Истоптанный дневник

      Скрежет массивной двери гулом отозвался в костях. Калеб напряг мускулы, преодолевая отвращение к спертому воздуху, и обратил свой взгляд в бескрайнюю тьму открывшегося коридора. Каждый метр внутреннего помещения покрывала вековая пыль, демонстрирующая бесчисленность ушедших лет.       К этому моменту он был уже одним из нескольких десятков авантюристов, настроенных лишь на оставленные Предком богатства. Словно дикие собаки, они пытались достать самые лучшие кости из медвежьей берлоги. Правда, этот медведь был уже давным-давно мертв. За несколько дней до собственного похода, Калеб познакомился в таверне с Дисмасом, вот уже несколько недель этот разбойник выходил из города с собственной группой и всегда возвращался, не потеряв никого. Он рассказал немало о руинах перед самым поместьем, куда и направляли группу Калеба. Заброшенные древние постройки, со слов Дисмаса, населяло множество восставших мертвецов бывших обитателей. От одной мысли о поднятых нечестивой магией останках людей все внутри поежилось, и выпивка чуть не подалась наружу. — И как можно заново убить мертвеца? — встревоженно спросил тогда Калеб. — Вернее всего расколоть ему череп. — с холодной ухмылкой ответил тогда разбойник. — Главное… — на этих словах Дисмас несколько замялся. — Не дай факелу погаснуть.       Калеб никогда не опасался темноты. Клинок восставшего трупа казался ему куда опасней. Все время, что он охотился за головами бандитов и воров, наемник сам неплохо научился ориентироваться в кромешной тьме. К тому же свет мог легко привлечь к ним внимание врагов. Достаточно странный совет от опытного разбойника, уж такие как он точно должны уметь ценить плащи ночи, обращающие умелых носителей в смертоносные тени.       Да еще и с такими спутниками как Алхазред, испытывать страх перед какой-то темнотой просто глупо. Когда крестоносец облачался в свой латный доспех, то стоя рядом появлялось странное чувство стальной уверенности и несокрушимости. Словно вокруг него был невидимый ареол стойкости, передававшийся всем вокруг. В старом Хивелле сомневаться тоже не приходилось, хоть в его возрасте природная ловкость тела уже без следа исчезла. Этот седой солдат был покрыт шрамами с ног до головы, а по нацепленным поверх панциря наградам, с уверенностью можно сказать, что он смог пройти немало войн и пережить их все. Полученное в сражениях мастерство с легкостью перебарывало старость тела. А вот Себастьян не внушал Калебу доверия. Вечно молчаливый разбойник вполне мог выстрелить в спину и исчезнуть с добытыми сокровищами и реликвией, которую еще предстояло найти. Такого человека лучше всегда держать в поле зрения. Чем тише омут, тем больше в нем чертей.       В отблесках пылающего факела, Алхазред заметил средь темноты дверь, которой кончался длинный опустевший коридор, и жестом приказал всем двигаться медленнее. Дверь из толстой древесины была уже совсем близко и за ней совершенно точно кто-то был, или что-то... Шаркающий звук эхом резонировал от монолитных стен. Похоже, именно тут им предстоит сразиться с первым противником. — Крепитесь. Встретившись взглядом с потусторонним, главное отринуть страх. — раздался из-под шлема шепот крестоносца, готовящегося выбить дверь. Голос его прозвучал словно слова проповедника, от которых даже факел, казалось, разгорелся ярче. Все остальные без каких-либо слов кивнули в ответ, соглашаясь.       Отпряв на один шаг, Алхазред со всей силы рывком врезался в дверь и, словно подгоняемый ураганом, залетел в помещение, а его первобытный рев, казалось, заставил трястись стены. За ним в проем бросился Хивелл поднимая свой щит, а следом уже и сам Калеб, сверкнув наточенным топором. Разбойник так и держался позади всех, заставляя Калеба всегда смотреть вполглаза назад.       