Stay In Your Coma

Хьюго посвятил маму в детали своего сна, пока они завтракали. Кое-какие детали частично забылись, но разговоры с Иафетом он помнил почти полностью. Трудность была только в том, чтобы вспомнить, где именно жил нужный человек. Мама внимательно слушала, но не сильно прислушивалась к смыслу его снов.  — Я попозже схожу в деревню и куплю ему птичьего корма. Надеюсь, и ветеринара там найду.  — Нет, мама, — настаивал Хьюго, — Иафет сказал, что ему поможет человек в том доме!  — Солнышко, твой сон звучит очень реалистично, но я не думаю, что будет правильно полагаться на незнакомца в таком вопросе. Нам нужен профессионал. Хьюго потерял надежду. Не в первый раз мама ему не верила, хоть он и признался, что в прошлый раз ошибся. Но на этот раз он был стопроцентно уверен. Он не мог ждать, пока мама найдет ветеринара, Иафету нужна была помощь как можно скорее, а не то будет слишком поздно. Но и настаивать было не очень хорошо. Хьюго еще поковырял вилкой яичницу и все утро был не в духе — даже не согласился пойти с мамой в деревню. Пару месяцев назад у него не было бы выбора, но когда ему не хотелось с ней куда-то выбираться, мама звонила господину Дедану и просила его посидеть с сыном. Обычно это немного приободряло Хьюго, но сейчас он не мог избавиться от новоприобретенной печали. Он снова чувствовал себя бесполезным и неспособным помочь новому оперенному другу. Немного позже, мама начала собираться в деревню. Хьюго сидел на кровати родителей и смотрел, как мама что-то наносила на лицо. Она всегда так делала, когда шла в какое-то общественное место. Для Хьюго это было очень странно, хотя бы потому что папа ничего такого не лицо не намазывал. В любом случае, у мамы это занимало довольно долгое время, и иногда папа злился по этому поводу. В гостиной зазвонил телефон. Мама причесывала брови крошечной щеточкой и недовольно выдохнула, услышав звонок.  — Милый, можешь ответить? Хьюго спрыгнул с кровати и побежал за телефоном. Его научили отвечать на звонки и звонить по неотложным номерам, и ему нравилось, когда родители давали ему звонить или брать трубку Он забрался на диван рядом со столом, на котором стоял телефон, и снял трубку в самый последний момент.  — ЗДРАВСТВУЙТЕ! — закричал Хьюго в телефон. Первые пару раз, когда он отвечал на звонок, родители сказали, что он слишком тихо говорил, и его никто не мог расслышать. Поэтому теперь он говорил все крайне громко и четко. Звонил господин Дедан.  — Здравствуйте… Хьюго? — спросил он.  — ПРИВЕТ, ВЫСОКИЙ ГОСПОДИН! — Хьюго закричал в ответ. На том конце ненадолго повисла тишина.  — Привет… слушай, а мама далеко?  — ОНА НАМАЗЫВАЕТ СЕБЕ ЧТО-ТО НА ЛИЦО! — Еще одна краткая пауза. Хьюго подумал, в порядке ли сегодня Высокий Господин.  — Что ж… можешь ей сказать, что сегодня я не смогу прийти посидеть с тобой? У меня заболела корова, и мне надо о ней позаботиться.  — О НЕТ!!! — закричал мальчик еще громче.  — Д-да… эм, можешь ей передать и сказать, что я извиняюсь за это, хорошо?  — ХОРОШО, ВЫСОКИЙ ГОСПОДИН, Я ЕЙ СКАЖУ, ЧТО- Дедан его перебил.  — Хорошо-спасибо-Хьюго-пока. — Он так быстро это сказал, что это практически слилось в одно слово. Хьюго услышал, как Высокий Господин положил трубку на рычаг, а затем длинные гудки. Он повесил трубку и пошел обратно к маме; наверное, ему тоже стоило собираться, потому что одного она бы его не оставила. Он остановился на пороге спальни. Ему в голову пришла идея, очень рискованная и потенциально ужасная. Его мама не знала, что Высокий Господин не придет, и если он сможет убедить ее, что ответственный взрослый все-таки якобы придет… Но Хьюго не мог снова соврать или сделать что-то опасное. Последний раз, когда он так делал, мама так сильно волновалась… Но это была чрезвычайная ситуация. Иафет мог умереть… Нет, нельзя рисковать. Он пойдет с мамой в деревню и терпеливо дождется помощи. Это было правильно. Он зашел в спальню и остановился напротив ванной. Мама как раз закончила мазаться странными штуками.  — Кто звонил, солнышко? — спросила она, нанося финальные штрихи на макияж глаз.  — Высокий Господин, — ответил Хьюго.  — Что он говорил? Мальчик хотел передать его слова, но вопреки здравому смыслу и своим моральным принципам сказал вместо этого…  — Ему надо полечить корову, поэтому он опоздает, но скоро придет.  — Оу, — ответила она. — Хорошо. Вскоре мама ушла. Она включила телевизор и наказала ему ждать, пока не придет господин Дедан. Хьюго согласился, с нетерпением ожидая, когда она уйдет. Она поцеловала его в лоб и сказала, что вернется через несколько часов; затем она надела панаму, взяла свою сумку и покинула дом. Хьюго подождал несколько минут у телевизора, пока она не ушла совсем. Он не мог рисковать в случае, если она забыла бы что-то дома и вернулась. Примерно через полчаса он убедился, что мама точно ушла в деревню. Ему нужно было подумать. Вспомнить, где был тот дом, который показывал ему Иафет. Не очень далеко от дома Хьюго, просто чуть дальше по дороге. Наверняка они часто проезжали мимо него — каждый день, а то и вчера тоже, по пути с ярмарки. Но Хьюго не мог нормально смотреть в окно машины; ему не позволяло сиденье. Вдруг он вспомнил, что, когда они только переехали, местные поприветствовали их и дали отцу карту местности. Интересно, была ли она еще в доме. Хьюго снова зашел в спальню родителей и начал рыться в комодах по бокам кровати. Там было много белья, носков и странных мягких кружков, скрепленных тонкой ниткой, но карты не было. Потом он нашел чемодан отца. Он до сих пор не распаковал некоторые вещи. Много всякого бейсбольного, какие-то книги и старые фотографии, но карт все равно не было. Потом руки на что-то наткнулись. Бумага! Он засунул руку так далеко, как мог, и достал сложенный мятый лист бумаги. Это точно была карта. Хьюго убежал обратно в гостиную и развернул карту на полу. Вид на карте был словно вид с башни Иафета этой ночью. Мальчик нашел на ней свой дом; а нужный домик был на север, но в какой стороне находился север? Он исследовал практически все пространство близко к дому. На карте было много всяких зданий, но ни одного, чтобы было похоже на… Вот оно! Нашел! Маленький домик с сараем позади! Совсем недалеко от его дома. Идти туда совсем недолго. Мальчик сложил карту и положил в карман. Он взял из холодильника бутылку воды; на улице было не так жарко, но он хотел предусмотреть этот момент. Осторожность на уровне трехлетнего мальчика, который идет к незнакомцу совершенно один. Прежде чем уйти, он в последний раз зашел к Иафету.  — Не волнуйся, — сказал он птичке, — я приведу помощь. Затем он подвинул к двери стул, залез на него и открыл дверь. Закрыв за собой дверь, он пошел по грунтовой дороге. Отсюда было видно ферму Высокого Господина, и он надеялся, что тот не выйдет посмотреть в его сторону. Но мальчик дошел до холма без проблем, поэтому ему оставалось просто идти дальше по дороге к домику с сараем. Хороший выдался день. Солнце ярко светило, на небе ни облачка, и теплый воздух разбавляло легким ветерком, не слишком сильным, но заметным. Хьюго шел осторожно, держа приличную дистанцию между своей траекторией и проезжей частью, боясь, что проезжающие мимо люди заметят его и решат, что он потерялся. Дом, который ему был нужен, был через дорогу, и рано или поздно ее пришлось бы перейти. Он шел через поля подсолнухов и лаванды, и ему очень хотелось остановиться и нарвать цветов, но он прогнал эти мысли. У него серьезное задание. Он остановился у большого валуна и снова сверился с картой. Дом был уже близко, только надо перейти через дорогу. Родители всегда ему говорили, что дорогу без них переходить нельзя, но сейчас они никак не могли ему помочь. Мальчик подошел к дороге, все еще боясь потенциальных машин, и остановился на обочине. Посмотрел по сторонам — ни звука, только ветер и щебет птичек вдалеке. Хьюго внутренне приготовился, чувствуя, будто в желудке что-то упало на дно, и перебежал через дорогу. Пока он бежал, он нечаянно закрыл глаза, а когда открыл снова — был приятно удивлен, что далеко уже убежал от дороги, и нужный дом было видно отсюда. Он бы бежал до него всю дорогу, но выбился