E for Extinction

- Чонгук, сколько раз тебе говорить? Сначала берёмся за руки и благодарим Бога, а потом накидываемся на еду, - отчитал юношу мужчина в колоратке. - Да, Отец Ким… - сдаётся Чонгук, протягивая одну руку священнику, а вторую своему младшему брату. - Благослови, Господи Боже, нас и эти дары, которые по благости Твоей вкушать будем, и даруй, чтобы все люди имели хлеб насущный. Просим Тебя через Христа, Господа нашего. Аминь! – произносит Отец Ким с закрытыми глазами. - Аминь! – вторят ему мальчики, наконец расцепляя руки и хватаясь за вилки. Сегодня был насыщенный день: они трудились на огороде, перемыли полы в церкви и доме, наточили ножи и немного потренировались в рукопашном бою. Отец Ким никогда не даёт им сидеть без дела. Сегодня, например, когда братья решили полежать на грядке с морковью вместо того, чтобы её пропалывать, священник подошел и выдал: «Братия мои возлюбленные, будьте тверды, непоколебимы, всегда преуспевайте в деле Господнем, зная, что труд ваш не тщетен пред Господом». В такие моменты Чонгук предпочитает сразу продолжить работать, дабы лекция не продлилась дольше нужного. Вот куда его не надо гнать палками, так это на занятия по рукопашке. - Должен сказать, я вижу значительные улучшения у тебя, Чонгук! Хоть Субин и имеет преимущество в росте, ты буквально используешь все свои ресурсы, чтобы победить. Твой азарт, твоя страсть – вот твой главный козырь, - улыбается мужчина, отпивая красное вино из бокала. - Я тоже стараюсь, если что… - надувает губы Субин. - Просто у хёна слишком обострён дух соперничества. Иногда мне кажется, что он пытается меня убить. - Не выдумывай! Ты просто такой медленный… Пока ты заносишь свою длинную конечность для удара, я уже могу сломать тебе два ребра, - рисуется Чонгук, похрустывая капустным салатом. - Так, хватит, - останавливает Отец Ким перепалку. – У вас разные стили и разные сильные стороны. Еще немного и я устрою спарринг с каждым из вас, чтобы чётче понимать, как тренировать вас дальше. - Мне точно конец… - вздыхает Субин. - Огонь! – одновременно с этим восклицает Чонгук. Когда только началась вся эта постапокалиптическая неразбериха с зомби и всеобщей паникой, ни о чем еще не подозревающая семья Чонов приехала на воскресную службу в провинциальную церковь. Паства там была небольшая, ибо чтобы добраться до поляны с церковными угодьями, надо пробираться с дороги около часа через лес. И это если знать дорогу. К сожалению, один из прихожан прибыл на службу укушенным, посчитав, что «Бог поможет». Мама мальчиков заметила мужчину с лихорадкой и решила справиться о его самочувствии. Примерно через час весь сердобольные прихожане и монашки были перекусаны обратившимся больным. Братьев спасло то, что они выпросили у Отца Кима после службы экскурсию по землям церкви. Когда они втроём вернулись, первый заразившийся уже был убит отцом мальчиков, а остальные в шоке собирались в больницу. Тогда никто до конца не понимал, что только что началось, так что прощались родители с парнями в спешке, обещая, что заберут их позже, и извиняясь перед Отцом Кимом за доставленные неудобства. Естественно, вскоре ребята поняли, что никто за ними уже не вернется… Поначалу Чонгук был настроен крайне скептически относительно жизни в условиях зомби-апокалипсиса в каких-то дебрях с сорокалетним священником. Однако когда во время первых вылазок парень увидел воочию его навыки в борьбе и стрельбе, то быстро понял, как им на самом деле повезло. Чона, однако, смущает незнание того, почему вообще священник способен надрать зад сто и одним способом, но тот всегда отвечает на любые вопросы опять же разными выдержками из Священного Писания, порицающими любопытство, так что приходится продолжать мучиться догадками. Так или иначе, Отец Ким Хэиль мог бы быть его абсолютным кумиром, если бы не католичество головного мозга. Весь этот мужчина – сплошное противоречие. Он выпивает, иногда курит, смех у него вообще точно от Дьявола, но при этом поучает их по Слову Божьему. Ну и не забываем, что он ходячая машина для убийств. Однажды, ещё в самом начале, они выбрались в ближайший город прошерстить местные магазины, дабы пополнить запасы. Удостоверившись в безопасности двух соседних лавок, они разделились – братья пошли в продуктовый, Отец Ким в хозтовары. Мальчики закончили раньше и, выйдя на улицу, столкнулись с тремя мужчинами, похожими на байкеров – огромные, бородатые и в кожанках. Первое, что тогда бросилось в глаза Чонгуку – это оружие, а второе – их гадкие ухмылки. Испугавшись, мальчики сразу поставили на землю пакеты с добытыми припасами и подняли руки вверх. - Вы можете забрать это, а мы пойдем дальше. Мы не хотим проблем, - дипломатично сказал Субин, однако, дрожь в его голосе не укрылась от незнакомцев. - Ну надо же, какие любезные мальчики! – рассмеялся самый старший из них, поглаживая бороду с проседью. – Какие услуги оказываете помимо сбора продуктовой корзины? Уверен, вам есть, что еще нам предложить. - Да! Посмотри на них, какие чистенькие! – воскликнул байкер с серьгой в носу и татуировками на всех видимых участках кожи. – И мордашки симпатичные… Те две девчонки, что попались нам в последний раз, были совсем паршивенькие. А на этих наверно даже у Бёнпиля встанет! Бёнпилем, очевидно, звали третьего члена банды. Он был ниже всех, молчал, лишь как-то жутко оскалился на комментарий о своих мужских трудностях, переместив руку на свою промежность и устремив взгляд на Чонгука. - Ну что ж, пора переносить вечеринку в более комфортную обстановку. Надо найти уютное местечко для нас всех, согласны, мальчики? – усмехнулся старший, и, видимо на правах лидера, отдал приказ остальным. – Берите их, тут был кабак недалеко, продолжим там. Татуированный и Бёнпиль подошли к братьям и схватили их под руки. Чонгук сразу начал вырываться, тогда Бёнпиль зашёл ему за спину, одной рукой перехватывая за талию, а второй прижимая нож к горлу. - Ну же, малыш, потерпи до бара. Не на асфальте же тебя раскладывать, - прошептал тот Чонгуку на ухо, знатно обдав перегаром. Чонгуку хотелось взвыть от отвращения. Субин в руках второго байкера начал всхлипывать и просить пощады. Братья не имели никакого физического преимущества перед взрослыми мужчинами, а также не знали тогда о навыках священника. Так что они надеялись, что их опекун по несчастью просто отсидится в магазине, иначе того неминуемо ждала бы расправа. Святой Отец всё же нагрянул, но только часом позже и уже в тот самый бар, где решили развлечься байкеры. Этот час ожидания стал самым долгим и страшным в жизни братьев. Трое мужчин методично напивались, периодически тиская мальчиков и обещая им «незабываемую ночку». Субин, смирившись с ужасным, позволил влить себе в рот пару шотов виски. Быстро захмелев, так как это был его первый алкоголь за 17 лет жизни, он перестал плакать и просто обмяк в руках татуированного, глядя в одну точку. Чонгук стойко отказывался от алкоголя, лишь мокрое лицо от тихих слёз выдавало его состояние. Старший банды покачивал его на своих коленях, пытаясь растормошить. - Ну же, детка, улыбнись папочке… В этот момент в помещение ворвался Отец Ким, первым делом вырубив Бёнпиля ударом с ноги и обезоружив. Он направил было отобранный глок на лидера, но тот прикрылся Чонгуком, а вот татуированный от неожиданности скинул с себя Субина и бросился к своему оружию. Этой заминки было достаточно для священника, чтобы прострелить засранцу голову. На волне ненависти Ким пустил пулю в лоб и бездыханному Бёнпилю. Затем он подошел к парализованному от страха старшему, выдернул у него из рук Чонгука и завёл себе за спину. - До встречи в Аду, ублюдок, - холодно произнёс священник и нажал на курок. Субин, который словно протрезвел от произошедшего, подошел к Отцу