Под кайфом

— … Ты рос таким замечательным. Здорово было. Каждый день был счастьем для нас. Но пришла пора стать самостоятельным, выйти в люди, и ты вышел. — проникновенно говорит Оливер, затягиваясь в перерывах между словами воздухом вместе с косяком. — Но где-то по ходу дела изменился, перестал быть собой. И ты позволил другим тыкать в тебя пальцем и говорить: «Ты ни на что не годен». — он запрыгивает на парапет крыши, опасно покачиваясь, и тычет пальцем в Тайлера, который восторженно следует за ним. — А пришлось трудно, ты стал искать виноватых в этом и нашел мою тень. Я скажу то, что для тебя не новость. Мир не такой уж солнечный и приветливый. Это очень опасное, жесткое место. И если только дашь слабину, он опрокинет с такой силой тебя, что больше уже не встанешь. — Оливер резко хватает парнишку за кофту, дёргая на себя, и они вместе едва не летят вниз, но удачно падают на спину обратно на крышу, его монолог не прерывается, он только выдыхает дым, пахнущий травой, ему в лицо. — Ни ты, ни я, никто на свете не бьет так сильно, как ЖИЗНЬ. Совсем не важно, как ты ударишь, а важно, КАКОЙ ДЕРЖИШЬ УДАР, как двигаешься вперед. — он садится, уже выкрикивая слова, и притягивает парня к себе, продолжая говорить ему в самое лицо. — Будешь идти — ИДИ, если с испугу не свернешь. Только так побеждают! — машет рукой на горизонт, обнимает Тайлера за плечи, прижимаясь щекой к его виску. — Если знаешь, чего ты стоишь, иди и бери свое, но будь готов удары держать, а не плакаться и говорить: «Я ничего не добился из-за него, из-за нее, из-за кого-то»! Так делают трусы, а ты не трус! Быть этого не может! Тайлер готов верить, что он и правда его отец, что там впереди его ждёт его мечта. — Я всегда буду тебя любить, что бы ни случилось. — продолжает Оливер, хватая его за лицо и заглядывая в глаза. — Ты мой сын — плоть от плоти, самое дорогое, что у меня есть. Но пока ты не поверишь в себя, жизни не будет. Он заканчивает, тяжело дыша, а Тайлер только краснеет, их лица так близко. Оливер отпускает его, сжимает обветренными губами косяк и чего-то ждёт. — Это потрясно! — парнишка снова начинает дышать. — Пустяки! — самодовольно говорит Оливер и подсовывает ему почти скуренный косяк, касаясь пальцами его губ, потом вскакивает, хватается за сердце и очень огорчённо смотрит на него. — Мария… Почему… Тайлер затягивается и не сразу понимает, что это начало нового диалога, но он готов слушать его всю ночь. Он встаёт и вкладывает ладонь в его протянутую руку. -… он смотрит на ту единственную женщину, на которую смотрю я? Скажи мне почему, Мария? — Оливер качает головой, прикрывая глаза, и медленно прижимает парня в объятия. — Почему у него нет того, чего он хочет? Почему он забирает тебя? Тебя, Мария? Парень в его руках дрожит, хочет сказать что-то, но не может, а Оливер резко разрывает объятия и отбегает снова к краю. — Я убью его за это! Я убью его, верь мне. Мне больше нечего терять. — кричит он в темноту и оборачивается. — Если тебя нет здесь. Я убью его за это. Я убью его 100 раз! Если мне суждено потерять тебя, Мария! Мария, нет, Тайлер едва не плача бросается в его объятия вновь. А Оливер вдруг подцепляет холодными пальцами его подбородок и целует, горячо страстно, как настоящий Дон Жуан, и как хорошо, что только он знает, что не это конец монолога. Он всё спишет на наркоту, они оба не соображают, им хорошо и весело, а это часть чьего-то чужого сценария, которому они следуют. И Оливер собирался улыбнуться, сказать, что это шутка, но отрываясь от мягких непривычно мальчишечьих губ, он видит доверчивый взгляд, приоткрытый рот, такого невинного и прекрасного кудрявого мальчика. Забавная майка с огромным, неприлично огромным, вырезом открывает слишком много вида на светлую мягкую кожу и соблазнительные ключицы, и он прижимается к ним, слыша, как малыш ахает и стискивает его плечи. Языку так странно скользить по настолько нежной коже, в их скучном городе вдруг становится не так и скучно. Его заводят возбуждённые всхлипы девственника, незаконность происходящего, ему нельзя такое делать, именно поэтому Оливер вжимает парня в своё колено, именно потому что это неправильно, он доведёт его до оргазма, скользнёт языком в его сладкий ротик, облапает несуразное подростковое тело типа того, которое у него самого было ещё пару лет назад. А ещё потому что это так горячо, и он хочет этого. По-детски пухлые щёки Тайлера так легко краснеют, как и всё остальное тело, кожа на шее алеет даже от нежных поцелуев. Оливер отстраняется, чтобы рассмотреть его ещё внимательнее, а Тайлер виснет на его руках, откидываясь назад. — Оливер… — шепчет он и облизывает манящие алые