Шив Палпатин разочарован всем этим

— Скажи, — Сидиус сложил пальцы домиком, — как продвигается соблазнение Скайуокера? — Плохо, — монотонно ответила Падме. — Он проявляет крайне мало интереса. Владыка-ситх нахмурился: — А как же его детская влюбленность? — Теперь она кажется ему забавной. Я сделала все, что могла, чтобы вернуть его чувства, но это не производит никакого эффекта. — Что ты сделала конкретно? — голос Сидиуса стал опасно вкрадчивым. По правде, если этот план не сработает, она будет не виновата — ее разум уже несколько лет не принадлежал ей, с тех пор как Сидиус выбрал симпатичного молодого сенатора со своей родной планеты, бывшую протеже, в качестве своей новой самой ценной пешки. О, конечно, Тиранус будет лицом сепаратистов, но Амидала обеспечивала иллюзию оппозиционного голоса в Сенате, либерального лидера, к которому прислушивались, — следуя его великолепному плану. Ее прежняя связь со Скайуокером должна была стать еще большим оружием в скрытом арсенале ситхов. Амидала соблазнила бы мальчика, и их роман послужил бы многим целям. Она была бы опасной привязанностью для Скайуокера — такая ранимая молодая женщина, без джедайской подготовки, и всегда так или иначе натыкающаяся на все более и более опасные ситуации, где ей совершенно нечего было делать… Она также была бы еще одним влиянием на Скайуокера; влиянием, которое Скайуокер собственнолично постарался бы скрыть. Джедаи уже осознавали власть «канцлера Палпатина» над мальчиком, и он точно знал, что Кеноби, по крайней мере, уже не доверял ему. Тьфу — Кеноби! Джедаи в целом были головной болью Сидиуса, но Кеноби был ужаснее всех, особенно когда речь шла о Скайуокере! Нетрудно будет отвернуть Скайуокера от джедаев, даже в одиночку. Страстная и непостоянная натура мальчика вечно противоречила их фундаментальнейшему учению. Если бы оставался только Орден джедаев, веру в который должен был подбить Сидиус, присоединение Амидалы фактически настолько бы все упростило, что ему пришлось бы приложить усилия, наоборот, чтобы остановить падение Скайуокера до подходящего момента; наличие тайной любви, запрещенной джедаями, несомненно затмило бы желание Скайуокера быть одним из этих самоотверженных кретинов, которые даже не заслуживали своих световых мечей. За исключением Кеноби. Кеноби все усложнил. Он был объектом многих наполненных ненавистью медитаций Сидиуса еще до того, как тот сделал Скайуокера своим падаваном. Он убил Мола, очень многообещающего ученика, и коснулся в процессе тьмы, а затем даже не имел чести пасть полностью и, следовательно, сделать себя очевидно идеальной заменой ученика, которого он убил! И теперь Скайуокер просто обожал его. Говорил о нем постоянно — часто жалуясь, довольно громко, и все же отказываясь слышать хоть слово против этого человека! Малейший намек на критику мог заставить Скайуокера выскочить из кабинета канцлера, или, по крайней мере, потребовать кучу усилий, чтобы удержать его от этого. Сидиус перепробовал все. Даже деликатно намекнул на статус бывшего раба — всегда гноящееся больное место, которое можно так восхитительно использовать, подразумевая, что он должен злиться из-за того, что вынужден называть Кеноби мастером, и что Кеноби и Орден джедаев достойны лишь сожаления, если считают, что могут заставить кого-то, вроде Энакина Скайуокера, делать это. Вдобавок Сидиус испытал удовольствие от этой ситуации, иронично представляя, что мальчик однажды назовет его мастером независимо от собственного мнения. Но эта стратегия так и не сработала. Когда Сидиус заговорил об этом, Скайуокер немедленно пустился в серьезные разъяснения, — как когда-то новоиспеченный рыцарь-джедай с нежностью сообщил Энакину, что, учитывая его прошлое, он может не обращаться к Оби-Вану как к мастеру, и даже если он захочет, смысл был совершенно другим. Оби-Ван объяснил, сказал ему Скайуокер, сверкая глазами, что такое обращение к джедайским старейшинам и наставникам появилось задолго до распространения на Внешнее Кольцо и рабов. — Работорговцы украли это слово, — возмущенно сказал Скайуокер. Поэтому он с удовольствием называл Кеноби мастером. И на протяжении многих лет, что Сидиусу приходилось наблюдать их вместе, он использовал это название больше… как ласкательное. Это было отвратительно. Итак, Кеноби был самой сильной привязанностью Скайуокера, которую Сидиус не мог разрушить, что бы он ни шептал на ухо мальчику. И пока ничего не менялось, Скайуокер никогда не покинет джедаев, не говоря уже о том, чтобы предать их и возглавить чистку, как планировал приказать ему Сидиус. Амидала должна была стать тем клином, который он сможет вбить между Скайуокером и Кеноби. Сидиус мог бы выбрать кого-нибудь другого среди своей оппозиции в Сенате, хотя Амидала была идеальным кандидатом — красивая, популярная, считающаяся умной и столь необходимой идеалисткой. Галактика на грани гражданской войны, Скайуокеру осталось всего несколько месяцев до посвящения в рыцари и, будем надеяться, он наконец отстанет от Кеноби… Поэтому он организовал покушение на дорогую сенатора Амидалу, добившейся Кеноби и Скайуокера в качестве своей охраны — в высшей степени разумное решение. Все шло бы по плану Сидиуса, как и предсказывала ему Темная сторона: 1. Амидала соблазнила бы Скайуокера. 