Just let me know I'll be at the door, at the door Hoping you'll come around Just let me know I'll be on the floor, on the floor Maybe we'll work it out
***
Мино берёт предложенный официантом бокал с услужливо подставленного подноса и улыбается тому краешком губ, благодаря и получая поклон в ответ. Всё это так заученно, отшлифовано и скучно, что, когда тот отходит, Мино морщится — его откровенно достали все эти светские рауты, которые, конечно же, в последнее время не могут обойтись без его непосредственного присутствия и от которых, в итоге, хрен отвертишься, потому что репутация, потому что контракт с брендом, потому что вечно пилящий менеджер — попробуй тут сбеги. Вот и в этот раз не отвертелся и даже не сбежал. Со всеми, кого он знал, он уже поздоровался, с кем мог поговорить, поговорил, что нужно было сделать, сделал, и вот он стоит теперь столбом на этом сомнительном празднике жизни — какое-то там открытие чего-то там — незаметно отходя всё дальше от людей, приближаясь к выходу, ожидая конца мероприятия, чтобы в числе первых выскочить из душного помещения — огромного зала в одном из лучших отелей Сеула — и, наконец-то вернуться в общежитие к обожаемой кровати — и мемберам, да. Но стоять так ещё долго, а у него уже заканчивается не только терпение, но и бокал только что принесённого ему шампанского, и это немного раздражает. Мино вздыхает мученически и оглядывает толпу без особого интереса, всматриваясь в улыбающиеся, немного натянуто, лица, чтобы хоть чем-то себя занять. Многие из присутствующих ему не знакомы, но он не обращает на них внимания, замирая, потому что неожиданно для себя натыкается на больше, чем просто знакомого человека. Воздух исчезает из лёгких, а ладони потеют, когда Мино замечает её в толпе, абсолютно ничего не значащих для него людей, замечает Дженни. Девушка улыбается какому-то мужчине и кивает с серьёзным, совершенно ей не присущим, выражением лица, видимо, внимательно его слушая. У Дженни нахмурены брови, между которыми показывается очаровательная, по мнению Мино, складочка, которую ему до дрожи в руках хочется разгладить пальцами, чёрное, облегающее красивую фигуру платье, собранные и поднятые наверх тёмные волосы и красивая улыбка. Мино задыхается, а его сердце пропускает пару ударов, болезненно сжимаясь в груди — он так давно её не видел и так сильно скучал, сам того не осознавая, избегая всех мыслей о ней, загружая себя работой, что только невероятным усилием воли удерживает себя на месте, не бросаясь ей под ноги вымаливать прощение, которое тогда, уже почти пять месяцев назад так и не получил. Дженни поправляет причёску, небрежным жестом, путь которого он прослеживает взглядом, убирая с лица выбившийся локон, и неожиданно для него начинает смеяться, видимо, над шуткой того самого мужчины, который выглядит невероятно довольным собой и начинает не нравиться самому Мино, который разозлился бы, если бы мог оторваться от созерцания девушки, совершенно завороженный ею. Они поссорились пять месяцев назад из-за сущего пустяка — Мино уже даже не может вспомнить, в чём именно был камень преткновения, но прекрасно помнит, как в пылу ссоры они кричали друг на друга, срывая голоса, говоря обидные вещи, которые никогда друг другу бы не сказали в действительности, помнит странно резкое «я устала, и мне абсолютно всё равно», тихое и надломленное «тогда давай просто разойдёмся и сделаем вид, что всего этого, что бы это ни было, не было» и своё совершенно тупое «хорошо, ладно, просто прекрасно, я ухожу», помнит блеснувшие в красивых тёмных глазах слёзы, которых она думала, что он не заметил, и бессонную следующую ночь. И всё это сейчас кажется ему таким непроходимо глупым, таким далёким и таким неправильным, что он усмехается горько, не находя в себе ни капли той обиды. Буйство красок будто блекнет, а Мино думает о том, что ещё тогда, на следующий день после ссоры, хотел помириться, но сначала душила гордость, а потом в игру вступило загруженное расписание — её, а потом его собственное — разделившее их окончательно, разговор откладывался в дальний ящик и, в итоге, так и не состоялся. А теперь они стоят посреди забитого людьми зала — не друзья и не враги — и Мино даже не знает, что делать, и нужно ли это что-то делать вообще. Ему, если честно, есть, что сказать, он столько раз обдумывал ситуацию, что успел написать несколько огромных сообщений и несколько раз их удалить, чтобы потом снова написать, он помнит каждое из них почти дословно. Вот только станут ли его