По воле волн / Adrift

Голубой перетекал в оранжевый, а оранжевый переходил в розовый. На вечернем небе горизонт казался акварельной фреской, венчающей океан. Приближающиеся сумерки придавали волнам более темный оттенок: цвет лесной зелени сменил бирюзовый, который каждый год приманивал полчища туристов в приморский городок, живущий неторопливой жизнью. «Прекрасный вид», — подумала Рей шевеля пальцами ног; холодный песок был мягким и влажным под ее стопами. Море как будто снимало свои украшения, раздеваясь перед сном, чтобы показать другой вид красоты. Колыбельная, которую шептали волны на песке, была настолько чудесна, что Рей потребовалось несколько секунд, чтобы различить в ней низкий, настойчивый писк, почти заглушенный ветром. Она повернула лицо в сторону звука, и улыбнулась, увидев темные круглые глаза его виновника. — Привет, приятель. Потерялся? Маленькое существо только пикнуло снова, слегка наклоняя крошечную головку, покрытую перьями. — Все хорошо, — прошептала она, протягивая руку к птичке, чтобы приманить ее ближе. — Со всеми такое бывает. Она улыбнулась, когда ее пальцы наконец коснулись мягких белых перышек на голове и птица радостно зачирикала. — Вообще-то ты прав. Мне пора уходить, а то Финн меня убьет. Тяжело вздохнув, она вытерла руки от песка о свои потрепанные джинсы и медленно поднялась, снова устремив взгляд на океан. — Просто здесь так красиво, ты так не считаешь? С громким щебетанием новый друг встревоженно захлопал крыльями. — Эй, не волнуйся об этом, ладно? С тобой все будет в порядке. Мы выиграем это дело. Я знаю, так и будет. Маленькая птичка ускакала еще до того, как Рей закончила свою фразу, и принялась прочесывать песок в поисках еды. Девушка заправила волосы за ухо, после чего обхватила себя руками. — Мы не можем проиграть, — тихо сказала она, не обращаясь ни к кому конкретно, стряхивая песок с джинсов, когда возвращалась к своему велосипеду. Она переставила бумажные пакеты в корзине, убедилась, что они надежно уложены, а после запрыгнула на голубой велик и покатила по главной улице. Ветер заставлял ее волосы свободно плясать у лица, дергал за просторную футболку, шнурки и облупившиеся наклейки, которыми она украсила ржавую раму. «Спасем поргов», «Наблюдение за тала-сиренами», «Не можешь использовать повторно — значит, этого довольно», «Экологично, пластик — это неприлично» — гласили они, того и гляди норовя оторваться и улететь с каждым новым оборотом педалей. Ее нос успел замерзнуть к тому времени, как она затормозила перед зеленой стеной. Поправив растрепанные ветром волосы, Рей забрала бумажные пакеты из корзинки. «Сопротивление» — было написано на вывеске над дверью, но она даже не взглянула на нее, заходя внутрь. — Что-то ты долго, — проворчал Финн, сидя на полу, и Рей легонько пнула его в ответ. — Ты знаешь Хана. С таким же успехом я могла бы вырвать кисти с красками из его холодных мертвых рук. — Не обращай внимания на Финна, он сам не свой, когда голоден, — вмешалась Роуз, не отрывая взгляда от плаката, который рисовала аккуратными мазками. «Долой Первый Орден» — гласила малиновая надпись на нем. Рей поставила пакеты на пол между Финном и По. — Тогда хорошо, что Лея положила несколько бутербродов, — сказала она небрежно, мило улыбнувшись, когда Финн бросил на нее быстрый взгляд. — В большом пакете. Налетай. Bon appetit, — подмигнула Рей и со вздохом села, скрестив ноги, чтобы достать свежие краски и новые кисти. — Лея — святая, — задумчиво сказала Роуз, протягивая руку за новой баночкой красной краски на замену пустой. — Что заставляет задуматься, как это существо вылезло из ее утробы, — пробормотал По, сосредоточенно покусывая нижнюю губу, пока Финн раздавал завернутые в фольгу бутерброды. — Малыш, это грубо. Лея будет убита горем, если услышит такое, — проворчал Финн, вытирая руки о штаны. — Но ведь это правда, — настаивала Роуз. — Сколько раз он навестил родителей за последние десять лет? Три? И вернулся для этого? Нужно быть редкостным мудаком, я вам скажу. Рей собрала волосы в небрежный пучок. Она не заметила, как в процессе размазала зеленую краску по челке. — Ребята, как бы мне ни хотелось обсудить характер Бена Соло, но у нас всего два часа до начала слушаний. — Ведь это не совсем слушание, не так ли? — устало спросила Роуз, взяв бутерброд.