренное божество, Хэ Сюань ссылался на лишнюю чарку вина. А когда в области груди теплело при обнятиях Ши Цинсюаня, думал, что это из-за тепла чужого тела. Когда слышал: "Мин-сюн!" из уст младшего Ши, казалось, что ему вновь требуется потребность дышать. Последнему Хэ Сюань объяснение так и не нашел. Сегодня он решил увидеть Ши Цинсюаня в своем облике. Было страшно. Страшно, что бывший бог ветра не сможет его видеть.***
Хэ Сюань уже приближался к месту, где обычно находился Ши Цинсюань. Это были какие то старые дома и разваливающиеся дома с неприятными компаниями вокруг. Грудь и горло сдавливал страх. Но желание было сильнее. И вот он видит его. Сидящего и разговаривающего с каким-то пьяным мужчиной. Хэ Сюань стоял к нему спиной и не мог больше сделать ни шага. Если бы ему требоволось дышать, то он бы уже задохнулся. — Э, старина Ши, тут какой-то очень подозрительный тип, у нас таких нет, может это к тебе? Вывел из ступора охрипший от алкоголя голос того мужчины. Ступор сменился страхом. Ши Цинсюань беспечно обернулся назад, чтобы взглянуть на "очень подозрительного типа" и улыбка в миг сменилась намокшими глазами. Он встал и смотрел в глаза Хэ Сюаню. Его руки тряслись, дыхание оборвалось, а ноги слабели. Тело стало ватным и Ши Цинсюань не помнил когда стал рыдать навзрыд. А Хэ Сюань продолжал смотреть. Если бы он подошел, то стало бы только хуже. Он смотрел, не в силах сделать что-либо, а от вида такого бывшего бога ветра, внутри что-то разрывалось. В какой-то момент Ши Цинсюань поборол слабость ног и пошел к Хэ Сюаню. А Хэ Сюань продолжал стоять. Когда он подошел, то остановился, чтобы взглянуть в золотые глаза, в которых не было презрения, а лишь беспокойство и любовь. —Хэ-сюн... — Его голос еще был дрожащим, но Ши Цинсюань улыбался. Улыбался как раньше. Он заключил не верящего в происходящее Хэ Сюаня. И улыбался. Повелитель черных вод не знал, что делать. Если бы у него еще остались слезы, он бы рыдал. Рыдал и любил Ши Цинсюаня. Руки легли на его спину, а Ши Цинсюань кажется вздрогнул. Оба не верили, что это происходит с ними. А Хэ Сюань просто уткнулся в шею его Бога.Его, все еще Бога.