* * *
— И… как давно ты, ну… знаешь? — Зи лениво перебирает его волосы, дуя на непослушные прядки. Чувствовать приятную тяжесть чужого тела на себе — восхитительно, ему хочется остаться в этом моменте как можно дольше, пока эйфория не прошла. Он касается губами макушки, вдыхая запах Сейнта. Даже сейчас он пахнет чудесно. — Да с того дня, как ты колено в ванной разбил. Пи’Зи, я же не глухой. Ты слишком громкий в сексе. Да и никто из соседей не стал бы стонать мое имя, — Сейнт смеется, чмокая звонко ключицу. — Ну, а потом я стал наблюдать за тобой и решил, что было бы неплохо сделать тебе сюрприз, когда окончательно убедился. Ну как, удачно? — Ну... Как сказать... — Зи лукаво щурится и ойкает, когда Нонг щипает его за бок возмущённо. - Больно же! Конечно, это было потрясающе! Ты сомневался? Я столько времени этого хотел, думал даже съехать от тебя из-за этого. Сейнт целует пострадавшее место и трётся щекой о грудь, как кот. — Кстати, Мью… Зи легонько толкает Нонга в плечо и бросает в него маленькую декоративную подушку, попадая ему в голову. — Ты можешь не тащить своих бывших в нашу постель после того, что было? Сейнт лишь смеется и возвращает подушку обратно, откровенно веселясь. — Ах, это теперь наша постель?! — Да, наша! — Вот прям твоя и моя? — Конечно! Сейнт останавливается, глядя бесконечно нежно на взъерошенного Зи. — Я люблю тебя, Пи’Зи. И хотел сказать, что Мью нашел себе новую жертву для подколок. Так что, больше никаких бывших. Прук обнимает своего дьяволенка, шепчет в полуразомкнутые губы, прежде чем занять их чем-то более приятным: — Никаких.Часть 1
17 июня 2020 г. в 15:38
— В общем, этот твой… «этот» — тот еще говнюк, — подытоживает Зи, приподнимаясь на локтях, едва Сейнт заканчивает свою длинную тираду о том, что Мью — эгоистичная скотина, которая любит только себя и трахалась бы только с собой — последнее, конечно, Прук добавляет самостоятельно и только в своей голове, хотя сути это и не меняет. Сейнт что-то бормочет о том, что не стоит быть столь категоричным в высказываниях, ведь у него были отношения с этим человеком, но и он согласен, что его бывший иногда бывает редкостным дерьмом. Сейчас они работают вместе, и Суппасит делает все, чтобы сделать жизнь его Нонга как можно тяжелее. Не сказать, что очень успешно, но Сейнту все равно нужны свободные уши, чтобы излить в них свое негодование.
Эти разговоры продолжаются уже около недели — ровно с того дня, как Зи вернулся домой после очередной поездки с Домунди. Неделя постоянного трепа о том, что, как и почему сделал Мью, и о том, как сильно и по какой причине это бесит Сейнта. Хотелось бы Зи и самому рассказать, как его бесят все эти разговоры, но он лишь понимающе кивает с периодичностью в полторы минуты и почти не слушает возмущенные речи своего «чуть-больше-чем-друга». Он представляет, как лениво тянет его на себя, заставляя опуститься на колени рядом с собой, и едва ощутимо ведет от хрупкого плеча выше, к бледной шее без единой отметинки, которая так и просит оставить на ней засос, и ласкает невинно чувствительное местечко у основания черепа, где волосы тонкие и мягкие, как шелк, и слышит, как дыхание его Нонга сбивается, становится рваным, а ресницы слабо подрагивают, уютно расположившись на порозовевших щеках, и…
— Черт, Пи’Зи, ты меня слушаешь вообще? — Сейнт возмущенно бьет его по ладони, и Прук одергивает руку, которая поднялась, чтобы осуществить желаемое. Он нервно облизывает губы и переворачивается на живот — увы, от настойчивых мыслей поднялась не только рука, а заставлять Сейнта думать, что Зи возбуждают разговоры об эгоистичном ублюдке-бывшем, — это как-то неприлично.
— Конечно. Внимательнее всех, — Панит незаметно — как ему кажется — трется бедрами о покрывало, выдыхая сквозь зубы и молясь, чтобы Сейнт не увидел этого. По-хорошему, ему бы выйти в душ сейчас и полюбить руку свою, но как тут можно уйти, когда Нонг едва не плачет, жалуясь на мистера «Я-Целую-Свое-Отражение-Каждый-Раз-Когда-Вижу-Зеркало».