— Это огромный цирк, который мэр Хатт приготовил для демонстрации этого монстра… — И мы бы не опаздывали, если бы ты не остановилась поболтать с поргами на пляже, — подразнил Финн и засмеялся, когда Рей изобразила на своем лице негодование. — Эй, мы же затеяли все это ради них, да? Нельзя писать «Порги важнее курортов» на плакате, если ты их не уважаешь. — Я уважаю их, Орешек, конечно уважаю. Но не могу сказать того же о тебе. Чего он не ожидал, так это комка фольги, прилетевшего ему в голову. — Ауч, ты, маленькая, вредная… — Так, детки, — По щелкнул пальцами в совершенно провальной попытке выглядеть сурово. — Общественное слушание. Восемь вечера. Меньше бросать, больше писать.

***

Разум Рей был настолько затуманен, что ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что лоб ей щекотала капелька пота, стекая по виску и медленно, но верно приближаясь к щеке. — Это просто смешно, — фыркнула она, вытирая ее тыльной стороной ладони. — Эта комната — болото, а эти сраные доисторические вентиляторы только усложняют жизнь, когда стоишь тут с плакатами. Где же они, черт возьми? — Шишки из большого города. Для них опаздывать в порядке вещей, — пробурчала Роуз, облокачиваясь на стену, казалось, самой душной аудитории, которую только мог предоставить муниципалитет. По переступил с ноги на ногу, неотрывно глядя на многочисленные ряды голов тех, кто сидел между ними и длинным столом, установленным ближе ко второму выходу. — Ну, или они просто засранцы. Финн одобряюще кивнул. — Да. Определенно засранцы. А тебе стоило съесть бутерброд, Орешек. Должно быть, у тебя сахар в крови упал. — Нет, все нормально. Просто жарко. И душно. И ноги отваливаются, — пробормотала Рей, положив голову на руку друга. Все было не нормально. Она была почти уверена, что еще одного вдоха одеколона мисс Джиры будет достаточно, чтобы отъехать в мир иной. Ее ноги онемели минут пятнадцать назад, но она лишь крепче прижала к груди сложенный плакат. Вентилятор завершил еще один цикл, взъерошив ей волосы и заставив картонку в руках затрепетать. Горячий воздух был тяжелым от запаха пота, плесени и плохо почищенного ковролина. Она лениво прикрыла глаза, прижимаясь ближе к Финну, в терпеливом ожидании, когда же эта дьявольская машина подует адским ароматом еще в чье-нибудь лицо. В конце концов так и произошло. Возможно, Рей задремала на какую-то миллисекунду, потому что она вздрогнула, когда Роуз толкнула ее в ребра локтем, выпрямилась и прошептала ей на ухо: — Они здесь. В самом деле. Процессию возглавлял бледный рыжеволосый мужчина; с задранным носом и выпяченной грудью, он олицетворял все, что, по мнению Рей, было не так с этим миром: от чавканья до глобального потепления. Следом за ним шла высокая, внушительная и угрожающе красивая блондинка, ее короткая прическа была сплошь углы и острые края, и Рей сразу же представила, каким может быть ее характер. И последний… Последний пристально смотрел на нее. Нет, не на нее. Точно не на нее. Наверное, это была какая-то нелепая техника для публичных выступлений — смотреть в произвольную точку над головами людей. Не обращая внимания на окружающих. Представляя всех голыми. Да что угодно. У него не было причин смотреть на нее, стиснув зубы и раздув ноздри, его полные губы искривились