Как ты убил выдру?

Вечер. Знаменитая писательница, покорившая сердца миллионов читателей своими книгами о мальчике-который-выжил, дописывает последнюю главу «Даров смерти». Позади осталась тридцать шестая глава седьмой книги. Ей было тяжело думать о том, с какой болью воспримут поттерманы новость о смерти многих полюбившихся им персонажей. Но она знала — нет войны без потерь и крови. Так же она прекрасно понимала, что многих «старших» фанатов взволнует вопрос дальнейших отношений героев поттерианы. И она решила на него яро ответить. В эпилоге. «Четыре человека, смутно видневшиеся сквозь пелену тумана, стояли у самого последнего вагона. Лица их стали различимы лишь когда Гарри, Джинни, Лили и Альбус приблизились к ним вплотную. — Привет, — сказал Альбус, и это прозвучало очень тихо. Роуз, которая уже была одета в свою совершенно новую Хогвартскую мантию, повернулась к нему. — Припарковался нормально? — спросил у Рона Гарри — Я смог. Гермиона не верила, что я смогу сдать на маггловские права… В комнате послышались тихие шаги. Будучи слишком увлечённой своим занятием, писательница не услышала их. А тихой, летящей походкой кто-то приближался ней. Копна кудрявых волос показалась справа от Джоан. Женщина не на шутку перепугалась, и почти уже закричала, как вдруг… — Силенцио. В комнате сохранилась мёртвая тишина. Девушка прошептала заклинание, и на кончике палочки появилась слабая точка синевато-белого света. Она посмотрела в глаза автора. — Вы узнали меня, мисс Роулинг? — Джоан отрицательно замотала головой. Она в жизни не видела эту девушку, но кого-то она ей явно напоминала. — Я Гермиона. Гермиона Джин Грейнджер. — Девушка сняла со своей создательницы силенцио и протянула руку. — Приятно познакомиться. — В-взаимно. Почему ты здесь? Это происходит в моей голове? — Конечно, это происходит в твоей голове, Джоан, но кто сказал, что это не должно быть правдой? — девушка усмехнулась. — Но вообще-то я по делу. Пожалуйста, с кем угодно, но не с ним. — С кем, с «ним»? — С Роном, конечно. Как я поняла, вы хотите составить из нас пару. Это не лучшая идея. — Почему же? — писательница скептически изогнула бровь. Пусть это и была иллюзия, но она хотела услышать, что же ей скажет сама Гермиона. — Мы слишком разные. Он весёлый, частенько тупящий парень, любящий волшебные шахматы и собирающий карточки из шоколадных лягушек. Я по вашему описанию — зубрила, ненавидящая нарушения любой системы. Вам не кажется, что это слишком разношёрстно? — Нет. Противоположности притягиваются, вы не исключение. — А союз Гарри и Джинни? В чём их противоположность? Джоан задумалась. Действительно, почему она свела их именно так? Они как раз не противоположны, а схожи. Вот. Она подсознательно готовилась к их союзу. Он казался ей весьма гармоничным. — У них другая ситуация. Они созданы друг для друга, понимаешь? — Нет. Нет, я не понимаю. Почему вообще все пары идут со школы? Почему Вы решили всё за меня? — Хорошо, поставим вопрос иначе. С кем бы ты хотела быть? — Виктор, Фред или… — девушка залилась румянцем и замолчала. — Или? — Гарри. Да, это неправильно, отбивать парня у подруги, но я видела себя рядом с ним с первого курса. Когда я узнала, что он спас Уизли, моя самоуверенность пошатнулась. — То есть, ты готова поменять Рона на громилу Крама или легкомысленного Фреда, а в идеале вообще на красавца-главного героя Поттера? — Виктор не громила, — в ней просыпался гнев — у него просто другие увлечения. С Виктором был бы более гармоничный союз: он — спортсмен, а я по вашей задумке вся такая умница-всезнайка. — И опять мы упёрлись в противоположности, — писательница улыбнулась, — то же и с Фредом. К тому же, ты помнишь, что с ним произошло? Гермиона опустила голову, по щеке скатилась непрошеная слезинка. Ярость смешалась в ней с безграничной болью, связанной с потерей. Сейчас Грейнджер поняла, что сила писательницы безгранична. Она может