***
В доме было уютно, хотя он и казался очень старым. Но там было не так много места, как хотелось бы. Мне предстояло спать на одной кровати с Русланой, чему она была не очень-то и рада. Как будто мне это доставляло удовольствие... К слову, кровать эта была из панцирной сетки, а соответственно, скрипела, как старые заржавевшие качели. В общей комнате стоял деревянный стол, вокруг которого располагались стулья, которые, казалось, были старше нас. Отделка была из дерева, и это мне понравилось, потому что она напоминала эти старые деревенские избушки. А ещё моё внимание привлекли иконы, висевшие в углу. Как только мы сняли верхнюю одежду и бросили вещи в комнату, то сразу же собрались за столом. Руслана уже что-то делала на своём ноутбуке. — Ты взяла ноут в деревню? Тут даже Интернета нет, — недоумевала я. — Интернета нет только в этом доме. Но можно ведь позаимствовать у соседей, — с хитрой улыбкой заметила она. Бабушка Лизы была безмерно рада её видеть. Её восторг от нашего приезда не проходил ни через час, ни через два, ни даже к вечеру, так что на ужин она решила накрыть для нас стол и попросила Лизу сходить в курятник и принести оттуда курицу. Понимая, на что была направлена просьба старушки, я пошла вместе с Лизой. Пахло в курятнике, мягко говоря, не очень приятно, но я не была брезгливым человеком, так что могла находиться в подобной атмосфере довольно долго. — Как думаешь, она же не имела в виду, что я должна убить курицу? — сделав брови домиком, спросила Лиза. Я усмехнулась и скрестила руки на груди. — Ну конечно, она хотела, чтобы ты принесла ей на ужин живую. Чтоб эта курица там всю кухню разнесла. — Блин. — Лиза посмотрела куда-то вверх, будто оттуда ей должна была прийти подсказка. — Как думаешь, какую взять? — спросила она, оглядывая этих прекрасных существ, которые прогуливались из стороны в сторону. — Бери самую жирную и пошли уже. Я проголодалась. — Нет. Я так не могу... — заныла Лиза. — И этот человек разрушил карьеру миллионера? И как тебе смелости хватило, если ты даже курицу убить не можешь?.. — недоумевала я. — Это другое, — заявила она. — Я же не ты. Тяжело вздохнув, я бросилась за первой попавшейся курицей и поймала её практически сразу. Затем, схватив её за ножки, я вышла из курятника и сразу же подошла к пню, возле которого лежал топор. Лиза вышла за мной с округлившимися от удивления глазами. — А теперь смотри, — сказала я ей и почувствовала себя при этом школьным учителем, который показывает, как решить пример. Придерживая курицу за ноги, я дождалась, пока она перестала дёргаться, схватила топор, и в ту же секунду её голова уже не была частью её тела. Но курица, точнее то, что от неё осталось, внезапно задергалась и принялась размахивать крыльями. — А теперь надо придерживать, пока дёргаться не перестанет, — сказала я. — Неужели тебе совсем её не жалко? — поморщившись, спросила Лиза. — Если не ставить себя на позицию жертвы, её не будет жалко. Эмпатия для наёмника - это самоубийство. — Я подошла к ней и отдала уже не шевелившуюся курицу, а затем направилась в дом.***
Тем вечером к Алевтине Ивановне зашел дед Матвей. Она, как гостеприимная хозяйка, пригласила его отужинать с нами. Когда я уже доедала свое мясо, Алевтина Ивановна поставила перед каждой из нас по стопке самогона. Лиза вопросительно посмотрела на свою бабушку, которая одобрительно кивнула и сказала: — Это моего собственного производства, попробуйте чуть-чуть. Я никогда не пробовала самогон. Вообще алкоголь мне не очень нравился, ибо на время, но все же лишал чувства реальности. К подобному ощущению можно привыкнуть, а я априори не любила все то, что формирует привычку. Но отказываться было бы не вежливо, поэтому мы взяли стопки, чокнулись, и это небольшое количество алкоголя пламенем окатило мое горло и пищевод. Было не очень приятно, но потом это прошло, и через какое-то время наступило расслабление. Будто все стало бессмысленным, неважным. Будто я смотрела на свою жизнь со стороны. В какой-то момент Руся ненадолго ушла в