в нечто, издали напоминающее угрюмое отвращение. У него не было причин задерживать на ней взгляд на пять бесконечных секунд. Пять минут. Пять ленивых летних вечеров. Она не знала, сколько прошло. И главное, у него не было причин задерживать на ней взгляд, когда мэр Хатт с мерзкой улыбкой на дряблых губах встал со своего места в первом ряду и занял кресло рядом с длинным столом, за который уселись трое новоприбывших. — Спасибо, спасибо всем, что пришли! Какой дивный вечер для города Ач-То, поистине дивный вечер! Он развел руками, и пуговицы рубашки опасно натянулись на животе. — Давайте поприветствуем Первый Орден аплодисментами, чтобы проявить старое доброе актонское гостеприимство! Низкого жужжания вентилятора было практически достаточно, чтобы заглушить вялые хлопки полудюжины местных жителей. — Да, да, мы очень рады поприветствовать мистера Армитажа Хакса, мисс Гвендолин Фазму и, конечно, моего дорогого мальчика — единственного и неповторимого Бена Соло, которого вы наверняка помните как любимого сына бывшего мэра Органы! На последних словах По так громко хихикнул, что люди, сидящие в зале, презрительно зашипели на него. Даже в этот момент у Бена Соло не было причин пялиться на нее, и все же он продолжал смотреть. Точнее, это так выглядело. Казалось. Потому что у него не было ни единого повода смотреть на нее. — И любой, кто десятилетиями наблюдал, насколько предана семья Органа этому городу, конечно же, не будет иметь никаких сомнений относительно великих, поистине великих планов Первого Ордена для Ач-То. Разве не так, Бен? На этот раз говорил рыжеволосый мужчина. Боковым зрением Рей видела, как шевелятся его губы, слышала, как его холодный, бездушный голос заполняет пространство. Ещё она заметила фальшивую улыбку, брошенную в сторону Бена Соло. Но главное, она наблюдала за тем, как губы Бена Соло начали двигаться, и он произнес: — Да. Все верно. Его голос медленно доносился до нее, и вентилятор выбрал именно этот момент, чтобы завершить новый цикл, снова обдувая ее лицо горячим потоком воздуха. Этот голос, глубокий и красивый, просочился под кожу, проник в кости. Он поразил ее на миллисекунду раньше, чем запах. Говорят, звук распространяется быстрее, чем феромоны. Ведь феромоны невидимы. Они крошечные. Бесконечно малые соединения молекул, которые выделяются специализированными железами и обрабатываются обонятельным эпителием. Совершенно точно неуловимые невооруженным глазом. Так что кирпичная стена, ударившая Рей прямо в грудь на скорости сто миль в час, никак не могла быть феромонами. Нечто настолько маленькое не могло так безжалостно высосать воздух из ее легких настолько быстро. То было что-то другое. Это соленая вода поздним вечером, влажный песок и жизнь. Дерево, плывущее по воде после шторма, с ростками, проросшими на его поверхности быстро и гордо. Потрескивающий огонь, что прорезал морской бриз, с чем-то теплым и жареным под дымом. Нечто неведомое лизало кожу, твердя о безопасности и тепле, об узах и обещаниях. Шептало о доме. Она смутно осознавала, что Хакс все еще выступал. — …но я собираюсь позволить нашему главному инженеру более подробно рассказать о жизнеспособности проекта. Фазма, не могли бы вы посвятить нас в ваши планы по экологической интеграции, мы могли бы внести ясность… Рей заставила себя отвести взгляд от Бена Соло, ее глаза были прикованы к какой-то неуловимой точке над головой Хакса. Ощущение было, будто бы она сама себе вскрывает грудь раскаленным ножом. На задворках сознания зазвучал голос Фазмы — где-то далеко-далеко отсюда. — Соло? Именно это имя на губах блондинки окончательно вывело Рей из транса. Судя по ее тону, Фазма обращалась к нему не в первый раз. И, судя по тому, как сменилась тема разговора, прошла не одна минута с тех пор, как Рей слышала