Огненный Феникс

      Имел ли я право работать в полиции? На самом деле нет. Во время своей юности я натворил достаточно для хорошего срока. Поэтому я уехал из Штатов в Англию, чтобы при поступлении на полицейского моё криминальное прошлое не раскопали. Я не видел другого пути искупления, кроме службы в полиции. Я дорожил ей, потому что это был мой личный путь искупления за все грехи прошлого, это стало смыслом моей жизни, всем, для чего я раньше жил. До встречи с Агатой. Агата знает ещё не всё о моей прежней жизни, но уже знает многое. Намного больше, чем даже мои родители. Она сказала, что ничто из моего прошлого не заставит её разочароваться во мне. Я поражаюсь ей: как она смогла простить мне то, что я до сих пор сам себе не простил? Агата приняла меня таким, какой я есть, со всеми моими недостатками, с моим преступным прошлым, она доверилась мне, впустила меня в своё сердце, позволила мне беззаветно любить её. И полюбила меня всем сердцем. Я не отпущу её, я никому её не отдам, я всегда буду рядом с ней. Жизнь научила меня: если ты находишь что-то своё, то прыгай в омут с головой, сейчас или никогда, чтобы не упустить то, что в твоей жизни больше никогда не повторится. Так вот… Каким было начало моей самостоятельной и независимой жизни в Америке? Мой жизненный путь не был устлан розами, я продирался через шипы, раздирая свою бренную плоть и душу, идя на компромиссы со своей совестью.       Мне семнадцать, почти уже восемнадцать лет, и уже почти два года я живу в Сан-Диего и работаю в автомастерской у Джо, настоящего старого индейца, не пожелавшего жить в резервации, а уехавшего в большой город и сколотившего за долгие годы целый преступный бизнес по угону и перепродаже автомобилей. У него обширная преступная сеть: молодые парни с улицы угоняют автомобили и привозят в автомастерскую, автомеханики, в том числе и я, переваривают одним автомобилям номера, другие разбирают на запчасти. Какие-то юридически подкованные знакомые Джо делают новые документы на эти машины и перепродают их.       Мне не нравится заниматься подобным, но мне пришлось с этим смириться. Потому что всё, чего я хотел, когда прилетел в Америку: это быть поближе к автомобилям, работать автомехаником и участвовать в уличных гонках. Я обошёл множество автосервисов в городе, но никуда не хотели брать японского подростка, являющегося нелегальным иммигрантом. И только Джо взял меня к себе с тем условием, что я буду помогать ему в его незаконном бизнесе. Ради прикрытия в его автомастерской занимались и легальной работой: чинили людям автомобили, меняли шины, масло и так далее.       Этим я и зарабатывал себе на жизнь, за мою помощь в переделке угнанных автомобилей я не получал абсолютно ничего, только Джо позволил мне пользоваться своим красным Dodge Challenger для уличных гонок. Это и останавливало меня от того, чтобы бросить всё и уехать от него подальше. Но мой нелегальный статус сильно ограничивал меня, я постоянно боялся депортации, поэтому решил поступить в какой-нибудь университет, но не знал, куда: в Сан-Диего, Лос-Анджелес, или уехать прочь из Калифорнии? Я совсем не знал, куда, даже не представлял. Получив студенческую визу, я мог уже не бояться депортации и легально работать. Всё это было только ради гонок, у меня не было никаких планов, по какой специальности я бы учился, я жил только здесь и сейчас на высокой скорости, жил одним днём и не знал, что ждёт меня впереди.       После тяжёлого трудового дня до очередных гонок было ещё время, и я всегда выполнял свой важный ритуал. Я отмывался от грязи и машинного масла, думая о том, что оно намертво въелось в кожу моих рук, и никогда мои руки не будут идеально чистыми. Садился в свой Dodge Challenger и ехал на пляж Ла-Хойя в северном Сан-Диего, там оставлял автомобиль на парковке под пальмами, разувался и шёл по песку к самой кромке воды. Садился на песок, зарывая в него ступни, в это время дневной зной уже спадал, а я смотрел на тихий прибой, смотрел на то, как алое закатное солнце садится за горизонт, окрашивая небо и море прекрасными багровыми и золотистыми оттенками. И отключал свой мозг в такие минуты, не думал ни о чём. Но иногда, всё же, глядя на бескрайний Тихий океан перед собой, я переносился мыслями по другую его сторону, в Японию. И думал о том, как же там сейчас моя семья? Мои родители, брат и сестра. Думают ли они обо мне? Волнуются ли за меня? Или я уже умер для них?       