поженить, убить, воскресить, заставить предать. Всё, что придёт ей в голову, может оказаться на бумаге. Битву за Хогвартс Джоан оросила кровью. В том числе и Фреда. — Я ещё не свыклась с мыслью о том, что его больше нет, — девушка подняла на автора блестящие от слез глаза. — Не плачь. Я не это хотела сказать. Гермиона ушла в себя, повторяя одну-единственную фразу: «Только не с ним». — Хорошо, допустим я сведу тебя с Поттером. Что тогда? — Гермиона расцвела. Она хотела бы быть рядом с ним. Девушка яро принялась доказывать, что это был бы наиболее выгодный и удачный союз. — Да, но послушай и ты меня, Гермиона. Джинни с самого детства влюблена в Гарри. К тому же, в прошлом году она узнала, что это взаимно. Вряд ли втрескавшийся по уши парень или девушка резко сменят курс. — Но вы же можете всё изменить! Это в ваших силах. — К сожалению нет. История про ваш последний учебный уже разошлась по миру миллионными тиражами. Этого не изменить. Гарри останется с Джинни Уизли. — А я? Я останусь с Роном? — Прости, но да. Гермиона поверь, мне кажется, что ты будешь счастлива с ним в те девятнадцать лет. — Хорошо. Не буду больше вам мешать. — Гермиона вымученно улыбнулась и растворилась в воздухе, оставив Джоан наедине со своими мыслями. Писательница решила, что заработалась и у неё начались глюки. Она встала из-за рабочего стола и отправилась спать. Гермиона в одиночестве сидела в «Трёх мётлах», размышляя о своей судьбе. Через девятнадцать лет у неё будут дети от друга. Вот именно, Друга Парня, мужа. От этой мысли становилось дурно. — Что-нибудь ещё, Гермиона? — Мадам Розмерта за прошедшие несколько часов привыкла обращаться к ней на «ты», как и девушка к ней — Да. Можно огневиски? — Что-то случилось? Ты никогда его не пила. — Нет, — она улыбнулась тому, насколько фальшиво это прозвучало. — Хорошо Хозяйка паба отошла к барной стойке. Гермиона продолжила смотреть в пустоту. В её голове назревал план, и он был далеко не самым радужным для неё. Выпив алкоголь, она расплатилась и ушла. В Хогсмиде был ливень с грозой. Ей нравился этот странноватый запах. Она любила непогоду, ливни, молнии, гром — всё это отражало сущность, спрятанную за тягой к знаниям. Она любила читать, как любила и приключения. Она могла полюбить кого угодно, от Волан-де-Морта до Невилла, но только не Рона. Может, со временем она смирится. А может и нет. Девушка зашла в свою квартиру и завалилась на диван. Насквозь мокрая одежда тотчас сделала его важным, но ей нравилось это. Гермиона уснула без единого сновидения. Третье сентября, девятнадцать лет спустя Рон ушёл в магазин волшебных вредилок, а она осознала, что не может найти другого выхода. Всё вокруг, казалось, безоблачно счастливы, кроме неё. Ей не особо нравилось ухаживать за детьми, но она любила их в глубине души. Если бы не Молли (точнее Джоан), она бы вообще предпочла карьеру семье. Да, это не правильно, да, эгоистично. Ей надоело это. Эта жизнь. Сам факт существования. примерно семь часов спустя — Гермиона, я дома, — Рон хотел как можно скорее обнять её. Он не знал, что она это ненавидела. Мужчина пошёл по комнатам, её нигде не было. Осталась только прикрытая дверь спальни. Невольно подумав о том, что же она задумала, Рон зашёл. Гермиона стояла у окна. Её силуэт ярко выделялся на фоне светящегося серым неба. Тюль приглушал это свечение, делая женщину более таинственной. Её практически идеальная фигура не шевелилась. Гермиона чего-то ждала. — Гера… — Рон подошёл ближе — ты обид… Мужчина замер. От карниза к шее тянулась едва заметная верёвка. Скрученная нить слабо бликовала в пасмурно-сером свете от окна. Гермиона не стояла. Она висела. Бывшая когда-то фарфорово-бледной шея отливала голубизной. Руки Рона затряслись. Он понял, что она мертва. Её больше нет. Из кармана шорт, надетых на ней торчал клок пергамента. Единственный живой в доме развернул его и прочитал: «Как ты убил выдру?       Ответ: ты ранил её прямо в сердце.»