что-то в последний раз. — Да? — прохрипел он, бросив взгляд на свою коллегу, когда Рей снова обратила на него внимание. — Как я уже сказала, сейчас самое время для презентации вашего архитектурного проекта. Гостиничная индустрия – паспорт Ач-То в двадцать первый век. Знакомо? — Разумеется. Если бы Рей знала о нем меньше, она бы предположила, что его пальцы дрожали над клавиатурой ноутбука. Прежде чем снова заговорить, он откашлялся. — Взгляните на экран — и вы увидите варианты оформления, к которому мы стремимся. Большой экран от проектора, висевший на стене за спиной Бена Соло, показывал изображения того, что можно было описать только как огромную белую коробку из-под обуви, усыпанную поблескивающими стеклом окнами; прямые углы да холодная монохромная сдержанность. — Как видите, архитектурный проект вдохновлен… Голос По прервал Соло. Прорезав плотный воздух, он заставил Рей вздрогнуть. — Это бред! — Прошу прощения? Голос Хакса был низким и озлобленно вежливым. От него Рей сделалось дурно. — Это бред, — повторил ее друг, на этот раз более сдержанно. — Бетонный комод из Икеи в самом сердце гребаного рая? Да что с вами не так, народ? Мэр Хатт встал, сердито открыв рот, но Соло остановил его взмахом руки, словно выключая телевизор. Сейчас его темные глаза были прикованы к По: первобытные и властные, темные и бездонные. От его взгляда по голым рукам Рей побежали мурашки. Когда он заговорил его голос был ледяным, но спокойным. Низкий голос. Голос хищника, выслеживающего свою добычу. — Не знал, что ты приобрел такие обширные познания в архитектуре с нашей последней встречи, Демерон. Очень впечатляет. По насмешливо фыркнул, скрестив руки на груди. Какое-то чувство глубоко в животе Рей заставило ее поднять руку и схватиться за его бицепс, слегка сжав, надеясь, что он воспримет это как предостережение. Осторожно, По, — это означало. Не делай этого. — Да нет никаких архитектурных познаний, мистер большая шишка. Просто здравый смысл и хороший вкус. Но, возможно, ты помнишь со студенческих лет, что обширные знания, которые у меня имеются, — по морской биологии. Вот почему я с уверенностью могу сказать прямо здесь и сейчас: этот курорт — экологическое преступление. Волна неуверенного шепота распространялась по толпе, но Рей не могла разобрать, кто именно повернулся к ним лицом. Ее взгляд был прикован к глазам Соло, которые, в свою очередь не отрывались от По. От ее руки, обернутой вокруг плеча По. Нет, точно от По. Наверное, он смотрит ему в лицо. Из-за его слов. Это объяснило бы ту убийственную жестокость, которую она ощущала под темной поверхностью глаз. Следующим заговорил Финн, стоявший справа от нее. — По прав. Эта территория охраняется по закону не просто так. Порги гнездятся там и откладывают яйца тысячи лет. Это было до нас и продолжится после. Такой уровень человеческой активности в данной зоне — не что иное, как убийство. Многие местные жители одобрительно зашептались, и боковым зрением Рей увидела блики от очков Маз, когда все больше голов повернулось в конец зала. На другой его стороне Бен Соло все еще смотрел на По. — Не знаю, возможно, вы не обратили внимание, мистер… — спокойно сказала блондинка. — Трупер. — …мистер Трупер, но я потратила большую часть своего выступления подробно описывая систему современной экологической интеграции, которая положительно скажется на… — Чушь. Это впечатляло, если задуматься, — то, какой громкой и внушительной может быть Роуз, несмотря на свои размеры. — Чушь, — повторила она, делая шаг вперед. — Полная ерунда. Система, которую вы описали, — не что иное, как пыль в глаза, которую вы пустили только с одной целью: обойти экологический закон. Она не способна предотвратить воздействие на нашу дикую природу, и вы это знаете. — Мисс Тико, я верю, вы… — голос