Киму, а Чонгук дрожа вышел из-за спины. Взгляд Хэиля смягчился, и он прижал обоих братьев к себе. - Простите, что так долго, мальчики. После этого случая священник предстал перед ребятами в новом свете. Чонгук взял с него обещание научить их драться, обращаться с оружием и вообще всему, что тот посчитает нужным. Мужчина остается верен своему слову и спустя год. Как результат, теперь во время вылазок мальчики чувствуют себя гораздо увереннее и не шугаются каждого шороха. - Как думаете, Отец Ким, через месяц-другой, я смогу вас одолеть в спарринге? – с горящими глазами спрашивает Чонгук, вдохновленный новостью. - Потому говорю вам: все, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, — и будет вам, - размеренно произносит священник. - Евангелие от Марка, глава 11, стих 24, - тихо замечает Субин, опуская глаза в тарелку. - Субин! Кто-то прилежно делал всё это время домашнее задание, я смотрю! – изумляется Хэиль, хлопая в ладоши. Чонгук в это время давится салатом и делает крайне возмущенное лицо. - Ну ты и ботаник! Какого дьявола? - Чонгук! Не упоминай Дьявола за столом, чёрт тебя дери! Глаза округляются еще больше от негодования. Типа что?! Субин выбирает этот момент, чтобы начать заливисто смеяться. Чонгук лишь фыркает и возвращается к трапезе. - Чёр- Бог с тобой, - осторожно заканчивает Чонгук под осуждающим взглядом Отца Кима. Какая досада, он походу остался единственным атеистом в этом доме. Хотя что-то ему подсказывает, что Субин, понимая, что физически ему не стать круче него, решил покорить Отца Кима другим способом. После того эпичного спасения от байкеров у обоих братьев появилось некое соперничество за внимание и одобрение священника. Получить похвалу от мужчины стало высшей наградой. Оба мальчика в принципе всегда были падки на хорошие слова в свой адрес. И если Субин окончательно «продался», начав изучать Библию, Чонгук не перестанет придерживаться атеистических взглядов только ради слова «молодец». Если что и уверило его в том, что Бога нет, так это текущее состояние мира. *** Уже переодевшись пижаму, Чонгук решает спуститься в гостиную к Отцу Киму. Он частенько это делает, чтобы провести время с мужчиной без младшего брата, который всегда первым ложится спать и быстро вырубается. Священник сидит на диване с книгой и бокалом вина. Бутылка на туалетном столике почти пустая. - Отец Ким! Что читаете? - А, Чонгукки, ещё не спишь? – рассеянно произносит мужчина. - Не хочу тебя разочаровывать, но это не Агата Кристи и даже не Сидни Шелдон, - Чонгук непонимающе приподнимает брови. – Я вновь перечитываю Откровение Иоанна Богослова. - Аа, та часть про Апокалипсис? Всё надеетесь, что это проделки Сатаны, и к нам в итоге придёт Иисус и всё разрулит? – слегка издевательским тоном спрашивает юноша. - Маленький скептик, думаешь, всё это просто так случилось? – искренне спрашивает Хэиль. - Ну конечно не просто так. Это может быть что угодно. Верхушки могущественных стран распылили вирус по планете, сами заперлись в бункерах и ждут, пока мы все не передохнем, чтобы потом всё взорвать и отстроить новый мир. Это первый вариант, - Чонгук деловито загибает палец. – Второй – это инопланетный вирус, попавший к нам в атмосферу в виде спор. А еще это вообще может быть всё нереально, возможно, мы уже все где-то лежим в вегетативном состоянии, подключенные к симуляции и… - Так, всё, я понял, фантазия у тебя отлично работает! – смеётся священник и выпивает остатки вина. – Ты меня не перестаешь удивлять в своей изобретательности относительно отрицания Христианства. Веришь в инопланетный вирус и всемирный заговор, но только не в Бога. - Да, и это мой выбор, - твёрдо заявляет Чонгук. – Я не буду прогибаться, как Субин. Кстати не думаю, что он это от чистого сердца. Просто хочет, чтобы вы его по головке погладили. - Хм, а чего ты хочешь в таком случае? – прищуривается Отец Ким, облизывая