***
Телефон разрядился в самый неподходящий момент, и всю дорогу до отеля Сяо Чжань был не на связи. Поэтому, как только он зашёл в свой номер и поставил телефон на зарядку, на него сразу посыпались пропущенные вызовы и сообщения. Ибо звонил аж три раза, что было для него явным рекордом, обычно он просто писал. И сообщений в ВиЧате от него тоже в этот раз было очень много. Быстро пролистав их все, Сяо Чжань понял одно. И Ибо, и ребят нужно спасать. Ибо слал ему грустные смайлики, просил избавить его от шуток Юй Биня и выпроводить толпу по своим номерам. В то же время Чжочэн слал ему ржущие мемы и намекал вызволить наконец свою принцессу из лап доставшего её дракона. Сяо Чжань ухмыльнулся, быстро напечатал Чжочэну: «Буду через двадцать минут» и, скинув с себя одежду, пошёл в душ. Смыв с себя усталость после долгого перелёта, он натянул свободные спортивные штаны и свою любимую футболку со Спанч Бобом и вышел из номера. Они с Ван Ибо жили на одном этаже, поэтому, быстро преодолев расстояние между их номерами, Сяо Чжань сразу, не стуча, взялся за ручку, собираясь войти. Когда у кого-то из каста были такого вот рода посиделки — дверь не запиралась. Но не успел он даже повернуть ручку, как эта самая дверь распахнулась и на него буквально вывалился Ван Чжочэн собственной персоной. Сяо Чжань открыл было рот, чтобы спросить, что происходит, как тот, только заметив его, сделал огромные глаза и зажал его рот рукой. — Ты как раз вовремя, — проговорил Чжочэн, очень рьяно закивав сам себе. — Мы уже собрались уходить, Ибо мы явно надоели. Да, мы пошли, — он практически на одном дыхании выпалил всё это и, не убирая руку со рта Сяо Чжаня, второй замахал внутрь комнаты, и из номера по очереди выбрались ещё трое. Каждый проходящий мимо Сяо Чжаня человек делал такие же огромные глаза, как и Чжочэн, и приветственно кивал ему. Как только за поворотом коридора скрылась последняя фигура, Ван Чжочэн заговорчески проговорил: — У Ибо для тебя сюрприз, Чжань-Чжань. Посиди пока тихонечко в гостиной, он скоро выйдет. Ладно? — Для меня? — Кивок. — Сюрприз? — Ещё кивок. — Ты чего-то не договариваешь, это же очевидно, как ясный день. — Чжочэн в ответ закатил глаза и бесцеремонно запихал Сяо Чжаня в номер. — Просто дождись своего Бо-ди и всё, а мне пора, до завтра, — и, махнув ему рукой, закрыл за собой дверь. Сяо Чжань постоял пару минут у двери, пытаясь переварить, что это только что было, но в итоге решил просто не обращать внимания. Он прошёл вглубь комнаты, плюхнулся на диван и прикрыл глаза. Спать хотелось ужасно. Но… увидеть Ибо хотелось сильнее. За два дня, которые он провёл вне съёмочной площадки «Неукротимого», он слишком по нему соскучился. Приглушённый свет, оставленный парнями, и мягкий уютный диван всё-таки сделали своё дело, и Сяо Чжань начал засыпать. Но вдруг дверь в спальню с тихим шорохом приоткрылась. И первым, что услышал встрепенувшийся Сяо Чжань, были громкие стуки сердцебиения, доносящиеся из динамика. А спустя буквально пару секунд в дверном проёме появился Ибо. Он стоял к нему спиной, с чёрной повязкой, завязанной на затылке, длинные концы которой свисали до самых лопаток. Стоял почти неподвижно, лишь слегка покачиваясь в такт звучащим в тишине комнаты ударам сердца. Сяо Чжань хотел было спросить, что происходит, как вдруг заиграла музыка, и руки Ибо будто начали жить своей жизнью, двигаясь одновременно резко и плавно, завораживая так и не произнёсшего ни звука Сяо Чжаня. Ибо медленно продвигался в центр комнаты, все еще находясь лицом к двери, а потом вдруг резко повернулся, и у Сяо Чжаня перехватило дыхание. Ибо замер буквально на доли секунд, словно давая ему впитать в себя