из сил, перебегая через дорогу. Сделав несколько глотков из бутылки, он пошел дальше. Сложная часть его миссии была позади, но дальше его ждало что-то еще сложнее. Вживую дом выглядел еще меньше, чем на карте или с башни Иафета. Хьюго не понимал, как это работает, но для него было был самый маленький домик, что он видел своими глазами. Сарай за домом казался пристройкой. Хьюго медленно подошел к дверям и задумался здесь, стоит ли ему стучать. Может, он ошибся и выбрал не тот дом… а может, Иафет говорил о доме, который был здесь раньше, а теперь его снесли. Что ж, он проделал такой путь, все же стоило посмотреть, был ли кто-то дома и мог ли он помочь. Он трижды постучал. Из-за двери доносились какие-то звуки, похожие на музыку. Внезапно послышались тяжелые шаги. Может, это была плохая идея; может, ему стоило сейчас бежать и спрятаться в высокой траве, прежде чем источник шагов дойдет до двери. Может, он и правда нашел не тот дом. Может… Дверь раскрылась, и он увидел большие ноги, издававшие такие громкие шаги. И обладателя этих ног, конечно: очень крупного мужчину. Крупного не в том же смысле, что Высокий Господин, но точно объемнее него. У него была круглая голова и довольно круглый живот, но тонкие ноги. Хьюго был поражен его размерами и потерял дар речи. Большой господин посмотрел на него без особого выражения лица и спросил, наконец:  — Чем могу быть полезен? Хьюго запнулся. Из головы пропали все мысли — кто он, откуда он пришел и зачем. Последние полчаса пути резко схлопнулись по сравнению с этой вечностью. Большой господин на вид был так же растерян, как он сам.  — Ты что-то продаешь? — Молчание. — Твои родители где-то неподалеку? — Хьюго моргнул, но все еще ничего не ответил. — Ты… немой? И он сказал первое, что пришло в голову…  — ВЫ ТАКОЙ БОЛЬШОЙ ГОСПОДИН! Хьюго закусил губу. Не стоило, конечно, говорить такое, но он просто не смог удержаться. Этот господин был самым большим в мире, самым большим в его жизни. Они смотрели друг на друга долгие несколько секунд; к удивлению Хьюго, большой господин засмеялся.  — Хехе, ну хотя бы теперь я знаю, что ты умеешь говорить. — От смеха у него ходуном ходил живот; он напоминал Хьюго Санта Клауса, только этот господин был гладко выбритый и лысый. — Что ты здесь делаешь, малыш? Хьюго пытался собрать мысли в кучу и хотел сказать про Иафета, но мужчина снова заговорил.  — Ох, у тебя бутылка почти пустая. Заходи, я налью тебе воды. Мальчик воспринял это с осторожностью. Много раз родители говорили ему не входить в дом к незнакомцам. Большой господин это понял и добавил:  — Я оставлю дверь открытой. Пусть проветрится. — Хьюго все еще был настороже, но совершил прыжок веры и зашел к дом к господину. Иафет все-таки сказал, что этот человек может ему помочь, поэтому он заслуживал доверия. Изнутри дом был такой же маленький, как снаружи. Наверное, это не должно было так удивлять, но Хьюго буквально хотелось, чтобы на дом были наложены какие-то чары, чтобы он был больше внутри. Мир иногда был таким скучным… В доме была всего одна комната. В одном углу (фигурально говоря, потому что дом был круглым) стояла маленькая кровать — настолько маленькая, что Хьюго стало интересно, мог ли в ней спать большой господин, но он так и не спросил об этом. В другой части комнаты стоял маленький телевизор, меньше, чем у него дома, и с двумя рогами проволоки. Рядом с ним стоял странный прибор, который Хьюго никогда раньше не видел — какая-то коробка со странным рогом, торчащим из нее. Наверху этой коробки крутился диск, по которому царапала когтем металлическая лапка. Мальчик не понимал, как оно работало, но музыка доносилась именно отсюда. Звучала она довольно бойко. Большой господин наливал воду на кухне — Хьюго думал, что она находится именно там. Сам он сидел за столом и ждал. «Как он так живет», думал мальчик. Если б он был таким большой, как этот дядя, он бы нашел себе до попросторнее. Тем временем бутылка была снова наполнена, и господин передал ее Хьюго.  — Держи. Ты очень удачно зашел, на самом деле, я как раз хотел поставить чайник. Хочешь чаю? — Хьюго скривился и покачал головой. Мама давала ему иногда сделать глоток из своей чашки, но ему не нравился вкус. — Ну, как знаешь. Он поставил чайник на огонь. Мальчик терпеливо ждал, пока он закончит, чтобы спросить о чем-нибудь. В комнате нечего было особо разглядывать, кроме фото на стене. Стекло в рамке было разбито, но все равно можно было разглядеть, что было изображено. Там был большой господин, хоть и не такой большой, как сейчас; он стоял напротив фабрики с ножницами в руках, разрезая ленточку. Фабрика выглядела громадной. Хьюго никогда такой большой фабрики не видел; он их пару раз замечал только по дороге в деревню, но не такого размера.  — Вы работали на этой фабрике? — спросил мальчик. Большой господин не сразу понял вопрос, но быстро сообразил, о чем речь.  — Я ей заправлял, — сказал он просто. У Хьюго глаза на лоб полезли.  — У ВАС БЫЛА ЦЕЛАЯ ФАБРИКА?! — воскликнул он, и дядя снова засмеялся.  — Да, почти двадцать два года. В итоге мы нарушили слишком много статей кодекса здравоохранения, и они нас закрыли. Вот поэтому всегда стоит держать ухо востро.  — Что вы нарушили? — наивно спросил Хьюго.  — Люди распускали слухи, что мы что-то добавляем в продукцию. Что-то, что вызывало привыкание. — Мальчик все равно не понял, что это значило, но все равно продолжил расспрашивать.  — И это правда?  — Насколько я знаю, нет, — честно ответил большой господин. — Но много кто хотел мне помешать. Может, кому-то заплатили, чтобы это сделать. — Он вздохнул и снял с плиты свистевший чайник. — Зачем так делать? «Вот же почемучка», подумал мужчина. Как будто к нему пришли интервью брать.  — Я был тогда крупным конкурентом, — он не заметил, как иронично это звучало, — люди хотели уравнять силы. Хьюго это казалось нечестным. Зачем людям выставлять кого-то в плохом свете? Разве мама не учила его быть честным? Вдруг он понял, что забыл спросить о самом главном.  — А что вы производили?  — Торты. Это было главное. Но кроме этого, еще всякие сладости, типа шоколада или карамелек. Мы много чего производили для конфетной индустрии. — Хьюго не понимал этих бизнес-разговоров, но он знал, что такое тортики и шоколадки, и облизнулся, услышав о них. Большой господин сел напротив него за стол и налил себе чаю в такую маленькую чашку, что он поднимал ее лишь двумя пальцами большим и указательным. Прежде чем отпить, он ахнул и вернулся на кухню, достал что-то из буфета и сел обратно за стол.  — Чуть не забыл, — сказал он, положив на стол белый куб. Он взял от него немного, раздавил в кулаке и высыпал в чашку; после этого он отпил чаю, громко прихлебывая. — Ах, c’est manifique.  — Что это такое? — спросил Хьюго, уставившись на белый куб. Большой господин невольно задумался, сможет ли когда-нибудь он полностью удовлетворить свое любопытство.  — Это кусковой сахар. Рафинад. — У мальчика загорелись глаза от слова «сахар». Дядя улыбнулся. — Хочешь кусочек? Хьюго радостно закивал головой. Большой господин взял еще кубик и отдал его мальчику, а тот так быстро засунул его в рот, словно несколько месяцев ничего не ел. Мужчина снова рассмеялся. Хьюго нравился его смех; один из самых счастливых, что он слышал. — Наслаждайся, пока можешь, — сказал он мальчику, — однажды ты больше не сможешь есть так много сладкого и не страдать от последствий. Он посмотрел на свою неповоротливую фигуру и, кажется, расстроился, но быстро прогнал эти мысли. Он все еще не знал, что это за мальчик и почему он сюда пришел. Но это было легко исправить.  — Что ж, позволь тебя спросить, кто же ты такой? — Хьюго все еще обсасывал во рту сахарный кубик и не сразу ответил.  — Я Хьюго. — Большой господин кивнул ему.  — Хорошее имя.  — А как вас зовут? — Этот вопрос будто его смутил.  — Энох. — Мальчика это развеселило.  — Никогда не слышал такого имени. Энох пожал плечами.  — Мои родители — евреи. — Хьюго только хотел спросить, кто такие евреи, как Энох его перебил. — Так откуда ты пришел, малыш? Мальчик рассказал ему, как пришел от самого дома дальше по дороге, про свой сон и про то, что его птичка рассказала ему, что Энох знает, как ее вылечить. Мужчина слушал его рассказ в некотором удивлении, что такой маленький ребенок один пошел так далеко. Все это было так странно. Он никогда не говорил с родителями Хьюго, да и вообще никому не говорил, что когда-то приглядывал за птицами в качестве хобби. Но вот этот маленький мальчик прямо сказал ему, что увидел во мне его дом и даже подробности из жизни. Может, их свела судьба, а может, у мальчика были такие странные сны, что при сильном желании воплощались в жизнь.  — Так вы поможете моему другу? — закончил мальчишка. Энох хотел отпить чаю, но понял, что чашка уже опустела.  — Я… — он даже не знал, как сказать об этом трехлетке. — Я не то чтобы часто выхожу из дома, Хьюго. Мальчик склонил голову  — Почему так?  — Ну… Я, можно сказать, выпал из мира после того, как закрыли фабрику. Я в нее вложил всю жизнь. Относился к рабочим как к своей семье, наверное даже любил их больше, чем родную семью. А после того, как я понял, что они мне такую подлянку устроили… Я не очень хорошо это воспринял. Я уехал из города, купил эту лачужку, чтобы сбежать от всего этого стресса… и найти другой способ заткнуть дыру в сердце. — Эноху было больно все это рассказывать, но он не замолкал. Хоть это и была соль на рану, ему было проще признать некоторые вещи в отношении себя. Словно он всегда это знал, и ему просто нужен был незнакомый с ним человек, чтобы признать все это.  — Кто-то держит животных или чем-то на свежем воздухе занимается, когда им плохо… А я переключился на еду. Объедался всем, что готовил раньше, тем, что так нравилось людям… — Он не смог договорить. Хьюго никогда не видел, как плачет взрослый человек, но по щекам Эноха катились слезы.  — В какой-то момент я просто спрятался за этим всем. Я перестал выходить из дома, стал заказывать все продукты по телефону на дом. И поэтому я теперь, — он показал на себя, — такой. Я всего лишь тень человека, которым был раньше. — Он достал из кармана салфетку и отер заплаканные глаза. — Бесполезный жирный мешок, сижу и жду, пока меня не добьет диабет или что-то еще. Хьюго чувствовал, что скоро тоже заплачет. Он хотел что-нибудь сказать большому господину — что все будет хорошо, что-нибудь, что ему говорила утешающе мама, когда ему самому было грустно. Но он растерял все слова и мог только смотреть, как Энох вытирает слезы салфеткой.  — Ах, — вдруг опомнился он, — послушать только, что я несу. — Он последний раз утерся салфеткой и бросил его в мусорку. — Раскис на глазах у ребенка. Он засмеялся, хоть Хьюго и не понял, искренне это было или напускное.  — Прости, что рассказал тебе все это. Мальчик протер глаза. Он встал со стула и подошел к Эноху.  — Не думаю, что ты бесполезный, — честно сказал он, смотря в его покрасневшие глаза. — Мой друг сказал, что вы можете ему помочь. Он в вас верит, а значит, я тоже. Он положил ладошку Эноху на руку; тот взгляну на нее, а затем на улыбку мальчика. Что это вообще за ребенок? Так просто вслепую довериться чужому человеку… И все из-за какого-то сна. Он все еще боялся. Все еще сомневался в себе и тревожился. Он так надолго застрял в этой колее, что не знал, можно ли из нее выбраться. Но Хьюго наполнял его такой уверенностью, такой наивной детской надеждой…  — Хорошо. — Он вздохнул и поднялся со стула. — Пойдем посмотрим, что там с твоим другом. Хьюго запрыгал от радости и обнял Эноха за ногу. Тот нервно отвел взгляд; не очень ему нравилась ситуация, в которой маленький мальчик очень радостно его трогал в укромном доме где-то отдельно от всех. Но он погладил Хьюго по голове, как обрадованного щенка. После того, как он собрал все необходимое, мальчишка повел его наружу, подпрыгивая на каждом шагу. У Эноха в сарае был грузовик, и он сказал, что к дому Хьюго они поедут на машине. Тяжеловато было им обоим забраться на передние сидения, а еще тяжелее было Эноху завести мотор и устроиться водительском кресле. Но они справились и уже совсем скоро ехали по дороге. Хьюго был словно штурман, а большой господин — его доверенный рулевой. Правда, конкретно