— У меня такое ощущение, будто ты сейчас в своей вселенной. Если тебе неинтересно — так и скажи, я же не изверг — доставать тебя ненужными разговорами. Просто мне больше некому высказаться, ты мой лучший друг, Пи’Зи! — Сейнт пересаживается с кресла на кровать и ерошит отросшие за время поездки волосы Прука. Он запускает изящные пальцы в волосы, вызывая дрожь по всему телу и ноющую тяжесть в районе паха, тянет вверх, требовательно, но мягко, заставляя Зи подняться с кровати и сесть лицом к себе. «Ты становишься таким послушным, стоит коснуться тебя, Пи», — он ухмыляется хитро и облизывает пухлые губы, прихватывая нижнюю зубами на мгновение. И, святые угодники, этот взгляд… В штанах становится тесно — хотя куда уж теснее, — и хочется лишь молить, чтобы он перестал смотреть так из-под полуопущенных ресниц. Но Сейнт лишь придвигается ближе, расположив ладонь на бедре у самого паха и сжимая дразняще, шепчет в самые губы, задевая их своими будто ненароком: «Пи, ты ведь готов ради меня на все? Покажи мне, кто тут хороший мальчик». И да, Зи очень хороший мальчик, он будет самым лучшим мальчиком, только перестань так дразнить и сделай хоть что-нибудь… С губ срывается стон и…
С губ срывается стон.
— Пи’Зи, ты весь красный. Тебе нехорошо? — Зи роняет голову на руки, прикусывая костяшки. Чертова фантазия! Еще и Сейнт подливает масла в огонь своими ласковыми поглаживаниями. Конечно, Пруку давно уже пора привыкнуть к такому поведению Нонга, но, серьезно, он даже не замечает, что творит с Зи? Или это хитрый план по его ликвидации? «Умри от недостаточного прилива крови к мозгу из-за перманентного стояка!» — отлично звучит, ничего и не скажешь. Или: «Доведу до сердечного приступа сексуальным шепотом и взглядом, способным возбудить даже мертвеца!»
— Да, можешь принести водички? Что-то горло першит, - Прук покашливает для пущей убедительности.
Это отличный план побега. Сейчас Нонг выйдет из комнаты, и можно будет почти безо всяких подозрений закрыться в ванной и помочь себе с проблемой, стоящей в узких джинсах колом. Зи снова трется о покрывало, кусая и без того искусанные губы — последствия совместной жизни с этим ходячим сексом, хорошо маскирующимся под невинного мальчика. Главное — не забывать быть тихим и естественным, чтобы вопросов от заботливого малыша не стало еще больше.
Стоит Сейнту скрыться за пределами комнаты, как Зи со скоростью пули несется в ванную и запирает дверь. Выпутываться в таком состоянии из столь узких штанов — пытка еще та, но ему удается достаточно быстро сбросить с себя одежду и забраться в душ. Выучив за столько месяцев общения с Сейнтом, что холодный душ в таком состоянии ему уже вряд ли поможет, он просто решает помочь себе рукой. Он включает воду потеплее и, уперевшись лбом в еще холодную плитку на стене, привычно обхватывает твердый член, проводит по головке большим пальцем, размазывая выступившую смазку. Касание к чувствительной плоти отзывается дрожью по всему телу, и отчаянно хочется за что-то ухватиться, чтобы устоять на ногах. Пальцы проходятся уверенно по бархатной коже, прежде чем сжать поплотнее и, наконец, позволить себе толкнуться бедрами навстречу. Вода очень кстати заглушает несдержанный стон, когда Зи ускоряется, постепенно переходя с размеренного, будто для разогрева, на лихорадочно рваный.
Он игнорирует тихий скрип двери, увлеченный лишь своим собственным удовлетворением, и не сразу понимает, что в душе не один. Влажная ткань футболки нежданного гостя липнет к его спине, а чужая ладонь накрывает его собственную, меняя темп обратно с торопливого на тягуче размеренный. «Пи, ты думал, что можешь сам касаться себя, оставив меня без сладенького? Какой эгоистичный Пи, — Сейнт мягко прихватывает сережку в ухе зубами, царапая легко мочку. Тело тут же откликается мелкой дрожью, и стон уже невозможно сдержать… — Побудь для меня немного шумным, Пи’Зи, а я покажу тебе, что еще можно делать ртом, кроме разговоров».