каждую деталь его образа: от лёгкой — застёгнутой лишь на несколько пуговиц посередине — белой рубашки и чёрной ткани на глазах, до манящих, чуть приоткрытых чувственных губ. Сяо Чжань сглотнул подступивший к горлу ком, во все глаза уставившись на Ибо, и, кажется, даже забывая, где он находится и зачем. А потом Ибо вновь начал двигаться, и Сяо Чжань ощутил, как потеют ладони. Стук собственного сердца в ушах начал заглушать звук музыки, доносящейся из динамика. Всё тело Ибо, буквально абсолютно всё, находилось в движении, он выписывал что-то невообразимое своими грешными бёдрами, периодически в такт аккордам кладя одну ладонь на грудь, изображая ей удары сердца. Но тут ритм песни немного изменился — и движения Ибо поменялись тоже. Он плавно скользнул рукой к шее, задевая волосы и чуть сжимая их в кулаке, практически сразу же возвращаясь на грудь и чувственным движением продвигаясь к животу, а потом ещё ниже. Сяо Чжань непрерывно облизывал губы. Во рту стало совершенно сухо. Он поёрзал по дивану, чувствуя явный дискомфорт. Собственное тело предавало его по всем фронтам. Мозг кричал о том, что нужно встать и уйти. Пока ещё не слишком поздно. Его вообще здесь не должно было быть. А сердце ныло об этом же, но по другой причине. Как… как обычные посиделки ребят из каста могли привести их к… этому. Но выигрывали в этой битве не доводы разума. Тело плавилось и горело от происходящего перед глазами, а ноги просто отказывались шевелиться, чтобы хотя бы попробовать сбежать. И пока Сяо Чжань разрывался между желанием уйти и желанием подойти, Ибо продолжал двигать бёдрами, вырисовывать нечто неописуемое ногами и ласкать себя руками, медленно, но верно подбираясь ими к ремню. Когда обе широкие ладони, повинуясь музыке, плавно скользнули под полурасстёгнутую снизу рубашку, Сяо Чжань понял, что это конец. Он не мог спокойно смотреть даже на обычные танцы Ибо, что уж говорить об этом разврате. Он не знал, что тут происходило и почему Ибо танцевал… явный стриптиз, всё это было неважно. Важно было то, что Сяо Чжань ни разу не был железным. Когда Ибо расстегнул первую пуговицу своими чёртовыми длинными пальцами, сердце Сяо Чжаня пропустило удар. И с каждой последующей расстёгнутой пуговицей, сопровождающейся плавным движением бёдер, Сяо Чжань сжимал руки всё сильнее, пытаясь хотя бы дышать. Но воздуха как будто не хватало, было чувство, что его просто выкачали из комнаты вместе с остатками здравого смысла Сяо Чжаня, который покинул его ровно в тот момент, как он одной рукой сжал себя через штаны, второй заглушая собственный стон, прикусывая кулак. Ибо не снял ещё ни одного предмета одежды, а тело его невольного зрителя уже горело огнём. Медленный темп музыки вновь сменился, и Ибо, опустив вниз голову, схватился за края рубашки и, резко разведя её в стороны, обернулся вокруг своей оси, плавным движением избавляясь от неё. Сяо Чжань подавился воздухом. Не прекращая плавных движений, Ибо продолжил это изощрённое соблазнение, водя руками по обнажённой груди. Пока наконец не схватился за ремень, одним резким движением расстёгивая его и выдергивая из петель. Присев с ним в руках, Ибо снова плавно крутанулся вокруг себя, отчего сердце Сяо Чжаня вновь пропустило удар, и, оставив ремень на полу, поднялся. А когда снова провёл рукой от живота и вверх, запутываясь пальцами в волосах, Сяо Чжань, кажется, совсем перестал дышать. Подчиняясь ритму, его тело двигалось будто само по себе, пока Ибо второй рукой не спустился вниз, своим отточенным годами фирменным движением доходя до ширинки, одновременно качая бёдрами в такт музыке так, что Сяо Чжань сильнее закусил кулак, с ещё большим трудом сдерживая рвущийся