Спаси. И сохрани мой номер

Дима Позов - очень терпеливый человек и ответственный семьянин, а ещё преданный и надёжный друг. Антон всегда знал, что из всех, кто его окружает – это единственный человек, на которого он мог положиться, как на самого себя. Хотя нет, куда больше, чем на самого себя. Поэтому, сидя у семейства Позовых в квартире на диване ранним утром и беря из рук Димы стакан прохладной и такой спасительной жидкости, чтобы запить таблетки от головной боли, Шастун не мог никак понять, чем он заслужил такого хорошего друга. - Я, правда, мало, что помню из вчерашнего дня, - ощущение в горле было такое, словно Антон всю ночь напролёт ел песок. - Я тебе расскажу часть, которую видел своими глазами, - Дима хмыкнул и, почесав щетину, сел рядом с измученным другом, стараясь говорить как можно тише, чтобы не давать головной боли Шастуна бить по вискам с новой силой. – Ты припёрся ко мне в три часа ночи, пьянючий в слюни, плакал и говорил, как сильно меня любишь. Мне даже Катя таких слов не говорила никогда. А ещё рассказывал, что Ира украла у тебя не только время, деньги и сердце, но и телефон. И вырубился в коридоре. Мне твою тушу пришлось тащить хотя бы до коврика в большой комнате, чтобы почки твои не отвалились. Болящая во всех местах спина убедительно подтверждала его слова. Антон болезненно поморщился, смутно припоминая, как вообще добрался к Димке. — Это хорошо, что мои уехали к матери, - Позов устало потёр глаза. Он совершенно не выспался из-за ночного гостя, но жаловаться абсолютно не хотелось, стоило только увидеть разбитого Антона. - Тох, вы расстались три месяца назад, а ты всё так же стабильно раз в неделю напиваешься вдрызг, чуть ли не до потери пульса. Пусть я и стоматолог, но всё же врач, могу точно сказать, что твоя печень нуждается в том, чтобы её оставили в покое. Это тебе любой ответственный гражданин нашей необъятной скажет. Шастун не любил эти разговоры. Не любил хотя бы по той причине, что понимал – всё это правда и он страдает, как семиклассница, брошенная на обочине жизни. - Не ты ли мне говорил, что не так уж и любил её? – Дима явно хотел вправить другу мозги, потому что боялся, к чему тот может себя привести. Он сам был не большой любитель таких диалогов (скорее уже монологов, потому что Шаст обычно терпеливо отмалчивался). – У тебя появилась работа мечты, нормально начал жить, есть возможность не распыляться на ненужные вещи, а ты проёбываешь такие моменты. - Бля, Поз, да я всё это сам понимаю, - Антон яростно потёр виски окольцованными пальцами, - понимаю, как никто другой, но и поделать с собой пока ничего не могу. Мне нужно время, чтобы привыкнуть, что я теперь один. - А я, блять, кто? Шкаф? Табуретка? Жилетка для твоих соплей? Какой, в жопу, ты один? – Позов даже немного оскорбился, но только для виду, чтобы заставить мозг друга начать работать. – Ты мне тут такое поговори и впрямь один останешься, алкаш несчастный. Выставлю тебя за двери, будешь знать. Не выдержав, Антон улыбнулся, впервые за прошедшую неделю абсолютно искренне. - Так! Никаких объятий с твоим-то перегаром, - Дима вскочил с дивана, убежав от расчувствовавшегося Шастуна, - в душ иди и потом нормально всё расскажешь.

***

- Ты серьёзно? Ты утопил айфон в реке? – Дима не мог поверить, что его друг настолько конченый. - Я, конечно, знал, что ты не умеешь напиваться правильно в одиночку, но, чтобы настолько… После прохладного душа стало намного легче, да и таблетки подействовали, поэтому, сидя на кухне Позова и задумчиво крутя в руках кружку с выпитым крепким чаем, Антон рассказал, как ему позвонила Ира и сообщила, что забрала некоторые свои вещи, забытые в квартире, а запасные ключи, хранящиеся всё это время у неё, оставила у консьержа. Антон уже на тот момент был подвыпивший, поэтому, не сдержав эмоций, швырнул телефон с моста. Дальше всё было слишком смутно, зато алкоголь в баре был очень вкусный. Дима не мог понять, то ли ему угарать над Шастуном, то ли пожалеть его за беды с башкой. Он выбрал оба варианта. Они проболтали несколько часов подряд, давая Антону возможность расслабиться и отвлечься, но вскоре пришло осознание, что возвращаться домой всё же нужно. Впереди ещё ждала покупка новой сим-карты. Зато не нужно было покупать новый телефон (Антон порадовался своей маленькой жадности, ведь он даже когда-то хотел отдать свой старый айфон кому-то, но потом передумал, и, видимо, не зря). - Зато какая хорошая возможность начать всё совсем с чистого листа, - стоя поодаль у парадной, Дима, решивший проводить друга, улыбнулся Шастуну, задумчиво замершему с сигаретой, зажатой между пальцев. - Да я её номер, кажется, на память знаю, - голос прозвучал не так непринуждённо, как того хотелось Антону, поэтому он поспешно вложил фильтр в губы, вдыхая никотин. - Может и так, - Позов встретился глазами с бабулей, укоризненно посмотревшей в их сторону, мол, не гоже курить там, где люди нормальные ходят. – Но ты всё равно не восстанавливай карту. Все, кто тебе нужен, общаются и найдутся и с новым номером, а весь хлам останется в прошлом. Пора чистить окружение, Тох. Полезно для души и мозгов.

