***
Временами Джереми замечал за Снайпером странное поведение: застыв где-нибудь посреди террасы, Мик мог подолгу пялиться в винтовку — обычно в перерывах от бесконечных сражений с BLU или, иначе говоря, в «мирное время»; он, казалось, выслеживал врагов, изучающе приглядывался, затем, отстраняясь, щурился, с внимательным лицом делая какие-то пометки в своей записной книжке и, как всегда, молча, возвращался в положение загадочного наблюдения. Солдат говорил, что он, умница, патрулирует, а Инженер вообще в какой-то момент забеспокоился, не сломалось ли у отшельника любимое оружие. Все они немного ошибались в своих предположениях: с винтовкой всё было в полном порядке, а Мика, по правде говоря, интересовала не столько слежка за противниками, сколько… скудный «животный мир» владений Mann Co., если подобным термином вообще можно было назвать однообразных тараканов, поселившихся на базе Красных, а бывало — непослушных голубей Медика, улетевших из лазарета. И ещё иногда всяких там тушканчиков, совершенно случайно проникавших в гущу сражений. Манди и подумать не мог, что однажды встретит заплутавшего кенгуру, да ещё и в один из самых засушливых дней в году. А когда это всё-таки произошло, он никак не решался подойти к малышу — лишь стоял неподалёку на пару с Джереми, который, кстати, вообще не был в курсе происходящего; а потом очень медленно опустился на корточки и, громко шурша высокой травой, подполз чуть ближе, и удивлённо хмыкнул, завидев маленькое дрожащее тельце зверька и его длинные уши, недоверчиво прижатые к голове. Кенгурёнок шумно сопел и постоянно фыркал, как будто злился или вот-вот готовился чихнуть; своими чёрными глазками боязливо косил в сторону Снайпера, настороженно принюхиваясь, и снова фыркал. Забавный. Мик усмехнулся и как-то даже не заметил, как с губ сорвалось восхищённое «Подумать только, кенгурёнок!..», произнесённое, пожалуй, чуточку громче, чем хотелось бы. Снайпер не был склонен к эмоциональности и имел забавную привычку непоколебимо молчать в любой ситуации, но в этот раз восторг, переполнявший его, видимо, взял верх. Сам Джереми никогда не видел Снайпера в таком приподнятом настроении и почти никогда не слышал, чтобы Мик называл его кенгурёнком. — Да здесь я, — отозвался Скаут недовольно, присаживаясь на корточки рядом. Ответ последовал незамедлительно: — Ты? — Ну. «Кенгурёнок»… О, как это было нелепо… И до чего же мило. Хохотнув с нескрываемым умилением, Мик расплылся в идиотской улыбке. — Джерри… не тебе это было адресовано. Зато «Джерри» сразу понял, что он дурак, и стыдливо залился краской… А Мик, тихо шикнув, положил на плечо Скаута свою широкую, грубую ладонь, молча указав ему на затаившегося зверька; Джереми прищурился, а уже через секунду удивлённо вскинул брови, недоброжелательно взглянув на Снайпера, на что получил в ответ лишь скромную улыбку. Без особого энтузиазма он наклонился чуть пониже и раздвинул руками высокую траву, пытаясь разглядеть в ней кенгурёнка. И вот он — испуганно прижался всем крошечным телом к земле, старательно, но тщетно пытаясь спрятать под себя чересчур длинный хвост. Джереми не был сильно поражён такой находкой: он часто видел кенгуру по телевизору и ещё несколько раз в жизни, но только издалека, и они почему-то всегда казались ему «странными» и даже «страшными». «Три удара Хэви, наверное, даже не сравнились бы с одним ударом такого зверюги…», — думал он, когда сидел с Пулемётчиком перед стареньким, с помехами телевизором, переключая один за другим унылые каналы про животных. А тот малыш, любопытно поглядывавший на Скаута из-за зарослей, выглядел, пожалуй, совсем безобидно и жалко по сравнению со своими здоровенными собратьями… и ещё казался до того крошечным, что Джереми, может быть, даже немного смутился; он не понял, почему. — Дай-ка свою футболку, Джерри… — неожиданно попросил Мик, когда поднял с горячей земли рычащего от досады и неожиданности детёныша. — А зачем тебе? — Как же, — усмехнулся он, сентиментально одарив кенгурёнка ласковым взглядом. Честно признаться, Скаут тогда почувствовал себя крайне неуютно. — Ты же слышал, что кенгурята прячутся в сумках своих матерей? Джереми еле сдержал громкий смешок, он определённо не мог знать наверняка, насколько яркий оттенок красного приобрело его лицо в тот момент… Зато футболку отдал добровольно. По-доброму хохотнув, Мик потрепал растерявшегося Разведчика по голове и, замотав ворчащего маленького зверька в алую, под цвет команды футболку, бодро направился к покосившемуся набок фургончику; Джереми проследовал за ним, попутно закидывая на плечи оставленную в траве биту. Надо же. Потащиться со Снайпсом в невыносимую жару, целый день искать зверюшек на территории базы, чтобы затем увидеть его — новоиспечённого гордого родителя, соорудившего из предмета одежды сумку для своего кенгурёнка? Оно того стоило. Ведь хотя бы то, с какой любовью Снайпер — этот чудаковатый отшельник — смотрел на своего «ребёнка», вызывало совсем чуть-чуть насмешливую улыбку. А Скаут не смог не залиться безудержным смехом. А ещё он решил, что на всё это, возможно, было трогательно смотреть… Наверное.***
— Эй, Снайпс, — почесал затылок Джереми, крутясь вокруг Мика, занятого уже заметно подросшим зверьком. — Ты теперь, типа, вообще… Постоянно сидишь у себя, сюсюкаешься вот с этим… Как мамаша. — Подумай, парень. Я точно не могу выглядеть «как мамаша»… — Можешь. С этим твоим любимым… «кенгурёнком». Мик криво ухмыльнулся, окинув Скаута серьёзным взглядом из-под мешающихся очков. — О, приятель, только не говори, что ревнуешь… Потрепав парня по голове, Снайпер хмыкнул, а Джереми, закрыв лицо руками, кажется, раскраснелся уже в который раз за последнее время… и если не от накрывшего его стеснения, то, скорее, от глупой обиды. Зато один из них уж точно был доволен всем. — Ну, ну, тихо. Слушай. Хочешь, буду тоже теперь с тобой так? Милый как… Кенгурёнок.