2. Кеноби выполнял бы в это время задание на Камино. 3. Тиранус начал бы войну. Но первый пункт шел не по плану. — Я надела свои самые красивые платья, — послышался бесстрастный голос Амидалы. — Я польстила ему и выставила себя в столь же лестном свете. Вчера вечером мы ужинали при свечах. Я постаралась сделать так, чтобы он покормил меня грушей, но он просто съел ее сам… — То есть… никаких результатов? — потребовал он ответа. — Никаких. Он очень вежлив и дружелюбен, но не проявляет никакого сексуального или романтического интереса. — Да почему?! — взревел Сидиус. — Ты красивая! Ты обаятельная! Я позаботился об этом! — Да, мой господин. — Узнай, — приказал он ей. — Узнай, почему! И повесил трубку. Следующий звонок раздался утром — с Набу. — Ну что? — нетерпеливо спросил он. Амидала опустила голову: — Я бессильна, господин. Он… он сказал мне, что не интересуется женщинами. Они его не привлекают. Сидиус выронил свой коммуникатор. Он закричал в душную темноту. Почему ты не показала мне этого? Темная сторона казалась почти такой же… смущенной: — Такое не предвидишь, Дарт Сидиус, — прошептала она извиняющимся тоном. — Чувства Скайуокера — чисто Свет. — Чувства? — завопил Сидиус. — Чувства к кому? — Ничего не видно, — Тьма уползла прочь, понимая, что подвела своего величайшего — живого — сторонника. Он поднял свой комм. — Господин? — машинально повторила Амидала. — Господин? Я не могу повесить трубку, пока Вы мне не позволите. Господин? — У Скайуокера есть к кому-то чувства, — прорычал Сидиус. — Как можно скорее выясни, к кому именно, не вызывая подозрений. — Да, господин. Прошло два полных Корусантских дня, чуть больше трех на Набу, прежде чем Амидала снова связалась с ним. Сидиус провел эти дни в водовороте ненависти и ярости, и на этот раз эти мощные темные эмоции не усилили его способности, чтобы предугадать решение этого самого недавнего разочарования. Это больше, чем разочарование — больше, чем какой-то сенатор, представляющий Законодательное собрание, которое ему будет трудновато прихлопнуть, больше, чем какой-то джедай, препятствующий одному из его небольших заговоров. Это практически оскорбление. Сила предвиденья Сидиуса, усиленная его связью с Темной стороной, является его отличительной ситхской способностью. Именно она позволила ему устранить Плэгаса и добиться должности канцлера. Манипулировать фигурами на доске дежарика. Метафорически. И он не мог предвидеть этого? Просто вопиюще. Новости Амидалы каким-то образом умудрились сделать все в разы хуже. — Это Кеноби, господин, — сказала она. — Он влюблен в своего учителя. Сидиус был невероятно рад, что решил ответить на звонок в своих личных апартаментах, а не в офисе, потому что он издал нечеловеческий вопль, и коммуникатор взорвался в его кулаке. Ох, если бы Скайуокер почувствовал ту ярость, от которой все окна в квартире Сидиуса были разбиты вдребезги. Эта огромная мощь должна принадлежать ему! Ему, черт возьми! Он будет править галактикой с Избранным у своих ног! Только не Кеноби! Грудь Сидиуса тяжело вздымалась, пока он овладевал собой. Теперь он сожалеет о своей испорченной с ним связи. Сначала он должен был узнать больше деталей. В курсе ли Кеноби? Отвечает ли взаимностью? Может ли Сидиус все еще использовать это знание так или иначе? Кеноби не поддавался его манипуляциям, что казалось за пределами понимания самой Темной стороны. Он зашел так далеко благодаря своему предвидению и благоразумию… а Кеноби оказался недосягаем до чар канцлера Палпатина. Возможно, это означало, что он должен удвоить — утроить! — усилия по устранению Кеноби. Война приближалась, буквально через несколько дней джедаи станут генералами, это будет легко. И конечно же, потеря своего учителя, который был также его величайшей любовью, подтолкнет Скайуокера к самому краю Темной стороны. А остальную часть обеспечит уже Сидиус. Да. Сидиус откинулся на спинку стула. Да. Он займется этим. Нужно просто убить Кеноби.