Змеиное золото

      Дождь. Бесконечный дождь. Прекращается ли он в этих Богом проклятых краях? Земля пропитана водой, словно возвратились времена Ноевого потопа. Ливень сменяется мелкой моросью, чтобы снова вернуться бурей. И даже в те недолгие часы, когда небо проясняется, воздух полон тяжёлых, удушливых испарений.       Капитан Сантьяго ненавидел эту землю. И чувствовал, что она платит ему взаимностью.       Дождь смывал с полуголых мертвых тел кровь и краску. Индейцы сражались со всей яростью и коварством, свойственным дикарям, но мало что могли сделать против европейцев, защищённых кирасами и вооруженных мушкетами. Кровь и грязь смешивались воедино.       Что-то упало рядом с ним — слишком тяжело для дождевой капли. Он протянул руку и поднял монету — тяжёлую, странной формы, с одной стороны изображён человеческий череп, с другой — свернувшаяся змея.       Сантьяго рассмеялся зло и торжествующе. В этих краях золото падает прямо с неба!       Янтауки не торопясь распустила волосы, а потом заплела их по-новому. Три раза в жизни жрица Великого Змея может заплести такие косы. Кваньип молчал и не двигался, опасаясь помешать колдовству. Только смотрел, как змеи обвивают руки и ноги Янтауки, скользят по ее шее — словно золотые, рубиновые, изумрудные украшения.       По телу Янтауки прошла дрожь, глаза закатились.       — Приближается зло, — тихо сказала она, — приближается смерть.       — Чтобы знать это, не обязательно быть жрицей и давать укусить себя двуцветной змее, — не удержался Кваньип.       — Но теперь я знаю, что делать, как остановить того, кто идёт сюда, — возразила жрица. — Мне только надо встретиться с ним лицом к лицу, посмотреть ему в глаза. Яд уже в его душе.       Кваньип долго молчал. Потом сказал тихо:       — Ты погибнешь.       — А иначе мы все погибнем.       — Я не хочу, чтобы ты погибла.       Она посмотрела строго, почти гневно.       — Ты вождь! Ты должен думать обо всем племени, а не обо мне одной. И без того мы с тобой виноваты. Вождь и жрица… Не наша ли любовь навлекла эту беду?       Он помолчал, потом кивнул.       — Пусть так. Но потом… ты же придёшь ко мне?       Буря ревела как чудовищный зверь, и человеческие крики и стоны вторили ей, грохот выстрелов казался отзвуком грома. Дикари в звериных шкурах вновь и вновь обрушивались на солдат, как волна на скалу. Шпага сверкала при вспышках молний, и брызги крови смешивались с дождем. Крики боли, предсмертные стоны. Сантьяго лишь смеялся, прорубая себе дорогу к вожделенному золоту. Он завоюет этот ад.        Уродливый идол смотрел на него рубиновыми глазами, скалился в злобной усмешке. Чудовищный змей, бог язычников, символ их богатств. Сантьяго усмехнулся в ответ.       Крики солдат привлекли его внимание.       — Смотрите, капитан, кого мы поймали! Солдаты подвели к нему женщину со связанными за спиной руками. Длинные черные волосы были заплетены в причудливые косы, руки, ноги и шею украшали браслеты и ожерелья из золота, рубинов, изумрудов…       Женщина заговорила только на закате. Несомненно, сам дьявол помог ей продержаться так долго, дал ей сил, мужества и упрямства. Но когда небо окрасилось алым — таким же, как кровь на ее теле, на его руках — тогда она заговорила.       — Ты ищешь золото? — как ни странно, в ее голосе была насмешка. Это дьявольское создание ещё могло насмехаться!       — Ты знаешь наш язык? — Сантьяго нахмурился.       — Змеиный язык очень древний, а ваш молод, — женщина улыбнулась, и в ее глазах заблестели зловещие золотые искорки.— Иди на полдень в сердце джунглей. Но помни, золото то отравлено, и гнев Великого змея не минует вас! Только смерть свою вы там найдете!       Женщина расхохоталась. Смех ее становился все громче, все пронзительней и страшней — а потом тело ведьмы дернулось от выстрела…       — Сожгите это! — презрительно бросил Сантьяго, убирая пистоль за пояс.       