Игры Небес. Ученик в башне

      Сон и возмущение МакГонагалл как рукой сняло.              ‒ Вы…уверены, мисс Освальд? Какой это из предметов?              ‒ Диадема. Я заметила её ещё тогда, когда забирала оттуда свой чемодан с вещами. А сегодня в библиотеке изучала всю доступную информацию о ней и нашла кодовую фразу. Точно такая же выгравирована на диадеме!              ‒ Пойдемте к директору, Беатрис. Будем надеяться, что он ещё не спит.              Дамблдор не спал, а просматривал какие-то воспоминания в Омуте памяти. Он удивился нашему появлению.              ‒ Минерва, Беатрис, чем обязан столь позднему визиту?              ‒ Альбус, она утверждает, что нашла один из крестражей.              Директор сразу переменился в лице и оживился:              ‒ Почему вы так уверены, мисс Освальд?              Пришлось пересказывать ему всё то же самое, что я рассказывала МакГонагалл. Дамблдор пару минут подумал, а потом принял решение:              ‒ Значит, придется проверить. Жаль, Северусанет в школе… придется самим. Пойдемте посмотрим на диадему.              ‒ И Освальд с нами? – спросила декан.              ‒ Конечно, ‒ ответил Дамблдор. – Без неё мы все равно не найдем диадему быстро.              Как элегантно, директор. И мои условия об участии в операциях выполнил, и профессора трансфигурации успокоил. Два в одном.              К Выручай-Комнате мы добирались практически бегом. Настолько быстро, насколько это было позволено директору и его заместителю. Подумав о комнате с кучей хлама, я открыла дверь, боясь увидеть, что диадема оказалась миражом, выдумкой. Но нет, она до сих пор была нахлобучена на бюст старика.              Дамблдор подошел к ней и начал водить вокруг неё волшебной палочкой. Вокруг диадемы начали появляться различные всполохи, преимущественно темные. Спустя пять минут Дамблдор выдал свой вердикт:              ‒ Диадема настоящая. И это определенно крестраж.              МакГонагалл охнула и схватилась рукой за рядом стоящий стул. Я же не могла поверить: неужели это правда и мы сдвинулись с мертвой точки? Я нашла первый крестраж! Как только эти мысли в голове улеглись, я спросила:              ‒ Как уничтожать будем?              ‒ Адским Огнем слишком проблематично, ‒ сказал Дамблдор. – У нас нет для этого подходящего места, да и можно легко потерять контроль…              ‒ А ядом василиска? – спросила декан, отошедшая от шока. – Поттер же убил его, клыки явно лежат ещё в Тайной комнате. Туши магических существ в магической среде могут долго не разлагаться.              ‒ Тогда придется привлекать мальчика, а я бы пока не хотел делать этого, Минерва.              Я решила предложить им альтернативный вариант:              ‒ В документах было написано, что уничтожить крестраж можно и магическим оружием, пропитанным ядом василиска. Оружие, которым Поттер убил его, имеется в наличии? Тогда я не понимаю, в чем проблема. Заколоть диадему им, и всё.              Два профессора посмотрели на меня как на восьмое чудо света.              ‒ Я за мечом. Сейчас вернусь, ‒ и исчезает в дверном проеме.              Чтобы директор смог потом вернуться в Комнату, нам пришлось выйти следом за ним. И пока он бегал за мечом, МакГонагалл организовала для меня историческую справку:              ‒ Меч ГодрикаГриффиндора— магический предмет исключительной силы. Это одноручный меч, созданный из чистого серебра, и достаточно лёгкий, чтобы его мог поднять даже подросток. Рукоять меча отделана рубинами, на лезвии клинка видна гравировка «ГодрикГриффиндор». Он гоблинской работы, так что вполне мог впитать яд василиска и стать от этого ещё сильнее. Мы наизусть выучивали его магические свойства и даже подумать не могли, что они могут и измениться. Вы придумали просто гениальное решение, Беатрис, ‒ она восхищенно пожала мне руку.              Приятно, что мои усилия оценили. Тем временем директор возвращался с тем самым мечом. Красивое оружие. Ангелы не должны восхищаться орудиями для причинения боли, но я и не ангел больше. Потрясающая работа.              