Вечер субботы

Слэш
NC-17
Завершён
3029
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
3029 Нравится 35 Отзывы 354 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Примечания:
— Передумал? — Брок наблюдал за тем, как Роджерс расстегивает перчатки и отработанным плавным движением достает из-за спины щит. Да, он ждал вечера. Да, он не забыл. Роджерс дернул бровью, как делал каждый раз, когда его удавалось взять “на слабо”. Мол, кто передумал? Я передумал? Не дождетесь. Капитанское слово тверже гороха. — Нет. А ты? — Шутишь? — Брок сжал себя через штаны, чувствуя, как накатывает возбуждение, круто замешанное на предвкушении. Такого они еще не пробовали. Не то чтобы Брок был любителем нетрадиционных практик, но жопа Роджерса всегда вызывала у него самые странные, самые низменные желания. Стоило стянуть с нее штаны, как у Брока натурально ехала крыша: круглые упругие полушария хотелось кусать, тереться о них щетиной. Хотелось от души хлопнуть по ним, так, чтобы ходуном ходили, чтобы на их идеальном мраморе остался красный горячий отпечаток ладони. Его ладони. Роджерс насмешливо взглянул на него и расстегнул куртку. К его крепким сиськам у Брока тоже были далеко не платонические чувства, но все-таки по накалу они жопе чуток уступали. — Ты хочешь сделать это одетым? — спросил Роджерс, и прозвучало это так, будто он уже расстегнул ширинку и взял в рот. Брок обожал это чувство, поднимавшееся внутри, стоило им остаться наедине. Сродства. Тепла. Близости. Взаимности. Брок — чего уж — обожал Роджерса. — Посмотрим, детка. Для начала, — Брок развалился в кресле и демонстративно погладил член через плотную ткань штанов, — разденься для меня. Роджерс фыркнул почти уничижительно, но слово держал — это он умел, как никто. — Предупреждаю, — сказал он тем низким голосом с чувственными обертонами, которого Брок не слышал у него за пределами спальни — и слава всем богам, потому что Роджерс мог веревки из Брока вить этим голосом. Сказал бы — прыгай, и Брок бы прыгнул. Хоть с верхушки Башни. Хоть из джета без парашюта. — Я могу рассмеяться в самый ответственный момент и все тебе испортить. — Нам, — поправил его Брок и показал жестами, мол, развернись. Роджерс плавно крутанулся на месте, отчего его жопа на мгновение туго натянула форменные брюки, и Брок еле сдержал стон. Сегодня он должен быть как кремень, а не в который раз покупаться на вот это все. Он сможет. Куртка скользнула с мощных плеч, и у Брока в который раз дыхание перехватило. Это все его. Он может подойти и потрогать. Но не сегодня. — Дальше, — приказал он, слыша, как сипло звучит его голос. Роджерс стянул майку — медленнее, чем обычно, но без отработанной красоты движений профессионального стриптизера. Идеально. Так, что пробирало до нутра. — Я глупо себя чувствую, — напомнил Роджерс, но Брок только хмыкнул: это было обоюдно. Почти. — Давай, детка, ты красивый. Роджерс скинул ботинки и, расстегнув ремень, позволил штанам медленно соскользнуть вниз. Брок сглотнул: белоснежное белье настолько туго обтягивало смысл его существования, что во рту сначала пересохло, а потом собралась слюна. — Да, — едва слышно произнес Брок, но Роджерс услышал. Провел ладонями по животу, бедрам и наконец оттянул резинку слипов большими пальцами. У Брока перед глазами потемнело, сердце билось где-то в горле. Это ему не надоест никогда. Ни-ког-да, господи, да. Когда Роджерс, дразня, немного оттянул ткань вниз, показывая темную ложбинку между полупопиями, а потом вернул белье на место, Брок подавил рык и до боли сжал член, едва не кончив. Долго дразнить Роджерс не умел — и хвала богам, иначе Брок бы уже скончался — а потому окончательно стянул чертову тряпку и, поколебавшись, раздвинул ладонями ягодицы. Брок как под гипнозом двинулся к нему. Обнял поперек живота, вдыхая запах вкусной теплой шеи, и чуть подтолкнул вперед, к кровати. — Не забудь, зачем мы тут сегодня собрались, — с оттенком теплой насмешки, делавшей с Броком что-то страшное, напомнил Роджерс. — Второй раз ты так просто спор не выиграешь. Броку