I've got you

Я упал на колени. Я начал всхлипывать и спрятал лицо в руках. Почему именно я тот самый, над кем всегда шутят? Калум не был сильно пьян. Я не знаю. Я имею в виду, он подвыпил, а в таком состоянии люди могут делать глупые вещи, но я думал, что он бы так не сделал. Он всегда был таким застенчивым в компании новых людей. Да, сейчас ему было более комфортно со мной, но иногда он снова начинал заикаться. Это его привычка, когда он нервничает или тревожится. Я никогда не видел, чтобы он брал инициативу на себя в каком-то роде. Я даже не думал, что он способен на такое, и уж тем более не думал, что он способен просто взять и сорвать какой-то грандиозный момент. Как наш первый поцелуй, например. Я действительно был зол из-за всей этой ситуации. Не знаю, что насчёт Калума, но это был мой первый поцелуй в принципе. А вообще, считается ли это за настоящий поцелуй? Я даже не ответил на него нормально. Возможно, я просто королева драмы, но я ничего не могу поделать с этим. Мне причиняли боль так много раз до этого, я не могу вытерпеть ещё один. После примерно пяти минут простого сидения на месте и прослушивания того, как звонит мой телефон и Калум кричит моё имя, я пошёл в свою комнату. Я осторожно умыл лицо. Обычное умывание было бы чертовски болезненным из-за старых синяков и шрамов, которые уже были довольно старыми и исчезали, но зато они напоминали мне о надругательствах моего отца, хотя уже и не болели. Мне было интересно, что он сейчас делал, но в то же время я не хотел этого знать. Я снял свои джинсы и забрался в кровать, сворачиваясь в клубочек. Я не стал снимать футболку Калума, потому что мне нравился запах, даже несмотря на то, что совсем недавно Калум сделал мне больно. Я всё ещё плакал, даже близко не собираясь спать, когда услышал небольшой шум, будто что-то прилетело в моё окно. На секунду я испугался, пока осторожно не выглянул в окно и не увидел парня, которого на данный момент я видеть не хотел. Я попытался прокрасться обратно в кровать, но он уже увидел меня. Он выглядел так, будто говорил что-то, но я не слышал что именно. Я просто смотрел на него. Почему он всё ещё был здесь? Я перестал смотреть на него, когда мой телефон завибрировал. Калум <з Сказал мне мой телефон и я вздохнул. Я не хотел говорить с ним, но его лицо было таким обеспокоенным и разбитым, что мне тоже не нравилось, так что я ответил на звонок. — Чего ты хочешь? — хмыкнул я. Честно, это был тупой вопрос, потому что я уже знал, чего он хотел. — Эштон. Пожалуйста, позволь мне войти. Мне жаль. Дай мне всё объяснить. Я не хотел... — прохныкал он, отчего я моментально сдался. Ладно, возможно, не сдался, но он выглядел таким расстроенным, что это просто выводило меня из себя. Я ненавидел видеть его таким и, возможно, это действительно было недопониманием. Я не хотел терять Калума, поэтому я осознал, что должен дать ему второй шанс. Он выглядел таким грустным с этими щенячьими глазками. Всё выглядело так, будто он вообще не употреблял алкоголь этим вечером, и это мне нравилось. Я позволил ему войти и только тогда понял, что он немного дрожит. Должно быть, ему было холодно в одной фланелевой рубашке. — Ты замёрз? — монотонно спросил я. Калум снова пришёл в замешательство. — Ага... довольно прохладно на улице, но это неважно сейчас... я просто... — начал он, но я уже начал заваривать чай и дал ему одеяло. — Вот, погрейся немного, — сказал я и направил его на диван. Он сел, я тоже сел, но в кресло. Я слегка откинулся, возясь с рубашкой Калума. К счастью, я не забыл натянуть какие-то штаны. Калум тихо отпил из кружки, понемногу прекращая дрожать. — Почему ты такой милый? — внезапно спросил он. Я вскинул голову, встречаясь с ним взглядом. Я пожал плечами, сам не зная ответа на этот вопрос. Он поставил чашку и снова вздохнул. Эта тишина была слишком неприятной. — Эштон, пожалуйста, скажи что-нибудь, — прошептал он. — Что ты хочешь, чтобы я сказал? — прошептал я в ответ. Он поник головой. — Я не... я не знаю... я просто... — он начал вытирать своё лицо. Он плакал? Он осторожно встал и присел на колени передо мной. — Мне так жаль, Эштон. Поверь мне. Я заставил тебя плакать, хотя обещал тебе и обещал самому себе, что я сделаю всё, чтобы осчастливить тебя. Я провалился. Я всегда проваливаюсь, пожалуйста, прости меня, — он плакал и я не мог ничего сделать, кроме как взять его руки в свои. — Ты никогда не проваливаешься, — ответил я, мягко поглаживая его костяшки. Но Калум просто покачал головой. — Нет, я проваливаюсь. Я... я знаю, это не причина, но даже не думал об этом. Я... ты был... я ничего не мог поделать. Я не собирался целовать тебя. Это было глупо и я знаю, что этим я задел твои чувства, и у тебя ещё много проблем, с которыми надо справиться. Я... я просто... ты очень мне нравишься, Эштон, и я очень сильно забочусь о тебе, и хочу, чтобы ты был счастлив. Пожалуйста, пожалуйста, прости меня.... я не могу потерять тебя и не могу вынести, когда ты грустен или зол. Я... я просто уйду. Позвони мне или что-то вроде, — после этого он был плачущим беспорядком. Красные опухшие глаза и дрожащие руки. Я не мог видеть его таким. Это разбивало мне сердце. Я больше не мог злиться на него. И тут я сделал то, чего я от себя совсем не ожидал. — Я не хочу называть тебя Калумом. Я хочу называть тебя своим, — после этих слов я медленно опустился к нему и заставил его замолчать, прижав свои губы к его. Он был в чистейшем шоке и не ответил на мой поцелуй поначалу, но когда я пробежался пальцами по его шее, он сдался. Он мягко вдавил меня обратно в кресло и забрался ко мне на колени. Моё лицо было в его ладонях. Наши губы двигались синхронно, а сердца бились быстрее, чем когда-либо. Никто не решался пускать в ход язык. Он это не имело ни малейшего значения, потому что я осознал, что я безумно влюблён в этого парня. Ни поцелуй, ни я, ни Калум не были идеальными, но мы были вместе, и это было всем, что имело значение на данный момент.