Иван обрывал эту нить уже сотню раз: иногда в порыве эмоций, а иногда правда надеясь, что навсегда истребит эту связь.
Но каждый раз он все же связывал красную нить, закрепленную на собственном пальце, оборвать которую ему не хватало решимости, с чужой.
Алая нить была потрепанной, рваной на каждом сантиметре со стороны Брагинского, и множество узлов еле-еле держались, угрожающе скрипя.
Франциску же оставалось только сидеть и ждать, надеясь, что Иван снова объединит их нити и все же не решится уйти навсегда.
Москва горела, нет,
грандиозно полыхала! Это слишком походило на какое-то сумасшедшее шоу.
"Ну же, Франциск, я сделал это специально для тебя! - ядовитый полухриплый смех, - Ну же, тебе нравится?!"
Красные, как их нить, языки пламени нещадно хлестают стены зданий, сады, дворцы, оставляя заместо них лишь черный пепел.
И ровно тоже происходит между
Россией и
Францией.
Иван подносит горящую ветку ближе к тонкой веревочке, и огонь скользит по нити навстречу к Бонфуа, но, так и не коснувшись кожи, замирает. Остатки некогда длинной нити догорают, кружась в воздухе еще которое время, перед тем как окончательно осесть на землю.
Надежда еще есть!
Всё не может закончиться так!
Я этого не хотел...
Прости меня...
Не хочется верить , но, видимо,
всё кончено...