Горячие губы проходятся по шее от основания черепа вниз по позвонкам, обжигая, казалось бы, уже донельзя разгоряченную кожу, а вторая рука гладит по груди, играет с сосками. Прук никогда не думал, что его тело может быть настолько чувствительным, но от каждого поцелуя, от каждого мимолетного прикосновения нежных пальцев по телу словно проходит ток и хочется вжаться в тело позади него до сладкой боли, чтобы иметь хоть какую-то опору.
Его резко разворачивают и впечатывают в стенку, вызывая короткий вздох. Он видит, как мокрый Сейнт в бесстыдно просвечивающей футболке и каких-то порнографичных шортах — кажется, он унес их со съемок «Почему ты» — убирает влажные пряди с лица и облизывается, собирая с губ капли воды. С порочной ухмылкой он вжимается в обнаженное тело, не давая Зи сполна насладиться зрелищем. Зи тянется к таким желанным губам, притягивает его к себе за шею, дразнит, лаская его нижнюю губу языком, прежде, чем позволить себе углубить поцелуй. Это похоже на взрыв, на вознесение в рай и на падение в ад одновременно. Они целовались и ранее, но экранные поцелуи — это просто дразнилка, детская шалость по сравнению с тем, что в его рту вытворяет этот чертенок в данный момент.
Сейнт гладит собственнически бедра, сжимает ягодицы, вжимая в себя все еще каменным членом. «Какой же ты искренний в своих желаниях, Пи’Зи», — губы скользят по подбородку вниз, к светлой шее с очаровательными родинками. Зи запрокидывает голову, открывает доверчиво уязвимое место, ударяясь ощутимо о кафель позади себя. Но не успевает слететь с губ стон боли, как его заменяет другой — удовольствия. Сейнт прикусывает кожу на кадыке, ласково лижет и посасывает, оставляя яркую метку — пусть все знают, что этот красавчик его — полностью и безраздельно. Опускается ниже, целует яремную впадину, улыбается довольно, чувствуя под ладонями волну дрожи от каждого его прикосновения.
Зи растворяется в ощущениях настолько, что приходит в себя, только когда горячий рот накрывает его член. Язык умело играет с головкой, мягко обводит ее, пока руки помогают стимулировать ствол. Он берет неглубоко, но даже этого вполне достаточно, чтобы Зи вцепился в плечи Нонга мертвой хваткой, выстанывая через закушеную губу: «Нонг’Сейнт, я… близко…». Сейнт отстраняется, облизываясь пошло.
«Э-э-э, еще рано, Пи, — он касается его губ пальцами, надавливая легонько на нижнюю, чтобы разомкнуть их, — сначала оближи». Зи послушно обхватывает пальцы губами, посасывает их, играет языком, смачивая слюной щедро, видя, как темнеют еще больше и без того темные глаза Нонга. Он выпускает пальцы изо рта, наблюдая за тем, как Сейнт снова опускается перед ним на колени и вбирает член. Влажными пальцами он касается сжатого кольца мышц, гладит дразняще, проникает неглубоко, лишь проверяя, насколько далеко позволит зайти Пи. Не встретив никакого сопротивления, он проталкивает два пальца, гладит горячие стенки. «Кто-то меня очень ждал, даже подготовился, — Сейнт лижет ствол, продолжая ласкать его изнутри. — Или это не для меня? Надеюсь, ты дашь правильный ответ, детка». Зи стонет несдержанно громко, не в силах ничего сказать, и тогда Сейнт использует запрещенный прием: насаживаясь на член ртом, пальцами он находит бугорок простаты.
Прук выгибается, выстанывая жалобное: «Сеэээйнт…», и мечется, не понимая, чего он больше хочет, и он уже вот-вот кончит, как…
— Пи’Зи, ты там в порядке? — Сейнт стучит в дверь, и Зи подпрыгивает, ударяясь головой о лейку душа и, поскользнувшись, падает на колени, обидно ссаживая кожу на правом. О том, чтобы закончить, не идет и речи, да оно и не нужно — такая шоковая терапия убьет любой стояк. Главное, чтобы не навсегда.
