Букет

Очередной город. Очередной вечер. Очередной концерт. Снова лёгкое волнение перед выходом на сцену. Снова ведущий представляет трио, снова из зала раздаются снисходительные аплодисменты. Дон по привычке огляделся: вокруг одни белые, которые пока что видят в нём только «черномазого в костюме». Вроде всё так же, но он ощущал, что чего-то — точнее, кого-то — не хватало. Пианист ещё раз пробежался глазами по головам «интеллигенции», и его волнение усилилось: он не видел лица Тони. Конечно, навряд ли что-нибудь страшное произошло бы с доктором в отсутствие его ассистента, но вместе с ним в зале всё же спокойнее, да и он ещё свежо помнил, что случилось с первым цветным музыкантом, осмелившимся «играть музыку белых». Дон присел за пианино и глубоко вдохнул, пытаясь отогнать неприятные назойливые мысли и унять волнение. Он положил руки на клавиши, посидел так с секунду и начал играть. И вот, с первыми нотами доктор, наконец, погрузился в музыку, и все мысли отошли на второй план. В своей игре он никогда не сомневался, только в том, как на неё отреагируют окружающие. Дон мельком взглянул в зал: лица «интеллигенции» начали менять выражение со снисходительного на заинтересованное, кто-то уже начал восхищаться. Пианист продолжил играть, мысленно улыбаясь тому, как всё одинаково и предсказуемо. Через некоторое время он снова бросил взгляд на зрителей и наконец увидел того, кого искал. Его водитель появился в дверном проёме, но не стал, как обычно, искать свободное место в задних рядах, распихивая других. Тони встал у стены, поднял свои зоркие глаза на пианиста и заговорщически улыбнулся, убрав одну руку за спину. В ней было что-то объёмное, но из-за скорости, с которой рука исчезла за спиной ассистента, и большого расстояния между ними, Дон не смог понять, что было там. Он мысленно вернулся к выступлению, но то, что доктор увидел, всё равно не давало ему покоя: что этот человек опять стащил? И вот концерт закончился, публика восхищённо зааплодировала, кто-то говорил «браво!». Дон повернулся к залу, улыбнулся и, воспользовавшись моментом, снова взглянул на Тони: тот хлопал себя правой рукой по бедру из-за невозможности воспользоваться обеими. «Точно что-то украл», — подумал пианист и спустился к зрителям принимать благодарности. Когда желающие поговорить с ним закончились, доктор скорее пошёл к выходу, чтобы остановить своего обнаглевшего ассистента и вернуть украденное на место. Тони уже не было в доме, что усложняло задачу. Водитель нашёлся на улице, он стоял, оперевшись на машину, смотрел в темноту и снова курил сигарету. — Тони, — с легким недовольством в голосе окликнул его Дон. — А, уже закончил. Как быстро в этот раз. — Ассистент неспешно докурил сигарету, бросил её на землю и затоптал ногой, затем повернулся к пианисту и улыбнулся. — Хорошо играл сегодня! Впрочем, как и всегда. — Я всё видел. — тот поджал губы в ответ. — Сейчас же иди назад в дом и верни то, что взял. — А что ты видел? — нахмурился Тони. — Я ничего не брал у них, даже в мыслях не было. И вообще, мне неприятно, что ты так на меня думаешь. Я уже тебе говорил, тот камень просто на земле лежал, тем более, я его потом вернул… — Не притворяйся. — прервал его доктор. — Я видел, как ты в зале всё время что-то за спиной держал, а под конец исчез, чтоб никто тебя не увидел. Быстро верни взятое на место, иначе мы никуда не поедем! Водитель не испугался строгого тона Дона, а только расплылся в ухмылке. — А вот тут ты и не прав, док. — нараспев проговорил он. — Сейчас всё увидишь. Тони открыл дверь водителя, огляделся по сторонам и достал тот таинственный объект, который он держал за спиной весь концерт. Им оказался букет из немного помятых бледно-розовых хризантем. — Это — тебе. — он протянул цветы пианисту и снова улыбнулся. — Обычно, когда кто-то хорошо выступает, ему в конце дарят цветы всякие и подарки. Я пару раз с женой в театр ходил и видел там такое. А тут, в каком городе мы ни были, никто так не делает. Какое неуважение! — Тони… — доктор немного опешил. Он явно не ожидал такого от своего ассистента и не знал теперь, что делать и что говорить. — Ты не должен был… Я не могу их принять… — Ещё как можешь! — Водитель упёрся букетом в своего озадаченного собеседника. — Я что, зря их доставал? Ты их полностью заслужил, и не говори, что не нужно было — я хотел сделать тебе приятное. Если переживаешь, как их везти, можешь оставить в отеле, я не обижусь. Дону ничего не оставалось, кроме как принять эти цветы. Слова Тони немного смутили его, и он спрятал пылающее лицо в букете под видом того, что нюхал его. — Спасибо. — наконец улыбнулся он в ответ. — Кстати, а где ты достал такие красивые цветы? В магазинах я их не видел. — Пфф, разумеется, я их купил. — Тони отвёл взгляд в сторону и засунул руки в карманы. — Такие до первых заморозков держатся. Они редкие сейчас, это да, но мне удалось их найти. Ладно, поехали в отель, а то поздно уже, да и тебе выспаться надо. — с опаской проговорил он, глядя на пианиста, осматривающего крыльцо дома. Водитель открыл дверь своему пассажиру, потом сел сам, завёл машину и, быстро набрав скорость, поехал в отель. Но от глаза доктора всё же не укрылась клумба за домом с такими же бледно-розовыми хризантемами, как у него. Дон не стал ничего говорить, только закрыл глаза и укоризненно покачал головой, немного улыбнувшись проворности своего ассистента. *** В окна машины светит яркое солнце, на небе ни одного облачка. Вокруг них никого, только бесконечные южные степи проносятся перед глазами. Тони необычайно бодр и весел, он подпевает популярной песне из радио, немного прикрыв глаза и пальцами отбивая на руле ритм. Его волосы развеваются под порывами ветра из приоткрытого окошка. Дон иногда поглядывает на него из книжки, потом смущённо улыбается и отводит взгляд назад на страницы. В этой самой книге лежат засушенные бледно-розовые цветки хризантемы, бережно сохранённые пианистом.