Игры Небес. Ученик в башне

      Всему хорошему приходит конец, и наступают они – экзамены. Готовилась ли я к ним – скорее нет, чем да. Если с Трансфигурацией, Заклинаниями, Уходом за магическими существами всё гарантированно было в порядке, то с Травологией и Астрономией всё было плохо. Ну и с ЗОТИ всё было в состоянии не стояния. Если с Защитой моя почти неготовность к ЖАБА была вполне обоснована прекрасным преподавателем, то с другими двумя предметами я облажалась сама. Я так и не придумала тему для курсовых, а, следовательно, и не написала их. Поэтому допуск к экзаменам мне пришлось получать другим путем.              Оба преподавателя были удивлены моим отношением к их предметам в этом году, особенно после «такого замечательного» года прошлого. Поэтому допустить меня согласились лишь после оказания некоторого рода услуг.              Вообще принимает экзамены в Хогвартсе специальная комиссия, этим они недалеко ушли от Небес. Единственное отличие – на Небесах это известные нам преподаватели, за исключением нескольких серафимов, которые больше наблюдают, а здесь это приглашенный профессорский состав. Бедные пятикурсники, как только их увидят, сразу в ужас приходят. Это мы, седьмой курс, более морально подготовлены. Кроме меня, конечно. Но не в этом суть. Хоть экзамены и принимают посторонние, вся организация экзаменов по своему предмету ложится на наших, местных преподавателей. Поэтому меня и решили к этой «организации» подключить. Благо экзамены наши и пятикурсников чередуются.              Что СОВ, что ЖАБА делились на две части – сначала сдача теории, а потом уже практики. И если с теорией всё точно было в порядке, то за практику я переживала. Очень могло повториться прошлогоднее событие, потеря магии на некоторое время. Хотя, после первой сдачи практики я почувствовала себя гораздо увереннее.              Это была трансфигурация. Часть моих однокурсников уже сдала её, в том числе и Анджелина, которая счастливая выбежала из аудитории одной из первых. Ли Джордан тоже неплохо справился, хотя сказал, что на его хрустальном сервизе остался клочок крысиной шерсти. Не думаю, что за это прямо сильно снизят баллы. Поэтому, когда назвали моё имя, я старалась изо всех сил держаться бодро.              ‒ Освальд, Беатрис!              Я зашла в довольно большую аудиторию, в начале которой за столом сидела коллегия из шести профессоров. Почти все экзаменовали кого-то из сокурсников, кроме одной женщины, сидящей по центру. Видимо, к ней сейчас я и отправлюсь. МакГонагалл, стоящая сзади, подтвердила мои догадки:              ‒ Можете подойти к профессору Марчбэнкс, мисс Освальд.              Это не та самая, от которой Гермиона приходила в состояние благоговейного ужаса? Если мне не изменяет память, это председатель экзаменационной комиссии. Будет весьма печально, если магия покинет меня, когда я буду сдавать ей! Невысокая ростом ведунья с морщинистым, словно затянутым паутиной лицом, выглядела очень строгой. И низкорослой, по сравнению со старичком, сидящим по соседству. Стараясь выглядеть уверенной в себе, я подошла к экзаменатору.              ‒ Доброе утро, мисс, ‒ сказала профессор Марчбэнкс поставленным голосом, ‒ сейчас проверим ваши способности к трансфигурации предметов.              Передо мной появляется небольшая мышь. Живая! Только не это!              ‒ Превратите её в кофейный столик. Невербально, конечно же.              Я застыла в ступоре.              ‒ Не переживайте, ‒ успокаивающим голосом сказала она, ‒ соберитесь и настройтесь.              ‒ Нет, дело в том, что… она живая. Я не хочу причинить ей боль, ‒ вымученно проговорила я.              Лицо профессора стало удивленным. МакГонагалл, стоящая неподалеку, отвернулась. Конечно, одна из лучших (наверное) её учениц не справилась с элементарной трансфигурацией. Думаю, ей хочется провалиться сквозь землю. Но я не могу преодолеть себя. Не здесь, и не в этом.              ‒ Хорошо, давайте попробуем ещё раз, ‒ мышь исчезает. – Превратите это кресло в, м-м-м, стаю бабочек. Хочу посмотреть, как вы справитесь с превращением неживого в живое.              Ну, это уже гораздо лучше. После моего взмаха палочкой в воздух взлетели бабочки… с Небес. Они были размера земных, но крылья были очень тонкие, серебристо-голубые. Немного перестаралась. Профессор выглядела впечатленной:              ‒ Какой необычный вид! Не просветите меня, мисс Освальд?              ‒ Я… приехала из Америки, там видела таких, ‒ я вложила в голос всю свою убежденность этими словами.              ‒ Не помню такого вида бабочек в книгах, но оставим это, ‒ улыбнулась она, ‒ далее…              Затем к ней подошла профессор МакГонагалл и что-то шепнула. Марчбэнкс взглянула на меня, ещё раз на МакГонагалл, а затем сказала:              ‒ Вы действительно владеете анимагией?              В ответ я обернулась и сделала три круга по аудитории. Эх, мои ангельские крылья, как же было с вами хорошо. Я так и не привыкла к людскому способу передвижения и мои ноги часто уставали, плелась в хвосте компании. Близнецы часто надо мной смеялись:              ‒ Освальд, почему так медленно идешь? Покажи свою скорость!       ‒ Быстро – это медленно без перерыва? Слышали басню про зайца и черепаху?       ‒ Может быть да… ‒ сказал один.       ‒ … а может и нет… объясни сначала, что такое басня?..              Но если бы у меня была возможность вернуться назад во времени, я бы ничего не изменила. Я познакомилась с такими прекрасными людьми, и они стали так мне дороги, что я теперь не смогу без них. А крылья – так у меня теперь есть свои.              Что-то я отвлеклась. Кажется, я только что пропустила восхищенные речи всех профессоров. Надеюсь, слова «можете идти» я не пропустила.              ‒ Вы свободны, мисс Освальд, ‒ сказала профессор Марчбэнкс. – Если будете сдавать Мастерство, я непременно хочу на этом присутствовать.              Ура, свобода. В таком же ключе прошли и следующие экзамены. Заклинания точно были сданы на ура, всю практическую часть я выполнила без запинки. Думаю, Флитвик вздохнул с облегчением. На Уходе за магическими существами два молодых экзаменатора (как они вообще оказались в таком немного пожилом коллективе?) восторгались моей дружбой с лукотрусами (Мэгги решила посетить мой экзамен), а также с Буревестником. Ну, они же не знали нашу историю знакомства. Со сдачей Защиты все члены ОД справились блестяще. Самые смелые демонстрировали свой Патронус. Гарри показывал, я точно знаю. На Травологии меня тяпнула антенница, слишком давно я не навещала теплицы профессора Стебль, хотя, мне всё равно не светит больше Выше ожидаемого. Что по Травологии, что по Астрономии.              В конце недели мне осталось вытерпеть только Астрономию пятикурсников, где я помогала профессору Синистре настраивать бинокли, и до выпускного я буду свободна, как птица. Жаль, сам выпускной я буду отмечать одна. Не совсем одна, с девчонками, но к ним точно приедут родители, я знаю. А все мои родственники далеко. Близнецы в опале, им лучше не появляться в школе. Остальные Уизли… скорее всего в этом нет смысла. Ничего, я все равно хорошо проведу время.              Но вернемся к астрономии. Я сидела в уголке башни, смотрела, как пятикурсники сдают экзамен, но потом начало происходить нечто странное. Я стала замечать, что Гарри и Гермиона отвлекаются на что-то, происходящее вдалеке отсюда, не обращая внимания на замечания одного из профессоров. Я тоже начала приглядываться, и увиденное мне очень не понравилось.              К хижине Хагрида двигалось шесть или семь человек. Во главе процессии шла сама мадам генеральный инспектор. Это плохо.              ‒ Извините, профессор Синистра, я сейчас вернусь, ‒ сказала я и стремительно пошла к выходу из башни. Гарри отвлекся от телескопа и улыбнулся мне. Сейчас узнаем, что нужно Амбридж от Хагрида.              По территории замка я бежала, понимая, что каждая секунда на счету. Практически у выхода я встретилась с бегущей МакГонагалл.              ‒ Мисс Освальд, что вы здесь делаете?              ‒ Увидела, что к профессору Хагриду идет делегация из шести-семи человек во главе с Амбридж.              ‒ Я тоже это увидела. Но я не могу взять вас с собой.              ‒ Профессор, вы же понимаете, что я в любом случае пойду. Сейчас я говорю не как ученица, а как член Ордена. Я не могу бросить нашего коллегу, и друга в беде.              МакГонагалл оглянулась, а потом ответила:              ‒ Хорошо. Пусть будет так. Я знаю, Альбус доверяет вам, и вы пережили много опасных – она запнулась – приключений. И я вам поверю. Пойдемте, Беатрис, нам нужно спешить.              И мы побежали уже вместе. В любом случае, я бы не оставила своего декана одной. Вдвоем против шестерых – не дело. И она столько всего для меня сделала. Я должна её отблагодарить.              Когда мы с профессором практически добежали до хижины, в отдалении мы уже видели, как на Хагрида направлены несколько палочек. Из них начали вырываться красные лучи. Они пытаются оглушить его!              ‒ Будьте же благоразумны, Хагрид, уйдите добровольно! – кто-то кричал.              Нет, так не пойдет, ребята. Мы уже почти включились в сражение.              ‒ Как вы смеете! ‒ крикнула МакГонагалл, подбегая к хижине. ‒ КАК ВЫ СМЕЕТЕ!              ‒ Оставьте его в покое! Немедленно! ‒ продолжила она. ‒ По какому праву вы на него нападаете? Он не сделал ничего, что могло бы послужить...              Я же просто молчала. Я не знала, что говорить, не знала этих людей. Но зато я отслеживала обстановку вокруг и увидела, что четверо нацелили палочки уже на нас.              Моего щита хватило на нейтрализацию двух из четырех заклятий. Два попали в МакГонагалл. Видимо волшебники посчитали её опаснее меня. Очень зря, я тут не для мебели существую.              Хагридово «Трусы!» и моё «Нет!» слилось в единое восклицание. А потом бросаться заклинаниями начала уже я. Не зря проходили занятия Отряда Дамблдора – одного я уложила и продолжала сражаться со вторым. Хагрид отправил двоих в нокаут, ещё двоих оттеснил от себя, помог мне оглушить ещё одного и скрылся в Запретном Лесу. На ногах остались лишь я и Амбридж. Она уже собиралась что-то сказать, но я её опередила:              ‒ Не смейте подходить к нам, я сама помогу профессору МакГонагалл! Можете говорить мне всё, что угодно, исключать, наказывать, мне всё равно! Всё, что вы творите – подлость. Увольнять преподавателей только потому, что они не соответствуют каким-то критериям, созданным у вас в голове, издавать декреты, предписания в которых полный абсурд или граничат с ним – я не знаю, какой человек может быть на это способен.              После этого я разворачиваюсь, поднимаю в воздух профессора МакГонагалл заклинанием и иду по направлению к школе. Уже будто издалека я слышала голос генерального инспектора:              ‒ Чтобы завтра вас не было в школе, мисс Освальд!              Как предсказуемо. Но меня это не волнует.              Уже в Больничном крыле я попыталась немного улучшить состояние декана, но не знаю, получилось ли у меня. На тумбочке я оставила ей записку, трансфигурированную в небольшую фигурку птички, где объяснила, что случилось, и почему меня не будет в школе. Она поймет. А там, вдруг Амбридж сместят, и все хогвартские беженцы смогут вернуться.              Осталось решить, как покинуть школу. Варианта у меня три. Первый – долгий и неудобный. Превратиться в сову и лететь до Лондона. Но, боюсь, на долгий перелет у меня не хватит выдержки, а ещё здесь останутся мои вещи. Есть вариант рискованный, трансгрессировать из Хогсмида, но я не на сто процентов уверена в своих способностях. Как вариант можно договориться с горгульей, охраняющей директорский кабинет, но вот пропустит ли она меня – не знаю. Попробовать стоит. Но самой сложной частью ухода из Хогвартса будет даже не это – гораздо сложнее сейчас будет сбежать из собственной гостиной. Гриффиндор сейчас наверняка не спит.              