I've got you

— Хорошо... итак... я правда не знаю, с чего начать, но, эм... я-я думаю я готов рассказать тебе всё. Просто... если ты хочешь знать... я просто так счастлив иметь тебя и я думаю, что я могу доверять тебе и не хранить от тебя никаких секретов. Это всё или ничего для меня сейчас... если ты всё ещё хочешь, чтобы я рассказал... — неловко начал я. — Это всё, что я обещаю. Я не буду ненавидеть тебя. Никогда не буду. Не торопись, — успокоил меня Калум и обернул свои руки вокруг меня. Я тихо кивнул и хрустнул пальцами перед тем, как обшарить свои карманы и достать из них кошелёк, передавая Калуму фото, на котором был я, мои родители и мои младшие брат и сестра. — Это моя мама, моя сестра Лорен и мой брат Гарри. Моего отца ты уже знаешь. Мне лет девять-десять на этом фото. Мы были в отпуске в Италии. Мне нравилось там. Я любил всё время, которое проводил с семьёй. Я был счастливым ребёнком, но в какой-то момент всё изменилось. Мама и папа часто ругались, но я думал, что это нормально. Все ведь ругаются порой, так? Что ж, мой отец постоянно уходил поздними вечерами, не сообщая, куда он идёт, а мама до смерти переживала и много плакала. Я постоянно пытался развеселить её. Гарри и Лорен были слишком маленькие, чтобы понимать, что происходит, поэтому я должен был быть сильным для мамы. Я... я всегда хотел сохранить нашу семью... и... Я уже начал слегка шмыгать носом. Раскрытие истории моей семьи было громадным шагом для меня. — Всё хорошо, Эш. Не торопись. Сделай глубокий вдох и продолжай, когда будешь готов, — прошептал Калум и бережно потёр моё плечо. — Спасибо... ладно... ссоры становились всё больше и происходили всё чаще, и вот, в один день мой отец вернулся домой слишком поздно, а мама уже не смогла перетерпеть его поведение. Я имею в виду, я не могу винить её, разве не так? Она всегда так беспокоилась о моём отце, но в то же время и очень зла на него, хотя, скорее всего, она была просто беспомощна и в отчаянии. Да... думаю, она уже просто физически не могла жить с ним. Он не был хорошим мужем. Я часто стоял на лестнице, слушая, как они кричат друг на друга всю ночь, пока брат с сестрой мирно спали. Я всегда был напуган, а потом... спустя три дня... она... она просто убежала... оставила меня наедине с моим отцом. Я... всё ещё не могу понять почему. Хорошо, я могу понять, почему она ушла, но вот почему она не взяла меня с Гарри и Лорен? — продолжил я, вытирая ещё больше слёз. Я заставлял себя не разбиваться. Я должен был сбросить груз с плеч. Калум притянул меня ближе к себе, когда понял, как трудно мне давался этот рассказ. — Как может мать оставить ребёнка? Кто так делает? Что ж.. после того дня я каждый грёбанный день винил себя в её уходе, даже если глубоко внутри я знал, что это была не моя вина. Но я никогда не понимал, почему она не забрала меня с собой. Я... мы с моим отцом остались одни. Первую неделю я был полностью предоставлен самому себе. Мой отец тоже просто покинул меня. Я был напуган и в недоумении. Я имею в виду, я всё ещё был маленьким. Что я должен был делать? Что ж... я почти поставил крест на своём отце и на том, что мама вернётся, когда отец впервые вернулся домой после того случая. Тогда был первый раз... что ж... в ту ночь он пришёл ко мне в комнату и орал на меня часами. Я очень сильно плакал. Я в жизни не плакал так много. Он просто обвинял меня во всём. В основном, правда, в уходе матери, но также в тех вещах, которые раздражали его в тот момент. "Ты такой проёб, неудачник, ошибка, ублюдок, педик, отброс". Я слышал каждое это слово минимум двадцать раз той ночью, — я разрыдался. Солнце начало садиться и я немного дрожал. — Эй, малыш, всё хорошо. Ты прекрасно справляешься, — сказал Калум и нежно поцеловал меня в голову, снимая свою куртку и натягивая её на нас обоих. — Спасибо, — промямлил я и заговорил вновь. — В любом случае, с тех пор отец, кажется, ненавидит меня больше всего в жизни. Когда мне исполнилось четырнадцать, он начал пить и плохо обращаться со мной на ежедневной основе... моя успеваемость упала, счастье испарилось и исчезла улыбка. Сущим адом было просыпаться в новый день. Отец никогда не заботился обо мне. Он изредка давал мне поесть. Чаще всего Майкл приносил мне что-нибудь. Я был так благодарен иметь хотя бы его, потому что большую часть времени я хотел только... только умереть, — после этих слов повисла короткая тишина, сопровождая лишь звуком упавшей челюсти Калума. — Когда мне было пятнадцать, я начал резаться. Поначалу это случалось раз в пару недель, но скоро это переросло в ежедневную двухразовую процедуру. Я ненавидел себя каждый раз, когда я делал это, но мне нужно было что-то, что я мог контролировать. Я остановился и закатал рукава, показывая Калуму мои запястья. — Я знаю, что ты уже видел их, но я хотел показать, что они исчезают благодаря тебе, — последнюю часть я произнёс шёпотом. Калум улыбнулся. — Хорошо... такое моё поведение отошло на задний план. Я пытался проводить на улице максимально много времени, а однажды нашёл тех парней с таблетками, и я попробовал все перед тем, как остановиться на фиолетовых. Я привык к прекрасному чувству энергии. Я хотел быть почётным учеником для своего отца, заставить его гордиться мной. Как бы грустно не прозвучало, но это тоже не сработало. Я перестал спать нормально и когда я не был под действием таблеток, то чувствовал себя реально дерьмово. Я подсел на них. Я не мог остановиться. Никто так и не понял этого, — я опустил свой взгляд на пол. — Когда вы с Люком переехали сюда, то что-то в тебе заставляло меня смотреть на тебя всё время. Я всегда думал: "Почему он не разговаривает?". Ты был загадкой для меня. В хорошем смысле. Калум улыбнулся и убрал прядь волос с моего лица. — Я думал, что, возможно, смогу подружиться с тобой. Но я был напуган... как обычно, напуган. А в тот день, когда тот парень сказал, что вам с Люком не следует находиться рядом со мной, потому что я тупой пидор, я... окончательно разбился. Я убежал. На железнодорожную станцию. Я разрывался между тем, чтобы запрыгнуть в поезд и прыгнуть под него... мне всё так надоело. Почему я? Следующее, что я помню, это то, как я сидел на одной из скамеек, когда твои родители нашли меня. Каким-то образом они заметили, что мне не особо хорошо, и отвезли меня домой, — я взял Калума за руку, сильно нуждаясь в его тепле и уюте. — Я был очень благодарен за это. Особенно твоей маме, она ангел. Она была такой заботливой. У меня есть много причин благодарить её. Она как ты. Заботливая, понимающая, дарящая уют, и это лишь малая часть характеристик. Спасибо тебе огромное. За всё. Ты — лучшее, что могло случиться с таким никчёмным человеком, как я. И... я думаю... нет... я знаю, что... Я люблю тебя, Калум Худ.