I'll be good, I'll be good, And I'll love the world, like I should. Yeah, I'll be good, I'll be good For all of the times I never could, For all of the times I never could…*
— Дазай, я должен тебе кое-что сказать… — Нет, замолчи! У тебя еще может быть шанс! Он обязательно будет, так что не смей!.. — Слушай! Ты сказал, что пытаешься найти смысл жизни в мире насилия, жестокости и убийств… — Да, сказал, но сейчас это не важно… — Ты его не найдешь! Да ты и сам, наверное, это знаешь. Будь ты среди тех, кто убивает или спасает жизни, не появится ничего того, что ты ищешь. Ничто в этом мире не сможет заполнить пустоту одиночества в тебе. Ты будешь до конца дней блуждать в темноте… — Одасаку… что мне делать?.. — Стань тем, кто спасает жизни… Если разницы нет, выбери светлую сторону… Защищай слабых и заботься об обездоленных… Знаю, для тебя нет разницы между добром и злом, но это хотя бы сделает тебя капельку лучше… — Откуда ты знаешь? — Знаю… Лучше кого-либо… Потому что я твой друг… — Хорошо, как скажешь. — Люди живут, чтобы спасти себя… а ведь так и есть…***
Со смерти Одасаку прошло пять дней. Все эти дни Дазай был как в прострации: почти ни с кем не говорил, был каким-то отчужденным и сторонился всех. Он часто оставался дома и не выходил на работу. Смерть Оды не давала ему покоя. Осаму винил себя в его смерти, что он не смог отговорить друга от этого. Дазая все больше и больше поглощала тьма… — Ну почему я все думаю о тебе, Одасаку? Ты сказал мне, что нужно жить дальше, что я должен быть сильным… А что, если я больше не хочу быть сильным? Я все это время был сильным, никогда не показывал свои слабости, а сейчас… Я больше не могу быть сильным! Слёзы хлынули из глаз Осаму. Он наконец-то позволил себе выплеснуть всю боль. Дазай всегда старался быть сильным и никогда не показывать другим то, что копилось в нем годами. Но теперь, когда его дорогого друга Сакуноске не стало, его каменное сердце дало трещину, и все то, что мафиози тщательно скрывал, вырвалось наружу. — Каждый день меня поглощает тьма. Сегодня я думал, что увидел дьявола этим утром, когда посмотрел в зеркало. Ты говорил, что никогда не хотел ранить меня. Но тогда ты сделал это… ранил в самое сердце… Моё прошлое приобрело горечь за многие годы, и сегодня эта горечь обжигает и уничтожает меня изнутри. Я был холоден, я был безжалостен, и кровь на моих руках никогда не пугала меня. А сегодня… сегодня я будто начинаю жить новой, не понятной для себя, жизнью. Жизнью без тебя… С тобой мне не было страшно за все то, что было; за то, что я делал. Но теперь… мне страшно. Кажется, будто я сплю, и все это — страшный сон. Может, сегодня я проснусь от этого сна… Осаму подошел к табурету, что стоял в центре комнаты, встал на него и надел на шею петлю, приготовленную заранее. Он уже все продумал. Ему не хотелось больше оставаться в мире, где нет Сакуноске. — Прости меня, Одасаку. Ты был для меня маяком в ночи, и без тебя я не могу идти дальше в этой темноте… Я помню то, что ты сказал мне, но я эгоист, и хочу быть рядом с тобой… Секунда — и вот уже табурет опрокинут. Петля плотно обвила шею Дазая. Мафиози закрыл глаза, готовый принять то, что должно было произойти… Но тут он почувствовал, что кто-то пытается снять его. Осаму медленно открыл глаза, медленно приходя в себя. Перед собой он увидел… Анго! — Анго? Что ты… здесь делаешь? — удивленно спросил Дазай, явно не ожидавший увидеть сейчас Сакагучи. — Что я здесь делаю? Хороший вопрос! Зная твои суицидальные наклонности, шанс того, что ты совершишь самоубийство, возрастает до небес, особенно после смерти Одасаку. Анго помог Осаму спуститься и продолжил разговор: — Я понимаю, что это очень не просто принять смерть Оды… но ты должен держаться, Дазай. Одасаку бы не хотел, чтобы вот так умирал… — Я знаю, Анго, но я не могу без него… Он был лучом света в моем темном мире. Мой первый друг, которому я открылся… Одасаку никогда не обвинял меня ни в чем, никогда не говорил, что я ужасен, и всегда был на моей стороне. Ода — единственный человек, который понимал меня, а теперь его нет… Почему, Анго, почему он? Почему он умер? Разве должны такие хорошие люди, как Ода Сакуноске, так рано умирать?.. Сакагучи немного помедлил, обдумав вопрос, и ответил: — Даже не знаю, Дазай… Говорят, что все происходит в свое время. Возможно, время Оды пришло. Я тоже не рад тому, что случилось. Одасаку действительно был хорошим человеком. Всегда всем помогал, никого не убивал… Спрсить любого, кто его когда-то знал, и все скажут только хорошее о нем. Он всегда всем желал добра, тебе в особенности. Для Оды было честью называть тебя своим другом. Это много значило для него. И он бы никогда себе не простил того, что ты сейчас пытался сделать, Дазай. — Я знаю это, но я боюсь… боюсь жить без него. Ощущение, что я не достоен жить… будто только из-за него я жил… Я сделал столько всего, за что уже можно получить прямой билет в ад. Разве что-то изменится, если я буду жить? Смогу ли я встать на сторону добра, как он того и хотел? Анго на минуту задумался, поправил очки и произнес: — Одасаку верил в тебя. И будет верить, даже когда мертв. В этом весь Ода. Он желал лучшего тебе. Ты и сам это знаешь, Дазай. Встав с пола, Анго поправил костюм, помог встать Осаму и сказал напоследок: — Все, что можно, мы уже сделали для тебя. Теперь решение за тобой. Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор. Произнеся это, Сакагучи ушел, оставив Дазая наедине со своими мыслями. На следующий день.В камине, в шесть утра, фотография твоя. И горят воспоминания — о тебе… У камина, в шесть утра, разбитая душа. И все твои обещания — пустота…
Утром Осаму направился навестить Оду. По пути он зашел в магазин за цветами. Придя на кладбище и найдя нужную могилу, Дазай присел рядом и заговорил: — Здравствуй, Одасаку. Думаю, ты и так все видишь, и нет смысла рассказывать обо всем произошедшем вчера. Знаю, ты бы этого не одобрил. Прости. Просто я не могу без тебя… Это… невыносимо… Анго был прав. Мне нужно научиться жить без тебя… Ах, от одной мысли у меня все внутри разрывается… Но я не могу не исполнить твою последнюю волю. Я сделаю, как ты хотел, ведь ты всегда хотел для меня лучшего. И если ты считаешь, что так будет лучше, то я не могу не послушать тебя. Спасибо тебе за все, что ты делал для меня. Я запомню тебя как самого лучшего в мире человека. Ты навсегда останешься в моем сердце, и я всегда буду ровняться на тебя. Я попрошу у небес прощения за весь тот свет, что я гасил, за все те невинные вещи, в которых я сомневался, за все те синяки, что я нанёс, за все слёзы… за всё то, что я натворил за все эти годы, чтобы стать лучше. Осаму поднялся и, уходя, на прощание произнес: — Обещаю, Одасаку, я буду хорошим. Да, я буду хорошим. За все то время, что я им не был…