***

Квартира встретила темнотой и анархией. Ира, видимо, очень яростно искала свои вещи, потому что одежда, подушки, какая-то мелочёвка валялась то тут, то там на полу и тумбах. Снова нахлынули негативные воспоминания, и Антон раздосадовано заскрипел зубами. - То есть ты хочешь сказать, что два месяца встречалась с этим Игорем, а я узнаю об этом только сейчас? Он правда узнал об этом совершенно случайно. Он всегда доверял Ире, пусть романтика и страсть спустя четыре года отношений давно выветрились (может даже спустя год, но уже никто не вспомнит наверняка), но уважение никуда не пропало. По крайней мере так думал Антон. Как оказалось, индюк тоже думал, а что с ним стало-то? Шастун тогда мирно возвращался из офиса, в который его вызвал начальник, чтобы по-человечески обговорить детали нового заказа («Не всю же жизнь решать дистанционно?» - вопрошал он тогда). Сейчас было не очень понятно, жалел ли он о своём решении прогуляться в тот злополучный день через парк или нет. Но факт остаётся фактом: Ира в компании какого-то шатена, без зазрений совести ластилась к нему и выглядела невероятно счастливой. Антон даже и не думал в тот момент отложить диалог до дома. У него по сей день скула, в которую прилетел чужой тяжёлый кулак, отдавала фантомной болью, а в ушах слышался панический крик Иры. Сидя за кухонном столом, Шаст пристально следил за реакцией уже бывшей девушки, время от времени прикладывая к горящей скуле прохладный экран айфона. - Ты говорил, что доверяешь мне, - Ира мгновенно взъерепенилась, стоило начать разговор. - Я и доверял, пока ноги, судьба, боги или кто-то там ещё не отправили меня через тот парк, – голос звучал абсолютно спокойно и отстранённо. Кричать или злиться уже не было сил, всё ушло на драку. - Антон, - Ира, видимо, решила, что лучшая защита – это нападение, - я так много времени на тебя трачу постоянно, так много сил, ты всегда работаешь. Я всё понимаю, что ты нас обеспечивал, но ты перестал меня любить уже очень давно и ты сам это прекрасно знаешь. Шастун молчал, давая себе время успокоить дрожащие пальцы рук. - Ты стал другим, я чувствую себя чужой тут. Ты всегда рядом, но словно тебя и нет. Мы даже сексом перестали нормально заниматься. Я живой человек, я хочу эмоций, чувств, а от тебя лишь пустота и холод. «Очень красивые слова от человека, который лгал два месяца, не испытывая угрызений совести», - Шаст хмыкнул на это и словил на себе оскорблённый и негодующий взгляд Иры, видимо, принявшей эту насмешку в свой адрес. Что ж, так оно и было. Антон снова взглянул на Кузнецову. На первый взгляд она была совершенно спокойна: вздёрнутый подбородок, прямая спина, поджатые губы. Но за этой маской можно было разглядеть, как панически блестят и бегают её глаза, как пальцы сжимают край лёгкого платья, сминая, а губы сжаты вовсе не из-за уверенности, а чтобы не выдавать дрожи. Она ещё что-то там говорила, но мозг уже не воспринимал чужую речь. В принципе, Шастун не мог на неё злиться. Он был разочарован? Да. Он чувствовал себя преданным? Естественно. Но всё равно, глядя на эту перепуганную девчушку, он не мог винить её. Только себя. Ведь это он не смог приложить все усилия, чтобы сделать её счастливой. Это не оправдало бы её ложь ни в чьих глазах, кроме Антона. Он её отпустил. Через окно смотря, как этот Игорь (от одной мысли на языке горечь) помогает загружать в машину вещи, Шаст сжимал челюсть так, чтобы был шанс стереть себе зубы в порошок и заглушить стрекочущий где-то в висках пульс. В тот же день он напился у себя в квартире, забывшись дня на два. От воспоминаний снова стало не по себе, и Антон поспешил занять себя делами, не давая желанию забыться победить. Впереди было ещё много работы, а ещё следовало бы оповестить через соцсети близких и знакомых об изменении номера.

