Идиллия

–Давай перезапишем этот фрагмент ещё раз? – Хонджун постукивал по столу пальцами в бит песни, что бы понять какую именно нужно взять ноту, пока Сонхва стоял рядом и внимательно слушал наставления лидера. –Хорошо. Прошло два часа с момента, когда Пак зашёл в студию Хонджуна, поставив на стол две кружки с кофе, и попросил помощи у младшего в записи кавера. Сонхва часто приходил к нему, чтобы отвлечь от работы и проследить чтобы тот поел, а потом комфортил его на диване, рассказывая про то, что дети творили. Ким тихо смеялся, утыкаясь носом в грудь своего Сонхва, и забывал про сложности и некоторые несостыковки, ведь после Пака у Кима поднималось настроение и он готов был преступить к своей работе. Он привык видеть Хва в своей студии, но он был немного в шоке, когда тот попросил помощи. Конечно же, он не отказал ему. Какой же он лидер, если он не поддерживает своих детей(читать как один из них муж). – Хон~и, ты устал? – Сонхва подходит со спины к Хонджуну и укладывает подбородок на его макушку. Он находит руку Хона своей и поглаживает её в немного утешаюшем жесте. – Немного. Просто глаза начали болеть, – он прикрыл их, вздохнул глубоко и наслаждался лаской со стороны парня. – Чёрт, должно быть это всё из-за меня. Не стоило мне тебя нагружать. Пойдём лучше полежим, – Сонхва берёт его за ту же руку и тянет к бархатному дивану. – Эй! Всё хорошо. Это не из-за тебя.– Пак ложится на спину укладывая младшего на себя. А тот не против совсем. Он слишком соскучился по объятиям своего хёна. Этот самый хён гладил его вдоль всей спины, а второй рукой прижимал к себе ближе. Ким уткнулся тому в ключицу и оставил там ленивый, мокрый поцелуй, – ты бы знал, как я по тебе скучал. — Мы же не виделись буквально с утра. – тот усмехнулся. Так по-доброму, что сердце Хона сделало кульбит.– Малыш, ты же всегда знаешь, что можешь позвонить мне и тогда я приду. – Но ты можешь же быть занят! Мало ли тренируешься или читаешь книгу или играешь в игры. Вдруг, я отвлёк бы тебя,– последние слова были проезнесены довольно тихо, но Пак всё услышал. – Ты никогда не отвлекаешь меня. Я хочу проводить с тобой всё своё время.– Сонхва поднял лицо Хонджуна,– мой,– и чмокнул его в надутые губки,– самый, –он поднялся выше и оставил поцелуй на лбу,– драгоценный,– поцелуй на левом и правом глазу,– мальчик, – поцелуй на двух щёчках и на кончике носа. – Пак Сонхва, ты меня смущаешь, – Ким мило и совсем по-детски рассмеялся, а потом смотрел на Сонхва с глазами-сердечками, с румнянцем на щёках и с самой искренней улыбкой. – я люблю тебя. – И я тебя. Остаток вечера они провели всё также на этом бархатном диване, разговаривая про всё на свете, прерываясь на ленивые поцелуи. Хонджун слушал его глубокий, приятный голос, а Пак в свою очередь смотрел на своё самое сокровенное сокровище на планете Земля. На следующий день Сонхва врывается в студию Хонджуна с несколькими кексиками и с стаканчиками с ароматным чаем со словами: – Хон, им понравилось! Они написали мне столько приятных комментариев. Я так рад, я так рад. Спасибо, малыш, что я без тебя бы делал. И Хонджун никогда и никому не расскажет, что в тот момент Хва был похож на самого счастливого ребёнка, и что в тот момент, Хон задумывался о том, кто же всё таки старше. Каждый вечер Хона в студии становится живее с присутствием Пака в ней же. Каждый вечер стояли две кружки кофе. Каждой ночью они засыпали в объятиях друг друга. И каждое утро Хон просыпался от поцелуя. Одно слово: Идиллия.