Так я и думала. Когда я прошла через проем с портретом, на меня смотрел чуть ли не весь факультет.              ‒ Беатрис! – воскликнула Гермиона. – Как профессор МакГонагалл?              ‒ Не очень, ‒ ответила я. – Мне удалось блокировать лишь два Оглушения из четырех.              Девочки кинулись меня обнимать.              ‒ Это было очень опасно и самоотверженно, ‒ шепнула Алисия. Я засмеялась в ответ:              ‒ Мы же гриффиндорцы!              Затем все ещё раз обсудили увиденное и разошлись по спальням ближе к утру. Я же только притворилась спящей. Оставив девочкам записку, я с вещами покинула спальню. Это лучше, чем долгие слезные прощания. Моя душа их сейчас не выдержит.              Договориться с горгульей удалось со скрипом. Я сначала перечисляла все пароли, которые были при Дамблдоре, потом испробовала лесть, Воздействие Небес, и только после этого отчаялась:              ‒ Меня исключили, я просто хочу попасть к камину и отправиться домой!              Только после этого существо меня пропустило. Отправлюсь я, правда, не домой, и не в Румынию, которая стала почти домом, но это не так важно. Сейчас мне надо находиться в штабе Ордена. Именно там продумываются все операции.              Рамки с кучей людей, висящие на стене возле стола Дамблдора конечно знатно перепугались, когда увидели в кабинете постороннего, но я не стала слишком долго беспокоить их своим присутствием. Со словами «Площадь Гриммо, двенадцать!» я исчезла в ярком огне камина.        ***              В гостиной никого не было. Да и в самом особняке стояла тишина. Только я хотела отправиться на поиски хозяина, как он сам меня нашел:              ‒ Кто здесь? – и наставил на мой силуэт палочку.              ‒ Бродяга, спокойно, это я, – быстро сказала я. – Меня из Хогвартса исключили.              ‒ Беатрис, в пять утра?! – Сириус был явно в шоке. – Что происходит в этом году в школе? Рассказывай.              Я и рассказала. Как проходили экзамены, что случилось со мной и МакГонагалл. Под конец у меня начали трястись руки. Хозяин особняка достал бутылку с жидкостью из древнего шкафа, налил нам по бокалу, и только после этого мне удалось заснуть. Явно что-то крепкое, похуже глифта и сливочного пива.              Проснулась я очень поздно. День был в самом разгаре. Завтракать не хотелось, поэтому я пошла искать хозяина дома. Сириус нашелся в одной из комнат, там он ухаживал за гиппогрифом.              ‒ О, Беатрис, проснулась? – Нормально себя чувствуешь?              ‒ Да, всё хорошо, спасибо… Откуда у вас гиппогриф?              ‒ Это Клювокрыл. Ещё один незаконно осужденный, ‒ он горько засмеялся. – Два года назад я улетел на нем из Хогвартса.              ‒ Красивый, ‒ я поклонилась птице и подошла к ней, ‒ он не скучает по стае?              ‒ Немного скучает. Ему тяжело находится взаперти. Как и мне.              ‒ Я уверена, что всё скоро образуется, ‒ я ободряюще похлопала Сириуса по плечу.              ‒ А я-то как надеюсь на это. Тогда мы с Гарри сможем стать семьей, как и должно было быть с самого начала… если бы я не помчался мстить Питеру.              ‒ Лучше поздно, чем никогда. Вы очень дороги ему, Сириус.              ‒ А он – мне. – Бродяга предпочел сменить тему. – Скоро должны подойти Римус и ещё несколько орденцев. Подождем их или сами пообедаем?              ‒ Давайте подождем, раз они скоро придут. Можно подойти поближе к кухне-столовой.              Так мы и сидели, разговаривая обо всём и ни о чём. Здесь было спокойно. Никаких интриг и расследований. Когда начали подходить орденцы, Люпин, Тонкс, профессор Грюм, Кингсли Бруствер, мы пересказывали им произошедшее со мной и МакГонагалл. Всё шло своим чередом, плюс сегодня особняк должен был посетить Дамблдор, пока идиллию не нарушил патронус Северуса Снейпа:              ‒ Поттеру наслали видение о том, что его непутевого крестного поймали и держат в Отделе Тайн. Он и ещё пятеро его дружков отправились туда.