было, что на это возразить, но не в момент, когда Роджерс стоял, опираясь на локти и колени. Выпятив свой прекрасный зад, на который у Брока сегодня имелись особенные планы. — Не забуду, — пообещал Брок. Роджерс снова фыркнул, а потом вообще опустился грудью на кровать, лишая Брока не только дара речи, но и возможности хоть что-то соображать. Со стоном прижавшись к идеальной жопе щекой, Брок потерся о ее безупречную теплую упругость, наверняка чуть оцарапав щетиной, и на пробу хлопнул ладонью. Роджерс задержал дыхание, а потом выдохнул. Как показалось Броку — с насмешкой. Ничего. Карт-бланш сегодня не у мистера-я-знаю-все. Брок еще раз приложил Роджерса по лучшей части тела, так, что пальцы загудели, и снова потерся щекой. У Роджерса все равно стояло, и от одной мысли о том, что, может, не одного Брока заводят штуки вроде розовых следов от ладони на бледной коже, в паху снова сладко потянуло. — Я сейчас усну, — напомнил Роджерс, как показалось Броку, не вполне искренне. — Или говорить мне тоже нельзя, чтобы не нарушать хм… очарование момента? Брок обожал этого засранца. — Ну почему же? — он провел губами вдоль быстро исчезающего следа от своей ладони, лизнул чувствительное место — то, где заканчивалась ягодица и начиналось бедро, и легко подул на влажный след от своего языка. — Это свободная страна. Говори, пока можешь. — Самонаде… Брок, поднявшись на ноги, хлопнул по его возмутительно выпуклому заду еще раз, на этот раз от души, почти всерьез. Роджерс замер, видимо, прислушиваясь к ощущениям, а потом, хмыкнув, поднялся на руках. Он смотрел на Брока через плечо, и взгляд его был темным, странным. Брок принялся хлопать его — чувствительно, часто, не очень сильно, укладывая удары один на другой, так, что скоро обе половинки великолепной жопы стали шелково-горячими на ощупь, красными, наверняка очень чувствительными. Ладонь горела, но Брок, задыхаясь от возбуждения, продолжал размеренно расцвечивать молочно-белую кожу любимой задницы темно-розовыми отпечатками. Роджерс дышал, как марафонец — тяжело, размеренно, изредка дергая бедрами и напрягая спину так, что каждая мышца рельефно обрисовывалась. Когда он первый раз застонал — хрипло и тихо, будто сам от себя не ожидал, — Брок провел левой ладонью по хорошо отшлепанной заднице, почти физически ощущая, какой прохладной кажется его кожа Роджерсу, и снова подул на "пострадавшие" места. Роджерс опять обернулся, облизал пересохшие губы. Взгляд у него был поплывшим, затуманенным, темным, и Брок, продолжая смотреть ему в глаза, снова хлопнул по поджавшейся жопе и тут же погладил левой ладонью, успокаивая, давая почувствовать контраст. Роджерс, выдохнув, опустил голову, и Брок, разведя его ягодицы, с силой сжал их, на грани боли, и тут же лизнул между ними, от самых яичек до поясницы. Роджерс зашипел сквозь зубы, призывно прогнулся в пояснице и снова опустился грудью на постель, извернулся так, чтобы видеть Брока, и облизал губы. Брок снова несколько раз хлопнул его, с замиранием сердца видя, что от каждого удара у Роджерса дергается член, поцеловал каждую ягодицу и снова провел языком длинную влажную дорожку между ними. Роджерс вдруг притянул голову Брока ближе, вжал лицом, заставляя прижаться губами к самому входу, и Брок благодушно поддался, стерпел крепкую хватку в волосах, хотя сегодня все должно было идти по его сценарию. Чуть прикусив левую ягодицу, Брок высвободился из хватки и свел половинки этой офигенной задницы вместе, специально прихватив за розовые отметины своих ладоней, а потом потянулся к ремню. — Так мы не договаривались, — облизав губы, напомнил Роджерс. Брок посмотрел на ремень, который выдернул из шлевок, сложил его пополам и задорно щелкнул им, с усмешкой наблюдая, как поджались булки Роджерса. — Не договаривались, — согласился он. Откровенно говоря, он и не тащился от порки чем-либо, кроме собственной ладони. Может, еще расческа, которую он как-то видел в антикварной лавке, куда заходил Роджерсу за красивым кожаным планшетом времен его юности и не менее раритетным компасом