Зи едва выползает из душа, потирая то ушибленный лоб — каким-то чудом он не рассек его, — то колено, которому повезло немного меньше. Сейнт тут же бросается к нему, состроив такую серьезную моську, что Прук невольно улыбнулся: у этого мальчишки будто тумблер переключения его сексуальности щелкает туда-обратно без остановки.
— Ну, вот как ты умудряешься быть таким крутым и такой ходячей катастрофой одновременно? Хорошо, хоть не убился. Вечно тебя спасать нужно от самоуничтожения, — Нонг помогает ему добраться до спальни и, усадив на кровать, идет за аптечкой.
— Этот момент мне кое-что напоминает, — Зи усмехается, рассматривая спину Сейнта, закрытую белой футболкой. — Может, повторим?
— Если продолжишь нести такой бред — кину в тебя чем-нибудь тяжелым, — Сейнт смеется искренне и садится перед ним, чтобы обработать ссадину. — Очень больно? Выглядит не так уж и страшно, а хромаешь, будто обе ноги сломал. Настоящий король драмы. Хочешь, подую, чтобы не болело?
— Лучше поцелуй, чтобы быстрее зажило, — Зи протягивает руку и треплет по мягким волосам, разрушая идеальную прическу. Нонг наклеивает пластырь на ссаженную кожу и невесомо касается губами, оставляя ощущение тепла.
— Все, тебе точно нельзя никуда выбираться, так что давай ныряй под одеяло и спи. А мои волшебные губы помогут твоему больному колену поскорее зажить, — Сейнт, точно как мамочка-наседка, помогает расположиться в кровати, поправляет одеяло и даже целует в лоб, когда Зи говорит, что его он тоже ударил.
А потом все начинается по кругу: нытье про Мью, обещание свалить из агентства, если этот эгоистичный придурок не перестанет снова подкатывать к нему с непристойными предложениями, рассказы о том, насколько Сейнту было тяжело с таким нарциссом, как он. Зи, правда, очень старается быть участливым и сочувствующим, но за прошедший месяц он едва не надрочил себе мозоли, потому что не может сказать ему, что спать в одной постели мучительно, когда у тебя есть чувства к лучшему другу.
Он старается больше времени проводить и с друзьями, и в качалке, чтобы нерастраченную энергию выплескивать хоть в чем-то другом, но уже даже малознакомые люди говорят, что он изменился. Обычно мягкий и даже немного застенчивый, теперь он больше походит на капризную невротичку. Да, у него недотрах, вот только одноразовый секс неизвестно с кем — это не про него. Уж лучше мастурбация своей рукой, чем малознакомым человеком — а иначе этот процесс и не назовешь. Сейнт полностью в его вкусе ведь не только внешне. Он — тот идеал, который так долго искал Зи в бесконечной веренице людей из его жизни. Добрый, мягкий, ироничный, с сердцем размером с Австралию... Зи с первого разговора понял, что хочет оберегать этого крольчонка от всего негатива, что тогда лился со всех сторон на Сейнта. Они сблизились почти сразу же, и тогда же Сейнт установил границы. Они друзья и, хоть говорят, что сексом дружбу не испортишь, Прук не торопится разрушать то, что у него уже есть. Нужно просто набраться смелости и сказать Нонгу, что Зи пора вернуться к себе в квартиру, чтобы не мешать тому сосредотачиваться на работе.
Вернувшись чуть позже обычного, он застает Сейнта уже лежащим в кровати и сладко сопящим. «Ну, хотя бы можно лечь без лишних разборок на диване», — Зи вздыхает с облегчением и сразу же направляется в душ, чтобы смыть с себя все, что накопилось за день. Он слишком устал за сегодня с этими бесконечными съемками, беготней, репетициями, так что быстрый душ и мягкое одеяло после придутся очень кстати.
Как он оказывается в спальне, вместо гостиной, куда направлялся изначально, — загадка тысячелетия. Как и то, что Сейнт, до этого сладко спавший, лежит совершенно бодрый и готовый к разговорам.
— Пи’Зи, ты выглядишь достаточно мертвым для человека, который способен передвигаться. Что, сегодня на тебе здорово поездили? Хочешь, я сделаю тебе массаж? — Сейнт поворачивается набок и свободной рукой начинает мять плечо. Мастерски мять, к слову. Зи вздыхает и переворачивается на живот. - Ты же знаешь, как хорошо я умею его делать.