Хатта эхом отдавался от стен, но его прервал куда более внушительный звук. — Я верю вы разбираетесь в этом лучше кого-либо, Мисс Тико. Рей не видела, когда Лея Органа зашла в аудиторию, но сейчас она стояла у задней двери в своем солидном фиолетовом платье, с волосами, элегантно собранными в затейливый пучок. — На самом деле, — продолжала она, перетягивая все внимание на себя, — я считаю, что во всей стране не найдется людей более квалифицированных, чем эти четверо, способных оценить весь ущерб в данной ситуации. Она повернулась к ним с озорной улыбкой и подмигнула, что Хакс явно воспринял как возможность вмешаться. — Миссис Органа, при всем моем уважении… — О да, мистер Хакс, я не сомневаюсь, что у вас нет ничего, кроме глубокого уважения ко мне. Извините, мне пришлось отлучиться на несколько минут, но я почти уверена, что слышала, как мэр Хатт отмечал мой неоценимый вклад, в своей вступительной речи, пока я пила холодную воду в вестибюле. Простите, подслушивать, конечно, нехорошо, но здесь ужасно душно, как вы могли заметить. Последовал момент напряженного молчания, который никто не осмеливался прервать. Лея едва заметно кивнула, после чего продолжила. — Поэтому я уверена, что никто в этом зале не будет возражать против моего предложения, что строительство Ahch-To Resort Первым Орденом, должно контролироваться комитетом по окружающей среде. К счастью, мы можем рассчитывать на двух чрезвычайно талантливых морских биологов, — она указала на По и Финна, нежно улыбнувшись, — блестящего инженера-эколога, — ее улыбка обратилась к Роуз, по матерински заботливая и яркая. — И конечно, Рей Сандерс, возможно единственный ветеринар в стране, который специализируется на местных актонских видах. — Миссис Органа, — произнес холодный голос Хакса, напряженный и ледяной, — я абсолютно уверен, что в этом нет необходимости… — Оба проекта: и инженерный, и архитектурный, показались мне абсолютно надежными, мистер Хакс. Основательными. Очень грамотными. Кажется, Первый Орден уверен в них полностью. Единственной причиной, по которой кампания может не захотеть сотрудничать с нами, — это страх быть уличенными в противозаконных действиях против окружающей среды. А это не наш случай, не так ли? Рей не могла оторвать взгляда от Леи, но была готова поспорить, что лицо Хакса по цвету сливалось с волосами. — Конечно нет, миссис Органа. Мы будем рады работать с… — Сопротивлением, — гордо объявил По, отбрасывая угольно-черный завиток с лица. — И мы будем просто счастливы понаблюдать за вашей деятельностью. Лея взволнованно хлопнула в ладоши и повернулась к столу с лучезарной улыбкой, что было диаметральной противоположностью хмурому выражению на лицах Хакса и Фазмы. Проверить выражение лица Бена Соло у Рей не хватило смелости. — Значит, договорились, — весело объявила она, сцепляя пальцы в замок. — У мэра Хатта нет причин для возражений, не так ли? Хатт моментально вскочил со стула, как будто внезапно осознал, что тот сделан из иголок и булавок. — Нет, конечно… — он огляделся вокруг и тяжело сглотнул, что заставило его многочисленные подбородки задрожать.— Конечно нет. Точнее, если никто не возражает против этой идеи… — Не возражаем. Это отличный план, — раздался тонкий голос Маз из зала, и одобрительный шепот распространился по аудитории, как лесной пожар. — Что ж, тогда… — Хатт вытащил из нагрудного кармана носовой платок и спешно приложил его ко лбу. — Тогда все улажено. У Сопротивления и Первого Ордена будет достаточно времени, чтобы урегулировать детали до официального старта строительных работ, через две недели. А пока я хотел бы поблагодарить… К тому времени как мэр приступил к своим заключительным пустым рассуждениям, Рей уже его не слушала. Ее глаза каким-то образом вернулись к лицу Бена Соло, притянутые