* * *
— Я очень рад, что вы захотели посетить мероприятие, — проговорил премьер-министр, довольно улыбаясь и палочками хватаясь за кусок сашими. Юта немного отпил саке из керамической чашки, которую рядом сидевший господин долил до краёв, говоря, что, по традиции, она должна быть так наполнена в знак процветания, затем бросил взгляд в сторону раздвижных дверей, за которыми его ждал Тэён, чтобы позже сопроводить во дворец. Дальше мужчина с морщинками на лице, которых, казалось становится больше, стоило ему улыбнуться, рассказывал о дальнейших планах на этот месяц и о всевозможных встречах, тем самым попросив Юту присутствовать на большинстве из них, наливая императору в чашу алкоголь. С тех пор, как на плечи Юты взошла тяжёлая ответственность ещё в пятнадцать лет, когда он лишился родителей, парень старается казаться перед глазами всех безупречным, идеальным до кончиков пальцев, выполняя свои обязанности. Но взгляды премьер-министра или остальных чиновников были не так важны, как яркие искрящиеся глаза детей, что были наполнены радостью, на которые Юта с улыбкой смотрел, когда читал им детские сказки, конец которых заставлял уголки губ подниматься. Перед детьми ему нужно казаться счастливее, ведь если заполнить маленькие сердца своими серыми оттенками, разве они останутся такими же? И Тэён был для него не исключением, перед которым он хотел быть очаровательным, как падающие лепестки весеннего дерева. Когда долгая встреча с господином Абэ закончилась, Юта, уже пошатываясь из-за немного затуманенного сознания, подошёл к Тэёну, которого крепко обнял, не представляя границы с собственными грёзами и реальностью, которая спутывала стебли на его шее, оставляя багровые отметины. Тэён тёплый, как солнце, выходящее из-за горизонта и согревающее своими утренними лучами, и Юта сжимает в объятиях сильнее, стараясь таким образом защититься от всех. Словно маленький ребёнок, прячущийся за спиной взрослого от монстров во плоти, которых звали «трудности», что нужно было проходить ему в раннем возрасте. — Похоже, вы сильно напились, — проговорил Тэён, стараясь унять трепещущее от действий японца сердце. — Такое ощущение, что это сон. И если это так, то не хочу, чтобы он заканчивался так быстро, — пробормотал Юта. — Тэён, если это сон, то я бы хотел сходить с тобой на фестиваль цветения сакуры. Во сне ведь можно всё? — Можно, — произнёс он, понимая, что поддался бездне грёз и увяз в ней, когда взял императора за руку и увёл в противоположном от машины направлении. Держал его за руку под светом ночных фонарей города, а всё происходящее действительно казалось каким-то сном, после которого очнуться в реальности не хотелось до безумия. Юта ведь рядом с ним, и они держали тёплые руки друг друга в холодный весенний вечер, переплетали пальцы, словно нити собственных судеб, которые завтра вновь оборвутся. Повсюду кружили лепестки, как снежинки зимой, и падали на лицо, касались одежды, но не таяли, как их чувства на протяжении многих лет, которые они не смели сказать друг другу. И лучше бы этот вечер, который казался им сном, не заканчивался. Ведь их глаза блестели от искрящихся взрывающихся в небе огней и шёлковых тканей кимоно, в которых молодые девушки с белоснежной, как снег, кожей, танцевали с веерами, расписанными иероглифами. Фонари, на которых люди писали пожелания, пускали в небо, полное звёзд, надеясь на то, что загаданная мечта сбудется. Юта потянул Тэёна в сторону бумажных фонарей, веря, что звёзды помогут императору всего один раз и позволят почувствовать счастье хоть на один миг. «Хочу быть рядом с ним. Хочу, как и в этом сне, держать его за руку и чувствовать влюблённость и трепещущее сердце», — писал он, водя чёрной кистью по тонкой бумаге, пока Тэён запустил свой фонарь, на котором просил о счастье императора. Не важно, насколько ему будет плохо и больно, не важно, насколько сердце будет разрывать, для него главнее счастье Юты, когда он широко улыбался, когда любовался мелочам жизни, таким как первый снег или цветение весенних деревьев, ведь если человек, которого ты всем сердцем любишь, охвачен радостям, то тебе уже всё равно, насколько ты утопаешь в собственных мучениях. — Что вы загадали? — поинтересовался Ли, когда фонарь императора пустился в путешествие к небу и ярким звёздам. — Любить тебя вечность. Юта потянулся к мягким губам Тэёна, на которых оставил свой трепетный и нежный, как лепестки опадающего цветка, поцелуй, переплетая пальцы, закрывая глаза, в надежде, что сон в весенний вечер под деревом сакуры не закончится так быстро. Что реальность, в которую они вернутся утром, не настанет.Люби меня, апрель
31 августа 2020 г. в 22:29
Примечания:
я не особо разбираюсь в делах японских, так что строго не судить ;)
С какой же скоростью падают лепестки сакуры, что ловит сейчас Юта, кружащие вокруг него? С какой скоростью влюбляются люди в апреле, когда смотрят на человека возле?