Это был один шанс из ста. Вторжение произошло внезапно, и противники не успели опомниться, как крестоносец рассек голый торс одного мужчины от пупка до шеи, принимая на себя фонтан горячей крови. С людьми все будет куда проще! — пронеслась мысль в голове наемника. От прохода Калеб сразу бросился в атаку и занес свой топор над головой противника в странном шлеме и… платье? Это оказалась женщина из-под ветхого одеяния которой проглядывало исхудавшее тело. Секундное промедление и вот уже все преимущество было потеряно. Сектантка открыла рот и ее черный язык выпалил какие-то нечестивые слова, разобрать которые вовсе оказалось невозможно. Едва они достигли ушей наемника, сердце сжалось, а дыхание прервалось. Он ощутил… страх? Какими ругательствами его только не покрывали за всю жизнь — он лишь ухмылялся в ответ. Чужие слова о собственной личности Калеба никогда не оседали в его душе, но сейчас... казалось будто в ее речах заключалось что-то еще. Проклятье? Как слова Алхазреда разожгли боевой дух перед дверью, так сейчас выкрик этой ведьмы превратил огонь битвы в пепел.       В следующее же мгновенье раздался гулкий шум выстрела, и пуля Себастьяна, прожужжав над ухом, пробила горло ведьмы. Заставив ту извиваться на полу в луже собственной крови. Силы вновь вернулись к Калебу, и он ринулся вперед, погрузив лезвие топора в плоть сектанта с когтистыми клинками. Из растерзанной сталью шеи на броню хлынула кровь и обдала руку теплом раскрывшейся плоти. Хивелл и Алхазред к этому моменту уже расправлялись с оставшимся противником, орудующим такими же парными когтями. Старый вояка и крестоносец поблескивали в свете факелов, обласканные кровавыми следами победы на своих доспехах. С толстых губ солдата, скривленных в отвращении, слетела слюна — прямо на лицо испускающего дух противника.       Этим бой и завершился. Сняв собственный шлем, Калеб протер лицо от испарин и убедился, что на нем не появилось новых шрамов. Пока остальные начали выискивать на телах что-либо ценное или полезное, наемник счел нужным подойти к Себастьяну. — Прими мою благодарность. — проворчал Калеб, стараясь неумело скрыть собственную неприязнь к этому человеку. Разбойник лишь слегка обернулся и ответил кивков, после чего вновь перевел свое внимание на пояс мертвеца под собой, восседая словно коршун. — Если эти еретики все, с чем нам предстоит столкнуться, то возможно управщик сможет пометить эту местность как безопасную и проложить новые маршруты. — заявил Алхазред, голос его был спокоен и как обычно источал уверенность. — Нужно двигаться дальше и искать реликвию.       Отряд вновь собрался и двинулся к следующей двери, поднимая новые факела. В этих туннелях редко, когда получалось оказаться в открытых помещениях, или хотя бы с окнами, почти всегда встречались лишь опустевшие гробницы да кладовые. Предок выстроил целые лабиринты тоннелей проходящих, наверное, через весь холм. Каким же величественным было это место при его жизни и что обратило его в этот рассадник кошмаров? Когда тут наконец станет безопасней, кто-то точно отыщет ответ на этот вопрос. Не дай факелу погаснуть. — Что такого мог увидеть в темноте Дисмас? Может и не стоило считать его таким профессионалом, как думают остальные. В любом случае его предупреждения сейчас совершенно бесполезны. Никаких живых мертвецов, только люди с расшатанным разумом. Против стали любые выкрики сектантов просто бесполезные слова. Но не стал бы разбойник намеренно врать Калебу? Или выпивка тогда говорила в нем?       Алхазред решил, что необходимо устроить привал и никто не решился с ним спорить. Еды было достаточно, а усталость уже давала о себе знать. Себастьян отправился поставить несколько своих растяжек на случай ночного нападения, пока Калеб и Хивелл занимались похлебкой. Крестоносец, едва разжимая губы стоял перед огнем и распевал какую-то молитву. Поначалу это казалось глупостью, но от его слов у костра стало чуть теплее и в душу закралось чувство безопасности. Проклятья, слетевшие с черного языка ведьмы, окончательно вылетели из головы наемника.       