как магнитом, и она поняла, что совершила большую ошибку, обнаружив, что его глаза смотрят прямо на нее, глубокие и властные, способные сдвинуть саму гравитацию. Потерявшись в их притяжении, Рей не заметила, как По схватил ее за руку, и они двинулись к Лее, уворачиваясь от людей, которые направились к выходу через заднюю дверь. Именно голос Леи вернул ее к действительности. — Рей, милая, с тобой все в порядке? — Что? — она поперхнулась, резко повернув голову к бывшему мэру. — Да, Рей, с тобой все нормально? Ты выглядишь бледной. И… напуганной? — Беспокойство в голосе Финна ударило под дых. — Нет, нет, я в порядке. Это просто… Здесь так влажно. Наверно, у меня упало давление. — Мы купим тебе гамбургер по дороге домой, Рейри, — пообещал По, обнимая ее за плечи и целуя в волосы. Финн бросил на нее еще один озабоченный взгляд, а затем посмотрел на Лею. — Лея, вы уверены, что это хорошая идея? Я имею в виду, что мы планировали положить конец этому проекту, а не присоединиться к нему? — Ну, дорогой, знаешь, как говорят, — ласково улыбнулась Лея, потихоньку направляясь к двери. — Не можешь победить — преврати их жизнь в ад. Подмигнув, она повернулась на каблуках и посмотрела на них через плечо. — А теперь, если вы меня извините, я пойду домой. Вы знаете, ребятки, каким становится Хан, когда его оставляют одного. Когда Лея скрылась из виду, Рей снова обвела помещение взглядом. Она не совсем понимала, что ищет; все, что она видела, — пустеющая аудитория, и только несколько мест оставались еще заняты, основная же масса направлялась к двери. Она также обнаружила, что люди Первого Ордена все еще находились в противоположной части зала и о чем-то перешептывались с мэром. По двинулся в их сторону прежде, чем стало понятно, что происходит. — Неужели тебе не стыдно, Соло? — его голос эхом разнесся по пустеющему пространству, громко и четко, заставив все четыре головы повернуться в их сторону. — Что, прости? Голос Соло был таким насыщенным, что Рей скорее почувствовала его, чем услышала. Его плечи угрожающе ссутулились, когда он медленно шел к ним, почти как хищник, готовый напасть. — Не стыдно за себя? — повторил По, высоко подняв голову и явно не обращая внимания на надвигающуюся опасность. — Ты позволил им использовать имя твоей семьи, чтобы продать этот нарост? Имя твоей матери — той самой, которую ты бросил и… — А тебе не стыдно, Демерон? — тихо проговорил Соло, сжав челюсти, его лицо находилось в нескольких дюймах от лица По. — Не стыдно за то, что не спарился со своей долбанной Омегой, и теперь она воняет на всю комнату, очевидно, находясь на грани жесткой течки… Его слова дрожали от такой ярости, что Рей с трудом удержалась, чтобы не отступить назад. Хотя в любом случае она наверняка была не в состоянии это сделать. — О чем, черт возьми, ты говоришь? — вмешался Финн, шагнув вперед, его рука инстинктивно метнулась к нежной плоти на шее, прямо под ухом. — Мы уже пара. Что за хрень он несет? Он отчаянно искал глазами свою пару, и По потянулся к его лицу дрожащей рукой. — Малыш, отойди, это… — Нет, По, Финн имеет право знать, о чем он говорит. Рей слышала, как произносит эти слова, но она не помнила, когда именно решила их вымолвить. Они просто выплеснулись из нее, дрожащие и скрипучие, с острыми краями, вырезанными ее закипающим гневом. — Как это понимать? Кто дал тебе право говорить подобные вещи? Так относиться к чьему-то предназначению? Фразы продолжали вылетать непрошенными, полностью выходя из-под ее контроля, и ее ноги следовали той же схеме: притягивали ее тело ближе к нему. С такого близкого расстояния сила его запаха была головокружительной. — Альфа, расистский подонок. Слова повисли в воздухе вокруг них, грубые и тяжелые, когда Соло пристально посмотрел на нее, странным образом не