Обычный трудовой день в автомастерской. Я перебрал двигатель старого раритетного Кадиллака, нашёл причину неисправности и устранил её. Отлично! Клиент должен остаться довольным. Майк, худощавый дерганый шатен, который точно сидит на спайсах, пригнал очередной автомобиль. Это был чёрный тонированный джип, пришёл Джо, вечно мрачный, глянул на него и сказал мне разобрать его на запчасти. Ну ладно, разобрать, так разобрать. И когда я полез в салон… Что за чёрт?! Я бегу за начальником в его кабинет. — Джо, какого чёрта?! Идите, посмотрите, какую тачку нам приволок этот наркоман-Майк!       Старый индеец, который сидит за своим рабочим столом, зарывшись в бумагах, поднимает на меня глаза, смотрит исподлобья, хмурится и недовольно ворчит: — Что, случилось, Сэм? Ты не видишь, что я занят? Что за срочность?! — Джо, вы должны увидеть это своими глазами. Мы влипли по-крупному. Это очень срочно.       Владелец автосервиса скептически смотрит на меня, неспешно выбирается из-за стола и идёт к автомобилю. Когда он заглядывает в салон джипа, то его глаза округляются от удивления, а я возмущаюсь. — Этот придурок Майк угнал тачку у наркокартеля! Вся машина нашпигована этими свёртками с белым порошком! Мафия это просто так не оставит, они будут искать такую крупную партию наркотиков! Я на это не подписывался! Во что вы меня втянули?! Я убираюсь подальше от вашей автомастерской и из этого города!       Я не успеваю договорить, как боковым зрением вижу, что перед автомастерской останавливается джип с тонированными стёклами, визг тормозов, двери открываются, и оттуда выходят четыре латиноамериканца в майках с наколками на руках и с пистолетами. Они подходят к нам с Джо, наставляют на нас пушки, и один из них злобно смотрит на нас и гневно рычит: — Кто владелец этой дыры? Это ведь ты, индеец?       Джо, ни живой, ни мёртвый, поднимает руки, в его глазах неподдельный ужас, голос дрожит, срывается, но он всё же выдавливает из себя: — Я… Всё объясню… Произошла ошибка. Мой подручный по ошибке угнал у вас автомобиль, давайте я его вам верну… И забудем об этом, я никому ничего не скажу…       Бандит надменно смотрит на него и цедит сквозь зубы: — За свои ошибки нужно платить.       Он наставляет пистолет в голову моего начальника, нажимает курок, раздаётся выстрел, от которого я вздрагиваю. И я вижу, как тело индейца падает, в голове зияет страшная кровавая дыра, а по полу растекается багровая лужа.       Латиноамериканец подходит ко мне, поднимает дуло пистолета, от которого пахнет порохом, и этим дулом поворачивает моё лицо, рассматривая его: — А с тобой мне что делать? И как тебя зовут, мелкая ты шпана? — Сэмюэль Макото, — отвечаю ему, стараясь не показывать страх в своих глазах. — Это не я угнал ваш джип, отпустите меня, я сбегу и никому ничего не скажу, копы от меня ничего не узнают. Я нелегал и не хочу, чтобы меня депортировали, не в моих интересах идти к ним и сдаваться. — Макото, говоришь? Неужели тот самый японец? — он удивленно поднимает брови, задумывается на несколько секунд. — Я не отпущу тебя, у меня на тебя другие планы.       С этими словами он кивает своим подручным, они подходят ко мне, один бьёт меня в живот, от чего я сгибаюсь, другой связывает руки в запястьях, а третий надевает мне мешок на голову. Потом они меня куда-то ведут, садят в машину, я слышу, как хлопают двери джипа, как заводится двигатель, и мы куда-то едем.       Грубо схватив за руки, меня ведут куда-то, и я лишь слышу гулкое эхо от шагов. Просторное помещение, с высокими потолками и бетонным полом. Когда с меня снимают мешок, я щурюсь от яркого искусственного света и вижу какую-то подземную парковку. Моё внимание сразу привлекает он — белый Bugatti Chiron. У меня перехватывает дыхание, я тут же забываю о том, что попал в лапы наркокартеля, откуда, скорее всего, не выберусь живым. Не может быть! Гиперкар, который развивает скорость до 420 км/ч, их всего 500 в мире, не думал, что когда-нибудь мне доведётся увидеть его вживую! — Что, мальчик, челюсть отвисла? — самодовольно спрашивает бандит. — Да уж, тебе за всю жизнь не заработать на такую крутую тачку. У меня к тебе предложение. — Какое? — Я люблю крутые тачки, люблю уличные гонки. Но среди тусовки стритрейсеров, среди этой шпаны у меня не было достойного соперника. И тут явился какой-то японец-Макото, который ещё совсем подросток, и порвал всех этих напыщенных мальчиков. Я хочу состязаться с тобой. Я буду на этом красавце Bugatti Chiron. А ты на своём Dodge Challenger, вот, как раз мои ребята его сюда и пригнали.       