Больше не трус

      Он сидел напротив неё и не обращал внимание на происходящее вокруг. Она была удивительна и прекрасна. Прекрасней самой Маришки Резниковой, которую он вспомнил лишь сейчас.       Как давно он не думал о Резниковой? Вроде бы и любил, и восхищался, но с некоторых пор совершенно забыл о симпатии к ней. Да, Маришка красива, величественна, но в ней не было ни капли сострадания к другим, ни капли проявления настоящей любви. Норт вздохнул. А любил ли он её вообще? Тут же в голове вспыхнул ответ, что вырисовался в одно лишь слово: нет.       Он не любил её. Была привязанность, было влечение, но со временем они прошли, а их отсутствие заставило посмотреть на Резникову с другой стороны. Уважение пропало, являя настоящую сущность девушки.       Хрустальная кукла.       Норту даже стало смешно. А ведь он мечтал о ней, вырисовывал в воображении её образ в свадебном платье. Грезил о том дне, когда он встретит её у остальского алтаря, поклянётся в вечной любви и останется с ней наедине...       Марина Огнева — совсем не созвучно! Да как он мог даже допустить подобные фантазии?       Мысли вернулись к Василисе. Вся семья сидела за обеденным столом, а девочка в который раз перечила отцу. Такая сильная, упрямая и привлекательная.       Он уже и не помнил, в какой момент полюбил её. Единственным ярким воспоминанием была их первая встреча. Тогда он отхватил от неё пощёчину. Жгучую и обидную. На тот момент. Сейчас он бы никогда не поднял руку на девчонку, тем более, на сводную сестру.       После того случая Василиса, видимо, подумала, что он полный идиот. И нынешний Норт был полностью с этим согласен. Да, тогда он был идиотом, раз поссорился с такой девушкой. Сейчас он бы отдал всё, лишь бы очутиться там и не допустить перепалку. Однако Время не на его стороне, он давно упустил этот шанс. Оставалось лишь скрывать свои чувства и наблюдать, пока она не смотрит.       Вот и сейчас Норт следил за ссорой Василисы и отца. Ах, как же смешно она выглядела, когда злилась. Её лицо словно превращалось в свежий, только сорванный томат... когда она вспыхивала; когда смущалась или злилась; когда перечила отцу или разговаривала с Марком. Норт тоже мог перечить отцу, но только в своих мыслях. За это качество Василисы он и восхищался ею. Однако она была такой не всегда...       Вот сейчас, когда по всей столовой прокатился оглушительный шлепок пощёчины, она не смогла остаться смелой и решительной. Закрыла глаза, отвернулась и побежала прочь из зала. Норт с сожалением проводил её взглядом и вдруг заметил струящиеся из глаз девочки слёзы. Это отец довёл Василису.       Накатила волна возмущения. Как он посмел её ударить?! Как?! Неужели из-за того, что она так похожа на свою мать? Да как он..?!       Его думы прервал голос Василисы, крикнувшей около самой двери: — Лучше бы моим отцом был Константин Лазарев, а не ты!       И она выбежала из зала, кинув напоследок взгляд полный ненависти и презрения в сторону всех сидящих за столом. В том числе и на Норта.       Не осознавая, что делает, тот встал и вышел из-за стола. Не обращая внимания на удивленные лица отца, сестры и остальных, пошёл за Василисой, ускорил шаг и со всей силы хлопнул дверью за собой.