этим кораблем Энох управлял не очень, потому что он частенько останавливался и глох; он давненько не водил машину, тем более грузовик с ручной коробкой передач. Он вспомнил, как родители давным-давно сказали ему, что даже после большого перерыва он никогда не забудет, как водить — почти как кататься на велосипеде, это был навык на всю жизнь. Он даже усмехнулся, думая об этом. Когда он последний раз думал о родителях? Наконец, они доехали до грунтовки, ведущей к дому Хьюго, и мальчик заерзал на своем месте, пока они подъезжали все ближе. Когда они припарковались и вылезли из машины, мальчик подбежал к двери и попытался допрыгнуть до дверной ручки. Энох пошел за ним, подумав только сейчас, а стоит ли заходить в дом к Хьюго, если его родители куда-то ушли.  — Эмм, закрыто? — запнулся он.  — Нет, — пропыхтел Хьюго, продолжая прыгать. — Должно быть открыто. Наконец, он сдался и устало осел на крыльцо. Но тут он снова вскочил.  — Ой, ты же можешь открыть дверь! Эноху не очень понравилось это предложение. Он был почти уверен, что это считалось незаконным проникновением (не говоря уже о том, что подумают, увидев мужчину средних лет с маленьким мальчиком, с которым он только что познакомился). Он подумал уже о том, чтобы просто пустить Хьюго в дом и уехать, но мальчишка так на него смотрел, что ему нельзя было отказать. Энох сильно подобрел за все эти год. Он потянулся к двери и открыл ее; Хьюго забежал внутрь и сразу направился к столу в гостиной.  — Иафет, я дома! И я привел того, кто тебе поможет! Энох, идите сюда! Тот робко прошел в дом. Здесь было красиво. Не очень большой дом, но все же больше, чем его лачуга. Хьюго звал его к столу, на котором стояла маленькая птичья клетка; Энох подошел к нему и, хоть и тяжело это было, опустился перед клеткой на колени, чтобы получше рассмотреть пациента. Красивая желтая птица, наверняка перелетная и не из местных краев. Крыло сильно погнуто, и в целом птичка выглядела так, словно питалась не очень.  — Хорошо, — сказал Энох мальчику, — давай унесем клетку на кухню. Там на столе будет удобнее. Хьюго согласился и смотрел с тревогой, как тот поднял клетку и перенес ее на другой стол. Он взял бумажные полотенца и аккуратно застелил ими стол, а затем достал Иафета из клетки и положил на одну из салфеток. Потом он достал из кармана платок и вытер пот со лба.  — Я уже очень давно этим не занимался, — признался он мальчику, пристально на него смотревшему.  — Ему не будет больно? Вы будете аккуратно его лечить?  — Больно будет, — сказал Энох, вытирая руки антисептиком. — Но недолго, он сам не заметит, как все пройдет. Хьюго это успокоило. Он поднялся на носочки, чтобы посмотреть на стол, но волноваться было не о чем — Иафет был в надежных руках. Энох закатал рукава и прочистил горло.  — Что ж, давай посмотрим, насколько все плохо. Иафет почти не двигался, пока его осматривали. Поврежденное крыло подергалось при прикосновении, но он не пытался улететь и даже не издавал звуков. И Энох был очень осторожен в обращении с птичкой. Но, честно говоря, он был удивлен, что травма была несерьезной.  — Ты говоришь, он врезался вам в машину? — спросил он у Хьюго, и тот кивнул. Энох видел птиц с более серьезными травмами от столкновения с машинами; конечно, тут все зависело от скорости движения обеих сторон, но такая маленькая птичка наверняка бы погибла от удара. Осмотрев Иафета, Энох осторожно положил его обратно на бумажное полотенце. — Ничего серьезного. Просто надо перебинтовать ему крыло, и все само заживет за пару недель. Он достал из кармана какую-то ленту (мальчик подумал, сколько же всего он носит в карманах) и медленно обернул ее несколько раз вокруг крыла птицы. Когда результат его устроил, он закрепил ленту и погладил Иафета по голове.  — Вуаля, — он хлопнул в ладоши, — теперь он поправится. Хьюго радостно подпрыгнул.  — Я знал, что у вас получится! — повторял он, пока Энох, смущенно краснея, убирал Иафета в клетку.  — У вас есть чем его покормить? Мальчик покачал головой и сказал, что мама ушла за птичьим кормом.  — А вы подождите, пока она не вернется! — Хьюго потянул Эноха за рукав. Ему не хотелось оставаться, все-таки он не знал, как на его вторжение отреагирует мама мальчика, но оставлять его одного тоже было как-то нехорошо. Неизвестно, когда она вернется. Так что он согласился и сел с Хьюго у телевизора, который тот не выключал, и они стали ждать маму. Энох совершенно не понимал детскую программу передач. Четыре каких-то чудища с фаллическими символами на голове говорили всякий бред и бегали по полю, а анимированное солнце смотрело на них и хихикало. Хьюго нравилось, но Энох не понимал, почему. Эта передача начинала его вымораживать, и он не спорил, что подвержен паническим атакам, но не от детской же программы… Если бы он мог, он бы выключил телевизор, но все-таки он был в гостях у Хьюго и не мог позволить себе такую грубость. Наверняка эта программа чему-то учила? Правда, пока он смотрел дальше, не произошло ничего, подтвердившего бы его гипотезу. Он безмерно обрадовался, когда услышал, как мама Хьюго открыла дверь. Настолько обрадовался, что забыл, что ей было совершенно невдомек, кто он такой. Она стояла у входа с мешочком птичьего корма в левой руке и с застывшим ужасом на лице. Энох хотел сказать что-нибудь, чтобы ее успокоить, что он не хотел сделать ничего плохого, но у него не особо вышло. Хьюго подбежал к ней и хотел рассказать, что Энох вылечил Иафета и всех спас, но мама задвинула его себе за спину свободной рукой и медленно начала отступать к дверям.  — Я не знаю, кто вы такой, — начала она грозным тоном, — но мой муж начальник полиции, и если вы хоть что-то нам сделаете, он с вас шкуру спустит.  — Но мам, — начал Хьюго, — папа не полиц- Она поспешно зажала ему рот рукой.  — Иди на ферму к господину Дедану, Хьюго, я тебя догоню. Энох попытался ее остановить.  — Нет, вы неправильно поняли, я просто… — но мама Хьюго мгновенно достала из сумки какой-то красный баллончик и распылила ему в лицо. Он скорчился на полу, закрывая глаза руками; Хьюго выбежал из-за спины мамы и встал между ней и Энохом, прежде чем она могла пнуть его в живот.  — Мама, нет! — закричал мальчик, — Энох мой друг! Он помог Иафету! Его мама в замешательстве посмотрела на сына. Потом адреналин в крови чуть отступил, и она обдумала происходящее более спокойно. Где господин Дедан? Разве он не должен был следить за мальчиком?  — Хьюго, что происходит? — она скрестила руки на груди и взглянула на мальчика так, что он сразу понял — он попал. Хьюго рассказал маме, что Высокий Господин не смог прийти, потому что ему надо было полечить корову, и вот мальчик воспользовался этим и нашел человека, о котором во сне ему сказал Иафет. Что Энох согласился помочь, что они приехали сюда на грузовике, и что он забинтовал Иафету перебитое крыло. Мама слушала его без выражения лица, и это было хуже всего, потому что он не мог понять, злилась она или нет. Но чаще всего, когда она смотрела на него без эмоций, это значило, что она злилась. Энох все еще лежал на полу; глаза ему все еще жгло, но он больше не корчился и пытался не двигаться, пока Хьюго говорил с мамой. Он не хотел навлечь на себя ничей гнев резкими движениями и сделать себе еще хуже.  — Понятно, — сказала она, когда мальчик договорил. — Значит, ты мне соврал. Хьюго опустил взгляд и медленно кивнул.  — И ты вышел на улицу один. Опять. Хотя мы тебе наказывали никогда так не делать. — Он снова кивнул. Мама устало потерла глаза и продолжила очень строго. — Нельзя так делать, Хьюго. Ты понимаешь, как это опасно? Он не ответил и все еще смотрел себе под ноги.  — Смотрите на меня, когда я с вами говорю, молодой человек. — Хьюго поднял голову и взглянул ей в глаза; он никогда не видел раньше в них столько гнева, но лицо ее оставалось нейтральным. — У тебя теперь большие неприятности. Ты меня понял? Он кивнул.  — Точно понял? Хьюго сбился со счета, сколько раз он кивнул, прежде чем мама наконец ему поверила. Она перевела взгляд с него на Эноха. — Потом об этом поговорим. Она помогла Эноху подняться и извинилась перед ним, но он не желал ее слушать.  — Это я должен извиняться. С моей стороны было безответственно приходить к вам в дом, надо было подождать на пороге или что-то вроде того. Но мальчик так волновался о своей птице, что я просто… Нет, нельзя так оправдываться. Простите меня. — Они как будто соревновались, кто больше раз извинится, но в итоге пришли к ничьей, и Энох сказал, что уйдет, пока не навлек дополнительных проблем.  — Спасибо, что присмотрели за ним, — сказала мама, — и извините, что он вас во все это втянул.  — Ой, ну что вы, — ответил Энох, выходя за порог, — этот малыш, пожалуй, самый замечательный человечек, что я встретил за последние несколько лет. — Он улыбнулся Хьюго, а тот в ответ улыбнулся ему. — Птице надо будет заменить повязку где-нибудь через неделю, я могу вам оставить… У мамы Хьюго появилась идея получше.  — Не хотите просто прийти к нам? Энох и Хьюго остолбенели от этого предложения.  — Э… эээ… я? — наконец, выговорил мужчина.  — Вы хорошо обходитесь с этой птицей, да и мы с мужем наверняка не справимся с ней. Я вам заплачу, если хотите. Энох протестующе замахал руками.  — Ой, бросьте, деньги меня совершенно не волнуют. Но, пожалуй, я действительно мог бы прийти к вам через недельку и посмотреть, как поживает пациент. Хьюго очень обрадовался, почти что забыв про то, что скоро его ожидало суровое наказание.  — А пока что, — обратился к нему большой господин, — следи, чтобы у него всегда была чистая вода, и регулярно меняй ему бумажную подстилку. А еще можешь что-нибудь ему читать. Маму Хьюго озадачило последнее предложение.  — Не знала, что так делают, — призналась она. Энох пожал плечами.  — Я раньше так делал. Не знаю, почему, но их успокаивало чтение. Может и не успокаивало, конечно, может тут больше имело вес мое присутствие. Тем не менее, Хьюго запомнил этот совет. Ему казалось, что Иафет был такой птицей, что не отказался бы послушать, как ему читают книжку. Мальчик поблагодарил Эноха и махал ему на прощание, пока тот втискивался обратно в грузовичок и ехал по грунтовке к большой дороге. Скоро он скрылся из виду совсем. Тогда мама вновь обратилась к Хьюго.  — Иди в свою комнату и жди, пока папа не приедет. Нам надо серьезно обсудить твои сегодняшние похождения. У Хьюго сердце ушло в пятки.  — Да, мама, — сказал он и с позором поплелся в спальню. Мама тем временем выключила телевизор.  — И об этом тоже можешь пока забыть.  — Да, мама, — повторил мальчик. Он сидел в комнате совсем один и ждал отца. Обычно, когда его посылали посидеть в комнате и подумать над своим поведением, он гораздо больше боялся; но в этот раз, несмотря на то, что ему самому от себя было тошно, что он наврал маме и что он не знал, как его накажет отец, Хьюго не хотелось плакать. Хоть он и был расстроен, что подвел маму, он все равно был очень доволен. Он выполнил просьбу Иафета, он помог Эноху выбраться из дома и тем самым позаботился о том, чтобы Иафет не умер. Даже если его накажут, он хотя бы сделал что-то хорошее до того, как отбывать наказание. У него начали закрываться глаза. Сегодня был длинный день, а читать книги или комиксы ему было нельзя, пока с ним не поговорят. Кроме как спать, больше ему было нечем заняться. Хьюго уронил голову на подушку и медленно растворился в своем выдуманном мире… В этот раз он не так четко запомнил сон, который увидел. Самым главным был Иафет, огромный Иафет. Он смотрел на ребенка сверху вниз, и мальчик мог поклясться, что они много о чем говорили, но запомнил он только два простых слова, которые сказала ему птица.  — Спасибо тебе. Эй, ты там, подойди сюда! Хехе, привет, малыш. Я тут застрял. Можешь помочь мне выбраться? Если найдешь кого-нибудь, кто мне поможет, я испеку тебе тортик! Очень вкусный тортик, вот увидишь… Спасибо, малыш. Мы можем на тебя рассчитывать… Может, мы можем составить тебе компанию, пока не вернется мама… Где можно будет мечтать о счастье в любой момент, где наши дети дотронутся до наших надежд… Нельзя терять времени! Не слушай болтовню трех безумных утопистов… Я обещал тебе тортик, и я сдержу обещание. Скоро будешь купаться в океане конфет…