Суп был уже готов, и все собрались ужинать. Однако разбойник так и не вернулся из темноты. — Необходимо проверить, почему Себастьяна так долго нет. Поддерживаете огонь, а я пойду вслед за пропавшим. — приподнялся Алхазред с холодной настойчивостью. Калеб уже было хотел возразить, как по залам разнесся жуткий, обжигающий слух рев, а вслед за ним раскатистым эхом прогремел выстрел.       При углублении в каменный лабиринт Хивелл обнаружил по правой стене восходящий проход в просторный зал, где на монолитных стенах еще оставались выцветшие и потрепанные портреты знатных представителей древнего рода. Под лунным светом, бьющим сквозь разбитый витраж неописуемых размеров, поблескивал кровавый след. Лужицы багряной жидкости были хаотично разбросаны по всему помещению. Под ногой Калеба хрустнул маленький обломок, который он распознал как кость. — Парень просто не мог выжить, — со скорбным видом предположил Хивелл. — Если вся эта кровь его... — Мы этого не знаем. — настойчиво отрезал Алхазред. — Он мог скрыться от нападавшего в другие коридоры. — И что же делать? Искать его в этой темноте? Он наверняка надеялся поживиться тут чем-то пока никто не видит. Мы отправились сюда за реликвией! И именно этого от нас ждут! — вступил в разговор Калеб. Смерть разбойника казалась очевидной, однако горевать по Себастьяну он точно не собирался. — Если Себастьян нашел в этих залах свою смерть, то это не меняет нашей цели.       Старый вояка прищурил единственный глаз и сделав пару шагов подобрал с пола какой-то предмет. — Его пистоль. — произнес старик, поднося оружие к лицу. — Еще пахнет порохом. Алхазред опустил свой меч и опершись на гарду произнес несколько слов из своей молитвы. — Ты прав Калеб. Возвращаемся к костру, а о Себастьяне позаботится Бог. — Еще одна могила на кладбище будет пустовать. — вздохнул Хивелл.       После нескольких бессонных часов отряд продолжил свой путь вдоль открытого ночью крыла. Кровь Себастьяна, или кого-либо ни было, уже высохла и превратилась, перемешавшись с пылью, в грязный налет на камне. Выбранный Алхазредом путь оказался продолжением галерей. Со стен на группу несчастных авантюристов строго взирали оценивающие глаза давно ушедших в забвение людей. Стоило отметить, что художники, написавшие эти картины, мастерски владели своим ремеслом. Взгляд Калеба привлекла молодая особа, скрывающая нижнюю часть лица за красным веером. Портрет хоть и был уже потерт, но казалось, красоту этой девушки ничто не может испортить. Мраморная кожа и причудливый парик придавали и без того аристократичному лицу какой-то внеземной вид. — Калеб! — окликнул наемника Хивелл. — Не отставай, не хватало повторить еще кому-то из нас судьбу Себастьяна. — Да… Иду уже. — отозвался Калеб, в последний раз окинув взглядом портрет.       Следующий зал оказался еще более просторной галереей, наполненной новыми портретами и статуями. Внешний вид здешних обитателей сохранился уже куда хуже. Если они будут возвращаться тем же маршрутом, то стоит срезать портрет той дамы, такой красоте уж точно не стоит висеть посреди руин, в соседстве с бородатыми стариками, — закралась идея в голову Калеба. — Кажется здесь тоже ничего нет. — проворчал Хивелл.       Впереди, между двух покрывшихся лишайником статуй безобразной формы, лишь издалека напоминавших людей, послышалась какая-то возня. Калеб едва успел заметить отдельные движения теней. Одна из статуй неожиданно рухнула, наполнив комнату треском ломающегося мрамора и камня, походившем скорее на хруст раздробленных костей. — Тут ты ошибся старик! — воскликнул Алхазред, поднимая свой клинок.       Среди поднятой пыли появились силуэты. Они двигались неумело, но их было гораздо больше. Вслед за крестоносцем и солдатом, наемник бросился в бой. Помещение наполнилось звоном стали и воплями людей. В смертельной схватке отряд сошелся с новой группой сектантов. Выругиваясь на ходу, Калеб резанул по открытому горлу мужчину и рывком сбил с ног женщину, после чего расколол ей череп, превратив голову в кровавое месиво. — Еретик! — раздался откуда-то крик Алхазреда.       