фокусируясь. Его зрачки расширились, они лихорадочно скользили по каждому дюйму ее лица: ее дрожащим губам, сжатой челюстью, наконец находя пристанище на ее шее. Под его безумным взглядом, после бесчисленных, бесконечных лет полного бездействия, железа Рей пульсировала, как призрачное напоминание о другой жизни. Нет. Нет. Никакой пульсации. Она никогда не пульсирует. Рей прекрасно знала, что видят его глаза, если он действительно смотрит на железу, — то же самое, что она видела в зеркале бесчисленное количество раз, то же самое, что она ощущала пальцами снова и снова. В ожидании самого худшего. Он видел то же самое, что и она всегда, даже когда паранойя заставляла ее отчаянно искать зеркало, с колотящимся сердцем и дрожащими руками: железу Беты — плоскую, сдержанную, незаметную, выделяющую только бета-феромоны. Точно такую же, как у Роуз, и далеко-далеко от той розоватой, слегка приподнятой, железы Финна. В нескольких световых годах от предательской физической метки, обозначающей Омег. Поэтому было странно то, как его ноздри раздулись при виде ее шеи, как зрачки заполнили всю радужную оболочку, как он медленно вдохнул, наполняя легкие густым воздухом, который разделял их тела. Странно было видеть выражение его лица, когда он сделал это. Так странно, что она почувствовала холодные руки страха, сжимающие ее горло. Он чует мой запах. Нет, нет никакого запаха. Никакого запаха. Беты для альф пахнут не более интересно, чем мел, — это то, что они проходили в школе, так ведь? Да. Альфы и Омеги веками прокляты своими инстинктами и первобытным влечением. Между Бетами и другими видами влечение основано на любви и партнерстве, свободном от биологических привязанностей. Истинное согласие. Не это. Только не это. «Я Бета. Я Бета», — снова и снова повторял мозг, отчаянно нуждаясь в кислороде, в просторе, в чистом и свежем воздухе… — Соло? Они все еще смотрели друг другу в глаза, когда пальцы с красным маникюром обхватили его за плечи, осторожно сжимая. — Соло, это не очень-то умно. Пойдем. Все будет нормально, — произнесла сквозь зубы Фазма позади него. Пожалуй, самым странным было то, как яростно какое-то существо глубоко у нее в груди запротестовало, когда он начал отступать назад, направляясь к боковой двери рядом с длинным столом, за которым они сидели. Когда он наконец повернулся и быстрыми, тяжелыми шагами вышел из конференц-зала, она услышала шепот, который, как призрак прошлого, с годами стал туманным и неточным. Субъект двести восемьдесят семь, доброволец, анонимный, женщина, шестнадцать лет. Седьмой укол. Никаких признаков прорывной течки, типичное перестроение морфологии железы. Пациент сообщает о легких побочных эффектах, включающих бессонницу и головокружение, но утверждает, что они становятся все менее частыми по мере продолжения курса. Анализы крови и химический анализ феромонов показывают совместимое… — Вот, милая, — прошептал добрый женский голос, морщинистые руки протягивали ей бумажный стаканчик, наполненный водой. Где-то справа от нее продолжал говорить глубокий мужской голос. — Выпей. Ты вся дрожишь. — Рей? Рей, у тебя руки дрожат. Она понятия не имела, как руки Финна оказались у нее на плечах, удерживая ее на ногах. «Я Бета», — вновь прошептал мозг, пытаясь унять дрожь в руках. — Что ты сказала, милая? — тихо пробормотала Роуз, сжимая ее руку. — Что? Нет, ничего — ответила Рей, сглатывая с трудом. — Ничего, просто… Здесь ужасно душно. Мы можем уйти? — Конечно. Конечно, Рейри, пойдем купим тебе что-нибудь поесть. Голос По был сладок, а его рука на спине ощущалась легкой как перышко, когда он вывел ее из комнаты. Только запах песка и дерева в воде, запах дома и принадлежности все еще стоял у нее в носу, когда легкие наполнялись свежим, прохладным морским бризом на открытом ночном воздухе.