home

Субин курит невозможные, крепкие сигареты и смотрит мимо Кая, который давится дымом, неловко переминаясь с ноги на ногу: - Спасибо. Они стоят в холле круглосуточного магазина, прячась от промозглого дождя. Напротив призывно пиликает, однообразно и весело, автомат с дешевыми игрушками (приобрети жетон на кассе!). У Кая никогда не получалось вытащить хоть одну. - Без проблем. Субин мрачный. Бабушки недовольно на него цокают и смотрят осуждающе из-под цветных платков. Мамы наказывают своим детишкам с ним не водиться. Кай зябко чихает и вытирает нос грязной ладошкой. - Будь здоров, - участливо просит Субин и Кай в ответ сдержанно кивает: - Спасибо. Но Субин добрый. Субин еще честный и несколько отчаянный. Субин сильный. Дождь усиливается, поливая серые, осенние улицы. Прохожие спешат, запинаются о свои же ноги, стучат каблуками и прыгают через лужи. - Знаешь, - громыхает гром и Кай неуверенно щурится вглядываясь в грязное, затанированное стекло. Грузная дама с всклоченными, мокрыми волосами шарахается от них и быстро протискиваясь к входу в магазин, - Мне пора домой. Разбитый Каев телефон грустно лежит в кармане тонкой боди. Мама наверняка звонила ему. Она волнуется. - Куда? Как-то Тэхен сказал Каю, что у Субина совсем нет дома. Тэхен его хороший друг, Тэхен веселый и искренний, Кай ему поверил. - Домой. Кай поверил и подумал, что это неправильно. У каждого должен быть дом. - Хочешь со мной? Субин потушил сигарету о покрывшиеся испаренной от контраста температур окно и неоднозначно повел плечом. - Я живу не далеко, мы сможем добежать и не очень промокнуть. Кай преувеличивает. У него ноги трясутся, хотя он просто стоит. Колени разодранны и джинсы, кажется все таки в густой крови, а не в обычной дождевой воде. - Ты не сможешь, - очевидно замечает Субин. Дверь в магазин второй раз хлопает, лохматый дедушка ковыляет мимо них и принюхивается, с показушным недовольством отмечая запах табака. - За что они тебя избили? Субин пахнет как отчаянье и тревога. Кай всегда был тактильным, но его ему хотелось обнять до жжения подушек пальцев и дрожащих рук. Каю неловко, что Субин из него каждое слово вытягивает. Субин ведь его спас. Субин ведь имеет право знать от чего. "Знаешь, хен! Я, в присутствии ребят из твоей банды, заявил, что люблю тебя, а они назвали меня грязным педиком и чуть не выбили из меня дух!" Кай зябко ежится и отнимает от садины на локте, противно мокрый, шерстяной свитер. - Холодно? Над входом мерно жужжит старый, с облупившейся от времени краской, кондиционер. - Ага. На Каевы плечи ложится черная джинсовка. Она по правде сказать не чуть не теплее, чем его собственные мокрые вещи, но уютно пахнет мятным шампунем и сигаретами: - Спасибо. Два маленьких мальчика толпятся около автомата с игрушками и держась за руки канючат у запыхавшийся матери плюшевого слона. Мама отряхивает зонт и устало выдахает, исчезая за дверью магазина. Кай красноречиво смотрит на детские пальчики, переплетенные между собой. - Вообще, я сказал не им, а Тэхену. Дети, по старушечи ворча, волочат ноги за матерью, отворяя дверь только общими усилиями. На потолке мигает холодная, энергосберегающая лампочка. Вокруг нее в экстазе бьется отчаянный мотылек и Кай в защитном жесте обнимает себя руками. А вдруг Субин тоже разозлится? Молния несчадно рубит и хлещет бледное небо. Облака болезненно хмурится и стонут протяжным громом. - Я сказал Тэхену, - у Субина на джинсовке кампромитирующие нашивки и вульгарные надписи, - Что люблю тебя. Субин выпускает в серый, с мерзкими разводами, потолок несколько ровных колечек дыма. Мотылек прощально борахтается в воздухе и падает на пол, туша крылья в слякоти, невольно втекаюшей в щель под грязной, пластиковой дверью. - Я провожу тебя домой. Кай прижимает к себе чужую куртку и тупит в пол рассеянный взгляд. Мотылек шевельнул пушистыми, белыми усиками и Кай неловко приподнял его, разглядывая обиженные крылья. - А сам куда? Мотылек по-настоящему охнул и Кай бережно переложил его в одинокий комнатный цветок, задвинутый в угол, за игровой автомат. Субин неприветливо хмурится и толкает дверь бедром: - Какая тебе разница? Дождь хлещет их лица, они не пытаются от него сбежать, они отчаянно подставляются ему. Кай глупо улыбается, все его тело саднит от садин и неприятно липнушей к ним, мокрой одежды. - У меня дома есть вишневый пирог и мятный чай, - хвастается Кай. Субин позволяет ему опираться на свое плечо. У него в зубах мокрая, потухшая сигарета, - Я могу одолжить тебе сухую одежду. Как-то Тэхен сказал Каю, что у Субина совсем нет дома. Тэхен его хороший друг, Тэхен веселый и искренний, Кай ему поверил. - Кроме того, моя мама еще на работе, - честно заверяет он и неуклюже перепрыгивает через омут глубокой лужи, - Мне будет трудно одному обработать свои царапины. Кай поверил и подумал, что это неправильно. У каждого должен быть дом. - У тебя есть, что-то по-существенней вишневого пирога?