Но определить, где сейчас сражается крестоносец Калеб не смог. Новый противник с раскатистым воплем прыгнул прямо на наемника с плеча одной из статуй. Описав своим топором широкую дугу, Калеб распорол напавшему живот. После чего воздух наполнился смрадом выпотрошенных внутренностей, а враг с нечеловеческим криком пытался собрать собственные органы в предсмертной агонии. Несколько мгновений Калеб медлил, но быстрым взмахом довершил начатое.       Из-за статуи чудовищного зверя, появился почти мертвенного вида человек в рваном белом балахоне, его голова казалось несоразмерно большой, а пальцы на руках кровоточили, словно их кусали с неистовой злобой. Едва это создание открыло рот, Калеб сразу понял, чего ждать. Он отпрыгнул в сторону и со всей силы закрыл свои уши, прислонившись спиной к пустующему постаменту. Голос безумца скорее походил на звериный рев, чем на звук, который может издать человеческое горло. Этот разрывающий слух грохот проник в самые потаенные глубины души наемника, заставляя все тело сжаться до нервно трясущегося комка.       Калеб вновь перекатился, надеясь уйти от этого крика, но все оказалось безуспешно. Он словно слышал шепот собственного сердца, затихающего с каждой секундой. К голове прильнула кровь, и разум затуманился. В стремительном порыве сохранить сознание, он сбросил с головы шлем и схватился за висевший на поясе крюк. Легкие в груди уже лишились остатков воздуха, но наемник заставил себя встать в полный рост и раскрутив веревку, в последний момент устремил лезвие к не замолкающему противнику. Человек просто не смог бы столь долго вопить, в этом мужчине была какая-то потусторонняя сила, придававшая ему сил и вплетавшая тайный смысл в издаваемые звуки. Мощный бросок погрузил лезвие в горло безумца и его проклятый рев сменился истошным бульканьем крови. Он замер и спустя пору мгновений пошатнулся, а Калеб хватаясь за ближайшую статую еле держался на ногах.       Спустя пару мгновений понимание окружающего пространства вернулось. Калеб кожей ощутил, как пелена волнения уступает место суровой реальности. Наемник понял, что больше не слышит шума битвы. Легкие вновь наполнялись воздухом, а сердце пыталось восстановиться от безудержной тряски. Теперь ему нужно отыскать Хивелла и Алхазреда, в этом лесу из статуй можно было и вовсе заблудиться. — Калеб! — раздался крик Хивелл. — Ты жив? Отзовись! — Хивелл! — наконец услышав старого солдата, отозвался Калеб.       Обогнув несколько постаментов, наемник увидел широкоплечего воина, окруженного истерзанными телами. Солдат в пол оборота посмотрел на Калеба оценивающим взглядом, но быстро отвернулся, заметив целостность брони. Хивелл стоял на коленях возле тела на земле. С подозрением Калеб приблизился, и понимание неподъемным грузом осело в глубинах души. Алхазред лежал прямо перед ним, на панцире доспеха зияла глубокая пробоина. Его лицо под открывшимся забралом совсем побледнело, словно кожа стала призрачной. Крестоносец выплевывал кровь прямо на свои сияющие доспехи. Калеб, как и Хивелл, склонился над умирающим рыцарем. Они молча наблюдали за последними секундами жизни славного воина. Как такое могло произойти? Он искусно владел мечом, а доспех был в превосходном состоянии, такому благочестивому человеку просто нельзя так взять и… умереть!       Губы крестоносца шевельнулись в последний раз. Из-под спины медленно вытекала темная кровь, расстилаясь под павшим рыцарем. Хивелл встал и осмотрелся, пока Калеб еще держал голову убитого сопартийца. — Оставь его, парень. Надо двигаться дальше. — отрезал старый солдат, отвернув взгляд. Могло показаться, что пройденные войны закалили его волю, но в словах Хивелла Калеб четко услышал пробившиеся эмоции, как ни пытался тот их скрыть.       Отыскав новый коридор, отходящий от зала с постаментами, Калеб нанес новый фрагмент их пути на карту, взятую с тела Алхазреда. Здесь воцарилась абсолютная тишина, словно в соседнем помещении и не было никакой бойни. На мгновение Калебу захотелось, чтобы это все оказалось страшным сном, но шаги Хивелла возвращали его в реальность. Им нужен был привал, припасов еще хватало, а сколько еще искать эту проклятую реликвия совершенно неясно.       