Юта уже давно влюблён. Глаза Тэёна — тёплые, в которые он мог смотреть вечность, в которых он мог скрыться от всех людей, руки Тэёна в небольших царапинах из-за работы, что крепко держали ладони юного императора, когда тот просил. Юта до кончиков пальцев, до трепета в сердце любил Тэёна. Но Ли для него словно тот самый бархатный лепесток, что выскальзывает из рук.
Их любовь была бы подобна этим лепесткам, что уносил с собой ветер, потому и Юта никогда не говорил, что любит. Что со слезами, выступающими на глазах, засыпает, когда Тэён уходит от него. Что отчаянно старается защитить его, как делал это Тэён. Но для Ли это работа, а вот для императора — чувства, окрыляющие его посреди мрака.
Императорский дворец, в котором Юта существовал, высокие каменные стены, деревья, окружающие его, люди, что должны следовать его указаниям, придворная дама, наблюдавшая за малейшим шагом, душили императора. Будто тонкий ствол дерева сакуры оплетал его шею и стягивал, вынуждая задохнуться. Тэён для Юты был единственным спасением в этом огромном, но при том умершем дворце. Словно глоток воздуха. Но с тем же безответная любовь душила, не оставляя следов счастья и принуждая притворяться, что всё в порядке. Что ему не больно.
Парень ласково провёл рукой по тёмной макушке Тэёна, тепло улыбаясь ему, пока тот спал, прислонившись к дереву. Такие моменты выпадают ведь очень редко из-за занятости императора, и Юта безумно счастлив сейчас. Что может любоваться этим парнем, что наслаждается красотой цветущей сакуры в апреле, ведь в Японии нельзя пропускать этот сезон, когда от восхищения розовыми лепестками, что опадают, словно хлопья снега, замирает сердце.
— Сколько я спал? — медленно разлепил свои глаза Ли и огляделся вокруг, проверяя, всё ли в порядке. — Почему не разбудили?
— Около двадцати минут, — ответил ему японец, продолжая сидеть рядом.
Ещё нескольких минут прекрасно хватило бы, чтобы почувствовать счастье, что ускользает из рук, словно опавший цветок, собрать лепестки которого он отчаянно пытался. Иной раз Юта грезит о том, что хотел бы быть простым парнем: со своими глупыми и забавными мечтами, жить в маленькой квартире с родителями и кушать такояки в особенные дни, быть таким же, как и все, и любить до потери пульса Тэёна.
— Вам ведь скоро нужно на встречу с премьер-министром, — пробормотал Ли, на что император мягко ему улыбнулся.
— Я бы хотел вместе… — тихо и неуверенно прошептал Юта, но быстро отвёл взгляд в сторону, сказав: — ничего. Нам действительно нужно к господину Абэ.
Однако Тэён так же утопал в грёзах любви, цепляясь за рассудок, пытаясь подавить ноющее сердце в груди, которое так желало близости с императором, словно растение, отчаянно нуждающееся в каплях воды. Юта ведь совсем другого уровня, и обычному телохранителю нельзя любить его. Нельзя утопать в этой бездне, мечтая о нежных, словно сакура, поцелуях, о переплетении нитей судьбы.