Я не питал радужных иллюзий по поводу доброты зомби. Доброта им неизвестна, так же как и ненависть. Все, что знают ожившие огрызки, — голод. «Вьюга теней»
Событие, которое, подобно эпидемии чумы, разрушило миллионы жизней, произошло пятнадцатого сентября две тысячи пятнадцатого года. Наверное, даже сейчас те, кто остался в живых, не смогли бы дать точного ответа на вопрос: «Почему люди начали пожирать друг друга, умирать и снова восставать?»Мин Юнги.
Погруженный в раздумья, он не заметил, как ночной мрак окутал город, который слегка разбавляли цветные огни Нью-Йорка. Юнги, сидя в полной тишине, долго всматривался в большое панорамное окно своей квартиры. Его губы были лишены привычной ухмылки, и чем внимательнее он вглядывался в пустоту, тем очевиднее на его лице проступала чернота его мыслей. Комната была едва освещена. За спиной Мина плясали причудливые и зловещие тени, напоминавшие существ, притаившихся во мраке за окном или за приоткрытой дверью шкафа, которых он так боялся будучи ребенком. А, может быть, боится до сих пор. Сейчас это не имело значения. Он слишком устал. Громкий звук входящего звонка нарушил тишину ночи. Юнги, немного вздрогнув от неожиданности, резко потянулся за телефоном, болезненно поморщившись, от уже успевшей надоесть мелодии. На дисплее высветился незнакомый номер. Мин подумал пару секунд и нажал на клавишу ответа. — Алло? — Господин Мин? — голос в трубке был ему незнаком, но тем не менее, приятен. Его интонация не предвещала ничего хорошего. — Да. Вы кто? — Я заместитель вашего отца. У меня плохие новости, — на том конце послышался тяжёлый вздох, — мне нелегко вам об этом говорить... — Что случилось? — оборвав мужчину, с тревогой в голосе спросил Юнги. — Ваш отец мертв. — Что? Как? — Его нашли сегодня утром в своём кабинете, вероятно, это самоубийство. Парень мгновенно потерял дар речи, ощущая накатившую на него волну ужаса вперемешку с горечью, от которой сжалось сердце. — Вы уверены, что это самоубийство? — Его обнаружил секретарь, сидящим в кресле, под столом лежал пистолет, экспертиза показала, что отпечатки пальцев тоже принадлежат ему. Мне очень жаль. — Не может быть... — он перевёл дыхание, — когда будут похороны? — Через два дня. Вы и ваша мать будете присутствовать? — Нет, её со мной не будет. Я думаю, что смогу прилететь послезавтра. — Хорошо. Я вас встречу у здания аэропорта. И да, примите мои соболезнования. Мне действительно очень жаль. — Что ж спасибо, — Юнги громко вздохнул и взъерошил волосы, прежде чем снова заговорить. — Простите, могу я узнать ваше имя? — Да, конечно, — голос в трубке смягчился, что не смогло ускользнуть от внимания парня. — Я Кихён. — Ещё раз спасибо. — Мин завершил разговор и бросил телефон на дальний край дивана. Его глаза снова смотрели в окно, но не видели при этом ничего, лишь едва различимый городской шум напоминал ему о том, что он всё ещё здесь, в своей квартире в центре Нью-Йорка. Юн не мог разобрать своих чувств, он ненавидел отца за то, что тот его бросил ещё совсем ребёнком, променяв на работу и деньги, ненавидел больше всех на свете, но в то же время и любил. Парень почти забыл, как звучал его голос, какого цвета были его глаза, но он так и не смог забыть, как сильно на протяжении многих лет, ему не хватало заботы, любви и дружбы этого человека. «Интересно, ты хоть подумал обо мне перед смертью?» — по холодной щеке Юнги скатилась обжигающая слеза. С грустной ухмылкой он закрыл глаза, откидывая голову на спинку дивана. Юн действительно был опустошен. Через считанные мгновения мозг погрузился в бездонную пустоту, сон липкой пленкой покрывал сознание, и вот Мин уже не здесь, он вернулся на пятнадцать лет назад. Ему шесть лет. Он снова