нашу комнату, чтобы сделать что-то на своем ноутбуке, а Лиза с бабушкой отправились в погреб, чтобы достать пару банок с солеными огурцами. Получилось так, что на кухне мы с дедом Матвеем на пару минут остались вдвоем. Сначала мы молчали, и я начала оглядывать комнату, ибо просто смотреть на старика было бы неприлично. Мой взгляд в тот момент почему-то упал на тот уголок, в котором висели иконы. Оттуда взирал на меня Спаситель. В его глазах будто читался укор, и мне даже стало немного страшно. И вдруг я услышала фразу, которая, как мне потом казалось, была произнесена стариком: — Голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли. — Что? — спросила я, переведя свой взгляд на деда Матвея. Но он не ответил. Зря я задала этот вопрос. Когда этот старик смотрел на меня, казалось, будто он видит меня насквозь, будто может заглянуть в самые тёмные и грязные уголки моей души. А может, у него просто был маразм, и не стоило так серьёзно воспринимать все то, что он говорил?***
В этой деревне было до ужаса скучно. Все, что я делала, это постоянно спала. И даже когда мне уже становилось плохо от этого, я все равно старалась спать, хотя и голова просто раскалывалась от этого. Когда заканчивался семнадцатый час моего сна, телефон пиликнул. — Ты что, его так и не выключила? — недовольно спросила Руслана. — Нет, — заспанным голосом ответила я. Это было сообщение от него. И я, увидев это, сразу же проснулась окончательно. “Что? Целый месяц? Но как же мы будем видеться? Давай, я приеду? Где ты? Извини, что раньше не отвечал. Был очень занят. “ Столько вопросов, на которые я не могла дать ответа. Руслана, как оказалось, все это время заглядывала в мой телефон через плечо. — Этого ещё не хватало, — сквозь зубы процедила она и буквально вырвала телефон из рук. — Ты что делаешь? — недоумевая спросила я. Она одним ловким движением руки вытащила из смартфона сим-карту, а телефон оставила у себя. — Хоть бы ответить дала, — вздохнула я. — Обойдётся. Я, конечно, могла заставить её вернуть мне телефон, но тогда ещё здравый смысл преобладал во мне, и я понимала, что так будет лучше. Так нас вряд ли кто-то сможет найти. На улице буквально все засыпало снегом. Близился Новый год, но меня почему-то это совсем не радовало. Я вдруг начала осознавать, что каждый год для меня может стать судьбоносным, поэтому было немного страшно. По прошествии еще нескольких дней я уже не могла подняться с постели. Потому что просто не хватало на это сил. Нет, я не была больна: у меня не было ни кашля, ни температуры. Я просто чувствовала себя так, будто во мне сидит какое-то голодное нематериальное существо и высасывает из меня всю энергию, в том числе и психическую. Не хотелось есть и с кем-то говорить. Не хотелось думать о будущем, потому что оно начало мне казаться настолько бессмысленным, что я не находила мотивов даже и мизинцем пошевелить ради чего-то. Лиза периодически зачем-то приносила мне еду, от которой я отказывалась. Руся же меня вообще не трогала, хотя мы почти все время и находились в одной комнате. Я не знала, беспокоятся ли они за меня. Если честно, мне просто было все равно. POV Костя Я не мог понять, почему она уехала так резко и больше не отвечала. С того момента, как я отправил ей смс, прошло уже два дня, а ответа не было. На самом деле это очень походило на нежелание продолжать общаться дальше. По крайней мере так я это и расценил спустя какое-то время. Ведь не могли же ее отправить в командировку на Северный полюс, где даже нет возможности ответить на сообщение. Или вообще написать хоть что-то. Я должен был работать, но какое-то время просто больше не мог думать ни о чем, постоянно разглядывая экран смартфона. Я знал, что она не позвонит, но все равно продолжал надеяться. Я очень жалел, что не смог ответить на ее сообщение сразу. Да и причина на это была не столь уважительная. Я просто пил с друзьями в баре, где и забыл телефон. Поэтому и ответить ей я смог только тогда, когда забрал его назад. До Нового года оставалось буквально