— Ладно, уговорил. Но только будь поласковей, а не как обычно. Я хочу поспать, пока ты будешь трудиться надо мной, — он кладет голову на подушку, поворачиваясь к Нонгу. — Если, конечно, ты не слишком устал. Кое-кто же у нас решил продолжать учиться.
Сейнт лишь тихо смеется и задирает его футболку, открывая гладкую мускулистую спину. Он вначале гладит мягко, разогревая мышцы, и Зи начинает млеть под заботливыми прикосновениями, и он чувствует, как пухлые губы касаются кожи на лопатках, как язык скользит вдоль позвонков, пробуя его на вкус. И даже свободное белье становится невероятно тесным, а в комнате оказывается так жарко, что хочется снять все то немногочисленное, что на нем есть. Он чуть заметно покачивает бедрами, потираясь о простыню, не в силах игнорировать наливающийся кровью орган.
Тем временем, губы прокладывают дорожку из поцелуев к плечу, изредка останавливаясь, чтобы пометить его, оставив ярко-алый след на светлой, лишь едва тронутой загаром, коже, щекотно ласкают шею, поднимаются к щеке, чтобы, наконец, остановиться на его собственных. Он приоткрывает рот, позволяя Сейнту пройтись языком по ровному ряду зубов, дразняще прикусить губу и прильнуть к нему, слившись в неторопливом и чувственном союзе губ. Он переворачивается и обнимает Нонга, укладывает его к себе на грудь, гладит лопатки через пижамную футболку…
А потом до него доходит, что все происходит на самом деле.
Зи замирает, распахивая глаза удивленно, до сих пор не в силах поверить, что его друг лежит на нем, упираясь в бедро самым что ни на есть настоящим стояком, и посасывает его нижнюю губу. Сейнт тут же замечает изменение в настроении Прука и скатывается с него.
— Прости, я неправильно тебя понял? — и, хотя Сейнт отчаянно делает вид, что ему очень жаль и он раскаивается в своем поведении, его рука все еще поглаживает бедро, продвигаясь ближе к паху. И Зи решает, что выяснять отношения они будут уже утром, а пока он должен помочь другу достичь удовлетворения.
Он снова тянет Сейнта на себя, тут же прижимаясь к его губам и проникая внутрь. Он так долго представлял себе их первый настоящий поцелуй, что едва не кончает от того, насколько это оказывается лучше фантазии. Сейнт точно знает, что ему нравится, то подстраиваясь под него, то диктуя свои собственные правила. Зи пытается вести, но его Нонг сразу пресекает все попытки, перехватывая главенство. Он опускается на шею, вылизывая чувствительную кожу, прикусывает кадык, усмехаясь от того, как нервно Прук сглатывает и отчаянно сдерживает стон, лишь шумно выдыхая.
— Приподнимись, — командует хриплым голосом Сейнт, чтобы стянуть эту порнографично узкую майку. Зи слушается беспрекословно, торопливо выпутывается из бесящего предмета одежды и прихватывает губы, целуя так нетерпеливо, что ранит собственную губу. Сейнт слизывает кровь, ухмыляясь хитро, и целует ключицы, скользит губами по груди, лаская языком чувствительные соски. Он еще на съемках заметил, как бурно реагирует Пи’Зи на то, как он играет с сосками. Что ж, вот и настало время использовать полученные знания о Пи.
Сейнт покрывает мелкими поцелуями все шесть кубиков пресса, опускаясь к кромке белья. Сегодня он точно не планирует уступать. Как бы Пи ни относился к их разговорам о том, кто же в пейринге первый, ему придется смириться с тем, что Сейнт Суппапон не шутил, когда говорил, что он сверху.
Он ловко избавляет Зи от белья, с восхищением отмечая, насколько светлая и нежная кожа у него в паху. Знал бы, что перед ним откроется такое зрелище — согласился бы сходить в онсэн с ним и парнями из Домунди. Внутри медленно разгорается огонь ревности, и он прикусывает бедро парня, оставляя засос и там, где кожа всего нежнее и чувствительнее. Зи стонет тихо его имя, непроизвольно разводя бедра шире, чтобы Сейнту было удобнее располагаться. Это невероятно — видеть Пи настолько открытым и искренним, и готовым пойти на все, чтобы Нонг был счастлив. А Нонг определенно счастлив.