слушать? Мино не знает, и это, если честно, немного больно. Больно, потому что Мино понимает, что сам во всём виноват, потому что всего этого точно можно было бы избежать, потому что холодное отчуждение между ними — это худший исход, который он мог бы для них представить, потому что они умудрились разбить за один несчастный вечер нечто такое прекрасное — и ужасно хрупкое — что связывало их, нечто такое, о чём они оба молчали до последнего, боясь спугнуть, нечто такое, отчего его сердце сладко ныло в груди, когда Дженни была с ним рядом, и неприятно тянет сейчас при виде её, такой, на первый взгляд, радостной, даже без него. Мино не знал тогда, как назвать это чувство, растущее в нём, но сейчас, смотря на такую красивую и безбожно теперь далёкую Дженни, находит правильное слово, описывающее всё, что было между ними, всё, что они так беспощадно разрушили, похоронили и забыли за пять месяцев, и это слово так отчаянно не похоже на слово «дружба», что ему становится не по себе. Он отводит взгляд и кивает в ответ на приветствие какого-то человека, проходящего мимо, адресованное ему, даже не успев осознать, кто именно это был. Эта абсолютно очевидная истина сильно бьёт по нему, мир отчего-то теряет резкость и начинает кружится, и, быть может, это всё можно списать на усталость и алкоголь, но Мино чувствует прилив непонятно откуда взявшейся решимости. В голове стучит кровь и бьётся отчаянная мысль о том, что если он не сделает хоть что-то сейчас, то окончательно потеряет даже то малое, что между ними могло остаться, выжившее не иначе, как чудом. «Да и в любом случае, что я теряю?» — мысленно подбадривает он сам себя, решаясь действовать без промедлений. Ему кажется, что лучше он впоследствии будет страдать от отказа, чем сейчас мучиться неизвестностью, подогреваемой замшелым молчанием в не прекращающемся раньше надолго диалоге. «Давай встретимся в холле», — пишет Мино Дженни на её старый номер, отгоняя от себя назойливую мысль о том, что она давно могла его сменить, и ни на что не надеясь, отправляет, чтобы в следующую секунду потерять решимость, точно навеянную алкоголем, и удариться в панику, перемежаемую растерянностью — он только что скучал на глупой вечеринке какого-то бренда, а сейчас, уставившись в телефон, нервно перебирая пальцами, пытается вернуть то, что вернуть, вроде бы, уже и не представляется возможным. И это всё кажется каким-то странным и немного жутким наваждение, глупым сном, просыпаясь после которого, никак не можешь прийти в себя, но в этот раз Мино не намерен отступать. «Буду ждать тебя там столько, сколько нужно», — зачем-то добавляет он и вздрагивает невольно. «Сообщение доставлено» сменяется волнующим «сообщение прочитано», Мино поднимает голову, чтобы почти мгновенно отыскать Дженни в толпе и встретить её взгляд, полный растерянности, так похожей на ту, что испытал он сам, встретив её там, где встретить не надеялся, и тоски, и это, быть может, значит, что не всё ещё потеряно для них обоих. Не успев ни о чём подумать, Мино разворачивается на пятках и устремляется в сторону выхода, думая о том, что готов ждать Дженни там, в холле, дольше, чем просто долго, надеясь, что она придёт, что ещё можно сделать хоть что-то, чтобы спасти их.***
Дверь хлопает за спиной Мино, холл встречает его гробовой тишиной, так сильно контрастирующей с шумом вечеринки, оставшейся позади, что он теряется на секунду, тем ни менее не жалея о том, что наконец-то убрался из душного помещения. Руки предательски дрожат, и Мино стискивает кулаки до отметин-полумесяцев на коже, появляющихся под натиском ногтей, а Дженни стискивает в руке телефон и, улучшив момент, когда её собеседник отвлёкся на то, что бы принести им напитки, она срывается с места, излишне поспешно, направляясь к той самой двери, за которой пару минут назад исчез Мино. Сердце колотится в её груди, но она уверенно пробирается через толпу, чтобы замереть на пороге, усомнившись всего на секунду, перед тем, как взяться за ручку, дёрнуть на себя и сделать последний шаг, который даётся тяжелее всех предыдущих. Мино поворачивается в тот момент, когда дверь распахивается, и чувствует, как его сердце вновь протяжно воет, вырываясь из груди навстречу неизвестности. Дженни неуверенно улыбается, и он не может не улыбнуться в ответ. Быть может, у них получиться во всём разобраться.***
Meet me in the hallway, I just left the bedroom Give me some morphine, is there any more to do? *** I gotta get better, gotta get better And maybe we'll work it out