Время, когда мы смотрим научпоп про истинных

Шото хватило короткого взгляда на экран, чтобы понять: Шоджи снова смотрел научно-популярную передачу про истинных. Двое аккуратных мужчин в мягких бежевых джемперах держались за руки и улыбались друг другу. Звук был сброшен до минимума, но Шото и так знал, что они говорят: эта связь — нечто особенное, тебя как будто пронизывает молния и ты понимаешь, что обязательно будешь счастлив. Потом они скажут, что жизнь была скучной и пресной до того момента, как узел А вошел в задницу Б — и сковал их навеки невидимой цепью. Если Шото не путал этих двоих с другими двоими из позапрошлого выпуска, то передача должна закончиться словами «Кстати, вот уже месяц мы ждем ребенка!». — Ты же уже видел этот выпуск. Шоджи поднял глаза от пазла на три тысячи кусочков с изображением безоблачного неба. Шото подумал, что надо бы принести ему очки: при таком освещении пытаться отличить лазурный от пастельно-голубого — убивать свои глаза. — Да я туда и не смотрю. Так, крутится на фоне, чтобы не скучно было, — Шоджи пожал плечами, — я сначала включил аудиокнигу, но понял, что не слушаю и пропускаю половину. Решил вот так попробовать. Шото взял со стола пульт и выключил телевизор. Если честно, эти передачи были куда более популярными, чем научными. Связь, молнии, нечто незабываемое — Шото допускал, что у кого-то может быть и так, но сам видел своего истинного минуты три, и это больше было похоже на поводок, за который дернули. Тогда Шото просто расстегнул ворот куртки, чтобы было легче дышать, и пошел дальше, догоняя Шоджи. Теперь он даже не мог вспомнить лица своего истинного, ничего, кроме идиотской красной кепки. Шоджи, как и большинство бет, в целом игнорировал альфа-омежьи отношения, но вот эти передачи про истинных были его слабостью. Под них он собирал пазлы, готовил омлет на завтрак или покрывал лаком деревянную мебель — что-то вроде ненавязчивой музыки из категории «релакс». Однажды он спросил у Шото «Что будет, когда ты встретишь своего истинного?». Шото ответил «Ничего» — и они больше не разговаривали на эту тему. Шоджи ненавидел сомневаться, ревновать и терзаться пустыми сожалениями: ах, если бы я родился альфой, ах, если бы у меня был громадный член, ах, если бы у меня отшибало мозги от чьей-то течки. Впрочем, кое-что он все-таки у альф перенял: научился имитировать узел. В первый раз, когда Шото увидел этот гигантский член с узлом — он с трудом удержался от того, чтобы выпрыгнуть из постели. «Шоджи, я правда больше не буду поджигать наши простыни, так что не надо пихать в меня эту штуку», — это было шуткой лишь отчасти. «Не нравится? Я без понятия как они должны выглядеть, в порно посмотрел» — Шоджи, в общем-то, не очень расстроился: он умел признавать свои ошибки и работать над ними. Позже они вместе доработали форму и размер так, чтобы Шото было комфортно. Хотя, конечно, от поцелуев Шото кончал куда чаще, чем от этого члена. — Они крутят эту парочку уже вторую неделю, сколько можно. Шоджи медленно накрыл наполовину собранный пазл стеклом и похлопал по дивану рядом с собой. — Ложись. Живот болит? Шото вздохнул. Течки без альфы были неприятными, иногда даже болезненными. Особенно первые дни: болел живот, ломило в костях, кожа становилась слишком чувствительной, а из задницы подтекала смазка. Это было ужасно, зато неплохо влияло на геройскую работу: в такие дни особенно хотелось поймать какого-нибудь мелкого злодея и размазать по асфальту. Однажды Минета пошутил, что несколько раздраженных течных омег способны перевыполнить план по поимке преступников в три раза. И, как позже добавила Джиро, перевыполнить план по отвешиванию тумаков Минете в десять раз. Шото завалился на диван и положил голову на колено Шоджи. Колено было твердым и не очень удобным, но Шото все равно понравилось и даже стало чуть-чуть полегче. — Да, хотя я выпил обезболивающее. Но, кажется, моя задница сегодня слишком расстроена тем, что мы не делаем детей. Шоджи положил большую теплую ладонь ему на плечо и погладил. Он был удивительно нежным и ненавязчивым, при его-то габаритах. От места где их кожа соприкасалась расходилось успокаивающее тепло. — Ей придется потерпеть еще несколько лет, пока мы не переберемся в квартиру побольше. «Он будет хорошим отцом» — подумал Шото, закрывая глаза. — «Немного занудным, но все равно очень хорошим. Я научу наших детей драться, а он — договариваться. Как же, блин, болит живот». Шоджи запустил пальцы под ворот его футболки и погладил шрамы на груди — сюда когда-то ударил огнем Даби. Шото на секунду напрягся, а потом окончательно расслабился. Прикосновения были интимными — он никого не подпускал так близко — но трахаться не хотелось. Шото почти заснул, когда Шоджи осторожно перетянул его к себе на колени, обнял одной рукой, второй потянулся к пульту. — Извини, нога затекает, когда ты так лежишь. Шото устроил голову у него на плече, зашептал в ухо. — Опять собираешься эту хрень про истинных смотреть? — Нет, новый выпуск документального сериала про животных: сегодня они рассказывают про осьминогов. — О, ну включай, я тоже посмотрю. Шото заснул через десять минут, как только обезболивающие подействовали и живот перестал болеть. Единственное, что он запомнил: осьминоги очень умные. А с Шоджи очень хорошо, если вот так лежать на нем и слушать его сердцебиение.