Мы вошли в комнату обратно. МакГонагалл решила задать вопрос, волновавший и меня:              ‒ Альбус, кто будет уничтожать? Вы?              Директор сделал вид, что задумался, а потом ответил:              ‒ Думаю, мы можем доверить это тому, кто нашел. Беатрис.              ‒ Но она же…              ‒ Не говорите, что она маленькая девочка, Минерва. Она показала себя серьезным, взрослым человеком, готовым на активные действия, убедила нас и предложила нестандартное решение проблемы. Мы будем её страховать.              Вау. Неужели это значит, что мне будут больше доверять? Или относиться, как к равной. Думаю, мои слова о том, что не надо судить людей лишь по внешности были услышаны и осознаны только сейчас. Только сейчас они убедили Дамблдора, что меня следует воспринимать как полноценного союзника, который может помочь, а не как маленькую девочку, которая чудом нашла информацию. Которая сама же прилетела ей в руки на блюдечке с золотой каемочкой, а теперь девочка из себя героя строит.              ‒ Только будь осторожна, Беатрис. Том Реддл был искусным легиллиментом и окклюментом. Диадема может мысленно заговорить с тобой, показав и озвучив все твои глубинные страхи. Не слушай её. Это всё будет ложью.              Ещё одно испытание страхами. Как в башне. Только здесь никто не сможет мне помочь. Дамблдор отдал мне меч, я плавно левитировала диадему на пол и начала медленно к ней продвигаться.              Картинка в голове появилась почти сразу, как только я подошла к диадеме на расстояние трех шагов. Сначала она пыталась меня заставить надеть её, но потом сменила тактику.              Не знаю, как она смогла так сделать, но я увидела Небеса. Зеленая лужайка, статуя Немезиды, пристально наблюдающая за мной, и вдалеке стоящий отец. Фенцио. Неожиданно он приблизился и начал со мной говорить:              ‒ Я никогда не любил тебя, Беатрис. Думаешь, я отпустил тебя из-за огромного нежного чувства, возникшего на секунду у меня в голове? Я отпустил тебя только потому, что мне это было нужно! Мы все следим за тобой!              Этого…не может быть. За секунду на месте отца возник Дино:              ‒ Хорошая сестра, бросила меня, пока я сражался с Геральдом. Могла бы и помочь, прежде чем убегать на свою любимую землю! А теперь мы с отцом в опале и всё из-за тебя!              Нет, Дино не стал бы так говорить…или стал бы? Сцена снова поменялась, и передо мной появились Румынский заповедник и Чарли:              ‒ Ты думаешь, я когда-нибудь любил тебя, Беатрис? Ты не человек. Ты пропала на долгие три месяца, а после возвращения мало что объяснила. А потом опять ушла, сославшись на великую миссию, подальше от меня. Думаешь, ты нужна мне? Хоть капельку?              Это всё ложь. Ложь! За секунду я вытеснила картинку у себя из головы, преодолела расстояние, отделяющее меня от диадемы, и вонзила в неё меч ровно посередине. Темно-синий камень выпал из оправы, и через образовавшееся отверстие вылетел серо-черный дым, моментально рассеявшийся. МакГонагалл и Дамблдор молчали. Я не шевелилась, стоя в оцепенении. На щеках я почувствовала дорожки от недавно высохших слез.              ‒ Ты молодец, Беатрис, ‒ Дамблдор положил руку мне на плечо. – Не каждый может найти в себе мужество встретиться со своими страхами лицом к лицу. Пойдем, Минерва, ‒ он обратился к бледному декану, ‒ нам всем сейчас нужен отдых.              По дороге в башню МакГонагалл отвела сопротивляющуюся меня в Больничное крыло. Там мне вручили зелье Сна без сновидений и отправили отдыхать. Хорошо, полную диагностику проводить не стали. Иначе память после обнаружения отсутствия магического ядра пришлось бы стирать и МакГонагалл.              Вернувшись в спальню, я посмотрела на часы, стоящие на тумбочке. Четыре утра. Может быть, совсем не стоит ложиться? Но усталость оказалась сильнее, чем моя решимость не спать. Написав девочкам записку, чтобы утром меня будили всеми возможными способами, я выпила зелье и уснула.