на цепочке. Планшет занял торжественное место на полке, компас куда-то проебался, но Брок был не в обиде. — В этот раз — точно нет. Роджерс, ухмыльнувшись совершенно по-блядски, мол, ага, не будет никакого следующего раза, — вдруг погладил себя по члену, продолжая смотреть Броку в глаза. Мол, скучно порешь. Брок тут же огрел его по наверняка успевшему подостыть заду. Роджерс выдохнул, прикрыв глаза, но член не выпустил. И продолжил нагло дрочить, пока Брок порол его так, что ладони гудели, представляя, как круто смотрелись бы на этой жопе овальные отпечатки той расчески. Роджерс кончил, изогнувшись так, что у Брока фантомно заломило спину, глядя на это все. Стоило Роджерсу расплыться по кровати, выпятив горячий, изрядно покрасневший зад, Брок тут же припал к нему, жадно вылизал порозовевший, чуть приоткрытый вход (Брок знал, что это специально — его любовник умел управлять своим телом, как никто) и наконец, стянув опостылевшие штаны, похлопал по зудящим от прилившей крови полужопиям членом. Роджерс, лениво взглянув через плечо, перекинул ему смазку и блаженно прикрыл глаза. Как Брок любил его, такого покорно-тяжелого, сладкого. Обычно тот даже в постели был требовательным, выжимающим до последней капли, как пресс для вина. И лишь иногда, вот в такие моменты, он позволял им обоим расслабиться. Что ж, кое-кого надо чаще пороть. Для расслабления. — Ну же, — Роджерс потерся лицом о покрывало и снова, черт его дери, облизал губы. — Ну же — что? — как Брок любил его дразнить иногда — знал бы кто. Доводить до того состояния, в котором сдержанный обычно Роджерс начинал говорить такие вещи, от которых прожженная матросня покраснела бы. Роджерс усмехнулся как засранец, из-под опущенных ресниц наблюдая, как Брок распаковывает флакон со смазкой и выдавливает на пальцы его содержимое. — Вставь мне, — это даже не просьба была, а приказ, красиво завернутый в чувственные обертоны и нехарактерную интонацию. — Пальцы, — Роджерс переступил коленями по кровати, от чего его возбужденный член тяжело качнулся под животом, — в меня. Прямо в задницу. Ну, знаешь, — он снова облизал по-блядски покрасневшие от прилившей к ним крови губы и сделал вид, что раздумывает над формулировкой, — сначала два. И смазки побольше. А потом сразу членом. Этот человек делал с Броком что-то страшное одним своим присутствием в жизни. Даже если просто молчал. Если же он открывал рот (не для того, чтобы взять член), то у Брока от каждого его слова жарко коротило в голове, так, что вся кровь устремлялась в и так перевозбужденный член. — Даже не сомневайся, — голос Брока позорно сорвался на хрип, когда пальцы коснулись нежной гладкой кожи входа и Роджерс сладко выдохнул, подаваясь им навстречу. — Вставлю. И не только пальцы. Это было сумасшествием: горячим безумием высокой концентрированности — вот уже второй год только так. Каждый гребаный раз, господи, спасибо тебе. Стив почти кричал на члене, жадно, собственнически удерживая бедра Брока одной рукой, сжимая в себе так правильно, что Броку хотелось сдохнуть — каждый раз. И жить — сколько протянет, лишь бы рядом. — Неплохо, — заметил Роджерс, чертов супермен, сталкивая Брока, удобно растекшегося по нему сверху, на кровать. Его белая задница все еще стыдливо розовела, влажная от спермы, вытекающей из нее — на это Брок мог любоваться вечно. — Неплохо? — слабо возмутился Брок, потому что ну какого хрена, чертов перфекционист, это было о-ху-ен-но. — Неплохо, Роджерс? — Да. М… — он поджал свою прекрасную жопу, будто прислушиваясь к ощущениям. — Расслабляет. Надо будет повторить, — совсем уж неожиданно предложил он и, потянувшись за сигаретами, лежавшими на тумбочке, прикурил для себя и для Брока, а потом поднес к глазам все еще малиновую от шлепков ладонь, коснулся ее губами и закончил: — Только чем-то, знаешь… Более устойчивым к подобным вещам. Что ж, оставалось надеяться, что ту антикварную щетку на длинной витой ручке еще не купили. У Брока были планы на нее и на следующий уик-энд.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.