И никто не заметил, как скользнула прочь ярко-алая, как кровь, змея…       В сердце джунглей прямо на полдень. Путь к золоту и славе. Идти было день ото дня все труднее. Болота и бесконечные заросли… Воздух был тяжелым, и дышать под кирасой становилось невыносимо. Облако гнуса кружилось над ними, и каждый укус превращался в гнойную язву. Но хуже всего становилось, когда тьма укрывала эту проклятую землю. Странные тени и невнятные голоса кружились вокруг, появляясь и исчезая среди деревьев, нечеловеческий шепот сменялся полной тишиной, словно весь мир переставал жить. Солдаты с пылающими факелами пытались найти врага, но видели только странные отсветы, отблески. Они пытались стрелять на звук, но эхом выстрелов звучал дикий, пугающий смех. Свернуть с прямого пути, обойти проклятое место капитан отказывался, опасаясь сбиться с пути. Они были почти рядом. Еще день пути. Слава и богатства в их руках. Казалось, окажись перед ними озеро — и он прикажет солдатам идти напрямик по воде.        Они не спали, не могли уснуть. Собаки лаяли до рвоты и рвались на цепях. Звери чуяли нечто, скрывающиеся во тьме. Наутро пропало двое, не оставив ни единого следа, лишь алая роса на траве вокруг лагеря.       С того дня каждую ночь смерть забирала несколько человек. Хищный зверь, яд змеи или болезнь, от которой люди кашляли кровью и падали без сил… С каждым днем вокруг них становилось все больше змей. Однажды утром обнаружили бездыханным капеллана, на лице его застыло выражения безумного, нечеловеческого ужаса, а пальцы мертвой хваткой сжимали распятие, которое обвивала алая змея. Казалось, сам дьявол был рядом. Они прокляты.       Ещё через день умерли пятеро, помогавших капитану пытать то дьявольское отродье. Всю ночь они катались по земле в диких судорогах, кричали от боли, разрывали ногтями собственное горло. А на рассвете, когда небо окрасилось золотым и алым, они наконец затихли с почерневшими лицами и выкаченными в последней муке глазами… Сантьяго делал вид, что не слышит тревожных и испуганных перешептываний — о том, что они все прокляты. О том, что погибшая ведьма направила их прямо в ад, и демоны пляшут вокруг, предвкушая безумное пиршество. Что он, капитан, ведёт их на смерть…       По крайней мере дезертирства он мог не опасаться — никто из солдат не решился бы отделиться от отряда. Разве что — избавиться от него… Он засыпал, сжимая руку на рукояти пистоля. И каждое утро обнаруживал несколько мертвецов.       Кошмары. По ночам он метался и кричал. Ведьма в золотых, изумрудных, рубиновых браслетах танцевала перед ним, вся в красном — то ли в крови, то ли в огне, и хохотала, и манила за собой, и браслеты ее вдруг превращались в змей и ползли, ползли к нему. Он рубил их, но каждый обрубок превращался в новую змею, и они оплетали его руки, ноги, горло…       Днём солдаты уже в лицо, не скрываясь, упрекали его. Называли глупцом, говорили, что ведьма обманула его, что они идут на верную гибель. Он смотрел мимо них, поглаживая рукоять пистоля.       Нет! Ведьма не могла солгать. Впереди их ждёт золото, много золота! Они почти дошли… Осталось немного.       Сон и явь, день и ночь путались, сливались. Иногда он шел по ночам, и мгла не мешала ему, а иногда среди дня у него темнело в глазах и подкашивались ноги. Он уже не помнил, давно ли остался один, куда исчезли все остальные… Змеи, золотые и алые, плыли у него в глазах… Говорили на своем богопротивном наречии. Ведьма вернулась. Шла рядом с ним и смеялась. Он размахивал шпагой, но промахивался, ведьма ускользала от него, гибкая, как змея, и смеялась, смеялась. Ее глаза горели огнем, а изо рта появлялся раздвоенный черный язык. За спиной ведьмы был идол, чудовищный змей, а она была его дочерью. Он не замечал, что давно уже не идёт, а ползет на коленях. Он гнил заживо и кашлял кровью, а воздух вокруг полнился песнями на змеином языке. И последним, что он услышал, роняя шпагу, был звон упавшей на землю монеты. Золотой монеты с человеческим черепом и свернувшейся змеёй.       Кваньип умирал. Рана в боку уже не болела, и он понимал, что это значит. Умирать было не страшно. Его жизнь закончилась двенадцать лет назад, когда Янтауки переплела косы, провела обряд и вышла навстречу европейцам. С тех пор Кваньип жил только ради племени. Что же, жертва Янтауки была не напрасной. За эти годы выросли новые воины. Найдется замена и ему, вождю… Он умирал. А Янтауки обещала придти к нему, когда все закончится… Алая змея появилась из кустов, чуть помедлила, скользнула ему на грудь… Кваньип улыбнулся счастливой улыбкой и умер.       Две змеи, алая и золотая, исчезли в зарослях…