пересохшие губы. А у Чонгука внутри что-то переклинивает, и вместо ответа он просто запрыгивает на колени к священнику, крепко обвивает руками того за шею и прижимается в поцелуе. Понимая, что уже прошло пару секунд, а его всё еще не спихнули на пол, Чонгук пытается продолжить начатое и требовательно двигает губами. Отец Ким наконец подает признаки жизни и приобнимает парня за талию, а затем и вовсе начинает отвечать на поцелуй. Мужчина старается сдерживать Чонгука, мягко, но настойчиво сминая его губы своими, чтобы направить всё в более спокойное русло. В итоге юноша начинает слышать что-то помимо своего сердцебиения, его дыхание выравнивается, и он немного ослабляет хватку на шее священника. Хэиль перемещает одну из рук на голову Гука, осторожно пропуская между пальцами отросшие темные пряди. У того опять подскакивает пульс, и он отчаянно вжимается в мужчину, пытаясь наконец добиться от того поцелуя по-французски. На этом моменте Отец Ким аккуратно отстраняется, а потом крепко обнимает, опуская голову юноши себе на плечо. Он снова начинает гладить его волосы и говорит: - Чонгук-а, я хочу, чтобы ты успокоился и воспринял всё правильно. Я не стал тебя отталкивать по двум причинам: первая – я предположил, что это твой первый поцелуй, и не хотел, чтобы это был негативный опыт для тебя, вторая – я немного пьян и изначально недостаточно быстро среагировал. Иначе ты бы обязательно слетел с моих колен в ту же секунду, как забрался на них. Так что давай посчитаем это, эмм, образовательным моментом, так сказать, и возвращаться к этому более не будем. - А мне можно так же? – тихий голос Субина застаёт парочку на диване врасплох. Чонгук резко соскакивает со священника и смотрит широко раскрытыми глазами на младшего брата. Отец Ким прочищает горло и тоже поворачивается к парню. - Тебя тоже по головке погладить? – взгляд, которым награждает его Чонгук за эту фразу, бесценен. - Ну нет. Поцеловать тоже! – продолжает настаивать Субин. - Похоже, ты всё-таки не такой праведный христианин, как я думал, Субинни, - картинно вздыхает Хэиль. - Ха! Вы же сами назвали этот поцелуй образовательным моментом, а не чем-то интимным. Следовательно, отказывая мне в нём, вы проявляете фаворитизм. Напомнить 37 главу Бытия? Израиль любил Иосифа более всех сыновей своих, потому что он был сын старости его, - и сделал ему разноцветную одежду. И увидели братья его, что отец их любит его более всех братьев его; и возненавидели его и не могли говорить с ним дружелюбно, - юноша деловито скрещивает руки на груди и смотрит на священника. Тот изумленно улыбается и подзывает жестом к себе. Чонгук закатывает глаза и комментирует: - Ты становишься похожим на этих раздражающих персонажей из американских фильмов, у которых на каждую ситуацию есть цитата из Библии. Всегда их терпеть не мог и считал, что они просто выдумывают что-то. Особенно номер главы и стиха. Это же безумие какое-то запоминать всю эту байду. В это время Субин уже сидит на коленях у Отца Кима и смотрит на него во все глаза. Хэиль снова прочищает горло и поворачивается к Чонгуку. - А ты тут останешься, да? - Ну конечно, проконтролирую, чтобы всё было, как у меня – ни больше, ни меньше. Мы же не можем допустить фаворитизма в чью-либо сторону, верно? – Подтверждая свои слова, юноша садится полубоком на другом конце дивана и подпирает голову рукой. Священник на это только нервно сглатывает. Решая не оттягивать неизбежное, он кладет руки на тонкую талию Субина и целует его мягкие губы сразу в нужной манере – младшего контролировать гораздо легче, так что поцелуй ни разу не скатывается в борьбу, как с Чонгуком. Дабы избежать обвинений в фаворитизме, Хэиль не забывает в процессе так же поперебирать волосы Субина. Когда тот довольно постанывает ему в губы, священник думает только о том, что в Аду для него едва ли найдётся достаточно горячий котёл.