Оно того не стоило! Совершенно не стоило, нужно было оставить все это! Их осталось только двое, а все что они знают это обратный путь. Нужно вернуться в город, уж лучше принести новую карту, чем не вернуться вовсе! Едва Калеб приоткрыл рот, выпутывая из мыслей подходящие слова, чтобы сразить старческую упертость солдата, тишину нарушил металлический скрежет. Пол завибрировал и резкий вскрик пронесся по коридору. Хивелл рухнул на пол прямо перед ним, его ноги пронзили выступившие из пола заржавелые шипы. Проклятая ловушка Предка нашла свою жертву спустя неисчисляемые года ожиданий. Задыхаясь в панике Калеб ринулся к своему последнему напарнику. Его пробитые ноги совершенно неестественно изгибались, выплескивая темную кровь.       Калеб едва успел рассмотреть гримасу боли и ужаса на морщинистом лице, прежде чем оброненный факел потух. Теперь из мрака доносились лишь вздохи, громом сокрушающие сознание Калеба. В этой бескрайней тьме, наемник даже не рискнул пошевелиться — все мышцы стали словно свинцовыми, любая мысль о движении претила ему. Казалось, эти предсмертные вопли не прекращались целую вечность, но в какой-то момент старый солдат все-таки затих. Но даже после этого эхо боли и страданий еще резонировало в костях. Калеба омыло отчаяние. Почему из всех именно ему пришлось остаться в этом мраке одному? Они должны были сражаться вместе, на одной стороне, спасать друг друга и вернуться с полными рюкзаками старинных сокровищ. В руках с этим проклятым артефактом! Но вместо этого Калеб остался совершенно один, когда все остальные погибли.       Что они сделали неправильно? В чем ошиблись? Их просто бросили в горнило еретиков, убийц и ловушек. Тут ничего не было, никаких реликвий! Никаких сокровищ! Ничего!       Сколько бы времени уже не прошло, он не сдастся. Нет! Если его отправили сюда умирать ради этой проклятой лжи, то он так и поступит. Сколько еще врагов таиться в этих закоулках? Эти руины когда-то были величественным домом, а что теперь? Какие-то нечестивцы его оскверняют? Пусть другие идут в эти покинутые проходы и ищут награды за преодоление страха! Пусть Дисмас и дальше лжет другим о тьме! Калеб не станет, таким как они, он пришел сюда чтобы... эти земли смогли вновь процветать! И каждая проклятая душа найдет смерть в этом каменном лабиринте! У наемников нет дома, наемники не бояться тьмы и теперь она сама станет его оружием. Калеб завернется в нее и сделает эти руины своим домом, как некогда их сделал великими Предок! Я так и сделаю!       Встав с колен, наемник огляделся. Тьма отступила от него. Он ее не боится. Все эти создания мрака… он отомстит им всем за своих павшей товарищей! За разорение великого дома! За прекрасную даму, что когда-то жила здесь! За все! И никто не спасется от его гнева. Он вернулся назад вновь узреть неописуемо прекрасную даму с портрета. Миледи была все такой же — острые черты лица, мраморная кожа, тонкие острые ногти и кровожадный оскал. И как остальные могли пройти мимо такой красоты. Обернувшись Калеб наконец понял совершенную ошибку. Он ошибался, его спутники тоже, все в городе ошибались! Это место не было затхлыми руинами переполненными чудовищами. Это было архитектурное чудо, нуждавшееся в спасении. Стены, галереи, картины и постаменты — все это великолепные творения словно молили о защите! И именно Калеб должен это сделать! Горе всем тем, кто решился осквернить этот великий дом!       Вот и они! — услышав шаги повернул голову Калеб. Они идут, сверкая в этой темноте своим проклятым огнем. Они выдали себя, и эта глупость будет стоить им жизни. Этот дом, эти галереи и залы. Все это под защитой Калеба и он отомстит каждому! И эти глупцы пришедшие сюда со своими скверными речами на неясном языке пожалеют. Позади всех шла женщина с клювовидной маской и факелом в руке, она станет первой. Никто не нарушит больше величие этих стен... никто... Я так и сделаю!