три дня. И, если честно, я хотел пойти к друзьям, прихватив с собой Катю. Но планы мои разбились вдребезги. Все эти мысли то и дело всплывали в голове, когда я пытался работать. Поэтому я решил не работать вовсе. По крайней мере до Нового года. Я просто лежал и мысленно бродил по кругу, прокручивая в голове то поступок Кати, то дело, которое мне раскрыть так и не удалось. Последним, кто видел Волкова живым, я считал его телохранителя. Однако я все никак не понимал мотивов, ради которых он мог отравить своего начальника. Да и он ли это был вообще? Просмотрев записи с камер видеонаблюдения возле дома, я обнаружил, что этот человек даже не заходил в дом вечером. Зато, приехав утром, он долго не мог дождаться своего начальника на улице, после чего решил все-таки зайти. Охранник впустил его без проблем. В доме он, по-видимому, обнаружил труп Волкова и почему-то решил никому об этом не сообщать и просто уйти. Этого я тоже не мог понять. Если Волкова действительно отравили, то это не мог сделать телохранитель, ибо время смерти сильно расходилось со временем посещения этим человеком дома своего начальника. Следовательно, телохранитель мог знать того, кто в этом замешан, поэтому я решил копать под него, но даже при этом умудрился нарваться на препятствие. Как оказалось, имя, на которое были оформлены документы этого человека, принадлежало совершенно другому мужчине, умершему еще несколько лет назад на другом конце страны. Проще говоря, документы телохранителя были подделкой высочайшего качества. Я даже не мог отрицать того, что в этом ему мог помочь кто-то из сотрудников правоохранительных органов. Когда я это обнаружил, то практически впал в отчаяние. Тот путь, на который я так рассчитывал, самый короткий путь, завел меня в тупик, из которого я отчаянно пытался найти выход, но понимал, что с моими скудными возможностями выхода я не обнаружу. Если только случайное совпадение как-то поможет полиции вычислить этого человека… Был, конечно, еще один вариант: можно было подождать, пока появится еще одна жертва. Интуиция мне почему-то подсказывала, что Волков не был последним. В то же время этого же я и боялся. В моем деле, как во врачевании. Главное — не навредить и успеть спасти.***
На новогоднюю вечеринку я решил прихватить с собой Алину, ибо у нее просто не было планов на эту ночь, а она очень не хотела коротать время в одиночестве. По крайней мере мне она так и сказала. После двадцати лет уже даже на вечеринках редко происходит что-то веселое, а после двадцати пяти и подавно. Кто-то заглянул на часок и спешит домой, потому что дети ждут, кому-то надо на работу первого января, кого-то жена вообще не хотела отпускать, а кого-то просто уже вырубает после второй рюмки водки. Отмечали мы в квартире одного из наших друзей, ибо ни у кого уже не было желания идти куда-то в клуб. Да и многие из моих друзей посчитали, что это дорого. На вечеринке был и мой старый друг Саша. Это он приходил оказывать Кате первую помощь. К слову, он оставался одним из тех, кто не спешил обзаводиться семьей, поэтому мы частенько с ним зависали в каких-нибудь барах. Он был довольно приятным человеком: как внешне, так и в общении. Русые волосы и стильная прическа, среднее телосложение и одежда не из самых дешевых магазинов. К слову, зарабатывал он не так уж и мало, ибо работал в какой-то частной клинике. Я познакомился с ним еще в школе, когда мы учились в параллельных классах. К удивлению, наша дружба длилась уже многие годы. Наверное, благодаря тому, что у нас были схожие взгляды на жизнь. Мы оба не стремились к покою и семейному благополучию. Он хотел построить карьеру, прежде чем обзаводиться семьей, а я просто не хотел скучной жизни. Еще нас обоих можно было назвать бабниками, которые в свое время не пропускали ни одной юбки. Но если я лишь периодически уходил в такие загулы с противоположным полом, то он делал это постоянно. Даже когда мы просто стояли и разговаривали во время вечеринки, он уже высматривал себе цель на эту ночь. — Ну как там твоя