Сейнт нащупывает под подушкой флакон с лубрикантом, который предусмотрительно положил туда ранее вечером, и вертит в руках, улыбаясь хитро:
— Пи’Зи позволит мне сделать ему приятно? Обещаю, я буду очень нежным с Пи, — Сейнт моментально сбрасывает с себя футболку, оставаясь в одних шортах, и прижимается обнаженной грудью к торсу Прука. Он лижет губы коротко и отстраняется, заставляя того тянуться за продолжением, но лишь закрывает жаждущий поцелуя рот ладонью, шепча низко: — Ты еще не заслужил, Пи’Зи. Побудь громким для меня, тогда и получишь награду, детка.
Зи царапает лопатки Нонга, когда тот, устроившись над ним, смазывает собственные пальцы и гладит ложбинку между ягодиц, лишь невесомо задевая сжатые мышцы. «Ты ведь впустишь меня, Пи?» — долетает до его слуха, и он кивает лихорадочно, стонет сладко, когда столь желанные губы проходятся поцелуями по паху, ласкают чувствительную кожу. Он позволяет протолкнуть сразу два пальца внутрь себя, сжимается на них инстинктивно, ощущая, как Сейнт гладит его изнутри. «О-о-о, да кто-то подготовился! — слышится удивленный смешок. — Надеюсь, это ты сделал для меня, Пи. Ты ведь хороший мальчик? Мой послушный Пи’Зи». Да, да, он очень хороший мальчик, он готовился, просто сделай уже что-нибудь и перестань распалять до невозможности!
С третьим пальцем, доставляющим некоторый дискомфорт, добавляется и жаркий рот, взявший в плен чувствительную головку. Сейнт терпеливо подготавливает Зи, зная, что у них впереди целая ночь и торопиться им попросту некуда. Его самого трясет от возбуждения, когда тот стонет так низко и так искренне, но приходится сдерживать себя, чтобы не навредить Зи. Пусть и чувствуется, что он готовился, все равно он до одури узкий, Сейнт даже не уверен, что сможет войти.
Зи мечется под ним в исступлении, не зная, чего он хочет больше — чтобы Сейнт взял глубже или все-таки вошел в него. Он кусает губы до крови, сдерживая рвущийся протяжный стон, все еще стесняясь своего нетерпения.
— Господи, Сейнт, ты можешь войти в меня, наконец? Или так и продолжишь доводить меня до смерти? — он буквально молит о том, чтобы эта сладкая пытка закончилась. Он сжимает пальцы в себе, чтобы прочувствовать это ощущение наполненности, Сейнту наверняка некомфортно от этого, но Зи просто больше не может терпеть.
— Ну, раз ты молишь меня об этом, то я помогу моей детке, — Сейнт целует напоследок бедро и поднимается, беря упаковку презервативов. — Честно, я даже мечтать не мог о таком жадном и требовательном тебе.
Зи впивается ногтями в плечи Нонга, когда тот медленно вторгается в его тело. Трех пальцев определенно недостаточно, Сейнт слишком… большой для него. Он стонет болезненно куда-то в бледную шею, сдерживая желание мстительно укусить его. «Расслабься, так нам обоим будет легче», — ласковые губы касаются виска, а пальцы стирают выступившие на глазах слезы. Слишком нежно, слишком много, слишком открыто… Сегодня все — слишком, Зи едва может поверить в реальность происходящего. Он послушно следует совету Сейнта, обхватывает его талию ногами, раскрываясь еще больше, позволяя войти глубже. Боль постепенно уходит с каждым толчком, пока он терзает пухлые губы парня в попытке отвлечься. Сейнт кладет ладонь на его член, сжимает мягко, начиная двигать рукой в такт движению бедер, и тело Зи тут же откликается, принимая его еще больше. Упругие стенки сжимают его до сладкой боли, в нем так жарко, так восхитительно тесно и мягко, что он едва сдерживается, чтобы не кончить позорно рано.
В комнате становится так горячо, что еще чуть-чуть — и плотные шторы на окнах воспламенятся. Их стоны вместе даже звучат восхитительно, будто это песня, ода их страсти и похоти. Сейнт подхватывает Зи под лопатки, садясь вместе с ним, шепчет на ухо сорванно: «Двигайся», и целует, целует, целует искусанные им самим губы, истерзанную шею, ключицы — все, до чего может дотянуться. Прук обнимает его так крепко, что кажется, будто у них одно тело на двоих. Его буквально накрывает от обилия чувств, и он, в последний раз толкнувшись, кончает за мгновение от своего любовника.