из горла стон. Второй рукой Ибо обхватил себя за шею, накрыв ладонью свой сводящий с ума кадык, и, не переставая качать бёдрами, медленно расстегнул пуговицу на джинсах. Сяо Чжаню казалось, что прошла целая вечность, но в реальности всё ещё продолжала играть одна и та же песня, вновь сменяя свой ритм, подгоняя Ибо делать более быстрые движения своим невозможным телом. Но вдруг Ибо остановился, замерев на месте, вытянул вперёд руку и под завершающие аккорды песни сжал её в кулак. А затем медленно указал пальцем аккурат на Сяо Чжаня и вдруг сделал подзывающий жест. И вместе с музыкой замерло и сердце Сяо Чжаня. Он, неотрывно смотря на вытянутую руку и совершенно не отдавая отчёта собственным действиям, поднялся с дивана и сделал широкий шаг вперёд. Он не видел перед собой ничего, кроме Ибо, слышал в ушах лишь бешеный стук собственного сердца и, кажется, вообще выпал из реальности, пока медленно двигался шаг за шагом всё ближе к Ибо, который тяжело дышал, приходя в себя, а спустя несколько секунд, выпрямился и потянулся рукой к повязке. Ткань упала с его глаз ровно в тот момент, когда к Сяо Чжаню начала возвращаться ясность сознания и он резко остановился всего в нескольких десятках сантиметров от Ибо. Тот встряхнул головой и, открыв глаза, упёрся взглядом прямо в потрясённое лицо Сяо Чжаня. Который чувствовал, как горят сейчас его щёки, и готов был отдать всё своё состояние, только чтобы Ибо не видел то, что наверняка яснее ясного читалось на его лице и в глазах. Ибо несколько секунд шокировано смотрел на него широко раскрытыми глазами, с быстро краснеющими ушами, а потом нервно сглотнул и чуть слышно выдохнул: — Ч-чжань-гэ?.. Сам же Сяо Чжань, не имея ни единого шанса отвести от него взгляд, просто пытался вспомнить, как говорить. Немного откашлявшись, он суетливо запустил руку в свои волосы и, издав нервный смешок, хрипло произнёс: — Сегодня гроза, ты писал, что скучно, и я думал… поиграть с тобой… ну, в игры, но… — голос сорвался, и Сяо Чжань с трудом закончил: — Думаю… думаю, на сегодня игр уже хватит, я… эм… я… лучше пойду, да… И он сразу же развернулся, не дав Ибо даже шанса на возможные возражения, и стремглав вылетел из номера.***
Ибо остался стоять посреди комнаты в растрёпанных чувствах. Пытаясь понять, как могло произойти то, что танцевал он не перед кучкой идиотов, взявших его на слабо, а перед… Чжань-гэ. Чёрт. Сердце набатом било в ушах, пока Ибо восстанавливал дыхание и изо всех сил старался остановить себя и не побежать за Сяо Чжанем. Сюрприз, как говорится, удался. Скинув повязку и увидев перед собой Сяо Чжаня, он готов был провалиться под землю от стыда и смущения. Но это всё равно не смогло остановить горячую волну, прокатившуюся по телу при взгляде в глаза Чжань-гэ с расширившимися зрачками, почти полностью скрывающими радужку. И в этих глазах читалось явное желание; такое, что та самая волна мгновенно устремилась в одно конкретное место. Потому что стоять очень близко к Сяо Чжаню, без рубашки, с расстёгнутыми брюками и влажными от пота волосами, после того, как танцевал перед ним стриптиз, не могло не возбуждать. Ибо мучительно простонал, сжав напрягшийся член через штаны, абсолютно провально пытаясь думать головой. Как на это всё было реагировать? Сяо Чжань выглядел как тот, кому всё произошедшее явно понравилось, на кого это произвело сильное впечатление и, может даже, оказало довольно конкретный эффект, но… он сбежал и… Возможно, Ибо просто показалось. Возможно, он ошибался и всё было не так. Он не был в этом деле профи. Поэтому, как бы ни хотелось догнать своего гэгэ, спросить, может даже напрямую, в лоб, понравился ли ему танец и не хотел бы