***

      Перед ним стояла только одна цель — найти сестру. А уж потом он попытается успокоить её и признаться наконец в своих чувствах. Может, даже поцеловать. О последствиях он не думал, лишь бежал и бежал. За ней. Сейчас нужно было найти ту, что так часто появлялась в его снах, мыслях и мечтаниях. Что раз за разом заставляла его улыбаться и представлять её рядом в своём воображении.       Мысль, где она могла спрятаться, пришла сразу. Он уже давно заметил, как часто Василиса уединялась в семейной библиотеке. Когда Норт добежал, то осторожно приоткрыл дверь и попытался глазами найти сестру. Та одиноко сидела за столом и, всхлипывая, протирала щёки.       Сердце парня сжалось.       Осторожно войдя, Норт скованной походкой, точно боясь спугнуть, приблизился к сестре. Уже находясь в паре шагов, он различил еле слышимое бормотание. Такое жалобное, робкое и тихое, что парню захотелось обнять Василису. И он обнял.       Та дёрнулась, но не спешила поворачиваться, ведь заметила часовой браслет Норта. — Успокоилась? — вполголоса зашептал он. Затем аккуратно заправил выбившуюся прядь из её причёски и отпрянул.       Василиса не ответила, но вздрогнула, давая понять Норту, что она его боится. Парень несмело коснулся её скулы, призывая повернуться, взял за руку и потянул за собой. Девочка не сопротивлялась, но как-то настороженно поглядывала на старшего брата.       Норт чувствовал её взгляд, но пытался не обращать на него внимания. Дойдя до своей комнаты, парень открыл дверь и пропустил сестру внутрь. Та села на край кровати. Теперь в её глазах помимо робости было ещё и любопытство. Норт усмехнулся и махнул стрелой в сторону двери, накладывая эфер, чтобы никто не смел их беспокоить.       Василиса опасливо отползла назад и врезалась в холодную стену сзади кровати. — Н-норт? — В её голосе отчётливо слышалось недоверие.       Не заметив, как ноги запутались в пледе, она неуклюже полетела вниз. Однако братец аккуратно поймал неповоротливую Василису и посадил подле себя. Затем нежно улыбнулся, точно пытаясь сказать: «Я не причиню тебе зла». Он взял её холодные руки в свои, и нежно, почти ласково, сжал их. — Знаешь, я давно хотел сказать… Ещё с первой нашей встречи, что… что… влюблён в тебя.       В глазах Василисы сверкнули искорки, а сама она улыбнулась и проговорила: — «Бьёт — значит любит».       Норт вздрогнул от остальской пословицы, но не решился поднять глаза и встретиться взглядом с сестрой. Боялся получить отказ. Василиса тем временем продолжила: — Не боишься, что история моей матери и нашего отца повторится?       В комнате повисла тишина. Она длилась всего пару секунд, за которые парень успел многое обдумать. А когда заветная секунда достигла конца, он уверенно поднял свои серо-зелёные глаза и потонул в задумчивых васильковых. Норт впервые не отвёл взор и смотрел на неё прямо, не боясь увидеть на лице издёвки. — Не боюсь, — шёпотом произнёс он у самого уха.       Затем наклонился ещё ниже, опаляя шею девушки горячем дыханием, и прошептал: — Единственное, чего я боюсь, — потерять тебя.       Губами коснулся шеи Василисы и почувствовал как та ответила на ласки, крепко обняла его. — «Любовь зла, полюбишь и… Своего мальчика-врага».       Норт улыбнулся и наконец поцеловал мягкие, как шёлк, губы Василисы, что манили его ещё с самой первой встречи.

***

      Вовремя сражения с Астрагором Норт променял собственную параллель на Временный Раскол, в результате Зодчему Кругу всё же удалось запереть Великого Духа Осталы в шкатулке. Чуть позже, когда все собрались отпраздновать победу в Главном зале Змиулана, парень признался всем, что любит Василису. Конечно же, никто не ожидал такого поворота. Повисла долгая и мучительная тишина, за которую все собравшиеся успели сформировать своё мнение об их паре. Первым она не понравилась, другие были толерантны, а третьи и вовсе промолчали.       После того злополучного вечера последовало море критики и недовольства в их с Василисой адрес. Конечно, многие не осмеливались высказать им всё в лицо, но благодаря общим знакомым — Захарре, например, — до Норта всё-таки дошло каждое сказанное слово. Он не стал обращать на это внимание и продолжил плыть одним течением со своей возлюбленной.       Он не дрогнул, даже когда отец и бабушка попытались разрушить их отношения, даже когда некоторые друзья отвернулись и перестали с ними общаться. Ему было плевать на них. Ведь он любил Василису по-настоящему, а они этого не понимали.       А что насчёт Фэша, так его эмоции было трудно понять. Вначале он не поверил, подумал, что рыжеволосая просто пошутила. Затем до него, наконец, дошло, и внутри пробудились гнев и агрессия. По рассказам всё той же Захарры, Фэш рвал и метал всё, что попадалось под руку. К счастью, Огневы тогда находились вне Расколотого Замка, поэтому не застали его в таком состоянии. А вернувшись, с удивлением обнаружили интересную картину: на диване в гостиной сидел Фэш и с явным увлечением целовал Маришку. Они были насколько заняты друг другом, что не заметили, как в зал вошли Норт с Василисой. Последняя смущённо улыбнулась и поспешила увести брата в свою комнату, чтобы не докучать новоиспечённой паре.       В целом, признание прошло гладко, ведь важные им люди приняли их отношения и не отвернулись. Даже Марк спокойно отнёсся к этому и, более того, вовсе перестал дразнить Василису. Всё-таки у него в жизни тоже много чего изменилось после расчасования.       Норт был благодарен всем за такую поддержку и в который раз убедился, что остальские поговорки более чем истинны: друг и вправду познаётся в беде.