неразговорчивая? — Саша интересовался ей буквально при каждой нашей встрече. Я ему все рассказал пару недель назад. И он очень смеялся абсурдности всей этой истории. — Она написала, что уехала в командировку. Но, по-моему, меня просто продинамили, — со вздохом ответил я. — Ого. — Он удивленно вскинул брови. — Тебя? Ну, наверное, твое самолюбие сильно пострадало, — саркастически предположил он. — Такого ведь со школы не было? — И на старуху бывает проруха. — Я сделал глоток виски и оперся бедром о подоконник. — А с работой что? — спросил вдруг он. — Да фигня полная. Я в тупике. — Я слышал, человек, которого убили, отравился угарным газом. Что не так? — Саша разглядывал девушку в красном платье, которая в это время о чем-то беседовала с Алиной. — Разве это не несчастный случай? Я отрицательно покачал головой, допил свой стакан с виски и повернулся к окну, разглядывая ночной мегаполис. — Я думаю, его отравили. Саша почему-то повернулся ко мне и принялся внимательно слушать. На самом деле это не то, что мне хотелось обсуждать на новогодней вечеринке. — А что в заключении написано? — поинтересовался он. Я достал свой телефон, порылся в галерее и протянул его Саше. Он пробежался по фотографиям отчета о вскрытии. Судя по его лицу, они не произвели на него впечатления. — Я, конечно, не эксперт, но думаю, я знаю, что это за яд, — сообщил вдруг он. Я с недоумением посмотрел на него. — Это пентакарбонил железа. Нам как-то препод еще в универе про него рассказывал. — Он оперся рукой о подоконник и продолжил наблюдать за девушкой в красном. — Мне было интересно, и я потом почитал о нем немного. Кажется, им еще какого-то премьера отравили. — Почему же тогда его не обнаружили в организме? — спросил я скорее у себя, нежели у него. Саша повернулся ко мне и посмотрел, не скрывая удивления. — Я, конечно, понимаю, что ты химию не изучал, но человеку с твоим айкью стыдно задавать такие вопросы. — Он тяжело вздохнул. — Скорее всего при попадании в организм он распадется на катионы железа, и образуется карбоксигемоглобин. — Саша еще ненадолго задумался, после чего добавил: — Ты вряд ли докажешь, что его отравили именно этим ядом. Погибший мог просто поесть яблок перед смертью, вот тебе и катионы железа. А избыток карбоксигемоглобина как раз доказательство отравления угарным газом. И ничего больше, — заключил он и самодовольно ухмыльнулся, посмотрев на меня. — А ты точно хороший детектив? — насмешливо спросил он. Но я уже не обращал внимание на его подколы. Мне можно было довольствоваться уже тем, что я оказался прав. Доказательств этому, конечно, не было, но я это знал точно. — Хватит грузиться. — Саша выдернул меня из очередной пучины размышлений и вручил шот водки. — Выпей лучше, Новый год все-таки.***
Утром я проснулся от дикой головной боли. Первое января было одним из самых ненавистных мною дней. Если бы его можно было как-то промотать, я бы с удовольствием это сделал, как и, наверное, восемьдесят процентов населения нашей страны. Открыв глаза, я обнаружил себя в чужой квартире. Через несколько секунд до меня дошло, что я не там, где проходила вечеринка. Я был дома у Алины, и это меня почему-то изрядно шокировало. Посмотрев налево, я нашел и саму Алину, которая делила со мной кровать. Заглянув под одеяло, я все понял. Затем в голове всплыли и флешбеки прошедшей ночи. Я изрядно напился и снова не смог сопротивляться настойчивости своей подруги. Опять. Поднявшись с кровати, я несколько секунд постоял, пока организм пытался прийти в себя, затем собрал свою одежду и вызвал себе такси. Я ехал в лифте с презрением смотрел на самого себя в зеркало. Я ведь больше вообще не собирался с ней спать. Мне ведь хотелось порвать с ней эти странные отношения, которые начались каким-то непонятным образом еще года два назад, когда я опять же напился. — Ну ты и придурок, — сказал я своему отражению в зеркале лифта напоследок. Почему-то мне было стыдно. Не перед Алиной и даже не перед собой. Я знал, перед кем, но отчаянно боялся себе в этом признаться.