он… продолжить, он так и не сдвинулся с места. От одной лишь мысли о продолжении уши вновь заполыхали, и Ибо, чертыхнувшись, в пару шагов преодолел расстояние до дивана и, упав на него, запустил руку в боксеры. Наверное, дрочить сейчас, после того, что произошло, было не самой лучшей идеей, потому что страх того, что отношения с гэгэ после этого испортятся, медленно зарождался в его сердце, но предательские мысли всё подбрасывали и подбрасывали картинки возможного развития событий, если бы Сяо Чжань не убежал, и Ибо просто не мог сопротивляться собственному телу. В комнате продолжала звучать музыка из так и не выключенного плейлиста, пока Ибо ласкал себя, тяжело дыша. Развязка пришла быстро. Двигая рукой всё отрывистей и резче, Ибо кончил, выгибаясь на диване и протяжно выдыхая: — Чжань-гэ-э…***
Сяо Чжань захлопнул за собой дверь в номер Ибо и прислонился к ней спиной, пытаясь успокоиться. Мысли метались в голове, перескакивая с одной на другую, пока перед глазами продолжал стоять вид взмокшего и раскрасневшегося Ибо. Конечно, он проявил себя очевидно до невозможности. Но сейчас ему вдруг показалось, что реакция Ибо тоже была не такой, как если бы он разозлился. Или был недоволен. Так что, возможно… возможно, не стоило поспешно сбегать? Может, стоило рискнуть и остаться? Ведь на самом деле это было неплохим шансом расставить все точки. Напряжение, витающее между ними с начала съёмок, когда-нибудь должно было к чему-то привести. Либо они разошлись бы окончательно, если Ибо не чувствовал к нему того же, либо… они бы перешли к чему-то большему. Внезапно вспомнились парни, буквально запихивающие его в номер, и вдруг подумалось, что, возможно, они тоже заметили это нереализованное напряжение между ними. Но они не были предвзяты, как сам Сяо Чжань. И, вероятно, могли увидеть в поведении Ибо то, что боялся видеть он сам. Что ж. Приходилось признать, что он поступил глупо, трусливо сбежав. Упустив шанс… Хотя, почему упустив, замок двери так и не захлопнулся, а значит, он может ещё вернуться. Войти в номер к человеку, от которого у него сносило крышу последние месяцы и, возможно, реализовать свой шанс на взаимность. Стоило рискнуть, кивнул сам себе Сяо Чжань, и повернулся. Осторожно взялся за ручку и медленно повернул. Сначала Сяо Чжань услышал все ещё игравшую музыку. А когда открыл дверь достаточно, чтобы заметить почти лежащего на диване Ибо, почувствовал, будто его с размаху бросили в огонь. Окатило таким жаром, что, казалось, будто он реально горит, во все глаза уставившись на происходящее на диване. Тело словно онемело от увиденного, он буквально не мог пошевелиться, наблюдая за тем, как откинувшийся на спинку Ибо, закрыв глаза, тяжело прерывисто дышал и плавно водил своей большой ладонью по стоявшему колом члену. В собственных штанах вновь потяжелело, напрягшийся член упёрся в ширинку, требуя немедленного внимания. Но Сяо Чжань не решался прикоснуться к себе, боясь любым движением спугнуть Ибо, который вдруг весь подобрался и выгнулся невозможной дугой. — Чжань-гэ-э… — донёсся до Сяо Чжаня громкий протяжный стон, и Ибо, очевидно, кончил. Крупная дрожь прошила всё тело от услышанного и увиденного, и Сяо Чжань, не выдержав, резко шагнул назад и максимально бесшумно прикрыл за собой дверь, сжимая пах ладонью и прикрывая глаза. Что ж, очевидно было одно — Ибо он был не безразличен. А значит сегодня они всё-таки всё решат. Определённо. Потому что после всего, что он сегодня видел, он точно не отступит. Поэтому он ещё немного постоял у двери, восстанавливая собственное дыхание и давая Ибо возможность привести себя в порядок, и наконец, несколько раз глубоко вздохнув и выдохнув, постучал.