***

Если честно, Антон хвалил себя, ведь он продержался целых две недели, удерживая себя от возможности пойти в пьяный угар. Этому способствовал большой объём работы и Дима, мониторящий состояние друга и вытаскивая его на семейные прогулки несколько раз в неделю. Однако работа не вечна и ей тоже свойственно заканчиваться. Не в случае Шастуна, она никуда не делась, просто её количество стало в разы меньше, а дополнительные заказы Павел Алексеевич (на самом деле шикарный и весёлый мужик) наотрез отказался давать, как-то раз заметив излишнюю фанатичность Антона и его синяки под глазами при очередной личной встрече. - Нет уж, Шаст, - голос начальника в трубке звучал как никогда строго. Антон звонил с вопросом о сверхурочных. Опять. – Мне нужны работники, которые качественно выполняют свою работу. Я знаю, ты останешься хорошим иллюстратором даже если тебе ногу прострелить, но от нехватки мозгов качество точно будет страдать. Нам это в убыток. - Но… - Никаких «но», Шастун. Будь хорошим ребёнком и слушай старших. – Тихий смешок дал понять, что Паша в хорошем расположении духа, несмотря на интонацию. – А вообще, это не моё дело – разбираться с твоей башкой, но, будь добр, найди себе то, что сможет тебе помочь реабилитироваться. Не знаю, что за тяготы у тебя в жизни, но, надеюсь, ты скоро придёшь в себя. Если нужно, я могу поискать для тебя хорошего психолога, хочешь? - Спасибо большое, - Антон вымучено улыбнулся в трубку, заглядывая в стакан с водой, будто сможет на его дне найти успокоение. – Не стоит, со мной всё в порядке, правда. - Ну, конечно, - в голове начальника неприкрытый скепсис, - но, если что, я правда готов помочь. Услышал? - Услышал, - короткий кивок, словно собеседник его может видеть. Положив трубку, Шастун остался наедине со своими мыслями. Ничего хорошего это не предвещало.

***

Ночь. Суббота. Антон уже не помнит, сколько часов провёл в этом клубе и какое количество алкоголя выпил. Разум плывёт, мысли разбегаются кто куда. Кажется, он уже двум людям поведал о своей печальной истории одиночества. Его собеседники почему-то каждый раз поспешно ретировались. Разочаровавшись в слушателях, Шаст шаткой походкой направился к выходу. Хотелось курить, да и от мигающего света и громкой музыки начинало мутить. Остановив какую-то девушку, весело щебечущую с подружками, он к ней наклонился и заговорщически изрёк: - Свежий воздух помогает. Девчонки захихикали и убежали, а Антон отправился дальше, в недоумении, как это его жизненную мудрость не оценили по достоинству. Уже сидя на бордюре парковки, подальше от снующих возле клуба людей, Шастун поймал за хвост одну мысль, среди всего остального хаоса в голове. Нужно звонить Ире. Это показалось настолько разумным решением, что Антон тут же чудом выудил телефон из кармана узких джинсов и стал набирать по памяти номер. Получилось у него это далеко не с первой попытки, но довольно ухмыльнувшись на введённые цифры, Шаст нажал кнопку вызова. Трубку сняли не сразу, но Антон терпеливо ждал, не замечая, как медленно тлеет сигарета в пальцах. Кому какая разница, что сейчас два часа ночи и нормальные люди уже давно спят? И вот по ту сторону послышалось какое-то шуршание. Шастун не стал дожидаться слов, а начал говорить сам, воюя с собственным заплетающимся языком: - Ты… знаешь? Я очень скучаю. Это я, Тоха. Ты утопила мой номер, если ты не помнишь, и я себе новый сделал, чтобы не звонить тебе. Подожди… - на секунду у Шаста в голове пронеслась умная мысля, но тут же была похоронена. - Я каждый день чувствую себя одиноким в этой ёбаной квартире. Ты пришла, всё и ушла… как бы уничтожила, ушла и что мне делать? Я не хочу, чтобы ты уходила. Не люблю тебя, дура. Это ты, кстати. Но мне кто-то нужен. Ты кто? Что ты сделала? В трубке послышался сдавленный кашель. - Я тут сижу, тут люди… У меня жопа мёрзнет, кстати. Это ты виновата, я уверен. Я жду тебя. Приезжай ко мне, а? Я тут у нашего бара. Или это клуб? Этот… бля, как его? «Бессонница»*. Ты же помнишь? А у меня тут тоже бессонница, я тут на улице сижу, а ты там со своим этим Олегом. Или Игорем? Один хуй. Я буду тут сидеть, пока ты не приедешь. Слышишь? Умру тут из-за тебя, будешь со своим ёбырем меня закапывать. Ясно? Это теперь твой долг. Надеюсь, вас посадят. Снизив голос до пьяного шёпота, Антон доверительно добавил: - Только ты это… Позу не говори, а то он грустный… Будет. Пережива-а-ает. Настоящий друг. Шастун, видимо, совсем поплавился, потому что, жалобно шмыгнув носом, заявил: - Но я же никому не нужен, кроме него… А ты сука. На этом факте, положив трубку, так и не услышав ни слова в ответ, Антон расфокусировано посмотрел на совсем истлевшую сигарету и неуклюже затушив её об асфальт, бережно положил рядом с собой. - Бережём природу. Прошло ещё пару минут, в это время Шаст пытался понаблюдать за людьми, снующими вдалеке, но быстро сдался, опустил голову на покоящиеся на коленях руки и, кажется, задремал.