губы. — О да, Мария. — отвечает Оливер с ухмылкой и снова наклоняется, ведь его мальчик так этого хочет. Но Тайлер вдруг отворачивается, в глаза возвращается осмысленность. — Стой! Я не Мария. — говорит он, отталкивая от себя парня в разы сильнее своими дрожащими руками. Оливер смеётся, он может и под кайфом, но в своём уме. — Я знаю. — Тогда… Ты поцеловал меня? — А ты кого-то другого, не меня? — иронично спрашивает Оливер и возвращает его в свои объятия. — Нет. Ты точно знаешь кто я? — не отстаёт Тайлер. — Ну… — парень прижимается губами к его уху, щекоча каждым словом. — Конечно я знаю, Эмалина. — Оливер! — Я шучу! Ты Тайлер. — пока парнишка в шоке от своего имени произнесённое его голосом, Оливер припадает к его губам, мягко всасывая нижнюю губу. И эта сладкая пытка для неокрепшего ума продолжается. На крыше холодно, но сюда никто не придёт, не в такое время, на двери был замок до того, как они его срезали. Косяк уже давно пропал из рук, кажется он и так уже услужил. Тайлер такой доверчивый нежный невинный, оттого ещё больше хочется его опорочить. Оливер подсекает его руками под коленки, поднимая над землёй, и вместе с этой мартышкой опускается на пол, не разрывая поцелуй, усаживает на свои коленки, заставляет прижаться к себе и пошло раздвигать ноги в шортах. Он гладит его по коленке, переходит поцелуями с лица на шею, ведёт рукой выше по бедру и сжимает уже обоими руками ягодицы, надавливая пальцами в одно конкретное место между ними. Тайлер выгибается и тут же пугается. — Оли… Оливер! — в полустоне зовёт он и вертит задницей, пытаясь уйти от прикосновений, но из-за этого трётся об парня пахом и ещё больше теряется. — Тише. — демонически шепчет Оливер на его ухо. — Ничего не бойся. — Но… — Расслабься. — просит парень и скользит языком от уха вниз. — Хорошо. — соглашается Тайлер и действительно расслабляется, немного подрагивая. Оливер улыбается, переплетает их языки, скользит ладонью под рубашку и футболку, гладит по спине, зарывается другой рукой в кудряшки, углубляя поцелуй, рук не хватает, но Тайлер сам начинает тереться об него тазом. Парень отстраняется, чтобы понаблюдать, теперь он снова мнёт его ягодицы в руке, а другой оглаживает живот и поднимается вверх, пощипав пальцами соски под довольное мычание. Тайлер максимально выгибается, не падая, только держась за его плечи, дёргается и кончает, вскрикивая своим писклявым ломающимся голоском. Оливер кладёт его себе на грудь, облокачиваясь спиной на стену, ужасно хочется курить, он достаёт сигареты и закуривает, и даже не кончив ему так хорошо. — Мне ужасно стыдно. — тихо говорит Тайлер, прижимаясь к тёплому парню. — Ничего. — хмыкает Оливер и прижимает к его губам сигарету. — Под травой чего только не происходит. Тайлер вздрагивает, отстраняется и с грустной миной садится рядом. Оливер внимательно смотрит на него, а тот поднимает на него печальные глаза, поджимая губы. — Значит, ты бы не стал меня целовать не под кайфом? — расстроенно спрашивает Тайлер. — Не стал. — соглашается Оливер, прекрасно понимая, как больно делает. — С чего ты взял, что стал бы? — Ну… Мы… Я… — Что? М? — Ну… — Тайлер совсем засмущался, отворачиваясь. — Что? — допытывается Оливер, тушит сигарету, садится на его колени, нависая сверху, хлопает ладонями по стене по обе стороны от его головы и наклоняется совсем близко. — Мне понравилось! — зажмурившись выкрикивает Тайлер, а потом открывает один глаз, неуверенно посмотрев на него. — А тебе? — Мне? А с чего? — Вот как… Оливер смотрит, как парень совсем расстраивается, и, хмыкнув, грубо сминает его губы. Тайлер мычит и упирается ему в грудь руками, вкус от сигарет ему не нравится. — Что ты делаешь? — возмущается он, когда наконец его рот освобождают. — То, что тебе нравится? Или ты не хочешь? — Хочу! — так быстро отвечает парнишка, что смущается. — Но тебе ведь не нравится. — Под наркотой сойдешь за девчонку. — Ты смеёшься надо мной? — Ага. — Ты мне тоже под наркотой сойдёшь! — обиженно говорит Тайлер. — Неужели? Так утром не захочешь меня больше? — Не захочу! И вообще я и так тебя не хочу! — Значит, я недостаточно сексуальный для тебя? — наигранно расстраивается Оливер и садится на пятки, оглаживая себя руками. — Я настолько непривлекательный? — Что? Нет! Ты очень сексуальный. — отвечает Тайлер и краснеет. — Подожди… — Сказал! Ты признал. — смеётся парень. Тайлер дуется, его подловили, он тянется к нему и тянет на себя, сам целуя его в губы. Они целуются пару минут, толкаются языками, громко чмокают в перерывах на вдох и обнимаются. — Не нравится? — уточняет Тайлер разморённый и довольный. — Ага. Не нравится. — подтверждает Оливер, кусая припухшие губы.