Я слышу рёв двигателя, поворачиваюсь и вижу красный Dodge, который мне предоставил Джо для гонок. По факту, он не мой, но так как Джо уже убит, а у него не было семьи… — И в чём мне будет резон от этой гонки? — Ты будешь жить, если выиграешь. Если проиграешь, то я тебя убью. — Но я, скорее всего, не выиграю. Мой автомобиль разгоняется максимум до 320 км/ч, тогда как ваш — до 420. Нужен куш серьёзнее, чем моя жизнь. Давайте так: если я выиграю, мы поменяемся автомобилями, и вы меня отпустите прочь из города.       Латиноамериканец долго смотрит с хитрой ухмылкой, затем начинает хохотать: — А ты борзый мальчик! Дерзкий такой, бесстрашный… У тебя на глазах человека убили, а ты и бровью не повёл. Ты мне нравишься. Ладно, по рукам. Победишь ты — получишь Bugatti, одержу победу я — лично пущу тебе пулю в лоб. — По рукам.       И вот наши автомобили стоят на линии старта, уже ночь, мы находимся в тёмном проулке, нас окружают высотки. В этот раз всё по-другому: нет толпы молодёжи, шумных девушек в очень коротких юбках, облепляющих стритрейсеров, громкой музыки, весёлого и азартного настроения. Вместо молодежи — суровые бандиты из наркокартеля, вместо музыки — лишь рёв двигателей, оповещающих о готовности спорткаров в любую минуту сорваться со старта под визг шин, вместо весёлого настроения — мрачность и безнадёжность. Нет, я так быстро не сдамся! Я одержу победу! У меня нет другого выхода. Да, у Диего, именно так и зовут босса наркокартеля, более быстрый автомобиль, чем мой, но он мгновенно сжигает бензин: при езде на скорости 420 км/ч бак объёмом 100 л опустошается за 9 минут. К тому же, мы в крупном городе, на дороге всё ещё много машин, наш маршрут весьма извилист. А значит, наркобарон не сможет развить максимальную скорость. Я идеально владею дрифтом, а вот он, я уверен, дрифтовать абсолютно не умеет. Так что я ещё поборюсь за свою жизнь.       Вопрос в другом: когда я одержу победу, отпустит ли меня Диего? Можно ли верить слову босса наркокартеля? Я очевидец убийства, я видел их крупную партию наркотиков, боюсь, что они меня всё равно живым не отпустят. Мог бы я удрать на своём Dodge из города вместо участия гонок? Наверное, мог бы, может быть, бандиты меня и не догнали бы, но жажда заполучить Bugatti Chiron завладела мной, и я решил рискнуть всем. На самом деле в моей жизни не было безвыходных ситуаций, все решения, которые я принимал в ней, были вполне осознанными, даже если я не понимал до конца, какие за этими решениями будут последствия. И вот ещё что: я не могу спровоцировать аварию с Bugatti Chiron, этот автомобиль нужен мне целым, а не разбитым вдребезги. Сколько уже автомобилей своих соперников я вывел из строя, но сейчас другой случай. И Диего дорожит своей дорогущей тачкой, а значит, таранить меня не будет.       Пышногрудая латиноамериканка в коротком топе и мини-юбке встаёт между нашими автомобилями, поднимает красный платок, я внимательно наблюдаю за ней, сжимая руль до побелевших костяшек пальцев. Когда она опускает платок, давлю на газ, рёв двигателей, и мы срываемся со старта. Игра началась. Игра, в которой с одной стороны на кону моя жалкая жизнь, с другой стороны — честь босса наркокартеля. Диего вырывается вперед на прямой, я нагоняю его, жму на педаль газа до предела, ничего, скоро будет поворот, он сбросит скорость, а я на полной пройду его, дрифтуя. Вот поворот, бандит на секунду замедляется, а мои руки уже двигаются интуитивно. Отточенные движения, которые много раз спасали мне жизнь и приносили мне победу в гонках: выворачиваю руль в ту сторону, куда нужно направить машину, и нажимаю на газ до упора, задние колёса теряют сцепление с дорогой. Затем отпускаю газ, но не до конца, и поворачиваю руль в противоположную сторону. Отлично! Пока я оторвался, а Диего действительно не умеет дрифтовать, сбавляет скорость перед поворотом и теперь он позади. Еду на полной, игнорируя пешеходные переходы и красный цвет, обгоняя неспешные редкие автомобили на дороге. В зеркало заднего вида вижу, как Диего догоняет меня и идёт на обгон, он снова вырывается вперёд. Мы мчимся мимо высоток, уличных фонарей, пальм, стоящих вдоль трассы. В боковых окнах на такой скорости все сливается в одну темную полосу с яркими полосами ночных огней.       