сидит в своей комнате с голубыми обоями, на полках аккуратно расставлены его любимые игрушки, в правом углу всё так же стоит мишка, которого он наказал за непослушание, а рядом с ним валяется маленький детский пистолетик. Мальчик слезает с кровати и медленными тихими шагами пересекает комнату, обходит разбросанные вещи, направляясь к выходу, но выйти не решается. Из гостиной снова доносятся крики родителей, они спорят, а Юнги ждёт, перебирая крохотными пальчиками края своей детской футболки. В какой-то момент его накрывает отчаяние и нестерпимо хочется выбежать в гостиную и попросить прекратить ссору, плакать и биться в истерике, но он остается неподвижным, потому что нельзя. Нельзя. Отец всегда твердил ему, что нехорошо вмешиваться в разговоры взрослых, а он беспрекословно подчинялся и запоминал. Он стоит и ждёт до того момента, пока не слышит, как по дому раздается громкий хлопок входной двери. Немного замявшись, мальчик робко шагнул вперёд. Медленно перебирая ногами, словно боясь спугнуть кого-то невидимого, он вышел в гостиную. На диване, поджав ноги, сидела женщина. Её длинные каштановые волосы были в беспорядке, и в этот момент она показалась Юнги такой маленькой и хрупкой, словно перед ним не его мать, а какая-то девочка. Её возраст выдавали лишь только-только обозначившиеся на лице морщинки. Глаза женщины были полны грусти и беспокойства, скрываемые за улыбкой, которую она буквально выдавила из себя. — Подойди ко мне, малыш, — в голосе матери слышалась неподдельная любовь. Мальчик неуверенно подался вперёд, пересекая комнату. — А где папа? — подойдя ближе, тихим голосом спросил Юнги. — Сынок... — женщина медленно притянула его к себе и усадила на колени, зарывшись пальцами в густую шевелюру, — папа ушёл, но я хочу, чтобы ты знал, мамочка любит тебя больше всех на свете и никогда не оставит... — голос её надломился, а по щекам потекли слёзы. Мин чувствует, что всё вокруг будто растворяется и исчезает, черты лица матери меркнут и пропадают где-то в темноте, её голос уже не слышен, а сам он словно выныривает из глубокой бездны. *** Юн стоял под душем, желая окончательно прогнать накопившуюся от постоянного стресса усталость. Тонкие холодные струйки воды медленно стекали с чёрных волос по молочной коже парня, очерчивая каждый изгиб его тела и вызывая приятную дрожь. Спустя сорок минут он открыл ноутбук и взял в руки свой телефон, затем набрал номер того, с кем планировал отправиться в Сеул. Гудки в трубке раздавались довольно долго, Мин уже потянулся к клавише отбоя, как на том конце что-то щелкнуло, и наконец раздался хриплый сонный голос: — Алло, чувак, ты с ума сошёл звонить в такое время? Ты на часы хоть смотрел? Сейчас же шесть сорок пять. — Прости, что разбудил, но у меня здесь кое-что случилось, — парень на мгновение замялся, — и мне нужна твоя помощь. — Выкладывай, — голос в трубке стал заметно серьёзнее. — Мой отец, помнишь я тебе про него рассказывал? В общем, он мертв, пусть он и не сильно беспокоился о моей заднице, но мне нужно лететь в Сеул, чтобы посетить похороны. — О боже, Юн, мне так жаль, но что именно я должен сделать? — Послушай, Чим, я хочу, чтобы ты полетел со мной. — Конечно, без проблем, когда вылет? — в трубке послышалась какая-то возня, на что Юнги невольно улыбнулся. — Сегодня в десять утра, так что поспать уже не получится, прости. — Не страшно, ты же знаешь, что ради тебя я готов на всё, и вообще, — парень ненадолго замолчал, — а впрочем неважно. — Договаривай! — Это действительно не имеет значения, я буду ждать тебя в аэропорту. — Хорошо, долго ждать не придется. — Юнги завершил разговор и первые несколько секунд задумчиво смотрел на экран телефона, сведя брови к переносице.