То я впереди, то меня обгоняет мой соперник, я вырываюсь вперёд на поворотах с помощью дрифта, и скоро уже будет финишная прямая, осталось совсем чуть-чуть. На кону моя жизнь, я давлю на газ, мой красный Dodge мчится на пределе, Bugatti Chiron идёт почти вровень со мной, но вот она — финишная черта, и я первым пересекаю её, разница между нами в сотой доле секунды. И всё же победа за мной. Мы резко тормозим под визг шин и выходим из автомобилей. Нас окружают плотным кольцом бандиты из наркокартеля. Я бесстрашно смотрю на босса мафии и ожидаю, что он не сдержит слово, подойдёт и пустит мне пулю в лоб. Я уже собираюсь почувствовать холод дула пистолета на своём лбу, как неожиданно вижу, что он подходит ко мне, снисходительно улыбается и протягивает руку. — Моё почтение. Ты действительно так хорош, как о тебе говорят. Подросток и японец, кто тебя так дрифту научил? — Один якудза из клана Инагава-кай, — отвечаю я ему, пока жму руку. — Якудза? — он начинает раскатисто смеяться. — Судя по всему, вы плохо расстались, раз ты решил в Штаты удрать?       На это я просто молчу, не хочу изливать душу перед каким-то головорезом. — Ладно, японец, уговор есть уговор. Меняемся тачками. — Как? — из моего горла раздаётся хрип, я открываю рот в изумлении. — Я хоть и головорез, но своё слово держу. Иначе мои люди меня ни во что не будут ставить. Так что забирай себе Bugatti Chiron. Я себе ещё такой достану или что-нибудь покруче. И смотри, мальчик, чтобы тебя за такую дорогущую тачку не убили.       Когда я получаю от бандита ключи от автомобиля и документы на него, то не могу перестать думать об этих словах. Он угрожал мне? Что же мне делать? Оставаться в Сан-Диего и постоянно озираться по сторонам, ожидая пули от наркокартеля? А вдруг копы начнут расследовать смерть Джо, выйдут на меня и повесят на меня его убийство? Что же мне делать? Нельзя оставаться здесь. Нужно бежать как можно дальше, прочь из Сан-Диего, подальше от наркокартеля, подальше от моей криминальной жизни здесь. Недавно я просматривал сайты университетов в разных городах, натолкнулся на сайт университета в городе Вашингтон. Там хорошая программа для иностранных студентов, получу студенческую визу, смогу спокойно жить в Америке и заниматься гонками. Всё ради них. Ради гонок. И Вашингтон — это столица, там находится вся главная администрация страны, там уровень безопасности намного выше, чем в Сан-Диего, граничащем с Мексикой, через который проходит мощный наркотрафик. Наркомафия там до меня не должна добраться.       И вот я, забрав из съёмной квартиры свои немногочисленные пожитки, которые уместились все в один рюкзак, сажусь в теперь уже свой белый Bugatti Chiron, давлю на газ и покидаю город, который полюбил уже за два года. Прощай, Сан-Диего. Я мчусь по ночной автостраде всё дальше от города, от его огней, еду вдоль тёмных вод океана, мимо одиноких автомобилей, которых становится всё меньше на моём пути, мимо редких фур дальнобойщиков. Уже глубокая ночь, а я уезжаю к новой жизни, в Вашингтон. Что же ждёт меня впереди? Куда же ещё меня потом занесёт моя лихая жизнь?       После этого я мог продать автомобиль, он стоил как целое состояние. Я мог продать его, купить себе особняк или какой-нибудь бизнес, обеспечить себе такой банковский счёт, какого мне хватило бы на всю жизнь. Почему я этого не сделал? Почему я только использовал его для гонок, и в той, в которой на моих руках умирала маленькая Сара Миллер? Особняки, бизнесы, солидные банковские счета — мне всегда было плевать на это, я считал всё это лишь пылью. Я хотел заниматься любимой работой автомехаником, посвятить себя автомобилям, хотел участвовать и побеждать в уличных гонках — и только этого. Я не думал, что имею право обогащаться за счёт автомобиля, приобретённого на кровавые деньги наркокартеля. А если Диего убил хозяина этого Bugatti Chiron, чтобы заполучить его? Поэтому использовал его только для гонок, и потом, как получил его, так и разбил в той роковой гонке, которая изменила меня навсегда.